опасным. Они и так делают невозможное".
-- "Ну, а если Круг потребует их увольнения?" -- спросил Харламов.
-- "Круг нарушит законы и я тогда не могу оставаться Атаманом, я потребую
увольнения с поста Атамана" 294).
Ответ не только удовлетворил, но и обрадовал Харламова. Он не сомневался, что
Краснов не нарушит своего обещания и, значит, план принятый оппозицией, с целью
свалить Атамана, приведет к желательным результатам.
Работать при таких условиях было тогда крайне тяжело, а между тем военная
обстановка была такова, что как раз требовала полного напряжения сил. Личной
жизни у меня вообще не было. Если раньше я уделял работе 14--16 часов, то
начиная с декабря месяца, она отнимала у меня 18--20 часов в сутки, а иногда и
больше. Приходилось проводить бессонные ночи, решая сложные, ответственные
вопросы по перегруппировке и сосредоточению сил, отдавать многочисленные приказы
и приказания, вести длинные переговоры по аппарату 295). Сверх того, надо было
принимать многочисленные визиты членов Круга, желавших получить объяснения о
событиях в их округах, а также делать ежедневные доклады, прибывшим уже в
Новочеркасск депутатам Круга, отвечая по несколько раз на одни и те же нередко
праздные и нелепые, а иногда и злобные вопросы, что естественно, сильно меня
нервировало, истощая последние силы.
К моменту открытия второй сессии Большого Войскового Круга, военная обстановка
на фронте, хотя несколько и улучшилась, но все же часть Донской земли по линии
Кантемировка, Еланская, ст. Себряково, Земковская, оставалась занятой
большевиками. В войсках северного фронта заметно наступил перелом к лучшему.
Казаки этого фронта уже не отступали беспорядочно, как раньше, а задерживались в
некоторых точках, оказывая противнику упорное сопротивление. Боевое счастье
вновь понемногу возвращалось к нам. Сказывались и результаты мер, принятых
Донским командованием.
А в это время, в столице Дона -- Новочеркасске, в ожидании от-
294) "Архив Русской Революции", том V, стр. 205.
295) Командующим фронтами мною было объявлено, что в любое время дня и ночи они
могут вызывать меня к аппарату.
375
крытия Круга и решающего слова Донского Парламента, было крайне приподнятое и
нервное настроение.
Многие утверждают, что нет на свете более разумных и одаренных людей, чем
русские. Взятые отдельно, они удивительно толковы и симпатичны. Соединенные
вместе под чьим-нибудь умным и честным водительством, они способны на большие
дела и даже чудеса. Но, если те же русские соберутся самостоятельно для решения
больших государственных или своих маленьких дел, то часто они обращаются в
беспастушное стадо. Мгновенно появляется чрезвычайная важность, крикливая
самоуверенность, граничащая с невежеством, тупое упрямство, месть по личным
счетам, пренебрежение к чужому мнению, придирки к каждому ошибочному слову и
предвзятое решение, дать скорее провалиться всему делу, чем согласиться с
правотой противника. Достаточно вспомнить 1917 год расцвета "уговариваний",
митингов, потоков праздных слов и бесконечного количества самых невероятно
бессмысленных резолюций. Разве было исключением, что ораторы, высказывавшие
диаметрально противоположные мнения -- награждались аплодисментами совершенно в
одинаковой степени. Случались и более курьезные эпизоды. На одном собрании,
помню, был проголосован какой-то вопрос, принятый всеми присутствовашими
единогласно. Минут через десять, председатель поставил тот же вопрос, но в
обратном смысле и ... результат получился поразительный -- он также был принят
единогласно. Когда же все разъяснилось, то вышел большой конфуз.
Люди беспринципные, хитрые, ловкие, сознательно играющие на демагогии, подмечают
эти стороны и, действуя на них, обращают собрание в слепое и послушное орудие
своих достижений. Подобной участи не избежал и Войсковой Круг февральского
созыва. В его составе нашлись депутаты, сумевшие демагогичесим путем, разжечь
страсти и увлечь за собой большинство.
Рано утром, в день открытия Круга, к Атаману вновь явился В. Харламов и сообщил
ему, что Круг решил в категорической форме требовать отставки Денисова и моей.
