исследовала глубины мозга Руиза. Любая разница, о которой может идти речь
после генчирования, будет существовать только в ее представлении. Но она
тут же подумала, будет ли беззубый тигр таким же красивым.
Руиз проснулся от звуков ссоры между фараонцами. Он лежал на знакомой
грязной койке в Доме отверженных. То, что он вообще проснулся,
свидетельствовало о том, что его защитная личность выдержала послойную
проверку мозга, устроенную Кореаной. Казалось, он за последние месяцы
провел слишком много времени без сознания. Эта мысль вызвала жалость к
себе, а затем долгие мысли о том, что Руиза гонит злая судьба. Это задание
с самого начала характеризовалось тем, что с его стороны совершенно
отсутствовал контроль за событиями. В ретроспективе он понял, что,
планируя свой побег через морской город, он действовал с непонятным
оптимизмом, а что касается выполнения плана... самый снисходительный
наблюдатель сказал бы наверняка, что действия его отличались определенными
истерическими излишествами.
Единственными светлыми воспоминаниями во всем фиаско были те часы,
которые он провел с Низой, которая была живым символом нынешней
некомпетентности Руиза.
Он сел, его застывшие мышцы запротестовали.
Нет, Низа была более, чем символ. Теперь она его ненавидит, но, может
быть, она согласится выслушать объяснения, она же очень умна. Он вышел на
площадку.
Большая часть труппы оказалась на площадке, кроме Низы и Фломеля.
Старшины собрались в жестикулирующий кружок, в центре которого стоял
Дольмаэро. Двое младших фокусников слушали ссору старшин. Остальные стояли
вокруг мрачными группами, перешептываясь.
- Охо! - лицо Дольмаэро стало красным. Руиз никогда не видел его
таким возмущенным. - Никакого значения не имеет, что вы будете делать, а
что не будете. Неужели вы до сих пор не поняли ситуацию? Мы же чья-то
собственность!
Старшина с рыбьей физиономией от возмущения стал заикаться.
- М-м-мы?! Мы - собственность?! Мы не рабы. Мы принадлежали к
почтенной гильдии. Как же это мы можем быть собственностью?
Дольмаэро выглядел так, словно горько пожалел о своем взрыве
искренности.
- Ну хорошо, может быть, собственность - не самое лучшее слово,
Эдгерд. Но ведь ты не станешь отрицать, что мы, по крайней мере, пленники?
- Нет, но чья в том вина? Ты наш Старшина Гильдии, почему ты до сих
пор ничего не сделал, чтобы защитить наше положение здесь? Какой толк
иметь Старшину Гильдии, который не может ничего сделать для членов
гильдии?
Эдгерд сжал свои тощие кулаки. Ропот одобрения пронесся по площадке.
Никто пока не заметил Руиза в тени дверного проема, и он сам
постарался не привлекать внимания. Атмосфера на площадке была прямо-таки
заряжена насилием и безумными поступками.
Широкоплечий парень с татуировками помощника дрессировщика ящериц
протолкался вперед. Его мясистое лицо напряглось от бессильной досады.
- Да! - закричал он, и Дольмаэро отпрянул. - Воистину, никакого
толка. Мы живем в этих конурах, нас заставляют есть какую-то чужеродную
баланду. Теперь они заставляют нас поставить эту новую пьесу, но без
всяких подобающих правилам жертв и молитв, без какого-либо договора об
оплате, без привычного отдыха и развлечений, которые нам, артистам первого
класса, полагаются. И почему?
- Скажи нам, Нусквиаль! - из толпы долетели одобрительные крики.
- Потому что мы дали самое лучшее представление, которое когда-либо
видели в южных номархиях? Потому что наши судьбы оторвали от почвы
Фараона? Потому что мы попали в лапы демонов? Нет! Я этому не верю!
Руиз был заворожен. Нусквиаля явно по ошибке подготовили к профессии
дрессировщика. У парня был великолепный дар риторики и красноречия.
Фараонцы слушали его, как зачарованные, ждали каждое его слово.
