Новая Сибирь, ближайшем к Беннетту, в день, в крайнем случае - в два,
переночевав на одном из ледяных полей, которые плавали среди моря.
Конечно, внезапно налетевший шторм мог потопить байдару; но то же грозило
бы и позже, при переправе через едва замерзшее море, с той разницей, что
тогда, в октябре, день длится только часа два - три, а ветры, ломающие
лед, бывают гораздо чаще.
Итак, было решено, что если к вечеру барометр не упадет, убить лишних
собак, накормить остальных до отвала, а на рассвете тронуться и путь,
оставив все лишнее имущество в избушке. С этой целью груз был тщательно
пересмотрен.
К вечеру барометр поднялся еще немного, и несколько собак, служивших
верой и правдой, с тяжелым сердцем были принесены в жертву. Крот, Белуха и
Пеструха, конечно, остались в числе живых. Чуть свет путешественники
покинули гостеприимную избушку, протащили байдару по льду километра два до
открытого моря и затем на восходе солнца отчалили, держа курс прямо на юг.
Так как байдара была тяжело нагружена, то плавание шло не так быстро, как
надеялись, и до заката проплыли немного больше половины. В середине моря
стали чаще попадаться плавающие льды, и продолжать путь ночью было
рискованно. Пришлось причалить к ледяному полю, на котором и расположились
ночевать. При закате мыс Высокий был уже ясно виден на горизонте.
На рассвете поднялись и продолжили плавание. Когда рассвело,
Никифоров и Горохов, всматриваясь в даль, одновременно воскликнули:
- Вот так штука - за ночь нас здорово отнесло в сторону!
- Куда же? Куда? Земли не видно? - спросил Ордин.
- Земля-то видна, да не та, что была вчера.
- Куда же нас могло унести?
- Или на восток, тогда мы видим восточную часть Новой Сибири, или на
запад, тогда перед нами Фаддеевский или даже Котельный остров, - сказал
Горюнов.
- Даль неясна, - заявил Горохов, - нельзя еще разобрать, какая земля.
- Все равно, какая бы ни была, плывем к ней; барометр за ночь начал
падать, нужно поторопиться! - заметил Ордин.
Когда солнце поднялось выше и рассеялся легкий туман над морем,
Горюнов взял бинокль, посмотрел на землю и спросил:
- А ну-ка, Никита - зоркие глаза! Какая земля перед нами?
Горохов всмотрелся, прикрыв глаза от солнца, и сказал:
- Котельный остров!
- Верно! И льдина за ночь избавила нас от плавания по очень скверным
местам вдоль островов. Теперь мы причалим прямо к нашему складу.
Действительно, к полудню уже не оставалось сомнения, что в виду
остров Котельный, - все узнали его очертания, исчез только почти весь
снег, покрывавший его весной.
Под вечер причалили к ледяному поясу, окаймлявшему остров, и на
протяжении пяти километров пришлось вспоминать весенние дни, перетаскивая
нарты через торосы. В сумерки добрались до поварни у подножия северного
мыса.
В складе не все было цело - очевидно, летом промышленники,
охотившиеся на острове, пользовались провизией, особенно юколой. Но для
небольшого числа уцелевших собак корма осталось довольно.
На следующий день погода была еще яснее, но барометр сильно падал и
предстояла резкая перемена. Не следовало испытывать слишком часто судьбу,
и решили выждать. Действительно, вечером началась буря, а утром повалил
снег, грянул мороз и сразу началась зима. Пурга с короткими перерывами
длилась до конца сентября, но корма для собак, провизии для людей и
топлива было достаточно, и путешественники отсиживались и отсыпались в
поварне. Путь домой был еще далек, но главное препятствие - открытое море
- было уже пройдено.
В один из случайных ясных дней все поднялись на высоты над мысом и
смотрели на еле видневшиеся на горизонте вершины Земли Санникова. Что
делалось там? Кончилось ли извержение? Ушла ли опять вода из котловины?
