присутствующие, но всем им казалось что рожа у него сильно знакомая.
Впрочем, тоже самое казалось им и в отношении других собеседников.
Ну, все понимали, конечно, что нехорошо так нажираться. Но обстановка
была такова, что нужно было действовать сообразно. Во время осмотра части
генерал заявил, что на складе медсанбата хранятся неположенные излишние
запасы спирта, явно не нужные для медицинских целей. Ну и за исправление
ситуации взялись немедленно. Притом, конечно, на результаты праздничного
смотра удовлетворенность начальства повлияла бы положительно. Ну, да
впрочем, ишака это не интересовало, а официально ничего этого и не было
вовсе. Ишак только чувствовал, что он уже становится боевым конем, и теперь
главное во время посадить на себя генерала.
Потом все заснули, и только ишак стоял над генералом, боясь его
упустить. Но ночью генералу стало плохо и он вышел во двор, захлопнув за
собой дверь, которую ослику не удалось открыть. Осел решил охранять место
военачальника и лег туда дабы никто его не занял. Генерал же заснул в
сарайчике, не найдя обратно дорогу в дом. На утро проснувшиеся хмельные
офицеры увидели на месте генерала ишака и поняли - допился, бедняга. Ну,
стали думать, как им быть, как спасать генерала. Решили отнести в медсанбат
откачивать. На ишака надели генеральскую шапку и шинель и посадили в
машину. Машина тронулась, увозя гордого собой осла. И тут ишак понял, что
тот осел, который не имеет возможности стать боевым конем, вполне может
стать генералом.
Владимир Раугул, hf98@dial.pipex.com
Владимир Раугул
КОЛОБОК
Страшная сказка для детей старшего возраста
(К прослушиванию допускаются лица старше 21 года при наличии паспорта)
Вышел как-то Колобок из дома, и покатился он по дороге в сторону
Горисполкома. А на дороге той самой стоял голодный милиционер. Зарплата у
милиционера была маленькая, и он всю ее отдавал жене. Вот уже второй год
супруга пудрила ему мозги и навешивала рога каждое ночное дежурство. Работа
у милиционера была тяжелой: нужно было ежедневно клянчить у начальства
квартиру, ибо жить в общежитии было уже невозможно, а именно из-за жилой
площади и прописки в Ленинграде пошел честный сельский парень на эту
опасную службу. Служба была опасной до ужаса: она вынуждала постоянно
прятаться от хулиганов, которые терпеть не могли милицейской формы. Стоя
как болван на улице в этом убийственном обмундировании, приходилось всегда
чувствовать обстановку: нужно было убегать как можно дальше от криков
"Помогите! Милиция!", дабы не попасть под огонь бандитской перестрелки.
Бандиты стреляли друг в друга днем и ночью, и лишь само пребывание на
улице, где постоянно дежурил бедный парень, грозило смертью от шальной
пули. Кобура его была пуста. В ней не было даже вожделенного соленого
огурца. Загулявшая жена никогда не давала милиционеру с собой даже
бутерброда и милиционер был голоден. "Колобок, Колобок, я тебя съем заявил
милиционер. "Пожалуйста! - согласился колобок. - С превеликим
удовольствием! Кушайте на здоровье!" Милиционер поднял его с мостовой.
Колобок, собравший на себя весь мусор тротуара, был грязным и издавал
омерзительный запах. Один бок его был покрыт плесенью. Милиционер, не
забывший еще вида домашнего сельского хлеба, брезгливо поморщился, выбросил
выпечное изделие на землю и, непристойно выругавшись вслух, покинул свой
пост, направившись к начальнику с твердым желанием либо пристрелить его,
либо добиться квартиры.
