- Эх, хорошо бы ты сделал это немного раньше.
- Я мог сделать это только один раз. Извини, пожалуйста.
Олбени пожал плечами.
- Что делать, работа эта жестокая и грязная, и я знаю, что ты о нем
жалеешь, о Хаксли. Что теперь?
- Бежим, - сказал Руиз и быстро зашагал по длинному коридору.
Куски разнесенного взрывами Мокрассара все еще шевелились, когда они
добрались до платформы поезда десять минут спустя. Руиз посмотрел на это и
передернулся. Лицо трупа Дурбана приобрело грязно-голубой оттенок. Мертвые
глаза все еще смотрели в потолок, но тускло и невыразительно. Руиз
почувствовал укол непривычной брезгливости при мысли о том, что ему
придется ехать в обратную дорогу с трупом, но не было никакой возможности
убрать его из сцеплений путанки.
Руиз обезвредил заряд взрывчатки в рюкзаке, и потом они аккуратно
забрались на поезд. Руиз уселся в сиденье водителя. Ему понадобилась
только пара секунд, чтобы разобраться в рычагах и кнопках, и поезд пополз
по рельсам обратно вниз.
Чтобы убить время, он старательно занялся детекторами Хаксли,
устанавливая их так, чтобы в любой момент выследить постороннюю активность
на их трассе, особенно внизу. Это нужно было на всякий случай: вдруг
кто-то из инопланетных обитателей туннелей решит наконец отомстить за
гибель своих соплеменников проклятому поезду, или - мысль и вовсе
неприятная - Публий подстроил им какую-нибудь ловушку к их возвращению.
Ему пришло в голову, что он не отдал недвусмысленного приказа сестрам с
мира Ях смотреть в оба за обоими концами туннеля, на тот случай, если
опасность появится с той стороны, откуда они пришли. У него возникло очень
неприятное чувство. Он стал беспокоиться, что сестры, когда он уходил,
были слишком озабочены тем, чтобы убраться подальше от того ужаса, какой в
них вселяла глубина дыры, чтобы обращать серьезное внимание на то, что
могло твориться за их спинами.
Возможно, сказал он себе, у него просто развивается паранойя. С
другой стороны, Публий, человек с колоссальным талантом наживать себе
врагов, все еще был жив после стольких лет омерзительного поведения, что
говорило в пользу того, что он ведет себя последовательно и хитроумно.
Опасность состояла в том, что Публий мог решить убить Руиза, прежде
чем тот смог бы открыть ему то, как он обошелся с его, Публия,
марионеткой. Руиз хотел надеяться, что, услышав, что произошло с
двойником, Публий станет выбирать между своим бешенством и своей жадностью
и скупостью, и что жадность победит.
- Что-то случилось? - спросил Олбени.
- Наверное, ничего, - ответил Руиз.
- Не очень мне нравится такой ответ, - сказал Олбени.
Руиз улыбнулся ему.
- Что же, я на тебя за это не в обиде. Мне очень неприятно, что я
впутал тебя в такую кашу, Олбени.
- Не ври, пожалуйста, - ответил Олбени, но тоже ухмыльнулся.
Путешествие продолжалось без происшествий, хотя Руиз несколько раз
замечал крадущиеся движения в различных туннелях, словно обитатели их с
любопытством пытались выяснить, почему происходит столько необычной
деятельности в привычном поезде. Никто, однако, не появился в открытую, и
Руиз устоял перед искушением воспользоваться своим телескопом - он не
хотел показаться чересчур заинтересованным тем, что его напрямую не
касалось.
Когда они оказались всего в нескольких сотнях метров над входом в их
туннель, Руиз вынул телескоп и стал всматриваться вниз, в противоположную
от них сторону стены, где и находился вход. Он подстроил фокус и увидел
Чоу, которая стояла у края туннеля с легкомысленно откинутым забралом
шлема и приветственно махала рукой. Разрешающая способность телескопа была
слишком невелика для Руиза, чтобы он мог разобрать, какое выражение лица
было у нее.
Руиз свернул телескоп и повесил его на комбинезон.
- Дерьмо собачье! - сказал он.
- Что?