Или все живое погибло, и через несколько лет исчезнет в воде или в снегах
и лес - последнее доказательство богатой жизни среди льдов Севера. Все
смотрели с грустью на эту далекую землю, где каждый из них оставил нечто
дорогое, особенно Аннуир. Последняя страдала от непривычных для нее
сильных холодов, хотя носила теплую одежду Костякова, пришедшуюся ей по
росту. Она часто грустила по покинутой родине, привычным условиям жизни и
по погибшим соплеменникам. Она не раз спрашивала остальных:
- Неужели и там, где ваша земля, все такой холод и ничего, кроме
снега и льда?
В начале октября установившаяся зимняя погода позволила продолжать
путь, конечно, на нартах. Более тяжелую нарту тащили собаки, более легкую
- по очереди двое людей. Дни были короткие, и приходилось идти и ночью,
если светила прибывавшая луна. В поварне на мысу Медвежьем пришлось
переждать пургу, взломавшую лед, и потом с большим риском идти по тонкому
льду до Малого Ляховского. На Большом Ляховском дважды пережидали пургу.
Собачий корм был на исходе, провизия также, зато нарты стали легче и
двигались быстрее. Только в последних числах октября путешественники,
сильно утомленные, с тремя оставшимися в живых собаками, прибыли в
Казачье.
Опять у академика
Целую неделю в избе Никифорова путешественники отдыхали от трудов и
лишений длинного пути; они просыпались, только чтобы поесть, и снова
ложились спать. Впрочем, полярная зимняя ночь и жестокие морозы не
располагали и остальное население печального края к усиленной
деятельности.
На наивную Аннуир жалкое Казачье с его двумя десятками избушек,
занесенных снегом, произвело впечатление большого селения; она впервые
видела дома с крышами, печи с трубами, окна, столы, стулья, кровати,
впервые узнала, что можно спать и сидеть не на земле и есть не с колен;
все это были диковины, к которым приходилось привыкать, хотя иное казалось
ей смешным или ненужным.
Собственно, прибытием в Казачье экспедиция, давшая такие открытия, но
закончившаяся гибелью одного участника и всех коллекций и записей, могла
бы считаться завершенной, и Горюнов мог бы остаться где угодно, послав
академику Шенку подробный письменный отчет. Но слишком велико было
уважение Горюнова к этому ученому, доверившему крупную сумму и инструменты
неизвестному человеку на почти фантастическое предприятие. Ему хотелось
явиться лично и подтвердить свой рассказ показаниями второго участника.
Кроме того, нужно было сдать инструменты и деньги, вырученные при продаже
нарт, байдары, ружей, палатки и прочего. Большую часть этого имущества
приобрели Горохов и Никифоров, очень ценившие хорошие нарты и ружья.
Собрав около тысячи рублей, включая и остаток денег, выданных Шенком,
Горюнов, Ордин и Аннуир выехали через Верхоянск в Якутск. Но здесь
встретились препятствия: срок ссылки Ордина еще не кончился, и губернатор
не соглашался его отпустить, а Аннуир одна не хотела ехать, так как
дальний путь зимой ее страшил. Ордину было разрешено остаться в Якутске,
который произвел на Аннуир уже впечатление огромной столицы с массой
диковинных вещей, начиная с кошек, коров и запряженных лошадей и кончая
бальными платьями и граммофоном.
Горюнову пришлось поехать одному и удовольствоваться фотографией
Аннуир в ее домашнем костюме, то есть татуировке и пояске стыдливости,
небольшой коллекцией горных пород с Земли Санникова и острова Беннетта и
последней фотографией Земли Санникова, снятой с гребня при отъезде. В
конце декабря он прибыл в столицу и тотчас явился к Шенку.
Последний знал из короткой телеграммы только об открытии Земли
Санникова и возвращении участников и с понятным нетерпением ждал приезда
Горюнова, которого хотел представить академии и ученым обществам для
публичных докладов о замечательном путешествии.
