сапфирам, были разбросаны сверкающие синие точки. Они двигались, исчезали
и появлялись вновь.
- Синие светляки, - шепнула Дороти. - Синие светляки, вот и все.
Пол почувствовал, что она сдерживает дыхание, и сам подавил глупый
смешок. "Мы бы обошлись и без белого слона".
Молочно-белая туша девяти-десяти футов высотой в холке, морда как у
тапира, черные бивни, загнутые вниз круче, чем у земного слона. Подвижные
уши шевелились, изучая ночь. У основания шеи животного имелся овальный
горб. Животное стояло мордой к людям. Оно нагнуло ветку и принялось жевать
листья, время от времени роняя веточки. В молчании оно стало постепенно
удаляться, задумчиво жуя на ходу с умиротворенным похрапыванием.
Райт прошептал:
- Планета Люцифер не востребовала нас.
- Пол... я выходила наружу на минутку, пока вы спали. Почва твердая.
Запах - цветы, наверное - напомнил мне запах красного жасмина.
- Я тоже выйду.
- Нет, только не сейчас, когда это животное...
- Похоже, мы ему не мешаем. Я не буду отходить далеко.
Пол знал, что Дороти пойдет с ним. Ощутив землю под ногами - почти
забытое ощущение - он обернулся, чтобы помочь Дороти спуститься. Ее темные
глаза сверкали в лунном свете, как бриллианты.
Это могла быть ночь в любом из миров Галактики. Сплетение ветвей над
головой, звезды в прорехах листвы, красная луна за облачной вуалью. Синие
светляки...
Но где-то плакал ребенок. Едва слышный издалека, то пропадая, то
возвращаясь, плач говорил о тоске, горе и одиночестве. Водопад? Ветер в
верхушках деревьев? Но деревья стояли тихо, а звук был слишком похож на
голос живого существа. Дороти пробормотала:
- Он плачет так с того момента, как взошла луна.
Она прижалась к Полу.
- Знаешь, я могу сказать о тебе только одно: ты не испугана.
- Не испугана, Пол?
- Нет.
- Но обещай, что никогда не покинешь меня, Адам.
3
То был рассвет: видение, встающее из тьмы. Все голоса леса слились в
одну мелодию, могучим крещендо встречая новый день. Пол наблюдал, как
листва меняет цвета и оттенки - от черного к серому, и затем к дивному
красновато-зеленому, в котором зеленого все-таки было больше. Деревья были
старыми, кряжистыми, их могучие стволы имели зеленую или
пурпурно-коричневую окраску. По мере того, как светлело, стало возможным
различить, что являют собой призраки в самых дальних затененных местах.
Это оказались деревья с густыми кронами и белыми стволами, напоминающими
незабвенные березы Нью-Хемпшира. Под ногами Пол чувствовал слой перегноя,
который, возможно, образовывался здесь тысячу лет. Пол нагнулся и
поковырял почву ножом. Его действия извлекли на свет белого червяка,
который принялся извиваться, словно в предсмертных конвульсиях.
Повсюду в изобилии росли лианы с фиолетовыми и пурпурными листьями.
Они карабкались наверх по своим растительным собратьям в жадном стремлении
получить побольше солнечных лучей. Пол ощутил в них немую жестокость,
всепобеждающую страсть к неограниченному росту. Забавно, что именно их
гибкие и прочные плети, похоже, спасли шлюпку, не дав ей разбиться.
За ночь гравитация Люцифера стала привычной. Крепко сбитое тело Пола
приняло новые условия и нашло в них источник новых удовольствий, ибо они
наконец востребовали те силы, что копились в Поле тридцать семь лет.
Тридцать семь лет - и восхитительное ощущение собственной силы и
молодости!
