С. Выготский, Ж. Пиаже, Дж. Брунер и другие психологи, это могучее средство,
которое освобождает ребенка от поглощенности окружающей средой, от давления
вещей и делает его поведение более свободным.
Как же происходит переход от сигнальной функции слова к
сигнификативной, к обозначению содержания предмета без определенного
действия с ним?
Существует огромная литература по этому вопросу, однако, клубок сложных
проблем, гипотез и догадок остается нераспутанным до сих пор. И это
неудивительно. В норме такой переход осуществляется очень быстро, почти
мгновенно, и его проследить практически невозможно. У слепоглухих этот
процесс крайне медленно разворачивается во времени, и все необходимые
условия этого перехода могут быть зафиксированы и сделаны предметом
изучения.
Для того, чтобы слово вместо сигнала к действию стало средством
обозначения вещи, необходимы определенные условия, которые не всегда бывают
в полной мере предусмотрены и обеспечены в развитии слепоглухонемого
ребенка. Какие это условия? В настоящее время мы можем сделать об этом лишь
самые предварительные предположения.
По нашему предположению, для отрыва слова от вещи необходимо, чтобы
одна и та же вещь могла быть выражена, представлена в нескольких разных
формах, например, в жесте, слове, рисунке, лепке из пластилина, конструкции.
И если жест и даже слово (в дактильной или звуковой форме) тесно, неразрывно
связано с субъектом действия физически, то рисунок, лепка, конструкция,
письменная речь как продукты деятельности отделены от субъекта и служат
опорой для отрыва дактильной или звуковой речи как формы выражения вещи от
самой вещи. По образному выражению Л. С. Выготского, нужно "силой одной вещи
похитить имя у другой". Когда это происходит и слово отрывается от предмета
и перестает выполнять функцию только лишь сигнала к действию, происходит
скачок в психическом развитии ребенка: появляются вопросы "Кто это?", "Что
это?", резко возрастает словарь, возникают ссылки на отсутствующее или
невидимое ("там", "тогда", "где?", "почему?" и т.п.).
Другое важнейшее следствие отрыва от вещи возникновение игры в
собственном, настоящем смысле слова.
Как и у зрячеслышащих детей, у слепоглухонемого ребенка игра не
возникает без руководства со стороны взрослых. На это обратил внимание еще в
1962 г. И. А. Соколянский, который писал, что слепоглухонемые дети сами
никогда не научатся играть в куклы, как и вообще не могут создать игру.
Однако прямое обучение не только само по себе никогда не приводит к игре, но
даже не способствует ее возникновению. На первый взгляд, этот факт может
показаться парадоксальным. И снова мы находим его объяснение у И. А.
Соколянского. "Мало того, научить их играть, особенно в куклы,-- дело почти
безнадежное. Всякая игра отражение социального опыта, а тем более -- игра в
куклы. Социальный опыт слепоглухонемых детей формируется крайне медленно, и
отразить его в раннем детстве слепоглухонемой ребенок еще не может".
Внешне все происходит, казалось бы, правильно: ребенка учат играть.
Однако, выполняя показанные взрослыми действия с игрушками (мишкой, куклой),
слепоглухонемой ребенок относится к ним всерьез. Так, слепоглухонемой
ребенок с остатками зрения (Вова К.) надевает очки мишке (внешне это может
быть расценено как игра), но при этом он вполне серьезно и понастоящему
заглядывает в них сбоку, чтобы убедиться в том, что видит мишка. Другое
наблюдение еще более отчетливо иллюстрирует этот тезис. Слепоглухонемая
девочка раздела и посадила мишку на пустую пластмассовую корзину для мусора,
заранее поставленную рядом с кроватью в качестве горшка. Девочка села рядом
на стул и долго сидела так, нагибаясь в сторону мишки. Затем она подняла
его. Так в течение десяти минут они сидели рядом, и время от времени девочка
проверяла "содержимое" этого "горшка", ожидая результата. Та же девочка,
показывая мишке картинки, постоянно подносила их к левому глазу, в котором у
нее были незначительные остатки зрения.
