трон Ангусу. Подделали, что он на три года старше ее. Я был старше герцога
Фергюса, носил Ангуса на плечах, когда мать Эндрю Даннэна только родилась.
- Конечно, он - сумасшедший, - согласился Алекс Горрэм.
- Не понимаю, почему герцог не отправит в психиатрическую лечебницу.
- Я тоже за лечение, - сказал Харкэман, проведя рукой по бороде. -
Психи, претендующие на трон, должны быть изолированы, пока что-нибудь не
натворили.
- Мы не можем сделать этого, - проговорил Гроффис. - Ведь он все же
племянник герцога Ангуса.
- Я смогу, - заявил Харкэман. - У него только триста человек. И
почему ваши люди еще не схватили его, сатане известно, - сыронизировал он.
- У меня восемьсот; пятьсот замечательных драчунов. Я наблюдал за
ними в бою, перед нашим отлетом. Могу подготовить их для дела за два часа
за два часа, а в полночь все будет кончено.
- Нет, капитан Харкэман; его светлость никогда не позволит, -
запротестовал Гроффис. - Вы не знаете политических интриг; а это может
повредить зависимым лордам, которые вас поддерживают. Вас не было на
Грэме, когда герцог Риджерт из Дидрексберга арестовал второго мужа своей
сестры Сэнми.
4
Они остановились у колоннады ниже главной террасы; звуки старых
любовных мелодий ласкали их. Лукас взглянул на свои часы; последний раз он
смотрел на них полторы минуты назад. Еще пятнадцать минут до начала и еще
пятнадцать до ухода после свадебных тостов и поздравлений. Однако
оставалось еще больше получаса. И еще час, пока они с Илейн будут в
аэрокаре, направляясь в Траскон.
Нежная мелодия оборвалась; мгновение тишины, и зазвучали трубы
герцогского приветствия.
Толпа подвинулась, все смолкло. Площадка перед эскалаторами
запестрела яркими красками; свита герцога отошла. Взвод гвардейцев в
красно-желтом, в золоченых шлемах с украшенными кистями алебардами.
Эсквайры несли Меч государства. Герцог Ангус со своими вельможами; среди
них Отто Харкэман; герцогиня Флавия и ее фрейлины. Придворные с женами;
много гвардейцев. Звучали приветственные возгласы; в небе выстроились
аэрокары.
Кузен Никколэй и еще несколько человек вышли из-за колонн; на другой
стороне террасы происходило то же самое. Свита герцога подошла к
центральной аллее и остановилась.
- Все идет по сценарию, уходим, - сказал Никколэй и отошел.
Через десять минут; пятеро других заняли это место. Еще пятьдесят
минут, и он, и Илейн - леди Илейн Траск из Траскона, так теперь будут ее
называть, отправятся домой.
- Аэрокар готов? - в сотый раз спросил он.
Кузен успокоил Лукаса. На террасе появились фигуры в черном и
пламенно-желтом. Оркестр заиграл величественный марш новобрачных,
торжественно, но в то же время нежно. Секретари Сезара Карвалля и его
юристы оформили брачный контракт. Сам Сезар держал Илейн за руку; на нем
была накинута желто-черная шаль. Лукас испуганно оглянулся.
- Что за чертовщина, где наша шаль? - потребовал он и успокоился,
когда один из придворных достал ее - золотисто-зеленую цвета Траскона.
Подруги невесты, ведомые леди Левиной Карвалль, остановились перед
герцогом.
- Кто приближается к нам? - спросил герцог своего адъютанта.
У герцога было нежное тонкое лицо, немного женоподобное; маленькая
клинообразная борода. На голове узкий золотой обруч, представляющий собой
царскую корону. Адъютант ответил:
- Я - сэр Никколэй Траск. Я привел своего кузена и сеньора Лукаса,
лорда Траска, барона из Траскона. Он пришел за леди Димозеллой - Илейн,
дочерью лорда Сезара Карвалля, барона Карвалльмилса и за благословением
Вашей Светлости на брак с ней.
Сер Максэмон Зорге - оруженосец Сезара Карвалля назвал себя и своего
лорда; они подвели леди Димозеллу - Илейн к лорду Траску из Траскона.