"Ну не хотите, как хотите..." - обиженно сказал Колобок и покатился
дальше. А навстречу ему шел предприниматель. Предприниматель был очень
жадный. Раньше он работал в райкоме, теперь он стал делать бизнес, став
таким образом честным человеком. Он делал все: узбекский хлопок продавал в
Великобританию, советское оружие из Восточной Германии продавал в Армению,
а также, открыв на имя умирающего тестя кооператив, получил ссуду во
Внешэкономбанке на 150 тыс. долларов и, использовав тысячу долларов на
похороны официального директора предприятия, объявил кооператив
обанкротившимся. Не описать всю его широкую деятельность: он устанавливал
кооперативные ларьки и продавал презервативы, торговал Мерседесами и
покупал доллары. Но ему было все мало. Завидев катившейся по мостовой
легкодоступный колобок, он блеснул глазами и произнес: "Колобок, Колобок, я
тебя съем!" И не успел Колобок опомниться, дабы выразить свое полное
согласие, как толстопузый делец стал протягивать к нему свою руку. Большой
живот и негнущиеся суставы мешали предпринимателю, и он никак не мог
ухватить желанное, наклоняясь все ниже и ниже. Тут нога бизнесмена вступила
в скользкую жижу, что уже три года плавала на грязном тротуаре. Толстяк
поскользнулся и, подавшись всем телом вперед, рухнул на мостовую,
ударившись головой о бетонный столб. В руке его был зажат колобок, которому
с трудом удалось вылезти на свободу до приезда скорой. Через несколько дней
общественность похоронила преуспевающего миллионера. А Колобок катился себе
дальше.
Навстречу ему попалась дряблая бабушка-маразматичка. Всю свою
сознательную жизнь она была в партии, всю свою жизнь строила коммунизм, а
теперь, забытая обществом, не имела даже денег на пропитание. Бабушка
бережно хранила портреты Ленина и Сталина, на которые смотрела голодно -
ласковыми глазами, вспоминая счастливые блокадные дни. Пенсии бабушкиной
хватало лишь на бидон молока, и она была вынуждена рыскать по помойкам,
дабы добыть себе еду. Потому не удивительно, что увидев катившийся Колобок,
бабушка ничего не сказала, а схватив его двумя руками, стала запихивать в
рот. Но вставные старческие челюсти не смогли раскусить заплесневевший
круглый сухарь. Разозленная старушка кинула его прочь. Бросок был неудачным
- Колобок угодил в горисполкомовскую "Волгу". Раздался хруст, и
автомобильное стекло блестящей россыпью разлетелось по мостовой.
Подъехавшая милицейская машина арестовала старушку, а Колобок, выбравшись
из окна изуродованного автомобиля, покатился дальше, как ни в чем не
бывало.
Говорят, что он до сих пор катается то тут, то там, вызывая разрушения,
стихийные бедствия и террористические акты.
Владимир Раугул, hf98@dial.pipex.com
Владимир Раугул
Исповедь придурка
Я родился на планете придурков в эпоху строительства коммунизма. Красные
знамена проносили перед моей мордой и их кровавые тени заполняли собой
площади, переполненные народом. Все несли плакаты и транспаранты - кто за
бутылку, кто за отгул. Мне тоже предлагали протащить вождей за червонец. Я
отказался. В облом было. Не для меня мудрые глаза вождей. Не для меня
сермяжная правда жизни трудового народа. Глуп я для этого, граждане.
Глаза вождей смотрели на меня везде. Единство и вера воодушевляли нас.
Партия вела нас дорогой побед, и стройки века вписывали нас золотыми
буквами в книгу истории. Парады нашей мощи содрагали землю ядерными
ударами, и сквозь небо, затянутое тучами трудовых дымов, виднелась лишь
одна звезда, и она была красного цвета.
Хорошее было время, товарищи. Там было хорошо, как на старой теплой
дедовской полурухнувшей печи, по которой ползали тараканы. Печь была уже
грязной везде, каждым кирпичом своим, даже снаружи, и рожа моя была вся в
саже. Но черт возьми, было тепло и удобно! А теперь я остался в холодном
развалившемся доме, где даже летом идет снег, падая на черные иконы.
Безликий свет струится из разбитых окон, а электричества нет, ибо нечем
заплатить.
Я всю жизнь был ударником. И не потому, что строил коммунизм с глубокой
верой в душе, а потому что был мудак по убеждению и призванию. Я работал за
других, и надо мной смеялись. В своих издевательствах даже доходили до
награждения почетными грамотами и переходящими вымпелами. Изобретательны
были, гады.