- Нет! - кричал Нусквиаль. - Я скажу, потому что наш Старшина
Гильдии, некогда почтенный Дольмаэро, подвел нас. Разве он вступился за
нас перед демонами, которые поймали нас в плен? А? Разве он потребовал от
них удобств, которые нам по справедливости причитаются? Почему мы просто
должны принимать жалкие крохи, которые Дольмаэро считает нашим уделом?
Наша сила - в нашем единстве. Вот тот завет, который нам посылают
поколения наших соратников по гильдии. Дольмаэро бессилен, если мы не
согласимся выступать.
Нусквиаль прыгнул вперед и схватил Дольмаэро за плечо. Старшина
Гильдии потрясенно отшатнулся, но здоровенный дрессировщик ящериц держал
его крепко.
Лицо Нусквиаля пылало силой и кровожадностью. Двое старших фокусников
отпрянули, желая встать подальше от любой неприятности, которая может
произойти. Нусквиаль поволок Дольмаэро сквозь круг старшин к западной
стене площадки, и Руиз заметил, что кое-кто из старшин встревожился. Но
прочие члены труппы, казалось, объединились в своем возмущении против
Дольмаэро.
Руиз неохотно последовал. Его естественные склонности и опыт
подсказывали ему не ввязываться. Но он чувствовал странную уверенность,
что умнее будет вмешаться. В первую очередь, Дольмаэро был умным,
предприимчивым человеком, и труппе понадобится как раз такой вожак в
предстоящие годы. И, кроме того, Дольмаэро был добр к Руизу. Во-вторых,
если труппа убьет ценного члена новой собственности Кореаны, ее ярость
тяжким бременем обрушится на труппу. Кое-что из ее чувств непременно
попадет и на Руиза, если он не сделает никакого усилия предотвратить
катастрофу.
Нусквиаль толкнул Дольмаэро к стенке, отступил назад и подобрал кусок
камня. Дольмаэро выпрямился, сохраняя впечатляющее, но совершенно
бесполезное достоинство. Все глаза были устремлены на Нусквиаля. Толпа
подошла поближе. Нусквиаль занес булыжник высоко, словно трофей. Он не
заметил Руиза, который прокладывал себе в толпе дорогу к нему.
- Этим оружием, - объявил Нусквиаль, - мы проложим себе путь к лучшим
временам. Этим оружием мы смоем позор с нашей чести так, как велит
освященная временем традиция. Этим мы покажем нашим захватчикам, что мы за
люди.
Прежде, чем Руиз успел до него добраться, он швырнул камень изо всей
силы. Дольмаэро уклонился от удара, но камень скользнул по его бритой
голове, и старшина упал на колени, а лицо его залилось кровью.
Прочие тоже наклонились за камнями. Посреди этой суматохи Руиз слегка
постучал Нусквиаля по плечу. Нусквиаль повернулся, лицо его было полно
хищного возбуждения. Руиз влепил ему два удара наотмашь, по каждому уху,
так быстро, что звуки ударов слились. Глаза Нусквиаля потускнели, и он
упал, как подрубленное дерево, ничком в грязь, где и остался лежать,
подергиваясь.
Во внезапно наступившей тишине Руиз выступил вперед. Он посмотрел
вниз на растянувшегося дрессировщика ящериц, потом задумчиво потрогал его
ногой. Нусквиаль лежал, как мертвый. Руиз убрал ногу и дал ему хорошего
пинка по ребрам. Звук ломающейся кости потряс воздух.
Руиз обернулся к толпе.
- Добрый день, - сказал он приятным голосом. Он медленно обвел
взглядом круг побелевших лиц, никто уже не собирался совершать
необдуманные поступки. Руиз улыбнулся.
- Одна мудрость, перефразированная из древнего учения с Миров
Рождения, - сказал он. - Пусть тот, у кого нет здравого смысла, первым
бросит камень.
Стук брошенных на землю камней прозвучал на площади, и толпа
испарилась.
Дольмаэро, стоя на коленях, пытался как-нибудь подняться на ноги.
Руиз помог ему встать и добраться до затененной части сцены. Там он
посадил Дольмаэро на строительные леса, которые поставили художники сцены,
и пошел искать чистую тряпку и миску с водой.
Дольмаэро ничего не говорил, пока Руиз вытирал и промывал ему лицо,
хотя он поморщился и тихо выругался, когда Руиз стиснул пальцами края
раны, чтобы остановить кровотечение.
