II. РАПОРТ ГРАФА РУМЯНЦОВА В ВОЕННУЮ КОЛЛЕГИЮ, И ПИСЬМА НУРАЛИ-ХАНА, БИБИКОВА, ГРАФА ПАНИНА И ДЕРЖАВИНА.
1) Рапорт графа Румянцова о генерал-поручике Суворове, отправленный в Военную коллегию, от 15 апреля 1774 года.
В государственную Военную коллегию рапорт.
Г. генерал-поручику и кавалеру Суворову по указу из Военной коллегии от 25 марта под • 187 пущенному, а мною 13 сего месяца полученному, к вновь назначенной команде немедленно бы ехать я приказал, ежели бы он в пути, а хотя и на месте, но не на посту в лице неприятеля противу Силистрии находился, к которому он еще до получения о генералах произвождения мною определен и со вверенным ему корпусом как на сей город по усмотрению удобности поиск сделать, так и Гирсов оберегать поручено. В сем случае я не мог на оное поступить из уважения, что сия его отлучка подала б неприятелю подтверждения по делам оренбургским, кои они воображают себе быть для нас крайне опасными, нежели они суть, и может быть, как я вижу из публичных Ведомостей, вовсе исчезшие: а вместо его, к корпусу Оренбургскому, другого генерал-поручика из находящихся в России, к армии мне вверенной определенных, не соблаговолено ли будет отправить приказать?
2) Перевод с татарского письма от киргиз-кайсакского Нурали-Хана, с человеком его Якишбаем присланного в Оренбург; 24 сентября 1773 года полученного.
Высокоместному и высокопочтенному господину генерал-поручику, оренбургскому губернатору и кавалеру Ивану Андреевичу Рейнсдорпу.
Объявляю на сих временах, что проявился здесь ее императорскому величеству изменник, и проговаривает заблудящие речи, что он якобы великий император Петр Федорович, и чтоб ему покорились, о чем ко мне двоекратно писал, из коих одно у коменданта в руках; токмо как не безъизвестно, реченному вору и изменнику несведующие прав и законов из Яикских казаков заблудящие поверя, ему сообщась, с ним вместе и окружа Яикской городок ездят; а я, услыша о том, по повелению тамошнего войска старшины Мартемьяна Бородина и подполковника Симонова приехать против Яикского городка к мосту, переговоря, сказал, что я искренне усердствую ее императорскому величеству, не приобщаясь к таким изменным речам, чтоб находящегося в Яикском городке главным повелителем реченного подполковника сообщась войском с означенными заблудящими сопротивляясь и учиня драку, кто употребляет такие речи, того поймать, общие старания прилагать, если они сами своею командою с ними управиться могут, то б оных разбойников поймали сами, а когда сил их к тому доставать не будет, то б повелели мне, чтоб я с своим народом вышед, учиня поиск, тех разбойников поймал; токмо когда реченные разбойники вскоре прижать их и изнурять не могут, в таком случае без позволения оренбургского губернатора за реку Яик переехать я не в состоянии, и ежели те плуты будут усиливаться, то по неволе, не дожидаясь из Оренбурга известия, принужден буду переехать. На что они подполковник и старшина сказали, что их сила, не заимствуя нашей достижет: что-де вы, приехав сюда, прожили на совете два дни и тем довольны. Почему я сие письмо при письме оного подполковника, с человеком его, к вам отправил; и так я, ожидая от вас известия, нахожусь, а при том советую, что мы, на степи находящиеся люди, не знаем, сей ездящий вор ли? или реченный государь сам? А для того, что он называется государем, послан был от меня под одним претекстом нарочный, который возвратясь объявил мне, что какой он человек, не знает и не опознал, токмо-де борода у него русая: однако из-за сего думал я, каким ни есть случа
ем поймать, только без вашего известия на то не поступил.
