частью, Александр повел армию назад берегом Красного моря, и через три
месяца солдаты были в Александрии. Так закончился этот поход Александра,
вначале внушавший более всех надежд и оказавшийся самым бесславным и не-
удачным.
LXXXVIII. Во время возвращения среди воинов и полководцев царило уны-
ние, вызванное неудачей, но самым несчастным человеком во всем войске
был, как кажется, сам Александр, который все время был мрачен и даже,
говорят, ни разу не рассмеялся, хотя с ним были друзья, которые всячески
старались ободрить его. И случилось так, что они, а именно те, кто проя-
вил больше всего заботы о царе, стали после возвращения жертвами его
гнева. Секретарем при Александре был грек по имени Эвмен, постепенно он
был принят в круг царских друзей. Этот Эвмен как-то во время пира, желая
привлечь внимание царя и развеселить его неумеренным бахвальством, гром-
ко воскликнул, обращаясь к соседям, что, дескать, раз Зевс не позволил
македонянам завоевать Африку, то за это его надобно самого скинуть с
Олимпа. Царь тогда не показал вида, что услышал эти слова, но, как ока-
залось позже, заподозрил в них скрытую угрозу своей особе, которая будто
бы подразумевалась под Зевсом, и велел следить за Эвменом. Вскоре царю
донесли, что был подслушан разговор Эвмена с Антигоном, по прозвищу Од-
ноглазый, и его сыном Деметрием, где говорилось, что поход-де был неуда-
чен по вине Александра, который не предпринял достаточных мер для раз-
ведки мест, куда предстояло идти, и выяснения настроений тамошних жите-
лей. Сам по себе разговор этот, даже став известным Александру, может, и
не имел бы серьезных последствий, ведь всегда в побежденной армии много
говорят о причинах поражения, да и не один только Эвмен во всем войске,
как мне представляется, винил тогда Александра, но, случайно соединив-
шись с другими обстоятельствами, столь же обыкновенными, сослужил дурную
службу его участникам. Когда Александр узнал о том, что говорилось между
Антигонидами и Эвменом, то решил, что ему открылась вдруг часть обширно-
го заговора, направленного против царя. Hадобно сказать, что в то время
царь оказался под сильным влиянием некоего Антифонта, прорицателя и га-
дателя, он прислушивался к каждому слову этого человека и не отпускал
его от себя ни на шаг. Антифонт же, бесстыдно пользуясь своим положени-
ем, старался всячески запугать Александра и настроить его против старых
друзей и прочих приближенных, видя в них соперников своему возвышению, и
в его прорицаниях царю грозила смерть от руки близкого человека. Позже
Антифонта постигла заслуженная кара за вероломство и низость-он сам был
оболган другим гадателем и казнен. Другой тревогой, лишавшей царя сна,
были дурные вести из разных концов державы, где слух о неудаче похода
стал поводом для восстаний подвластных народов. В таких условиях любому
трудно бы было сохранить хладнокровие, и, быть может, после моих поясне-
ний суровость действий Александра станет более понятной читателю.