Когда Руиз закончил, Дольмаэро поднял на него печальные глаза.
- Вот еще раз ты спасаешь простаков от их же глупости.
Руиз, улыбаясь, пожал плечами. Это было не такое замечание, чтобы на
него можно было ответить. Чуть погодя Дольмаэро улыбнулся в ответ.
- Не то, - сказал он, - чтобы я был неблагодарным. Но скажи мне, ради
чего ты пошел на такой риск?
- То же самое чувство, которое должно было бы управлять твоим стадом,
Дольмаэро. Страх перед гневом и неудовольствием Кореаны.
Дольмаэро кивнул.
- Да. На свой провинциальный лад я все же правильно догадался.
Странно, как нечто столь прекрасное может быть столь смертельно опасным.
А?
Руиз засмеялся.
- Я бы указал на одну закономерность, хотя, вне сомнения, ты и сам ее
уже заметил: многие самые прекрасные вещи смертельно опасны. Например,
возьми леди Низу.
- Низа? Я бы считал ее совершенно безвредным существом, которое
представляет опасность разве что для самой себя.
- Безвредная? Спроси Фломеля про нее, когда в следующий раз его
увидишь. Она вытащила пару швейных ножничек и замечательно старательно
проветрила ему кишки.
Брови Дольмаэро взлетели на верхушку его лба.
- Значит, фокусник умер?
- Нет. Коновалы тут неплохие. И быстро работают. Я тебе могу спокойно
поручиться, что скоро мы все вместе поедем в какое-то путешествие. Куда, я
понятия не имею.
Дольмаэро долго переваривал эти сведения.
- Ты источник странных предсказаний, Вухийя.
- Зови меня Руиз, - сказал Руиз.
- Тогда, значит, Руиз. Это твое настоящее имя? А, ладно. Твои
татуировки смылись, как я вижу.
Руиз потер лицо.
- Вот как, значит. Ну ладно, извини меня за оскорбительный вид, если
тебе кажется таковым мое голое лицо.
Дольмаэро хлопнул его по спине и широко ухмыльнулся.
- Ты мог бы раскрасить лицо голубым и съесть собственные ноги, но
меня ты никак не обидишь. Я, честное слово, у тебя в неоплатном долгу.
Кроме того, голое лицо пугает. Мне кажется, что пугать - это часть твоего
ремесла. Каким бы оно ни было.
Дольмаэро встал на ноги, пыхтя от усилия.
- Но теперь, - сказал он, - мне придется позаботиться о молодом
Нусквиале. Он всегда был горячей головой. Вот почему я сделал его
дрессировщиком ящериц, когда он хотел стать фокусником. Есть люди, которые
не так хорошо обходятся с властью и силой, как ты.
Он зашагал через площадь, прежде чем Руиз смог его спросить, как ему
найти Низу.
Но он весьма легко ее нашел, в ванной, где с ней возились три древние
старухи-костюмерши, как понял их ремесло Руиз. Низа стояла на низенькой
табуретке, а женщины пытались задрапировать на ней богатый красный бархат.
Штуки других роскошных тканей лежали вокруг в беспорядке. Когда вошел
Руиз, сперва костюмерши его не заметили, и он смотрел, как они прикалывали
материю, отмечали длину и спорили пронзительными голосами. Низа посмотрела
на него, и глаза ее глядели тускло и пусто сквозь него, пока она стояла,
подняв руки, чтобы костюмерам было удобнее. Лицо застыло.
Прислонившись к бассейну, развалилось Айям, глядя на костюмеров. Руиз
злобно посмотрел на существо, но оно нагло улыбнулось в ответ, совершенно
не беспокоясь.
Когда костюмеры наконец посмотрели вокруг и заметили в дверях Руиза,
они побросали свои ткани, булавки, мелки и мерные ленты и выскочили через
заднюю дверь с пронзительными и хриплыми воплями.
Руиз надеялся, что сердце у них сильное, и такое потрясение они
переживут. Он совершенно не собирался приводить к новым смертям среди
собственности Кореаны.
- Можем мы поговорить? - спросил он.
Она посмотрела на него без видимого интереса и потом заговорила тихим
