На протяжении недели, предшествовавшей встрече Барзини и Корлеоне,
Майкл доказал Хагену, как он может быть осторожен. Он ни разу не вышел за
пределы аллеи и не допускал к себе никого в отсутствие Нери. Было только
одно неприятное осложнение. Старшему сыну Конни предстояло подвергнуться
конфирмации и Майкла попросили быть крестным отцом. Майкл отказался.
- Не часто прошу я тебя об одолжении, - сказала ему Кей. - Сделай
это, пожалуйста, для меня. Конни так этого хочет. Карло тоже. Это для них
очень важно. Пожалуйста, Майкл.
Майкл рассердился на Кей за ее настырность, и она думала, что он
откажет. Поэтому она удивилась, когда он кивнул головой и сказал:
- О'кэй, но выходить с аллеи я не могу. Пусть устроят все здесь. Я за
все заплачу. Если будут проблемы с церковью, этим займется Хаген.
Итак, за день до встречи с Барзини Майкл стал крестным отцом сына
Конни и Карло Ричи. Он подарил мальчику очень дорогие часы с золотой
цепочкой. В доме Карло была устроена вечеринка, на которую пригласили
капорегимес, Хагена, Лампоне и всех обитателей аллеи, в том числе,
разумеется, и вдову дона. Конни была растрогана и весь вечер целовала
брата и Кей. Даже Карло Ричи расчувствовался, пожимал Майклу руку и при
каждой возможности называл его, по старому обычаю родины, крестным отцом.
Сам Майкл никогда до этого не был так весел, так приветлив.
- Мне кажется, Карло и Майк будут теперь настоящими друзьями, -
прошептала Конни Кей. - Такое всегда сближает людей.
Кей пожала руку золовки.
- Я так рада, - сказала она.
30
Альберт Нери сидел в своей квартире в Бронксе и осторожно чистил
голубое сукно старого полицейского мундира. Он снял кокарду и положил ее
на стол, чтобы позже начистить до блеска. Через спинку стула был
переброшен ремень с кобурой и пистолетом. Это обычное занятие странным
образом радовало его. Впервые за последние два года, после ухода жены, он
чувствовал себя почти счастливым.
Он женился на Рите, когда она училась в последнем классе средней
школы, а он сам был начинающим полицейским. Она была стыдливой
черноволосой девушкой, из консервативной итальянской семьи, которая не
позволяла ей задерживаться на улице после десяти часов вечера. Нери
полюбил ее за наивность, порядочность и, разумеется, красоту.
Вначале Рита была в восторге от своего мужа. Он был очень силен, и
она видела, что люди боятся его. Тактичным его трудно было назвать. Если
он с кем-нибудь не соглашался, он просто затыкал ему рот. У него был
настоящий сицилийский темперамент и в гневе он мог нагнать на людей
страху. Однако на свою жену он никогда не сердился.
За пять лет службы Нери превратился в одного из самых известных
полицейских Нью-Йорк-Сити. У него были свои методы убеждения. Лютой
ненавистью ненавидел он хулиганов и, завидев где-нибудь на углу ночной
улицы группу молодых людей, поднимающих шум и пристающих к прохожим, он
быстро и решительно наводил порядок. При этом он пользовался своей
исключительной физической силой.
Однажды ночью, находясь в Сентрал-Парк-Вест, он выскочил из
патрульной машины и выставил в ряд шесть хулиганов в черных шелковых
пиджаках. Его напарник остался в машине: он слишком хорошо знал Нери и не
хотел попасть в неприятную историю. Шестеро парней, старшему из которых не
было и двадцати лет, останавливали прохожих и угрожая, требовали у них
сигареты.
Нери выстроил их напротив каменной стены, отделяющей Сентрал Парк от
Восьмой авеню. Были еще ранние сумерки, но Нери носил при себе свое
излюбленное оружие: огромный карманный фонарь. Он никогда не вытаскивал
пистолет: в этом не было нужды. Когда он сердился, лицо его принимало
такое зверское выражение, что бледнели даже отпетые хулиганы.
Нери спросил первого из парней:
- Как тебя зовут?
