огонь Тихий.
Каммерер вздрогнул и поежился.
- Да полно вам, Руди. Зона это посещение пережила, - миролюбиво
сказала Алиса.
- Вас надо было изолировать еще в детском саду!
Алиса нагнулась к экрану, но ее опередил Каммерер:
- Разберемся, Экселенц. - Он выключил видеофон.
За шторой назойливо жужжала и билась о стекло сердитая муха. Алиса
откинула штору и открыла окно. И вместе с прохладой и светом в холл
ворвался и угас хриплый голос Высоцкого: "...Только кажется мне - это я не
вернулся из боя. "
- Черт побери! - произнес Максвелл и кинул свой листок в камин.
А я все размышлял. Алиса предотвратила "предопределенную" смерть
Абалкина, разрушила детерминизм этого мира. Но как же это? Все было
определено, и вдруг, ни с того, ни с сего... И тут меня осенило:
- Янус Полуэктович! Выходит, вы вчера все заранее знали? - спросил я
Горбовского. Каммерер удивленно поднял брови. А Янус грустно покачал
головой:
- Пожалуй. Только сейчас я об этом ничего не знаю. - Янус оглядел
недоверчивые лица присутствующих. - Да-да! Ибо я появился в этом мире в
ночь с 14 на 15 мая, а завтра меня здесь не будет. В моем конверте стоит
пятнадцатое мая. Значит, мой опыт удался, и я стал контрамотом. То есть в
полночь с 15 на 16 я "перепрыгну" на двое суток назад, в начало 14 мая,
проживу те сутки, а в полночь с 14 на 15 - еще на двое суток назад, и так
далее.
Бромберг согласно кивал.
Каммерер хотел что-то спросить, но тут появился Бегемот. Он подошел к
Янусу:
- Леонид Андреич! Я вам этакого свинства не пррощщу! - кот достал
из-за спины ящик с дуэльными пистолетами. - Стреляться! - усы его дрожали.
- Василий, не ломай комедию, - остановила кота Алиса. Бегемот сунул
ящик обратно:
- Действительно, Овераторы не ошибаются. Дуэль в наших условиях -
бессмыслица. - он протянул лапу Янусу. - Мир?
- Мир. Только насчет Овератора ты не прав. Овератор ошибся.
- Смеетесь, батенька? - у Бегемота дернулось правое ухо.
- Какой уж тут смех. Абалкин должен был умереть четырнадцатого мая, а
сегодня пятнадцатое.
Кот перевел взгляд на Абалкина и растерянно пробормотал:
- Как же это? А общественное мнение, а прогресс? Это как же, все
побоку? А, Лева?
Бромберг что-то тихо объяснял Каммереру. Алиса тоже внимательно его
слушала и время от времени делала ехидные замечания.
- Кажется, дошло, что происходит, - наконец громко сказала она, -
если до сегодняшнего дня все было нормально...
- То есть с точки зрения Привалова, творился полный бардак, - вставил
Айзек.
- ...И мы могли путешествовать в прошлое и будущее как нам
вздумается, то теперь в нашем лоскуте Вселенной установлено жесткое
разделение по направлению времени причины и следствия...
- И, строго говоря, невозможны путешествия во времени из-за
возникновения парадоксов, - констатировал Бромберг.
- Но я-то останусь контрамотом! - воскликнул в ответ Янус, - вот же
записка, я получил ее в полночь от самого себя: "Ян! Опыт удался. Не знаю,
правда, как мы сюда попали, но мы здесь - Леонид Андреевич Горбовский. Все
вопросы к Айзеку Бромбергу."
- Ну хорошо, - не выдержал я, - С Янусом Полуэктовичем все ясно. А
меня-то вы откуда знаете?
Стало тихо. Абалкин неожиданно заговорил:
- Эх мы, мужики! А ведь проморгали! А ведь все читали... небесных", -
перечислила Алиса, - По-моему, Саша оттуда..
- Молодые люди правы, - вставил слово Бромберг, - Саша попал к нам из
описываемого прошлого нашего мира...
- Как?! - Обиделся я на то, что где-то описан. - Но я сам отправился
в описываемое будущее своего...
- Чиго-чиго? - противно затянула Алиса, - значит, и ты наши описания
можешь назвать?
- Бр-ррр, и мое тоже? - спросил Тихий.