Герцог, удовлетворенный представлением, спросил согласны ли они со сроком
бракосочетания; обе свиты подтвердили. Сер Максэмон протянул герцогу
свиток; Ангус начал читать, четко выговаривая фразы. К браку между двумя
благородными семействами препятствий не было; соединение крови даст
хорошее потомство; а приданое и наследство укрепят семью. Лукас терпел;
ему не хотелось, чтобы его и Илейн дети в чем-нибудь нуждались.
- Эти люди перед нами не против брака? - спросил герцог, дочитав
свиток. Выступив вперед приказал подать двуручный меч, такой тяжелый, что
им можно убить бизона. Траск выступил вперед, Сезар Карвалль вывел Илейн.
Адвокаты и оруженосцы отступили.
- Что ответите, лорд Траск? - официально спросил герцог.
- Всей душой ваша Светлость.
- А вы, леди Димозелла - Илейн?
- Это мое самое сокровенное желание, ваша Светлость.
Герцог взял меч за острие и протянул им; они положили руки на
украшенный драгоценностями эфес.
- Вы и ваши семьи признаете нас, Ангуса - герцога Уордшейвнского,
своего монарха и присягаете в верности нам и нашим наследникам?
- Да, - ответили Лукас и Илейн, и все люди в саду.
Над их головами раздался ликующий крик:
- Многие лета Ангусу - монарху Грэма!
- И мы, Ангус, благоволим к вам обоим и вашим домам и разрешаем вам
носить наш герб, узакониваем ваши права и будем пресекать все попытки
посягнуть на них. Мы объявляем, что ваш брак с согласия семей доставил нам
радость, и мы признаем вас, Лукас и Илейн мужем и женой, оглашаем это
перед всеми.
Это не совсем точные слова, произнесенные монархом Грэма. Эта
формулировка являлась общей для всех планетных королей, таких, как
Наполеон из Фламберга или Родольф с Экскалибура. И Ангус постоянно
пользовался ей, как многие короли. Может быть парням, выкрикивающим
здравицу Ангусу было им заплачено. Велась телепередача, и Омфрей с
Глеспита и Риджерт из Дидрексберга услышат; так как сейчас они собирают
наемников. Может быть и воспользуются услугами Даннэна.
Герцог отдал двуглавый меч оруженосцам. Юный рыцарь несший
золотисто-зеленую шаль подал ее Лукасу. Илейн сбросила с плеч
черно-желтую; мать подхватила и сложила ее. Он вышел вперед и набросил на
плечи Илейн шаль цвета Трасков, потом обнял ее. Снова раздались
приветственные возгласы, зажглась иллюминация.
Процедура заняла больше времени чем рассчитывал Лукас, с тостами и
пожатием рук. Наконец, прозвучал последний марш, герцог со свитой ушли
готовиться к свадьбе, на которой будут прославлять невесту и жениха. Одна
из подружек подала Илейн огромный букет цветов.
- Все, дорогая, - прошептал Лукас, боясь в это поверить.
Над их головами проплыл и опустился на посадочную площадку новый
оранжево-голубой аэрокар, принадлежавший западной телекомпании. В какой-то
момент Лукас рассердился на неуместное поведение журналистов. Потом
рассмеялся, сегодня он был слишком счастлив, чтобы злиться из-за ерунды. В
футе от эскалатора Илейн сбросила домашние туфли, другая пара была в каре.
Лукас видел их там; они вступили на эскалатор и оглянулись.
Подруги невесты стали отбирать туфли друг у друга, нанося ущерб своим
нарядам.
Когда молодожены поднялись до половины, Илейн бросила букет, он
рассыпался тысячей цветных лепестков; девушки пронзительно визжа, кинулись
к ним. Илейн стояла, посылая воздушные поцелуи, Лукас стал в рукопожатии
руки над головой.
Наконец они очутились наверху.
Когда повернулись и отошли, оранжево-голубой аэрокар опустился перед
ними, отрезая путь. Вот когда он действительно разъярился и стал сыпать
проклятья. Потом увидел, кто был в машине.
Эндрю Даннэн, его искаженное худое лицо и усики на верхней губе. Он
открыл окно и наклонил ствол пулемета.
Лукас закричал, схватил Илейн, бросил ее вниз, бросился, чтобы
прикрыть ее собой, раздался взрыв. Что-то ударило его в грудь; правая нога
хрустнула, он упал.