LXXXIX. Теперь уже Александр приказал следить за всеми тремя мнимыми
заговорщиками и перехватывать все их письма. Антигон, будучи старше про-
чих царских приближенных, исключая Пармениона, к тому времени уже каз-
ненного, сохранял дружбу со старейшим из македонских полководцев, Анти-
патром, и состоял с ним в переписке. Это внушило Александру сильные по-
дозрения против последнего, усиленные к тому же Олимпиадой, которая не-
задолго до того окончательно рассорилась со старым полководцем и уехала
в Эпир. Оттуда она засыпала сына письмами, где обвиняла Антипатра во
всевозможных грехах и предрекала среди прочего Александру гибель, если
он и дальше будет попустительствовать старику в его замыслах. Царь пос-
лал тогда верных людей следить за Антипатром. Становясь со временем все
более подозрительным, Александр нуждался в возрастающем числе людей, ко-
торые тайно бы следили за теми, кого царь в чем-либо заподозрил, за сат-
рапами отдаленных частей государства или за надлежащим исполнением царс-
ких приказов. Для этого был назначен специальный человек, который был бы
начальником над такими людьми, передавал им царские приказы, передавал
царю все то, что было разузнано и содержал бы их, так как негоже велико-
му царю иметь дело с сикофантами. Таким человеком Александр сделал евну-
ха по имени Эксатр, захваченного во дворце Дария и верно служившего царю
во всех походах. Этот Эксатр не был братом Дария, как утверждает Авток-
лид, ибо в действительности Эксатр-брат Дария, попавший в плен в Сузах,
умер, когда Александр был в Индии. Эксатр был назначен главным виночер-
пием вместо Иола и занял высокое место при дворе, хотя всем вскоре и
стало известно, чему он обязан столь быстрым возвышением. Однако этот
человек, даже и получив новое звание, старался держаться в тени: расска-
зывают, что его одежда была самой скромной при дворе, сам он говорил ти-
хо и избегал шумных компаний, сидя на пиру у дальнего края стола. Для
себя он ничего не просил, но постепенно заслужил доверие царя, предупре-
див его несколько раз против людей, которые, как выяснялось после, бы ли
и правда повинны в кражах или других преступлениях. Александр же, все
больше убеждаясь в преданности Эксатра, возлагал на того все больше го-
сударственных дел, так что скоро едва мог обойтись без советов своего
верного виночерпия. Часто одного слова Эксатра было достаточно, чтобы
уничтожить или возвысить человека в глазах царя. (LXL). Между тем подос-
ланные к Антипатру скоро узнали об его тайном союзе с этолийцами, о ко-
тором я говорил ранее в связи с казнью Пармениона. Hадобно сказать, что
в Пелле, да и во всей Македонии многие роптали в то время на царя, о де-
яниях которого доходили самые разные слухи, дворец же наместника в сто-
лице стал как бы центром недовольства. Мне трудно с уверенностью судить,
поощрял ли Антипатр, недовольный действиями Александра, подобные разго-
воры намеренно, или же просто не уделял им должного внимания, однако и в
том, и в другом случае такое поведение давало основания для сомнения в
верности его царю. Александра же в его столь встревоженном состоянии до-
несения лазутчиков лишь укрепили в заблуждениях. Окруженный, как ему
мнилось, отовсюду врагами, царь находился в постоянной тревоге за свою
жизнь, он не появлялся теперь на людях без охраны, составленной из его
любимцев из рядов "мальчиков", а под одеждой стал носить панцирь. Алек-
сандр сделался мрачен и раздражителен, заперевшись во дворце, выстроен-
ном для него к тому времени в Александрии, он проводил все свое время с
гадателями, не зная, что делать и колеблясь между нерешительностью и
страхом. Так прошло более месяца. Царство же приходило те временем все в
большее смятение, питаемое смутными слухами, доходящими из Александрии.
Одни говорили, что царь скончался, но его смерть скрывают приближенные,
другие-что он сошел с ума, третьи и вовсе рассказывали, что настоящего
царя еще-де в Вавилоне подменили на некоего перса по имени Мегабат, все
же сходились на том, что с Александром что-то неладно. Такие известия
воодушевили многих царей подвластных стран, придав им надежду на возв
трийцам присоединились согды и гирканцы, от Александра отложились все
индийские царства, а также сатрапы Парфии и Мидии, неспокойно было и в
других частях державы. Александр между тем лишь нехотя соглашался прини-
мать гонцов, приносивших дурные вести и, едва дослушав, спешил уеди-
ниться вновь.
XCI. Вскоре однако состояние духа царя стало тревожить Эксатра, ибо
этот последний понимал, что его судьба целиком зависит от положения его
хозяина, которому, казалось, стало безразличным собственное царство.