- Могу! Я все могу! - мне стало весело, - даже авторов. Алиса - Кир
Булычев, Тихий - Станислав Лем, Бегемот - Булгаков; Абалкин, Каммерер,
Сикорски - Стругацкие...
- Кто?!... - раздалось сразу несколько голосов.
- Братья Стругацкие. А что?
Алиса взяла с камина книгу-перевертыш и протянула ее мне. На обложке
стояла именно эта фамилия. Алиса оглядела остальных:
- Ну, напрягите извилины, мальчики! Что же получается?
- Ничего не получается, - Бромберг задумчиво пожевал губами, - пока
ничего. У нас еще и не такие, как Саша, появлялись. Стругацкие... Комкону
работа будет. А пока информации маловато, - подытожил он разговор.
- Тогда по пещерам?... - полувопросительно произнесла Алиса.
Зашумели отодвигаемые стулья. Абалкин ушел, хлопнув дверью. Максим
проводил его обеспокоенным взглядом и стал тихо расспрашивать о чем-то
Януса.
Бегемот растаял в воздухе, но в холле еще некоторое время висела его
загадочная улыбка.
Раздался звонок. Тихий был ближе всех к видеофону и включил его:
- Здорово, Ийон! Привет тебе от Кри... - Тихий убавил звук, чтобы не
мешать Каммереру, и стал внимательно слушать. Через некоторое время он
сказал: - Сейчас вылетаю, - и вышел.
А я подсел к Алисе:
- Замечаю, что вы чего-то не поделили с Комконом. Расскажите, если не
секрет.
- Не секрет. "Не поделили" мы многое. Не всем нравятся методы работы
этого учреждения. Сколько раз нам, зоопсихологам, приходилось засовывать
язык поглубже и передавать результаты исследований Комкону! А тут, в
заповеднике Гоблинов, мы засекли браконьеров.
- Браконьеров?!
- Ну-у, браконьеры - понятие растяжимое. И мы с Пашкой его
растягиваем, а Сикорски и Ко - сжимают. Они читали мысли обитателей
заповедника без их согласия. Сикорски и здесь умудрился нащупать следы
Странников. А нас убрал под благовидным предлогом, что мы "нарушаем
естественные отношения негуманоидных цивилизаций Земли". Словно контакты с
людьми - неестественные отношения! Ничего, здешняя молодежь не дремлет.
Они сперли и установили тут нуль-кабину.
- А как же Странники? О них что-нибудь известно?
- Ничего определенного. Тихий как-то вякнул, что это его проделки, но
когда его поймали на слове, отшутился и оставил всех с носом. От него
можно ждать чего угодно. Он подначивает Рудольфа дольше, чем я живу. Вот
его приятель Пиркс - парень куда более приличный. - Алиса поглядела на
часы и заторопилась. - Однако об этом можно рассказывать бесконечно. Потом
как-нибудь...
...был невероятен. Едва осознав смысл "Понедельника", я оказался на
страницах "Сказки о Тройке", потом - "На пажитях небесных", не имевших,
впрочем, отношения ни ко мне, ни к Стругацким. Правда, меня вскользь
назвали Пахарем... Первые две книги были примерно моей биографией, но
встречались несуразности. Особенно веселили иллюстрации. Например,
аккуратная цветная картинка, на которой Роман Ойра-Ойра в развевающемся на
ветру зеленом плаще и распахнутой на могучей груди рубахой метал связку
бутылок с джиннами в надвигавшихся на него суперлюдей с рожами Выбегаллы.
"Понедельник" мне чем-то не нравился. Наверное, слишком много внимания
уделялось сюжетным ходам и разного рода хохмам, не говоря уже о чисто
технических погрешностях (так, авторы имеют весьма слабое представление о
работе на ЭВМ). Но "Сказка" произвела на меня неизгладимое...
3
На следующее утро я встал рано. В холле было светло и радостно.
Хотелось чего-то необычного - полететь куда-то, что-то делать... Бромберг,
устроившись уютно у камина, листал книгу. Под ритмичную музыку Алиса
занималась гимнастикой. На подоконнике распахнутого окна сидело маленькое
белое существо, похожее на Чебурашку, и в том же самом темпе двигало
ушами. Его мордашку портил огромный синяк под левым глазом. "Чебурашка"
непрерывно болтал:
- ...Оор подрался со старухой Ууу, и теперь оба отмачиваются в
Большом Заповедном Болоте...