Один из тихих, но настойчивых голосов был совсем близко. Пол обошел
вокруг шлюпки, где все еще спали Райт и Дороти. Левое крыло, отделившись
от корпуса, расщепило соседнее дерево, засыпав все вокруг ветками. Голос
исходил от коричневой шишки, которая свисала вниз головой в двадцати футах
от земли. Тело существа было не больше, чем у воробья. Крылья были
сложены, как у летучей мыши. Под взглядом Пола оно расправило крылья,
потрепыхало ими и успокоилось. Голова и уши напоминали мышиные, шея была
длинная, с наростом у основания. Горло пульсировало при каждом крике. У
ног Пола лежало нечто, похожее на гнездо иволги, прикрепленное к суку,
который был отломан от дерева. Из гнезда выпали три малыша. Один не был
покалечен, но все три были мертвы - уродливые безволосые создания.
"Простите нас... за наше первое деяние на Люцифере". Существо-родитель
опять задергало крыльями, когда Пол взял в руки одного из малышей.
Однако пронзительный плач крылатой зверушки над разоренным гнездом не
был тем, который они с Дороти слышали в ночи. Тот плач все еще
продолжался, когда Пол выскользнул из шлюпки, чтобы встретить рассвет, но
к настоящему моменту уже умолк - и Пол не заметил, когда именно. Тот плач
был совсем другим и явно очень далеким...
Пол постарался осмотреть мертвых детенышей, как его учил Сирс
Олифант. Два были безнадежно искалечены. Пол выкопал ямку в перегное,
опустил их туда и засыпал землей, размышляя над человеческими
странностями. Что заставило его совершить это действие, которое ничего не
значило в глазах безутешного существа, наблюдающего за ним с дерева?
Третьего зверька вместе с гнездом Пол отнес ко входу в шлюпку - там было
светлее.
Семь пальцев передней конечности с натянутой между ними перепонкой
образовывали крыло. Пальцы задних конечностей делились следующим образом:
на трех крепилось крыло, четыре оставшихся срослись в крошечную ступню, на
которой имелись присоски. Пол покачал на ладони маленькое тельце,
вспоминая историю, которую рассказал Райт, когда они еще только садились в
шлюпку на корабле. Капитан Дженсен, когда они с Райтом попивали шерри в
космопорту в ожидании старта, попытался взглянуть на их предприятие с
точки зрения вечности. Он сказал тогда, что ему нравятся философские
аспекты конвертора "Арго" - куда его собственное тело отправилось так
неожиданно скоро после этого разговора. Спустя одиннадцать лет Райт
прокомментировал слова покойного капитана таким образом: "Любая жизнь есть
по сути каннибализм, будь она сколь угодно великодушной. Мы и по сей день
едим динозавров". Он говорил что-то еще, но Пол не запомнил. Итак, люди
одиннадцать лет летели сквозь пространство, прилетели и убили трех
детенышей. "Но мы же не замышляли зла..."
Возможно, большая часть человеческих поступков за последние
тысячелетия была совершена без злого умысла.
Из шлюпки выбрался Райт. Он скверно отдохнул, и все его тело затекло.
- Доброе утро, док. Позвольте вам представить Enigma Luciferensis.
- Luciferensis - неподходящее определение. Здесь все Luciferensis,
включая наших потомков, о которых говорила Дот. Так что тут...
- Мертвый детеныш. Наше падение разрушило гнездо и убило зверьков.
Райт потрогал гнездо.
- Прекрасно сделано. Листья, склеенные специально выделенным
веществом.
Он перевел взгляд на Пола и с дотошностью врача поинтересовался:
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо.
Вдруг крылатая тень описала круг над головой Пола, спикировала ему на
предплечье и неуклюже пробежалась до ладони. Пол ощутил касание присосок
на лапках существа. Оно бережно ухватило ртом мертвое тельце и улетело
прочь.
- Я вспоминал ваши слова о жизни, которая пожирает жизнь, и не
задумывается о втором законе термодинамики... Доброе утро, мадам.
- Что я пропустила?
Дороти появилась в тот миг, когда крылатое создание как раз улетало.
- Возможность поближе познакомиться с люциферианской летучей мышью.
Мне кажется, что то большое летучее существо, которое я видел в полете
рядом со шлюпкой, имело такое же строение, как эта крошка. А вот птиц я
здесь пока не видел.
Дороти повисла на его руке.
- Ни одного разнесчастного воробышка?