Но Горюнов попросил выслушать сначала наедине его устный доклад.
И вот в один вечер в той же комнате, как и год назад, за тем же
столом Шенк выслушал рассказ Горюнова. Когда дело дошло до мамонтов,
носорогов, быков и других <живых окаменелостей>, он весь просиял и
воскликнул:
- Конечно, вы их измерили, фотографировали я привезли хоть что-нибудь
в доказательство этого замечательного открытия!
Существование онкилонов и палеолитического человека также поразило
его, равно как и сведения об их жизни и нравах.
Перед тем как изложить тяжелые воспоминания о последних днях Земли
Санникова и ее обитателей, Горюнов сделал паузу. Шенк принял это за
окончание рассказа и сказал:
- Вы ведь привезли дневники, фотографии, может быть, даже черепа и
шкуры животных, утварь онкилонов и дикарей? Вот так доклад мы устроим в
поразим всех Фом неверующих!
- Да, все это было у нас... Но все, все погибло!
- Ну что вы говорите! Так-таки все, все?
С волнением выслушал Шенк конец рассказа, рассмотрел фотографию и
горные породы и сказал:
- Итак, мы знаем теперь, по свидетельству четырех очевидцев, что
Земля Санникова существует, находится на север от острова Котельного
примерно в ста километрах, представляет огромный кратер вулкана, недавно
возобновившего свою деятельность. Вот на основании этих данных я попытаюсь
в недалеком будущем побудить академию снарядить экспедицию, достаточно
снабженную средствами и научными силами, чтобы достигнуть этой земли и
поскорее изучить то, что еще осталось от ее населения. Вы оба, конечно,
примете в ней участие, чтобы своей опытностью обеспечить успех
предприятия.
- О, разумеется! Но как теперь с докладом в академии и ученых
обществах? - спросил Горюнов.
- Сейчас он только испортил бы дело, - сказал Шенк. - Согласитесь,
что все, что вы мне рассказали, так необычайно, так чудесно и
неправдоподобно, что нужны убедительные доказательства, а то, что вы
можете предъявить слушателям, слишком недостаточно. Эта фотография
татуированной женщины - скажут, это эскимоска или чукчанка, они ведь в
жилищах ходят также раздетыми и татуируются, а тип у них такой же. Вот
этот базальт с гребня Земли Санникова - чем вы можете доказать, что он
взят не с острова Беннетта или с Святого Носа? А эта фотография котловины
с озером и извержением вулкана - на ней почти ничего не видно! Почему вы
не фотографировали больше и лучше после гибели нарты с результатами?
- Потому что мы израсходовали весь запас пластинок в котловине на
фотографии людей, животных, природы и случайно осталась только одна в
кассете. Эту женщину я фотографировал уже в Якутске.
- Обидно! Если бы хоть были снимки Земли Санникова с гребня, а также
острова Беннетта, то это были бы доказательства. А так никто не поверит
вам.
- Неужели и вы не верите мне? - воскликнул удрученный Горюнов.
- О нет, я вполне верю! - поспешил успокоить его Шенк. - Выдумать
все, что вы рассказали, невозможно... Но другие люди, более недоверчивые,
скажут: вот старый глупый человек, дал деньги каким-то неизвестным
ссыльным, наговорившим ему турусы на колесах. Они эти деньги прокутили и
потом сообща сочинили поучительный рассказ для маленьких детей о
фантастической земле и ее чудесном населении, который и преподнесли
доверчивому Шенку для оправдания расходов. Нет, лучше пока помолчим!
- Пока? До каких пор?
- Пока новая экспедиция с вашим участием не посетит землю, не найдет
этот огромный кратер, затопленные леса, новый вулкан, кости животных и
людей. Тогда и вы выступите со своим докладом, который, подтвержденный
документами и участниками новой экспедиции, уже встретит полное доверие и
сохранит для науки сведения о жизни и гибели населения злополучной Земли
Санникова...
- Да, вы правы! - сказал Горюнов. - Это будет более целесообразно.
