коридору мимо моряков, моряки цепенели. На крыс кидались только
самые отважные.
Однажды утром на камбузе кок обнаружил в пустом котле
целый выводок этих тварей: он открыл крышку котла, и они
посмотрели на него снизу вверх. Кок захлопнул крышку и помчался
на свалку. Там он в один миг отловил большущего бродячего кота
и в тот же миг доставил его на камбуз.
Кок бросил кота к крысам и загерметизировал котел. Кот
отчаянно выл. Когда через пару минут вскрыли котел, кот вылетел
пулей. В котле лежали трупы. Кот задушил всех. Его можно было
понять, он дрался за свою жизнь.
Кок выкинул крыс, вымыл котел и сварил обед. ПКЗ у нас
финской постройки. Финны строили такие ПКЗ для наших лесорубов.
Подводники - вот они те самые лесорубы, ради которых в
Финляндии приобретались такие плавучие казармы.
ПКЗ шли из Финляндии на Север своим ходом. На них были:
хрусталь, светильники, ковры, посуда, смесители в умывальниках,
краники, различные шильдики, ручки и даже туалетная бумага в
туалетах.
Как только они ошвартовались, с них украли все, даже
бумагу в туалетах. Последними украли из кают цветные занавески.
Занавески были из стекловолокна. Матросики сшили из них плавки.
С чудовищно распухшей, мохнатой промежностью они вскоре
заполнили госпиталь.
Кстати, на нашем флоте на плавказармах иногда годами живут
не только подводники, но и их семьи: жены, дети и коляски.
Однажды стратегический атомоход перегоняли с Севера на
Восток в новую базу. Жены, побросав все, примчались туда путем
Семена Дежнева. Ну, и как это бывает, база уже есть, то есть
сопки вокруг есть, а домов еще нет... пока.
Лейтенантам отвели нижние кубрики. Двухъярусные койки. Она
сверху, он снизу, и наоборот. Отделились простынями. Белыми. И
поехало. Сначала стеснялись, а потом повсюду стоял чудесный
скрип...
Север... Север... Северный флот...
Экипаж
Мой экипаж появился на ПКЗ через месяц. Он приехал после
учебы. Экипажи в те времена делились на - экипажи, которые все
время учились, экипажи, которые все время ремонтировались, и
экипажи, которые все время выполняли боевые задачи.
Это было очень удобно: нужно послать экипаж на учебу -
пожалуйста; нужно сгонять корабль в
ремонт - ради Бога; в автономку нужно послать кого-нибудь
- - пошли, родимые.
Но иногда экипажи мучительно переходили из одного
состояния в другое. Например, наш экипаж приехал в базу затем,
чтоб мучительно перейти и стать боевым экипажем.
Разместился он на том же ПКЗ, где я квартировал, и однажды
я обнаружил, что живу в одной каюте с замполитом корабля. Семьи
у него рядом не было, и он сказал мне:
- Ну что ж! Годковщину на флоте никто еще не отменял, а
посему полезай на верхнюю полку.
С тех пор я жил на верхней полке двухъярусной койки, а
подо мной жил Иван Трофимович.
Иван Трофимович - это единственный замполит, которого я бы
приветствовал стоя, остальных - я бы приветствовал сидя, а
некоторых - даже лежа.
Сказать, что все остальные замполиты у меня были
ублюдками, - значит погрешить против правды. Нет, ублюдками они
не были, но и говорить о них как-то не хочется.
Зима и весна
Зимой и весной все подводники, мечтающие перейти в боевое
состояние, от мала до велика берут в руки лом, лопату и скребок
и яростно кидаются на снег и лед. Они скалывают его и
отбрасывают в сторону. Так постоянно растет их боевое
мастерство, и так они, совершенствуясь, совершенно
безболезненно переходят в боевое состояние.
"Три матроса и лопата заменяют экскаватор", - это не я
сказал, это народ, а народ, как известно, всегда прав.
Однако ие надо думать, что только матросы у нас ежедневно
баловались со снежком; и седые капитаны третьего ранга, плача
от ветра, как малые дети, я бы сказал, остервенело хватались за
скребок и - ы-ыы-т-ь! - сдвигали дорогу в сторону.
