еще и тем, что из районов, занятых красными, доходили вести о бесчеловечных
расправах и зверствах, творимых там. Эти слухи весьма отрезвляюще действовали на
станичников, приводя их к сознанию, что бессмысленно сдаваться на милость
победителей, что единственный исход -- сражаться до конца.
Учитывая общую обстановку и настроение казаков южных округов, а кроме того,
располагая в достаточном количестве силами для нанесения зарвавшемуся противнику
решительного контр удара, Донское командование смело смотрело на будущее. Оно
методично и планомерно проводило в жизнь намеченные мероприятия, глубоко веря в
скорое изменение положения в благоприятную для донцов сторону. Сверх того.
Добровольческая армия, почти совсем покончила с противником на Кубани и Северном
Кавказе. Ее освободившиеся части могли быть брошены на главный Донской фронт,
тем более, что объединение с ген. Деникиным, уже состоялось. В то же время, не
подлежало ника-
371
кому сомнению, что разгром большевиками Дона, приведет к гибели и
Добровольческую армию. Но, как выше я отмечал, с помощью Дону ген. Деникин не
спешил. Все говорило за то, что оппозиция Донскому Атаману, осев в
Екатеринодаре, в тесном контакте с кругами Добровольческой армии, стремилась
использовать временный неуспех Донской армии и во что бы то ни стало, свалить
ген. Краснова. С горечью приходится констатировать, что в дни наиболее тяжелых
испытаний, выпавших на Войско, в ставке велась возмутительная и опасная для
общего дела, закулисная игра. Элементы враждебно настроенные к ген. Краснову, в
том числе и часть членов Круга, вместе с председателем Харламовым, почти
ежедневно посещали Екатеринодар. Они устраивали тайные и явные совещания, делали
Главнокомандующему безответственные доклады, искажая положение и внося в дело
ужасную путаницу и хаос. Краснов горячо протестовал против такого порядка 288),
но ген. Деникин, потворствуя Донской оппозиции, отнекивался и не желал устранить
ненормальности, мешавшие правильной работе. Нападки на Донское командование не
уменьшались. Напротив, с каждым днем, они прогрессировали в очень резкой форме.
Донская оппозиция, при негласном участии Ставки, неистовствовала, становясь все
более наглой. Мне было только неясно, как в Екатеринодаре не хотели понять, что
валя Краснова, вместе с тем, рубят один из крупных корней, подтачивают одну из
главных основ всего Белого Движения на юге. Клеветам и грязным выпадам
Екатеринодарской прессы, не было границ. На все лады поносили и порочили Донскую
власть. Буквально злорадствовали над неудачами на Донском фронте, причем номера
газет с наиболее бесстыдными пасквилями, появлялись и на Донском фронте,
различными подпольными путями, с очевидной целью подорвать доверие казачьих масс
к Донскому командованию 289). В общем, систематически велась кампания против
Атамана и его ближайших помощников. Документально было установлено деятельное
участие в ней крупного донского промышленника и спекулянта Н. Парамонова, не
жалевшего денег на агитацию против Краснова. Здесь будет уместным обратить
внимание читателя на то, что когда на нашем совещании с представителями
Добровольческой армии, Атаман охарактеризовав Н. Парамонова, как вредного
деятеля, заметил, что ходят слухи будто бы Главнокомандующий предполагает
назначить этого субъекта на пост управляющего отделом пропаганды, -- то генералы
Деникин и Драгомиров, были возмущены таким его предположением. Они даже
обиделись, что у Атамана могла родиться подобная вздорная мысль. А в результате,
ровно через две недели, Парамонов получил именно это назначение. Такие факты, с
одной стороны, убеждали нас в том, что нельзя было придавать никакого значения
заверениям Добровольческого командования, а с другой -- еще больше обостряли
наши отношения со ставкой Добровольческой армии. Атаману, например, как я уже
говорил, ген. Деникин сообщил, что он не же-
288) "Архив Русской Революции", том V, стр. 303.