Падал и падал, и падал, бесконечное падение в мрак забвенья.
5
Он был распят и коронован терновым венцом. Кто это сделал? Кто-то
очень давно на Земле. Руки были скованы и болели; ноги тоже; он не мог
пошевелиться, что-то кололо лоб. И он ослеп.
Нет, глаза были просто закрыты. Он открыл их, перед ним была белая
стена с нарисованными голубыми снежинками; понял, что это потолок, а сам
он лежит на спине. Невозможно было повернуть голову, но опустив глаза
увидел, что лежит совершенно голый и опутан проводами и трубками. Это его
озадачило. Потом понял, что лежит не на кровати, а на робомедике, через
трубки подаются лекарства, питательные растворы; провода-электроды к его
телу для диагностики, а колючий венец для энцефалографии. Он имел дело кое
с чем, когда его ранил бизон.
Это все объяснялось тем, что его лечили. Но почему так долго; зачем
так много приборов; наверное, он спит и видит сон.
Но вдруг он вспомнил и попытался встать, но тщетно.
- Илейн! - позвал он. - Илейн, где ты?
Послышался шорох, и к нему подошел кузен Никколэй Траск.
- Никколэй, - позвал он. - Что с Илейн?
Кузен вздрогнул, будто испугался чего-то, худшего, чем предполагал.
- Лукас, - проглотил комок в горле. - Илейн... Илейн умерла.
Илейн мертва. Это невероятно.
- Она погибла сразу, Лукас. Шесть попаданий, не думаю, что она
почувствовала даже первое, и не мучилась.
Кто-то застонал, потом понял, что это его стон.
- В тебя попало два раза, - сказал Никколэй. - Одно попадание в
бедро, другое в грудь. Пуля прошла в дюйме от сердца.
- Жаль. - Мозг заработал четче. - Я опрокинул ее, пытаясь прикрыть
собой. Я должен был принять удар на себя. Что-то еще, ах, да. Даннэн. Его
задержали?
Никколэй покачал головой.
- Он удрал. Захватил "Отвагу" и улетел с планеты.
- Я хочу сам захватить его.
Лукас снова попытался подняться. Никколэй кивнул кому-то невидимому.
Прохладная рука коснулась его лба. Он почувствовал аромат женщины, но это
была не Илейн. Что-то похожее на комара кольнуло его в шею. Комната
погрузилась во мрак.
Илейн мертва. Ее больше нет, нигде нет. Весь мир исчез для него. Вот
почему так темно.
Он снова, как-то внезапно очнулся; был день, в открытое окно
виднелось желтое небо, а может это ночь, и это свет от стен. Кто-то был с
ним. Жена Никколэя, Леди Сесилия, Ровард Гроффис; леди Левина Карвалль, он
должно быть долго спал, она выглядела гораздо старше чем, когда он видел
ее в последний раз; и ее брат Берт Сандресан. И темноволосая женщина в
белом халате с золотой брошью на груди. Герцогиня Флавия и герцог Ангус.
Лукас спросил, где он. Ему ответили, что во дворце герцога. Хотелось,
чтобы все ушли, и ему разрешили уйти к Илейн.
Потом опять мрак; он в отчаянии пытается найти ее; кто-то хочет
показать, где она. Ночные звезды - они. Но не стало звезд, не было Илейн,
ничего нет, а он уже не был Лукасом Траском.
Но там был Эндрю Даннэн. Он стоял в черном плаще с алмазом на берете,
можно было увидеть лицо сумасшедшего над пулеметом. Потом Лукас хотел
поймать его, но Даннэн исчез в ледяной бездне пространства.
Периоды просветления удлинялись, сознание прояснялось. Его освободили
от электрического венца. Убрали трубки, а ему дали чашку бульона и
фруктовый сок. Лукасу хотелось знать, почему его перенесли во дворец.
- Это нужно было сделать, - сказал Ровард Гроффис. - Ведь в замке
Карвалля слишком много своих хлопот. Знаешь, в Сезара тоже стреляли.
- Нет. Так вот почему Сезар не приходил ко мне. Он убит?
- Ранен; он в худшем чем ты состоянии. Когда началась пальба, он
кинулся на эскалатор, не имея кроме кинжала ничего, Даннэн дал по нему