Парень назвал ирландское имя.
- Убирайся с этой улицы, - зарычал на него Нери. - Если увижу тебя
еще раз, будешь распят.
Он замахнулся фонарем, и парень испарился. Ту же процедуру он
проделал со следующими двумя парнями. Он позволил им безнаказанно
убраться. Но четвертый парень назвал итальянское имя. Нери посмотрел на
него и задал лишний вопрос:
- Ты итальянец?
Парень уверенно улыбнулся.
Нери ударил его фонарем по лбу. Кожа и мясо на голове потрескались, и
по лицу ручьями потекла кровь.
- Сукин сын, - сказал Нери. - Ты позоришь всех итальянцев. Из-за
таких как ты, нас ненавидят. Ну-ка поднимайся. - Он толкнул парня в бок,
далеко не дружески но и не слишком сильно. - Беги домой и не смей выходить
на улицу. И чтобы я тебя больше не видел в этом костюме. Я отправлю тебя в
больницу. Теперь убирайся. Твое счастье, что я не твой отец.
Нери не стал тратить время на остальных парней. Он наградил их
пинками в зад и погнал вниз по улице, предупредив, что этой ночью не хочет
их видеть во второй раз.
В подобных случаях все делалось очень быстро, и у публики не было
возможности собраться и протестовать против его действий. Нери садился в
патрульную машину, и напарник гнал ее с места происшествия на максимальной
скорости. Иногда встречались, конечно, хулиганы, готовые драться и даже
вытащить нож. Их можно было только пожалеть. Нери избивал их до
полусмерти, а потом швырял в патрульную машину. Их задерживали и обвиняли
в нападении на полицейского. Но суд обычно откладывался в ожидании их
выхода из больницы.
Нери не ладил с сержантом своего участка, и его перевели в район, где
находилось здание организации объединенных наций. Работники ООН,
пользующиеся дипломатическим иммунитетом, ставили свои автомобили, где
попало, совершенно не считаясь с указаниями полиции. Нери пожаловался
начальству, но ему предложили не шуметь и просто игнорировать эти
нарушения. Но однажды вечером из-за неудачно поставленного автомобиля,
возникла пробка на одной из боковых улиц. Было уже после полуночи, и Нери,
прихватив свой фонарь спустился вниз по улице, разбивая по пути стекла,
неправильно поставленных автомобилей. Даже у дипломатов должно было уйти
несколько дней, чтобы поставить новое стекло. В полицейский участок
посыпались письма с требованием прекратить это варварство. После недели
стеклобития кто-то понял, в чем дело, и Альберта Нери перевели в Гарлем.
Некоторое время спустя, в воскресенье, Нери взял жену и отправился в
Бруклин навестить сестру. Как и все сицилийцы, он дико любил сестру, и по
меньшей мере, раз в два месяца навещал ее, чтобы выяснить все ли у нее в
порядке. Она была намного старше его и успела овдоветь, оставшись одна с
сыном. Из-за сына, Томаса, у нее в последнее время были неприятности. Он
участвовал в нескольких мелких драках и часто буйствовал. Нери даже
пришлось как-то воспользоваться своими связями в полиции, чтобы
предупредить арест парня по обвинению в краже со взломом. Тогда ему
удалось справиться с собой, и он только сказал:
- Томи, ты заставляешь мою сестру плакать, и я выпрямлю тебя.
Это было пока родственное предупреждение, а не настоящая угроза.
На этот раз оказалось, что Томи вернулся в субботу очень поздно и до
сих пор спал в своей комнате. Мать разбудила его и сказала, чтобы он
быстрее одевался и шел завтракать с дядей и тетей. Из-за полуоткрытой
двери послышался грубый голос мальчика:
- Чихать я хотел на них, дай мне спать.
Мать вернулась на кухню с улыбкой, которая должна была означать
просьбу простить ее сына. Пришлось садиться за стол без Томи. Нери спросил
сестру, много ли у нее бед с Томи, и она отрицательно покачала головой.
Когда Томи решил наконец встать, Нери с женой собирались уже уходить.
Войдя на кухню, он с трудом пробормотал "хелло".