- Мне кажется, сестер нет в живых - а это означает, что нас поджидает
Публий. Но, по крайней мере, он не убил нас, как только завидел. Он любит
смотреть на мучения жертв. Это одна из его самых больших слабостей, и в
один прекрасный день она приведет его к гибели, как я надеюсь.
Руиз покусал губы, потом настроил свой шлемофон на длинноволновую
передачу.
- Публий? Ты меня слышишь? Если ты меня сейчас убьешь, ты пропал. Я
не поверил ни на миг в представление Чоу - и она, и ее сестра были в
последней степени агорафобы.
Прошло несколько секунд. Потом Чоу отступила назад и упала мягко,
словно кукла.
- Что ты хочешь сказать этими словами, что я пропал? - Публий говорил
напряженным шепотом. - Ты теперь мой, Руиз. Ты никуда не денешься. Если ты
повернешь обратно, наверх, мне достаточно только связаться с моим новым
Юбере, и он перехватит и прикончит тебя. Или, может быть, я просто
выстрелю запаховый искатель, чтобы он тебя нашел, хотя мне очень не
хотелось бы портить свой новый поезд трупами.
Руиз вздохнул. Как он и надеялся, самое плохое было позади. Ничто не
давалось легко с такими чудовищами как Публий - этот создатель монстров
вполне мог помериться с ним хитростью, и, может быть, даже превосходил его
в этом. Он глубоко вздохнул и вынул свой пистолет из сапога, маленькую
штуковину, которая стреляла бронебойными большими пульками. Пульки, попав
в тело, взрывались. Он приставил дуло к своему виску так, что при нажатии
курка его мозг обратился бы в такую кашу, что даже Публий не смог бы
просеять ее на предмет выделения памяти.
Голос Публия переполнял его шлем.
- Какой же ты дурак. Неужели ты думаешь, что мне важно, смогу я
порезать тебя на игрушки или нет? Или что мой маленький генчишка
взорвется, когда взорвешься ты? У меня кое-что побольше поставлено на
карту. Я просто-напросто соберу несколько клеточек и отклонирую, чтобы
потом повеселиться.
- Это будет очень даже здорово, - сказал Руиз. - Но ты все еще ничего
не понял. Ты уже пробовал связываться с Юбере?
- Нет, - сказал Публий, и в голосе его зазвучала самая крохотная
нотка неуверенности. - А что? Неужели ты потерпел фиаско? А если и так, то
почему бы мне тебя не убить? И кстати, где мой генч?
Руиз с удовлетворением отметил, что Публий, видимо, не вламывался в
подлодку.
- Я оставил его в подлодке.
- Неужели? Вот уж неосторожно с твоей стороны.
- Нисколько. В первую очередь, как мог ты быть настолько глуп, чтобы
решить, что я не понимаю, что для тебя одним гончем больше, одним меньше -
никакой разницы. Во-вторых, на мне больше нет твоего бешеного ошейника. В
третьих, я воспользовался генчем, чтобы кое-что добавить к твоей куколке.
Убей меня - и ты никогда не получишь возможности использовать твою
марионетку, даже если он сейчас сидит в контрольной рубке своей крепости,
командуя всем, чем можно.
Последовало страшное зловещее молчание, которое прерывалось только
тяжелым дыханием.
Наконец Публий заговорил, и его голос был полон холодного
сдерживаемого бешенства, которое напугало Руиза больше, чем все хвастливые
угрозы.
- Почему я должен тебе верить?
- Свяжись с Юбере.
- А если ты провалился, и там сидит настоящий Юбере? Тогда настоящий
узнает, кто действовал против него, и даже я не хотел бы оказаться лицом к
лицу с Юбере в открытой войне.
- Вот вождь какая проблема, а? - Руиз старался изо всех сил говорить
холодным равнодушным тоном.
Прошло еще время, а поезд тем временем полз все ближе и ближе к
туннелю.
- Что мне делать? - спросил он Олбени.
Руиз перевел коммуникатор на близкое действие, чтобы он мог говорить
с Олбени так, чтобы его не слышал Публий.