При такой работе организм от неуклонного перегрева спасает
только разрез на шипели сзади - он обеспечивает вентилирование
в атмосферу и необходимый теплосъем. Это очень мудрый разрез.
Сложился он так же исторически, как и вся наша военно-морская
шинель. Шинель - это живая история: спереди два ряда пуговиц,
сзади на спине складка, хлястик и ниже спины, я бы сказал, еще
одна складка, переходящая в разрез.
Разрез исторически был необходим для того, чтоб прикрывать
бока лошади и гадить в поле. Для чего нужно на шинели все
остальное, я не знаю. Знаю я только одно: шинель - это то, в
чем нам предстоит воевать.
Конечно, можно было попросить у Родины бульдозер. (Я все
еще имею в виду очистку дороги от снега. Когда я слышу слово
"воевать", помимо моей воли перед моим внутренним взором
возникает лом - этот флотский карандаш, а потом возникают
снежные заносы, и я начинаю мечтать о бульдозере.)
Конечно, можно было попросить у Родины бульдозер, но ведь
Родина может же спросить: "При чем здесь бульдозер? Зачем вам,
подводникам, бульдозер?" - и Родина будет права.
Значит, тогда так, тогда молча берем в руки лом и молча
долбаем. Без бульдозера.
Бульдозер доставали на стороне. Просто ходили и доставали.
Был у нас на дивизии секретчик, матрос Неперечитайло. Это было
чудо из чудес. Он мог запросто затерять секреты, уронить целый
чемодан с ними за борт, а потом мог запросто их списать, потому
что у него везде и всюду были свои люди - знакомые и земляки,
такие же матросы.
Правда, чемодан потом всплывал, и его выбрасывало в районе
Кильдина на побережье, но все это происходило потом, когда
Неперечитайло уже находился в запасе.
У него были голубые невинные глаза. Комдива просто трясло,
когда он видел этого урода. Он останавливал машину, подзывал
его и начинал его драть. Драл он его за все прошлое, настоящее
и будущее. Драл он его так, что перья летели. Драл на виду у
всей зоны режима радиационной безопасности, где стояли наши
корабли, где была дорога и где были мы с ломами.
Неперечитайло стоял по стойке "смирно" и слушал весь этот
вой, а когда он утомлялся слушать, он говорил комдиву:
- Товарищ комдив! Разрешите, я бульдозер достану?!
- Бульдозер?!! - переставал его драть комдив, - Какой
бульдозер?!
- Ну, чтоб зону чистить...
- Что тебе для этого нужно? - говорил комдив быстро, так
как он у нас быстро соображал.
- Нужно банку тушенки и вашу машину... Комдив у нас
понимал все с полуслова, потому-то он у нас и был комдивом. Он
вылезал из машины, брал у Неперечитайло чемодан с секретами и
оставался ждать.
Неперечитайло садился на место комдива и уезжал за
бульдозером. По дороге он заезжал на камбуз за тушенкой.
Через тридцать минут он снова появлялся на машине, а за
машиной следовал бульдозер, нанятый за банку тушенки.
Дуст!
Наконец пришло для вас время узнать, что всех химиков на
флоте называют "дустами". За что" позвольте спросить? Извольте:
за то, что они травят народ! Сидя на ПКЗ, я проводил с личным
составом тренировку по включению в ПДУ - в
портативно-дыхательное устройство, предназначенное для
экстренной изоляции органов дыхания от отвратительного влияния
внешней среды.
Первые ПДУ на флоте называли "противно-дышащим
устройством" - за то, что кислота пускового устройства ПДУ,
которая должна была по идее стимулировать регенеративное
вещество этого средства спасения на выдачу кислорода, иногда
поступала сразу в глотку ожидающему этот кислород.
Я видел только одного человека, который продержался при
этом более двух секунд. Это был наш старший лейтенант Уточкин,
оперуполномоченный особого отдела.
Я его честно предупредил о том, что возможны сразу же
после включения некоторые осложнения и что проявления
терпеливости в этом конкретном случае с большим сомнением можно
отнести к признакам воинской доблести.