289) Номера газеты "Истина" с циничными выпадами против Атамана и Донского
командования появились, например, на фронте вместе с Рождественскими подарками.
Таким образом казачий фронт засыпался прокламациями с двух сторон: спереди --
большевиками, сзади -- "своими".
372
лает вмешиваться во внутренние дела Дона 290), а одновременно с этим он
завязывает тесные сношения с оппозицией Донскому Атаману и принимает деятельное
участие в обсуждении вопроса заместителя Атаману, намечая преемником
"верноподданного" ему ген. А. Богаевского 291). Любопытно то, что такой способ
действий ген. Деникин называет легальным ("Очерки Русской Смуты", том III, стр.
122), говоря: "В то время, когда командование Добровольческой армии стремилось к
объединению вооруженных сил Юга -- путями легальными, Атаман Краснов желал
подчинить или устранить со своего пути Добровольческую армию, какими средствами
безразлично". Ни подчинить себе, ни устранить Добровольческую армию, Атаман
никогда не собирался. Если бы у ген. Краснова было подобное стремление, то во
всяком случае я, как его начальник штаба, об этом безусловно знал бы. Но мне
было хорошо известно, что следствием поддержки ставкой политических и личных
врагов ген. Краснова, явилось значительное обнагление оппозиционно-настроенных
групп, нашедшее проявление в весьма разнообразных формах. Учитывая, что маятник
боевого счастья качнулся в сторону противника, кучка депутатов Круга во главе с
председателем, решили использовать этот момент и потребовали экстренного созыва
Круга. Атаман категорически этому воспротивился. Он считал, что экстренный созыв
Круга болезненно отзовется на фронте и без того уже потрясенном последними
событиями. И Атаман безусловно был прав. Но его отказ чрезвычайно озлобил
Харламова 292) и КР, и они еще с большей злобой ополчились против Краснова.
Ближайшая сессия Большого Войскового Круга была назначена на 1 февраля 1919
года. В последних числах января в Новочеркасск уже стали постепенно прибывать
депутаты Донского Парламента. Про-
290) 20 января 1919 года Краснов писал главнокомандующему: "1-го февраля
съезжается Круг и, если я не получу от Вас моральной поддержки и требования
остаться на своем посту, я буду настаивать об освобождении от несения
обязанностей Донского Атамана"...
291) Ген. А. Богаевский был на Дону управляющим отделом Иностранных дел и
одновременно председателем Совета управляющих. Как старый сослуживец ген.
Краснова, он пользовался его любовью и особым доверием. К сожалению, этого
доверия ген. Богаевский не оправдал. Примкнув к оппозиции Атаману, он исподволь
вел интриги против ген. Краснова и в то же время являлся передатчиком всех наших
тайн ставке, да еще с известными комментариями, соответствовавшими вкусам
Екатеринодара. За эту его деятельность ген. Деникин дает ему блестящую
аттестацию, говоря: "Было два человека -- Богаевский и Эльснер (Очерки Русской
Смуты, том III, стр. 126), оба люди спокойные и уравновешенные, которые больше
других работали над тем, чтобы сгладить трения между Новочеркасском и ставкой
Добровольческой армии, но им это решительно не удавалось". Если считать передачу
наших секретных сношений отдела Иностранных дел -- деянием полезным и могущим
улучшить взаимоотношения Донского и Добровольческого командований, то тогда еще
можно с этим согласиться. Но мне думается, что это было не что иное, как
подливание масла в огонь вражды между Донским и Добровольческим командованиями.
Факты передачи секретных бумаг подтверждает и сам ген. Деникин, говоря: "...но
вскоре мы получили копию инструкции, данной Атаманом послу своему ген.
Черячукину, посланному в начале июня на Украину, а также второго письма,
отправленного 5 июля Германскому Императору..." (Очерки Русской Смуты, том III,
стр. 60). Роль ген. Богаевского весьма метко характеризовал ген. Денисов,
неоднократно предостерегая меня держаться в стороне от Африкана Петровича и
часто повторяя: "Петр Николаевич (Краснов) у себя на груди откармливает змею".