- Ничего. Или он больше нуждается в той каше, которую он заварил с
Юбере, чем в мести - или мы уже покойники. Или хуже. Может быть, тебе
лучше было бы снести себе башку энергометом или прыгнуть к генчам в яму,
чем позволить Публию взять тебя в восстановимом состоянии.
- Он такой гад?
- Еще хуже.
Они приближались к туннелю, и Руиз уменьшил скорость, держа пистолет
наготове возле виска. Они проскользнули и остановились прямо под входом в
туннель. Стали ждать.
Из туннеля донесся страшный звук. Это не походило на звук, какой
могло издать человеческое существо. Похоже было, что какой-то хищник, лев
или огромный страшный медведь, начал таким образом рычать. Сперва Руиз не
мог понять, откуда такой звук может исходить, однако потом сообразил, что
Публий получил подтверждение слов Руиза и теперь ревел от ярости.
Звук внезапно прекратился. Огромный робот-убийца с потрепанным и
пораненным панцирем подполз ко входу в туннель и спустил вниз кабель с
магнитными пряжками на конце. Руиз поднял руку, поймал пряжку и пристегнул
ее к груди комбинезона.
Олбени посмотрел на него и побледнел.
- Хорошо ли ты подумал, Руиз? - голос его дрожал. Казалось, Олбени
потерял свою веселую браваду перед лицом чудовищного гнева Публия.
- Я не знаю, какой у нас еще есть выбор, Олбени. Там, внизу, - генчи,
вверху - люди Юбере, которые, вероятно, начинают уже удивляться, что такое
случилось с их хозяином. Они станут нервничать и искать ответы на вопросы,
а ответов у нас нет.
- Наверное, ты прав, - сказал с сомнением Олбени.
- Не знаю насчет этого, но у меня есть небольшая возможность
шантажировать Публия, который всем сердцем увлекся этой кашей с Юбере. Не
думаю, что он попытается нас убить, пока у него есть надежда, что этот его
план еще сможет сработать.
Олбени поглядел вверх на робота-убийцу.
- Надеюсь, эта овчинка стоит выделки, - сказал он.
Он пристегнул кабель к своей броне, и робот стал подтягивать их
вверх.
18
Чоу лежала, как куча тряпья, теперь на ее броне были видны наспех
заделанные дыры. Прибор из сплава и черного пластика, прикрепленный к ее
спине, был трупоход, который Публий использовал, чтобы заставить ее тело
двигаться как приманку, когда попытался завлечь их в туннель тихонечко.
Робот-убийца вел их дальше в туннель, и они прошли мимо тела Мо,
вжавшееся в угол между полом и стеной, словно она и умерла-то, насмерть
перепуганная глубиной дыры.
Публий устроил небольшой лагерь подальше от ямы и ее вони. Теперь он
сидел за складным туристическим столом, скорчившись над своим обедом,
вглядываясь в картину на экране видеосвязи.
- Что ты сделал с моим мальчиком, Руиз? - спросил он тоном светской
беседы.
Руиз посмотрел через плечо и увидел нового Юбере, который стоял там,
где они его оставили. Лицо его казалось спокойным, но Руизу показалось,
что в глазах марионетки он заметил тупую абстрактную муку.
- Не беспокойся. То, что мы сделали, не обязательно останется с ним
до конца жизни. Все, что мне нужно сделать - это сказать ему несколько
правильных слов, и с ним все будет в порядке.
Раненое плечо Руиза начинало болеть. Он поступил глупо, взяв пистолет
в правую руку. Он так долго его держал у виска, что анестезия быстро
улетучивалась. Ему уже хотелось опустить руку, но Публий несомненно дал
указание роботу-убийце схватить его, как только Руиз изменил бы точность
прицела в собственную голову.
- А-а-а... Что же, это неплохие новости. По крайней мере. И что мне
надо сделать, чтобы завоевать твое снисхождение и согласие сказать эти
слова?
- Выполнить наш уговор.
Публий издал нетерпеливое причмокиванье.
- Неудобно и хлопотно.
Руиз ничего не сказал. Позиция Публия была вполне предсказуема.
Публий вздохнул.
- Ладно, хорошо. Я знаю, когда я проиграл. - Глаза его блеснули, и он
приобрел такой предательский вид, какой только в человеке возможен. - Что