Бромберг с улыбкой выслушивал эти сплетни и благосклонно кивал.
- А ты уже кончил отмачиваться? - спросил я, показав на синяк.
- Это у него вчерашний, - пояснила Алиса, достав носком до потолка.
- Ага! - с гордостью подтвердил "Чебурашка", - у лешего Васьки два, а
у меня один!
Утренняя гимнастика закончилась. Приятный баритон видеофона произнес:
- Восемь часов местное время. Сегодня шестнадцатое мая...
- Оооо! Куда я попал? - мы повернулись на этот душераздирающий стон и
увидели стоящего в дверях Януса. Взгляд его был безумен, руки дрожали.
Нетвердой походкой он подошел к столу. Алиса сразу овладела ситуацией:
- Ну, Леонид Ан... Тьфу! Янус Полуэктович! Зачем же так убиваться?
Ничего особенного не случилось. Будете жить как все. И Горбовский из вас
получится...
Айзек молча взял бутылку "Напитки разные" и налил в стакан что-то
вроде валерьянки. Горбовский выпил и чуть не задохнулся. Алиса быстренько
сотворила ему соленый огурец, но он с негодованием запустил в нее этим
огурцом, выхватил у обалделого Бромберга бутылку и опрокинул ее в рот.
- Силен! - восхищенно прошелестел "Чебурашка".
Кода бульканье смолкло, Алиса подмигнула Бромбергу и набрала номер.
На экране появился Сикорски:
- Ну что там еще?... - Увидев Горбовского, он начал багроветь.
- А-а-алиса... Вам не кажется...
- Мне кажется, Руди, что вашей спокойной жизни настал конец.
- А когда она у меня была спокойной?...
Алиса не дала ему продолжить:
- Ну-с, и что вы на этот раз мне припомните?
Сикорски осекся. Бромберг воспользовался паузой:
- Овератору... нет, ОВЕРАТОРАМ теперь нельзя верить...
- Без Всемирного Совета не обойтись, - лукаво заявила Алиса.
И тут спокойно и властно заговорил Сикорски:
- Мы должны сделать все, чтобы ошибки Овератора не стали достоянием
гласности.
Алиса сморщила носик:
- Фи, Руди! Опять вы за старое! Ведь первая преждевременная смерть...
- Не обратит на себя внимания, ибо не принято спрашивать человека,
когда он умрет!
Алиса открыла рот и закрыла его.
Внезапно строгая физиономия Экселенца стала ошалело растерянной:
- Тихий где?
- Еще вчера куда-то смылся, - нарочито спокойно проговорил Бромберг,
потирая уголки глаз.
- Ха! Упустить Тихого, начиненного тайной, - до такого нарочно не
додумаешься! - вступил в разговор "Чебурашка".
Услышав его голос, Сикорски прикрыл глаза:
- Еще один свидетель!
- И к тому же профессиональный шпион, - добавил Бромберг.
- Привычки у тебя прежние! До 31 декабря есть время. В поведении
присутствующих я уверен. Но Тихого мы должны найти и не дать ему ничего
разболтать! - он повернулся к другому видеофону, объяснил ситуацию
Каммереру, а нам сказал:
- Каммерер сейчас будет у вас. Все.
Видеофон погас. Вскоре появился Максим:
- А вот и я. Успел таки. Сикорски отключил здешнюю нуль-кабину, так
что придется лететь на флаере...
- Не придется, Мак. Просто чуточку подождем, - как бы между прочим
отозвалась Алиса, критически рассматривая в зеркале свою прическу.
Каммерер приподнял брови, но спорить не стал и уселся за видеофон.
- Куда лететь-то? - спросил кто-то.
- А фиг его знает... Тихий же сказал - "вылетаю".
Я подошел поближе к видеофону. Мак выяснял знакомых Тихого, имена
которых начинались с "Кри...", или чего-то похожего. Скоро на экране
появился текст: "Крыс. Бывший пират..." Слова произвели на Каммерера
магическое действие. Он подобрался, ноздри его раздулись. Почуяв дичь, он
уже не смотрел на экран.
Обрадовавшись, я успел крикнуть:
- Мак, я с тобой...
Мы шли по узкой тропинке. вокруг кузнечики старательно выводили марш
"Прощание славянки", а скворец на ветке боярышника подбирал мотив песни