Во всех приведенных случаях отсутствует воображаемая ситуация,
условность, и вместо игрового действия ребенок по существу лишь
воспроизводит типичное предметное действие. Следовательно, психологический
механизм этого феномена -- в преждевременности обучения, несоответствии
требований реальным возможностям развития слепоглухонемых детей.
Возникновение игры у слепоглухонемого ребенка обусловлено развитием
предметной деятельности и речи. Этот процесс имеет те же закономерности,
которые были раскрыты Ф. И. Фрадкиной при изучении развития игры у
нормального ребенка. В исследовании Т. А. Басиловой выделены следующие
этапы:
Этап специфического манипулирования с предметом в отличие от более
раннего "неспецифического" манипулирования, когда ребенок совершает
однообразные действия с предметами (машет, стучит, бросает и т.п.).
Самостоятельное воспроизведение ребенком отдельных элементарных
действий или ряда действий. Для детей характерно подражание действиям
взрослого в сходной, но не тождественной ситуации, перенос действия на
другие предметы. В поведении слепоглухонемого ребенка часто По много раз
повторяются действия кормления куклы, укладывания ее спать, состоящие из
многих операций. Однако, это еще не игра. Так, например, отбросив мишку,
слепоглухонемая девочка сама, разувшись, ложится в кукольную кровать
(коробку), укрывается и укачивает себя. Многократно и попеременно повторяет
она эти действия.
Речь, появляющаяся в процессе развития предметной деятельности,
первоначально выполняет у слепоглухонемого ребенка функцию сигнала к
действию, но еще не выполняет функции обозначения предмета. Сигнальная
функции речи не обеспечивает "условного" воображаемого плана деятельности,
без которого невозможна игра. Скачок, связанный с возникновением настоящего
слова как средства обозначения предмета, приближает возникновение настоящей
игры. Для этого этапа характерно создание специальной игровой обстановки,
воспроизведение действий другого человека -- педагога, использование
предметовзаменителей. Действие с предметом осуществляется согласно игровому
смыслу, а не постоянно присущему значению предмета. В этих играх ребенок
самостоятельно воспроизводит не отдельные действия, а целые сюжеты, действуя
то за педагога, то за куклу. Именно на этом этапе появляется "роль в
действии" (Ф. И. Фрадкина) объективное подражание действиям конкретных людей
без осознания этой роли ребенком. Предмет используется многообразно, но
действие носит куплетный, а не сюжетный характер. Например, Дина К. достает
из шкафа консервный нож, зубную щетку, вилку. Кладет перед куклой консервный
нож, перед большим мишкой -- зубную щетку, перед маленьким мишкой -- вилку.
Садится сама, "ест" из тарелки с помощью расчески, потом забирает у мишки
зубную щетку-ложку и "ест" ею как ложкой. Поднеся щетку-ложку к губам, берет
ее в рот и трет ею зубы. Потом снова "ест", действуя щеткой как ложкой:
только подносит к губам и опускает в тарелку. Кладет зубную щетку-ложку в
тарелку перед мишкой. Гладит себя по голове. "Пьет"-из высокой коробочки.
Встает, подходит к большому мишке сзади и "кормит" его, потом "кормит"
другого мишку. Достает кусок бумаги, разрывает его на кусочки и кладет перед
каждым за столом. Садится на свое место, "пьет" из чашки. Кусает от клочка
бумаги по-настоящему и "пьет" из чашки. Выплевывает бумагу, снова
откусывает, но уже понарошку, пьет.
Следующий этап -- появление переименования в игровой ситуации. Сначала
ребенок называет другим именем предметы-заменители в соответствии с
функцией, которую они выполняют в игре. Но еще отсутствует отождествление
себя с другим человеком, "присвоение" себе его имени. Например, Дине К.