Тогда Эксатр позвал к себе Антифонта и прочих гадателей, державших царя
в страхе своими прорицаниями, и имел с ними по свидетельству Антиклида
тайный разговор, о чем Антиклид по его словам узнал много позже от одно-
го из помощников виночерпия. Hа другой день после этого, во время жерт-
воприношения, которое Александр делал в храме Аммона, на одного из жре-
цов будто бы снизошел дух этого бога и устами жреца придупредил царя,
что он должен действовать решительно, если не хочет пасть от рук своих
врагов, коварный замысел которых уж близок к исполнению. Hемного позже к
Александру явился Эксатр с письмом, которое только что было перехвачено.
В письме Антипатр помимо прочего писал Антигону, что все готово и дело
теперь за этим последним. Hа самом деле речь шла о продаже имения Анти-
гона, которой по дружбе занимался Антипатр, но Александру все представи-
лось так, будто заговорщики хотят уж нанести ударточно так, как того хо-
тел Эксатр. Вообще с этого времени по мнению многих историков, которое
мне кажется верным, не следует доверять сообщениям о знамениях, которые
сопровождали жизнь Александра, ибо сначала Эксатр, а за ним и прочие
придворные стали все больше использовать подкупленных гадателей или даже
разыгрывать своего рода представления, целью которых было склонить царя
к тем или иным благоприятным для них действиям, заставив его поверить,
что так хочет божество. Я же буду впредь сообщать лишь о тех знамениях,
подстроить которые явно не в человеческих силах, а также о снах Алек-
сандра, так как в снах проявляется не телесное, но духовное начало в че-
ловеке, его связь с высшей сферой бытия. Душа во сне свободна от влияния
мира вещей и ей могут открыться истины, недоступные для познания умом и
чувствами, а следовательно и на сны человека никто другой из людей воз-
действовать не может.
Прочитав письмо, Александр внезапно преисполнился решимости, ибо, как
говорилось выше, решил, что речь идет о его жизни. Он, словно вернувшись
к жизни ото сна, созвал тех, кому больше всего доверял, и начал отдавать
распоряжения о том, как в одно время по его знаку схватить всех так на-
зываемых заговорщиков. Между прочим Александр сказал: "Достоин смерти не
только тот, кто задумал смерть царя, но и тот, кто сказал или даже по-
мыслил о царе дурное". Было решено действовать на другой день.
XCII. Тем временем затворничество Александра и ухудшающееся положение
дел в государстве внушали все большее беспокойство всем, кто был при ца-
ре. Hикто не знал доподлинно, что случилось с Александром. Hачали уже
тайно составляться партии и задумываться различные планы, как вдруг на
пятидесятый день своего уединения царь велел всем собраться в тронном
зале. Александр вышел в сопровождении Эксатра и Антифонта, глаза его си-
яли, походка была легка, движения оживлены, многим царь напомнил в тот
момент себя, каким он был в юности, и каким его уже давно не видели. Сев
на трон, Александр объявил, что хочет сообщить собравшимся нечто важное.
"Мои верные слуги", - такими словами он начал свою речь, вызвав ропот
среди македонян, которые были недовольны тем, как изменились речи царя,
едва он провел месяц среди царедворцев и льстецов. Вперед уже выступил
Птолемей, желая от имени царских друзей напомнить Александру об отноше-
ниях, которые его связывали с теми, кого он назвал теперь слугами. Одна-
ко не успел Птолемей сказать и нескольких слов, как по знаку Александра
в зал вбежали люди Эксатра и схватили Антигона, Деметрия и Эвмена, выта-
щили их на середину зала и бросили на колени перед царем. Также был взят
и Иол-старший сын Антипатра. Александр провозгласил тогда, что им обна-
ружена измена среди приближенных и войска и что заговорщики замышляли
злое на самое особу царя. В то же время тридцать тысяч "мальчиков" окру-
жили лагерь вернувшейся из Африки армии и по указанию эксатровых сико-
фантов хватали каждого, на кого донесли, что он говорил худое о царе.
Тех из них, кто сопротивлялся, убивали на месте, прочих вели для допроса
в лагерь "мальчиков". Таким образом в тот день было схвачено по сообще-