292) Председатель Круга.
373
тиники Атамана все свое внимание тогда сосредоточили на них, с целью обработать
и склонить их на свою сторону, в борьбе против Краснова. Но как они ни
усердствовали в этом, как ни осуждали политику Донского Атамана, как ни
раздували временные неуспехи на фронте -- желательных результатов они не
достигли. Из разговоров с прибывшими членами Круга, постепенно выяснилось, что
Краснова им не свалить. Простые казаки-депутаты и слышать не хотели об его
уходе, да еще в грозный для Дона час. Они верили своему Атаману, любили и ценили
его. Этот неуспех отнюдь не обезкуражил оппозицию, но лишь побудил ее идти к той
же цели иным путем, а именно -- использовать временный неуспех на фронте и
нанести главный удар по командующему армией ген. С. Денисову. Было решено
неудачи на Донском фронте приписать не силе обстоятельств и переутомлению
казачества, как то фактически было, а неумелому ведению операций и ошибкам
Донского командования. Такой план сулил больше успеха. Игра велась на
благородстве ген. Краснова. Нельзя было сомневаться. что ген. Краснов не
согласится ценой смещения своих ближайших помощников, удержать в своих руках
атаманский пернач. Вследствие этого началась гнусная, беспринципная, бесстыдная
и подлая травля Донского командования.
Мне пришлось как-то слышать, будто бы Краснов своей политикой возбудил против
себя большую часть общества, вооружил все слои населения. Такое утверждение
совершенно не отвечает действительному положению. В массе -- и казачество, и
население Области фактически было на стороне Краснова. Они были благодарны ему
уже за то, что он им дал все то, чего они так страстно хотели, а именно: покой,
безопасность и порядок. Но дело в том, что обычно общество чрезвычайно в массе
инертно. К несчастью же, наиболее активные его члены оказались тогда в стане
наших врагов, являясь будирующим и опасным элементом на местах. В лице Донского
Парламента эти люди, прежде всего, видели объект, источник средств для
достижения ими узко эгоистических целей, не имевших ничего общего с благом Дона.
В слепой злобе и неудержимой погоне за личной наживой, самоуверенном невежестве,
крикливом упрямстве и вязкой мести по мотивам личным, они готовы были скорее
развалить все дело, чем отказаться от своей затеи. Оппозицию не составляла
какая-либо определенная политическая группировка, за ней не стояло и никаких
организованных масс, а все сводилось к безответственной группе интеллигентов,
прикрывавшихся красивыми фразами, но говоривших, в сущности, только от своего
имени. С каждым днем эта кампания наглела. Бороться с нею было весьма трудно,
ибо шансы борьбы были далеко не одинаковы. Тогда как Донское командование,
дорожа каждой минутой. все свое время отдавало борьбе с большевиками, оппозиция,
насчитывая в своих рядах 90% бездельников, все свое время уделяла на то, чтобы
подорвать доверие масс к Донской власти. Что это было именно так, сознается и
ген. Деникин, говоря: "оппозиция Атаману была сильна интеллектуально и работала
нередко приемами, подрывавшими идею Донской власти 293). К сожалению Донской
Атаман, по своей доброте, не хотел внять гласу Донского командования, предла-
293) "Очерки Русской Смуты", том III, стр. 249.
374
гавшему неожиданным применением самых беспощадных и драконовских мер, уничтожить
и с корнем вырвать оппозицию, чем раз и навсегда притупился бы к ней вкус и у
других.
До открытия Круга оставалось еще несколько дней, когда его председатель Харламов
явился к Атаману и от лица кучки депутатов -- своих единомышленников, потребовал
отставки командующего армией и моей.
-- "Право назначения и смещения лиц командного состава армии, на основании
Донской конституции, принадлежит мне, как верховному Вождю Донской армии и
флота", -- ответил ему Атаман, -- "генерала Денисова и ген. Полякова я считаю
вполне на местах. Это честные и талантливые люди, безупречной нравственности и
отлично знающие свое дело. Сменять их в дни развала и неудач на фронте я считаю