-- "В такой же категорической форме и я потребую свою отставку" --ответил ему
Атаман. -- "Согласитесь, Василий Акимович, что лишить армию в теперешнее тяжелое
время и командующего армией и начальника штаба -- это подвергнуть ее катастрофе.
Планы обороны знаем только мы трое. Если уже Денисов и Поляков так ненавистны
Кругу, я могу убрать их постепенно, по окончании наступления Красной армии,
тогда когда подготовлю им заместителей, но убрать их обоих сейчас -- это все
равно, что обрубить мне обе руки. Да и кем заместить их -- я не знаю.
Единственный, кто разбирается в обстановке и более или менее в курсе дел, это
ген. Келчевский, но он знает только Царицынский фронт, и он не казак".
-- "А генерал Сидорин", -- сказал Харламов.
-- Нет, нет, никогда. Только не Сидорин. Это нечестный человек, погубивший
наступление Корнилова на Петроград. Это интриган. И притом он пьет", -- сказал
Атаман.
-- "Но решение Круга неизменно. Денисов и Поляков должны уйти" --настойчиво
повторил Харламов.
376
-- "Уйду и я" --сказал Атаман 296).
В 11 часов утра 1-го февраля состоялся молебен. По окончании молебна, депутаты
направились в зал Дворянского областного правления, где большой программной
речью Атамана началась деловая работа Донского Парламента.
Я с большим вниманием наблюдал Круг. Бросалась в глаза особенная
наэлектризованность и какая-то странная, неестественная напряженность.
Большинство депутатов было крайне озабочено. На их лицах отражалось не то
недоумение, как у людей, попавших в тупик, не то сосредоточенность и упорное
стремление разрешить какую-то трудную и тяжелую для них задачу. Иногда,
попадались лица, сиявшие вызывающей улыбкой. То были члены из противного Атаману
лагеря.
Ясно и правдиво ген. Краснов обрисовал военную обстановку. Он подробно изложил
Кругу ход переговоров с союзниками, а также историю вопроса об едином
командовании вооруженными силами юга России. Касаясь причин неудач на фронте,
Атаман совершенно правильно указал на чрезмерную растянутость нашего фронта,
увеличившегося с уходом немцев с Украины на одну треть, на огромное
превосходство в силах и технике противника, на разочарование казачества в помощи
союзников, на чрезвычайное его переутомление непосильной борьбой, полное
оскудение источников пополнения и, как результат, всего этого -- упадок духа и
веры в свои силы, уныние и растерянность.
Атамана слушали с большим напряжением. Твердое и обоснованное его заверение, что
в ближайшие дни положение будет исправлено к чему командованием приняты уже
меры, подняло настроение, приободрило депутатов и бурные, долго несмолкавшие
аплодисменты Круга, были ответом Атаману на его последние слова.
После небольшого перерыва в закрытом заседании ген. Краснов информировал
парламент о гнусном ультиматуме представителя Франции -- кап. Фукэ и о своем
решительном отказе, а затем огласил свою переписку с ген. Деникиным и Кубанским
Атаманом. Этим кончилось первое заседание Большого Войскового Круга.
Вечернее заседание Круга началось коротким докладом Председателя Совета
управляющих ген. А. Богаевского о внешнем положении Войска, а затем выступил
командующий Донской армией ген. С. Денисов.
Справедливость требует отметить, что Денисову пришлось говорить в чрезвычайно
тяжелой обстановке, в атмосфере насыщенной недоброжелательством к нему, что,
естественно, не могло не давить на его психику. Ему доподлинно было известно,
что отставка его предрешена. Он знал, что кучка его личных врагов, главным
образом лица, выгнанные со службы за неспособность, пьянство и неблаговидные
поступки 297), привили большинству членов Круга, в том числе даже его
296) "Архив Русской Революции", том V, стр. 313.
297) В качестве добровольного защитника преступной и вредной для общего дела
деятельности этих лиц, выступил ген. Деникин, выставляя их "жертвами
Красновского произвола" ("Очерки Русской Смуты", том III, стр. 249).