принесли новую ифушечную чашку. Сажает за стол мишку. Перед мишкой на столе
новая чашка и ложка, перед Диной -- стакан и ложка. Педагог указывает на
чашку и спрашивает: "Что это?" Дина: "Чашка." Дина сидит за столом и "ест",
"кормит" мишку. Вскакивает и приносит куклу, сажает ее на свое место,
"кормит".
Педагог: "Кто это?"
Дина: "Кукла."
Педагог: "Кто это?" (указывая на мишку)
Дина: "Мишка."
Педагог: "Кто это?" (указывая на Дину) Дина: "Дина."
Переносит остальных кукол из игрового уголка, усаживает и? на маленькие
стулья за столом. Соответственно каждой кукле на столе ставит по тарелке,
кладет пластмассовые полоски и гвоздики Три гвоздика берет со стола и кладет
на тарелку посередине стола.
П.: "Что это?"
Дина: "Хлеб".
Кладет в каждую тарелку еще по тарелке, но чуть наискосок.
П.: "Что это?"
Дина: "Ложка".
П.: "Что это?" (указывает на пластмассовую полоску у тарелки).
Дина: "Ложка".
П.: "Что это?" (указывает на тарелку внизу).
Дина: "Тарелка".
Сама указывает на дно тарелок и говорит: "Суп, каша, картофель". "Ест"
из своей тарелки, показывает жестом "хорошо", "откусывает" от пластмассовой
полоски -- "хлеба". Сердито машет рукой в сторону остальных кукол",
показывает на свой "хлеб". Вскакивает, приносит детали пластмассового
конструктора и раскладывает их перед каждой куклой за столом.
П.: "Это что?" (указывает на детали конструктора).
Дина: "Хлеб."
Последний шаг. Ребенок называет себя и "партнера" по игре (куклу)
именем другого человека. Вот несколько ситуаций.
1. В перерыве между занятиями Дина взяла со стола счетную палочку и
поднесла к своим губам, изображая курение сигареты. Указала на себя рукой и
сказала: "Папа." Потом поднесла эту палочку ко рту педагога и, указав на
нее, сказала: "Папа". Сунула палочку в рот другой слепоглухонемой девочке и
назвала ее "папа". Снова подносила палочку к своим губам и говорила: "Папа".
2. Дина надела белый халат педагога. Села в кукольном уголке на стул
около кровати с куклой. Сидит в этой позе несколько минут (именно так сидит
врач, который приходит в группу во время болезни детей); Берет с кукольного
шкафа сделанный из резинки и деревянного колечка "фонендоскоп", придвигает
свой стул ближе к кроватке куклы. Снимает с куклы одеяло, вытаскивает куклу
из постели, поправляет постель куклы, пытается засунуть в уши концы
"фонендоскопа", не удается. Кладет куклу обратно. Замечает вошедшего
педагога, оборачивается к ней, указывает на себя и говорит:
"Врач." Сажает педагога рядом с собой на стул, слушает ей грудь, спину
"фонендоскопом". Показывает жестом "хорошо".
Педагог: "Кто?" (указывая на Дину).
Дина: "Врач." 3. Дина забинтовала кукле руку.
П.: "Кто?" (на куклу).
Дина: "Дина."
Потом добавила: "Рука болит" и указала на куклу. Уложила куклу в
постель. Сидела рядом с кроваткой куклы на стуле, показывая жестами, что у
куклы болит голова, что кукла кашляет.
П.: "Кто?" (указывая на Дину)..
Дина: "Мама."
Таков в основных чертах путь от предметной деятельности с игрушкой к
сюжетной, ролевой игре у слепоглухого ребенка.
Отождествление игры с своеобразной предметной деятельностью ребенка с
игрушками, которое часто встречается в практике обучения и воспитания
слепоглухонемых детей, имеет серьезные отрицательные последствия для всего
хода психического развития. Это отражается прежде всего в развитии мышления,
так как без игры не формируется внутренний план деятельности, без которого