- Увы, моя радость. Забудь о воробышках.
Райт рассматривал компас.
- Луг находится в той стороне.
Пол пропустил его слова мимо ушей. Сейчас его куда больше
интересовало тепло доверчиво прижавшегося к нему женского тела. Райт
добавил:
- Но сначала завтрак.
Он вскрыл пищевой рацион и буркнул:
- Тридцать дней есть вот это?! Обезвоженное сено многолетней
давности!
- Вы мне больше всего нравитесь, когда выходите из себя, док, -
сказала Дороти. - Я думаю, нам скоро придется попробовать местную еду.
- Угм-гм. Но ни тебя, ни Энн не будет в числе первых подопытных
кроликов.
Дороти удивилась.
- Почему? Мой желудок переварит что угодно!
- На Люцифере только две женщины. Вы - наш ценный капитал. - Райт
усмехнулся набитым ртом. - Я главный, помнишь? Мужчины будут тянуть
жребий, кто испытает на себе здешнюю пищу.
Дороти была серьезна.
- Я не буду спорить. Так сложилось, что...
Она заглянула в гнездо.
- Бедняжки выстелили его шерстью. Надо полагать, своей собственной.
- Что именно "так сложилось", милая?
- Ну... Это снадобье одиннадцатилетней выдержки делает вид, что оно -
кофе. Мы можем развести костер? По-моему, дров вокруг хватает.
Дым от веток имел приятный аромат. Воздух становился все теплее, не
теряя свежести.
- Ну вот, я пролил кофе на рубашку, - сказал Райт.
Дороти попробовала напиток.
- Брр!.. Так вот, я хотела вам сказать, что так сложилось, что я,
кажется, на шестой или седьмой неделе беременности.
- На шестой...
Райт аккуратно поставил алюминиевую чашку вверх дном. Пол
пробормотал:
- Так вот что было у тебя на уме...
В ее взгляде он прочел нечто древнее, первичное, более глубокое, чем
мысль. То была словно бы даже не часть Дороти, а некая сила, движущая и
ею, и им самим, и всеми остальными. И тремя миллиардами людей Земли, и
крошечным скорбящим существом, которое улетело в лес.
- Да, мой Адам. Я хотела сказать тебе раньше, но у нас было слишком
много более неотложных дел.
- Еще до того, как мы вышли на орбиту, ты представляла себе, что мы
высадимся... и останемся здесь...
Дороти улыбнулась.
- Конечно, нет, Пол. Мне просто хотелось иметь ребенка. Я бы родила
его на корабле. Федерация сказала "нет", но...
Пол постепенно начал осознавать.
- Но ты сказала "да".
Дороти прижалась к нему. Она больше не улыбалась.
- Я сказала "да"...
Лесная почва глушила шаги. В воздухе еще сохранилась некоторая часть
утренней прохлады. Пол шел первым, за ним Дороти, а идущий последним Райт
оставлял зарубки на стволах деревьев. Пол часто останавливался и
оглядывался назад, чтобы запомнить, как будет выглядеть то или иное место,
если они будут возвращаться к шлюпке. Когда он остановился в третий раз,
шлюпки уже не было видно. Лишь деревья, неотличимые друг от друга, да
разбросанная тут и там молодая поросль, тянущаяся из тени к животворному
свету. Здесь, в глубине леса, не было кустарникового подлеска. Идти было
легко, небольшой помехой были только пурпурные лианы, свисающие кое-где
между деревьев. Пол высматривал, не появится ли впереди просвет.
На шлюпке осталось все их имущество, не считая одежды, которая была
на них, двух винтовок, трех пистолетов, трех ножей и трех запечатанных
рационов. Поврежденную дверь нельзя было закрыть на замок. Чтобы ограбить
шлюпку, живым существам Люцифера потребуется лишь немного
сообразительности - столько, чтобы разгадать механизм скольжения двери
вбок. До сих пор люди видели только таких живых существ, как ночной едок
листьев, маленькие летуны, белый червяк, и вот теперь по дороге им
встретились несколько робких десятиногов, которые поспешно удрали от них