377
немногим поклонникам, что источник всех зол, бедствий и неудач -- только
командующий армией.
Осунувшийся и исхудалый от бессонных ночей, в зловещей тишине говорил ген.
Денисов. Наглядными картами и схемами он показывал ход борьбы на Донском фронте.
Временами с мест раздавались нелестные и глупые реплики.
"Настроение казаков" -- говорил ген. Денисов -- "чувствовалось ясно еще в ноябре
месяце. Начальник штаба ген. Поляков докладывал, что все те огромные успехи,
какие были нами достигнуты, не будут напрасны, если нам не будет оказана
посторонняя помощь, иначе вряд-ли мы удержим и то, чем завладели 298).
Главной причиной была гибель надежды на иноземную помощь, о которой говорилось и
писалось и фронт слишком долго ждал прибытия помощи. Нам присылалось много
телеграмм с вопросом: когда прибудут союзники. И их неприход сыграл роковую
роль. Главную роль в наших неудачах сыграла агитация. Агитация не только
большевистская, пустившая в ход все средства -- подкупы, клевету и прочее, но и
другая, которая выражалась в том, что общественные деятели домогались несколько
раз моего свержения, настаивая несколько раз на моей отставке" 299).
По окончании доклада Командующего армией, пишет ген. Краснов, на трибуну начали
выходить один за другим все те генералы и офицеры, которые были, в свое время,
удалены ген. Красновым от службы и добились звания членов Войскового Круга.
Генерального штаба полковник Бабкин, удаленный за трусость, вышел ген.
Семилетов, лихой предводитель детских отрядов, эксплоатировавший детей и
командовавший из такого далека, где не слышны были пушечные выстрелы, удаленный
за неправильно составленные отчеты, вышел генер. шт. полк. Гнилорыбов 301),
удаленный за трусость и агитацию против Атмана, ген.-лейт. Семенов, обвиненный в
лихоимстве и, наконец, ген. Сидорин. Они задавали праздные, но интересующую
большинство Круга, серую его часть, вопросы:
Достаточно ли было уделено внимания нуждам фронта и нуждам станиц?
Посетил ли командующий армией все важнейшие пункты фронта и беседовал ли с
казаками?
Были ли и своевременно приняты меры против злоупотреблений , особенно против
действий монархической организации, созываемой "Южной армии" и ее карательных
отрядов?
Приведены ли в исполнение принятые Войсковым Кругом постановления о пособии
семьям мобилизованных, о вознаграждении за лошадей, имущество и прочее? (Более
чем на два милли-
она рублей).
298) Мой письменный доклад командующему армией и Атаману, после совещания в
Екатеринодаре 13 ноября 1918 года.
299) Сообщения о заседаниях Войскового Круга 1-8 февраля 1919 года.
300) Совершенно правильно ген. Краснов описывает это заседание Круга и предельно
точно дает оценку ораторам, выступавшим против Денисова.
301) Ускоренных выпусков академии. Сначала был в эмиграции, а затем передался
большевикам.
378
-- Была ли армия обута и одета?
-- Почему своевременно не были мобилизованы иногородние?
-- Обращалось ли достаточное внимание на состояние железных дорог? На санитарную
часть? На состояние вооружения? 302).
Так продолжалось несколько часов. Несколько часов ген. Денисов отбивался от
яростных нападков кучки депутатов, мстивших ему, при молчаливом попустительстве
остальной массы Парламента. Сыпались все новые и новые бесцельные и явно
преднамеренные вопросы, имевшие в основе вывести ген. Денисова из душевного
равновесия, сбить его и уловить на каком-нибудь противоречии. Этой
возмутительной пытки над командующим армией не выдержал Атаман. Он потребовал
себе слово и сказал: "Вот уже три часа присутствую при недопустимой травле
командующего армией. Того, кто освободил от большевиков Новочеркасск, лично
руководя атакующими цепями, того кому Войско Донское обязано и своими победами и
своей свободой. Вот вся награда с вашей стороны за те тяжелые и ответственные
годы, какие пали на его долю. На моих глазах он исхудал, изнервничался... Вы мне
не раз говорили о его смене. Но если вы хотите бороться с врагом и дальше и