Между тем еще объявляю, хотя я в нынешнем году с вами повидаясь, переговорить и был намерен, точию с за вышеписанными обстоятельствами, то мое желание не исполнилось; однако вашего высокопревосходительства по дружбе прошу, чтоб пребывающих здесь на степи легкомысленных киргизцев стараться в спокойствии содержать, ибо при приумножении таковых поступков может меня в чести и славе оставить для того, что Ягалбайлинского рода у Ишенбая в прошедшей зиме отогнанных башкирцами тысяч пятидесяти лошадей возвратить соизволите, а особливо в нашем народе именитый джагалбайлец Шагыр Батырев, меньшой брат именуемый Иштекбай Батырь находится там у вас, коего позвольте для меня удовольствовав, обратно отпустить, а при том того ж рода из ишантских лошадей отдав ему Ишасбаю половину, а другую реченному Иштекбаю, чтоб он их продал на деньги, ему ж Иштекбаю прикажите выбегших из орды нашей двух кизылбаш препоручить для того, что когда оные еганбайлинцы удовольствованы будут, весь народ наш благодарными останутся. Весьма б изрядно было, когда б оный Шагыр Батырь удовольствован был, за чтоб и я довольным себя препочел; хотя ж оный Шагыр по отдаленности меня кочует, только его отчужденным от меня не признавайте, коего благоволите для меня в чести содержать.
Впрочем наивсегдашний доброжелатель ваш Нурали-Хан своеручно печать мою приложил (которая под оным чернильная и приложена).
3) Письма А. И. Бибикова.
А. - К графу З. Г. Чернышеву, от 30 декабря 1773 года.
Милостивый государь, граф Захар Григорьевич! Из донесения моего ее императорскому величеству, в. с. сведать изволите о всех здешних обстоятельствах, каковые мне при первом случае открылись: они столько дурны, что я довольно того описать не могу; умолчав многие мелочные известия, которые до меня дошли, из донесенных уже усмотрите, какою опасностию грозит всеобщее возмущение башкир, калмык и разных народов, обитающих в здешнем краю, а паче если и приписанные к заводам крестьяне к ним прилепятся, к чему уже в Пермской провинции и есть начало. - Коммуникация с Сибирью от опасности на волоску, да и самая Сибирь тому ж подвержена. Всего же более прилепление черни к самозванцу и его злодейской толпе. Одна надежда на войска, которых по умножающемуся злодейскому многолюдству, видится быть недостаточно, а паче в рассуждении обширности и расстояния сего краю мест.
Толпу Пугачева я разбить не отчаяваюсь и с теми, кои теперь мне назначены, когда соберутся; но тушить везде пожар и останавливать злодейское стремление конечно конные войска в прибавок необходимы.
В проезд мой через Москву генерал Берх меня уверял, что от 2-й армии 3 или 4 полка конницы отделить можно без всякой для тамошней стороны опасности, за что он отвечает; но откуда б то ни было, а умножить необходимо надлежит. Войдите в сие дело, в. с. Вы увидите, что я говорю вам истину.
На здешние гарнизоны и другие команды никакого счету делать не извольте: они, с их офицерами, так скаредны, что и башкирцам сопротивляться не могут. Печальные опыты с Чернышевым и маиором Заевым вам доказывают, да и здесь уже по всем рапортам я увидел, что они, расставленные от Фреймана и от губернатора по постам, бегают с одного места в другое при малейшей тревоге.
Благодарю всепокорнейше в. с. за почтеннейшее письмо от 21 декабря и за преподанный мне совет к доставлению Оренбургу и Яицкому городку провианту от Симбирска и Самары посредством команды генерал-маиора Мансурова. Первая моя теперь о том настоит и забота, чтоб доставить сим утесненным и крайнему бедствию от недостатка пропитания подверженным местам. Но как еще и легкие команды только две, а именно 22 и 24 прибыли, а о других двух, где находятся, и слуху нет, тож и о генерал-маиоре Мансурове ничего не знаю, да хоть бы они и все соединены были, опасаюсь я отважить сей конвой, под прикрытием сих одних полевых команд, дабы паки не были они жертвою злодейскою. Но сие с надежною силою исполнить должно, что я при первом случае и предприму и первым своим попечением конечно поставляю. А между тем провиант в Симбирске заготовлять велел; прибывшие же две легкие команды послал я на выгнание злодеев из города Самары, которую они злодеи 24-го заняли; а теперь ожидаю рапорта.
Прежде доставленных сюда для вооружения здешних команд и поселян 2000 ружей недостаточно: для того в. с. покорнейше прошу, как скоро возможно, дать повеление о отправлении сюда на всякой случай 2000 ружей, 1000 карабин и 1000 пар пистолетов. - Кажется неминуемо здешних поселян вооружить, обнадежась прежде в их твердости.
О сем писал я к е. с. князю Михайлу Никитичу с прибавлением о саблях, седлах и уздах, ибо в коннице большая нужда (своеручно).