- Жить захочешь - потерпишь! - сказал он мне, Против этого
я не нашелся чем возразить; он включился и показал мне знаком,
что все идет как по маслу. Когда все идет как по маслу, я
обычно запускаю секундомер и, вперясь в него, снимаю норматив.
Через пять минут я оторвался от секундомера, посмотрел на
испытуемого и заметил, что глаза у опера Уточкина чего-то
лишились.
Прошло еще десять секунд, и Уточкин, чмокнув, откупорил
рот. Изо рта у него повалил белый дым.
- Ну его на хер, - сказал опер Уточкин, взяв завершением
фразы верхнее "си", - не могу больше!..
Лето
Наступило лето; жены уехали, и поселок опустел; период
весенне-летнего кобелирования окончательно вступил в свои
права, и по поселку светлыми ночами уже шлялись неприкаянные...
Ну кто на подлинном флоте работает летом? Летом никто не
работает. Ну, разве что в поселке подобрать окурки и плевки, а
так сидишь на пирсе с восточным безразличием: расслабление и
вялость в членах; тупорылость и оскуднение в желаниях, в мыслях
и в генах; апробация и культивирование поз...
И вдруг! Комиссия Министра Обороны! Вместе с главкомом!
Все вскочили, побежали, как со сна; озеро вычистили, дерн
выложили, деревья там воткнули, бордюры и траву закрасили;
лозунги, призывы, плакаты - понавесили; и на дома со стороны
комиссии обратили особое внимание.
Комиссия на флоте - это время, когда все живые; не калеки,
мечтают уйти в море.
- Когда и на чем они будут?!
- На вертолете через два часа.
- А вертолетную площадку довели до ума?!
- Довели...
- А люди там расставлены?!
- Так точно!
- Ну, тогда ждем сигнала... Через два часа, не дождавшись
сигнала:
- Ну?!
- Пока не ясно... Ясно стало через десять минут:
- Все отставить, они будут катером!
- А-а-а-а!!!
И потом уже в диком вальсе:
- Фалрепные!.. Нужны фалрепные на фалы... От метр
восемьдесят и выше!
- Что? Фалы?
- Что?!
- Фалы, говорю, от метр восемьдесят?!
- Нет, фалрепные! И еще нужен трап с ковром.
- Слышь! И еще нужен трап с ковром!
- И где он обитает?!
- А черт его знает, на ПКЗ где-то...
- И эту... как ее... тумбу под главкома не забудьте...
И тумбу под главкома. Чтоб он не спрыгнул с трапа, перебив
ноги, а сошел, как подобает, сначала на тумбу, потом на пирс...
Все оказалось закрыто на замок: и трап, тумба, и ковры...
и ключ вместе с заведующим утерян...
- Давайте ломайте!!! Давайте ломайте!!!
- Все ломайте!!!
Сломали вое. Перевернули и нашли в самом дальнем углу. Фу!
Ну, теперь все!!! Нет, не все: еще нужен оркестр, офицер в
золоте и машина. Секунда - и все это есть! Все есть, кроме
фалрепных.
- Они ж только что были?! Да, были. И их даже послали куда
надо, но там старшим был молодой мичман, и их перехватили и
отправили .на свалку: там тоже надо было срочно убрать.
- А-а-а!!!...
Это кричит начальник штаба, затем он мечется по коридору и
лично собирает где попало новых фалрепных. Он выстраивает
штабиую команду. На худой конец, и эти сойдут. Конец
действительно худой. Самый мощный из них тянет на метр
шестьдесят шесть сантиметров. Начштаба нервничает - одного не
хватает. Последним влетает в строй гном-самописец - полтора
вершка! Начштаба не выдерживает - доконали: он хватает
самописца за грудки так, что тот повисает безжизненно ножками,
и орет ему:
- Па-че-му!!! Па-че-му та-кой ма-ле-нь-кий!!! Все!
Встретили!
Встретили, подхватили, потащили на руках, И лизали, и
лизали в двадцати местах... Нагрузили, проводили стройною
гурьбой, Дали, дали, дали им, дали им с собой...
...И снова лето настало. Снова благодать разлилась. Солнце