Потом вдруг резко у нас построили светлое будущее. Оно явилось во всей
своей умопомрачительной красе. Я первый догадался, что на дворе коммунизм,
ибо денег больше не платили вообще. Но при коммунизме все должны были
давать бесплатно, и, судя по директору, видно давали, ибо у него появился
Мерседес и дача дворцового типа. Я понял, что скоро должны дать что-то и
мне. Время не заставило себя долго ждать. И как-то поздно вечером мне дали,
и очень сильно, потом забрали пальто, шапку, часы и пустой кошелек, при
виде которого мне дали еще, так что я месяц лежал в травме. В больнице было
холодно, как впрочем и везде. Выйдя от туда я понял, что пора дело
исправлять, и устроился истопником. Правда, топить было нечем, и денег тоже
не платили. Но жизнь меняется к лучшему, и вскоре нам привезли вместо
топлива грузовик, полный купюр с Владимиром Ильичем. Почему этот грузовик
не приехал ко мне лет пятнадцать назад я не знаю - видно судьба моя такая.
В общем, велели топить этим. Контракт со мной заключили, и сказали что
заплатят в конце отопительного сезона. На дворе было уже лето, но платить
мне не хотели. Оказалось, что теперь отопительный сезон будет круглый год,
а кто с этим не согласен, тому отключат свет.
Есть то хочется, граждане. Но слава богу, есть народная валюта. Вспомнил
я дедовский рецепт, и пошло дело. Самогонка моя была лучшая в районе. Делал
я ее прямо в котельной и в установленный час по трубопроводу подавал.
Откроешь, например, в четыре утра кран горячей воды, а оттуда вместо ржавой
жижи польется живительная жидкость. Только деньги плати. Но как-то
прокурору, который, нужно сказать, человек интересный, но странный, не
спалось, видно. И открыл он среди ночи кран, не заплатив, кстати, падла
такая. И повязали меня. Но отпустили затем, ибо сумел я доказать, что я
придурок невменяемый. А был бы я нормальным, разве смог бы я вытерпеть
такую жизнь?
Владимир Раугул, hf98@dial.pipex.com
Владимир Раугул
Парень из нашего города
Разве есть где-нибудь место прекраснее нашего города? Нет граждане,
сколько ни будете вы колесить по просторам матушки России, ничего вы не
найдете, что могло бы сравниться с ним по красоте и величию. Это я уж точно
вам говорю. И люди у нас культурные. Куда ни глянь - сплошные интеллигенты,
особенно в общественном транспорте. Особенно в часы пик. Особенно зимой,
когда автобуса не было двадцать минут. Как поналезут они, интеллигенты эти,
в автобус, так по их разговорам целый словарь русского языка можно
составить. Хотя слов в нем может быть и не много, но зато сколько будет
значений! Сколько души, сколько смысла можно вложить в самые короткие
слова, даже и представить себе трудно! Цитировать не стану. Приезжайте в
нас чудесный город, залезьте в наш неограниченной вместимости автобус -
поймете сами!
Но не об этом, дорогие мои, хотел поведать я вам, а о горестной истории
молодого человека из нашего города, что вылезал в тот день из одного из
таких автобусов.
Нет ничего сложнее, чем для юной души найти свое место в этом мире,
полном порока и карьеролюбивого честолюбия. Сколько нужно биться, чтобы
пройти через препоны, установленные старыми коммунистическими феодалами?!
Скольким дверям нужно поклонится, благословение скольких царей нужно
получить?! Нет ходу молодому таланту! И об этом хорошо знал наш молодой
горожанин. А был талант у него великий, былинный и неповторимый. Наш
молодой человек мог сходу из пистолета ТТ попасть в глаз воробью, сидящему
на трамвайных проводах и беспечно чирикающему в ожидании весны. Лишь сам
Робин Гуд мог бы сравниться с ним в меткости стрельбы, но не умел Робин
Гуд, а это нам доподлинно известно, пользоваться автоматом Калашникова или
стрелять из винтовки с оптическим прицелом. И потому молодому горожанину не
было равных. Ну да что с того? Самоутверждение на рынке вольных стрелков -
процесс долгий и болезненный. Перестрелять всех городских воробьев - это
еще не достаточно.
Но в тот день все менялось. Он получил первое задание. Это был шанс. Это