Сволочь Пугачева злодейской толпы конечно порядочного вооружения, ниже строю иметь не может, кроме свойственных таковым бродягам буйности и колобродства; но их более шести тысяч по всем известиям считать должно, а считая ныне воров башкирцев, число крайне быть должно велико. - Не считаю я трудности, м. г., разбить сию кучу; но собрать войска, запастись не только провиантом и фуражем, но и дровами, проходить в настоящее время степные и пустые места с корпусом, суть наиглавнейшие трудности; а между тем отражать во всех концах убивства и разорения и удерживать от заразы преклонных от страху и прельщения простых обывателей.
Со всем тем отвечаю вам за себя, что я вс° исполню, что только в моей будет возможности, и остаюсь навсегда, с особым высокопочитанием и проч.
P. S. (Собственноручно.) Сейчас получил рапорт от генерал-маиора Мансурова, что, по приключившейся ему горячке, пролежал он без памяти 7 дней. Теперь он здоров; настиг 23 и 25 полевые команды, и с ними соединясь, следует к Симбирску, но только от него еще в 400 верстах, в деревне Миндани.
Б. - К нему же, из Казани, от 17 января 1774.
Милостивый государь, граф Захар Григорьевич! Сославшись на донесения ее императорскому величеству, за излишнее почитаю повторить вашему сиятельству описание о здешнем дурне, да только то промолвить осмеливаюсь, что если Оренбург имеет пропитание, то надеюсь его спасти, а сим уповаю и главную всему злу преломлю преграду; но маршем поспешить великие настоят трудности, потому что число подвод для подвозу пропитания на корпус и для способствования городу выходит большое по дальнему и степному положению, - а притом рассеявшуюся сволочь сперва прогнать и землю очистить надобно, ибо сей саранчи столь много, что около постов Фреймановских проходу нет, и на нас лезут; - конвоирование великова подвозу требует по степным местам людей; без прикрытия ж и саму Казань со стороны Башкирии оставить нельзя. Время час-от-часу становится драгоценно; а полк карабинерный только сегодня сюда вступил, и лошади в дурном состоянии. На гарнизонные команды ничего считать нельзя, что уже я и испытанием знаю. Сия негодница довольна, что их не трогают, и до первой деревни дошедши, остановясь, присылает рапорты, что окружены, и далее итти нельзя. Нужно было несколько раз посылать им на выручку. Они ободрили и злодеев, что осмелились в самые им лезть глаза.
Вот, м. г., положение, в котором я себя вижу. Не можно более претерпевать прискорбия от досады, сожаления и получаемых ежедневно слухов. Один всевышний может обратить вс° в лучшее и помочь мне в сих крайностях. Сказав сие, с истинным высокопочитанием всегда останусь и проч.
P. S. (Собственноручно). При сем отправленный курьер привез ко мне высочайший ее императорского величества рескрипт от 10 числа января, препровождаемый с письмом в. с. Я предоставя впредь о том с первым отправлением доносить, теперь только о получении его уведомляю.
Сейчас получил рапорт от генерал-маиора Фреймана, что высланный для поиску над злодеями Томского полка капитан Фатеев при деревне Кувицкой и... разбил многочисленную сволочь, побив на месте и в преследовании великое число, способом посаженных на обывательских лошадей гренадер и бегающих на лыжах солдат, отбив 4 пушки. 20 человек взял в полон.
В. - К нему же, из Казани, от 24 января 1774.
Милостивый государь, граф Захар Григорьевич! Из донесения моего к ее императорскому величеству увидеть изволите, что войска, прибывшие сюда, действовать начали, и полковник Бибиков с деташементом своим, состоящим в четырех ротах пехоты и трех рот гусар, разбил злодейскую сволочь, не потеряв ни одного человека, город Заинск освободил от злодеев. Надеюсь очистить сей угол; но прискорбные вести получаю со стороны Сибирской: господин Калонг, не находя средства не только сделать транспорт провианту и фуражу в Оренбург, но и сам итти опасается, написав премножество затруднений. Советует он мне сей транспорт сделать. Я и без того все способы к тому употребляю, да время проходит, а оно драгоценно. Я писал к нему, чтоб он по крайней мере хотя в Башкирию сделал диверсию в то время, как я к Оренбургу подвинусь в исходе нынешнего месяца или в начале февраля.