- Эй, мать, собираешься ты меня накормить или нет? - крикнул он.
Это была не просьба. Это было недовольство избалованного парня.
- Ты вставай вовремя и тогда будешь получать еду, - завизжала мать. -
Я не стану теперь снова варить.
Это была одна из частых безобразных сцен, но Томи, который не успел
еще до конца прийти в себя после долгого сна, совершил ошибку.
- А, чихал я на тебя и на все твои претензии, - сказал он. - Пойду на
улицу и там поем.
Произнеся эти слова, он тут же раскаялся. Дядя набросился на него,
как кот на мышь. Ясно было, что парень часто разговаривает так с матерью.
В присутствии Нери Томи обычно сдерживался, но в этот раз проявил
неосторожность.
Нери жестоко избил парня на глазах у перепуганных женщин. Вначале
Томи пытался защищаться, но вскоре понял, что это бесполезно и попросил
пощады. Нери хлестал его по лицу, пока губы не распухли и из них не
полилась кровь. Он бил парня головой об стену. Он ударил его кулаком в
живот и швырнул на ковер. Потом велел женщинам ждать и повел Томи к
машине. Там он ему пригрозил:
- Если сестра мне еще раз скажет, что ты с ней так разговариваешь,
эти удары покажутся тебе поцелуем красотки, - сказал он. - Я хочу, чтобы
ты выпрямился. Теперь поднимись домой и скажи моей жене, что я ее жду.
Через два месяца после этого Нери, вернувшись из ночной смены,
обнаружил, что жена оставила его. Она забрала свою одежду и вернулась к
родителям. Ее отец сказал Нери, что Рита боится его, боится жить с ним
из-за его буйного темперамента. Аль был ошарашен. Он никогда не бил жену,
никогда не угрожал ей и никогда не испытывал ничего к ней, кроме любви. Он
был страшно поражен таким коварством. И все-таки решил поговорить с ней
через несколько дней.
Но на следующий день он попал в ужасную переделку. Его патрульная
машина оказалась однажды в Гарлеме. Как обычно, он на ходу выскочил из
автомобиля, держа в руках свой огромный фонарь. Определить место
происшествия оказалось нетрудно. Толпа зевак собралась у двери одного из
домов. Одна из негритянок обратилась к Нери:
- Там внутри человек режет маленькую девочку.
Нери вошел в коридор. Дверь напротив вела в освещенную комнату, из
которой доносились стоны. Держа в руке фонарь, Нери толкнул открытую
дверь.
Он едва не споткнулся о два тела, лежавших на полу. Это была
женщина-негритянка лет двадцати пяти и девочка не старше двенадцати лет.
На теле и на лице каждой было множество ран, нанесенных бритвой. В
соседней комнате Нери увидел убийцу. Он его хорошо знал.
Это был Вакс Бэйнс, известный сутенер, торговец наркотиками и
шантажист. Он смотрел на Нери выпученными пьяными глазами, держа нож в
дрожащих руках. За две недели до этого Нери арестовал его за избиение
одной из его проституток. Бэйнс сказал ему тогда:
- Эй, человек, не твое дело.
Напарник Нери пробормотал, что пусть черные режут друг друга сколько
им угодно, но Нери потащил Бэйнса в участок. Назавтра Бэйнса освободили
под залог.
Нери никогда не любил негров, и работа в Гарлеме не изменила его
отношения к ним. Все они наркоманы, алкоголики, и заставляют своих женщин
работать и торговать своим телом. Вид порезанной бритвой девочки вызвал у
него тошноту. Нери решил не вести на этот раз Бэйнса в полицию.
Но в комнате были уже свидетели: соседи Бэйнса и напарник Нери по
патрулю.
- Брось нож, ты арестован! - крикнул Нери Бэйнсу.
Бэйнс засмеялся.
- Человек, без пистолета ты меня не арестуешь, - сказал он и
приподнял нож. - А может быть, ты хочешь отведать это?
Нери рванулся к нему с такой быстротой, что его напарник не успел
даже вытащить пистолет. Негр размахнулся ножом, но удивительно быстрая
