каменной крошки. Олег застыл в страхе, раздраженный рев прогремел почти
рядом. В последнем усилии схватить врага грифон смел крыльями еще двух,
что карабкались, вгоняя когти в щели, рухнул!
Когда уцелевшие снова показались из пыльного облака, Олег уже пришел
в себя, сбросил ударом Слова. Правда, едва не рассыпалась вся башня, но
старый колдун строил прочно: только скрипнули глыбы, словно крепко
стиснутые зубы.
Трижды звери поднимались по стенам. Олег сбрасывал заклятием, тяжелые
тела ударялись внизу так, что вздрагивали ступени. Трещали крылья, уши
глохли от рева. Острые когти царапали стены с таким скрежетом, что у Олега
ломило зубы.
Один ухитрился в страшном прыжке перепрыгнуть провал. Олег отпрянул,
упал на ступени. Зверь ухватился за край, повис, задние лапы отчаянно
пытались зацепиться. Крылья шумно молотили воздух. Правое тут же сломалось
о стену, серебристые перья забрызгало кровью.
Олег поспешно отполз, а зверь втащил себя наверх целиком. Их взгляды
скрестились. Грифон присел на все четыре мощные лапы, обломок правого
крыла упирался в камни. Олег с содроганием бросил тяжелый удар заклятия на
ступени впереди себя. Треснуло, словно к весу грифона добавилась тяжесть
другого зверя -- невидимого. Пролет провалился в красно-желтую пыль.
Снизу донесся глухой удар. Затрещали камни и кости. От слабости перед
глазами плыло, мощные заклятия истощили силы. В ушах гремела кровь, сердце
то едва не выпрыгивало, то замирало, как заяц под кустом. Из пыльного
облака возникла окровавленная птичья голова, крылья свисали надломленные.
Грифон увидел врага, попытался взбираться быстрее, когти скользнули,
высекая сноп желтых искр, зверь исчез. Снизу донесся глухой удар.
Олег перевел дух, выждал, но из пыли никто не появлялся. Снизу
трещало, доносился рев раненых. Еще не веря себе, он поднялся на поверх
выше, выдохнул:
-- Кончились?.. Кончились?
Из последних сил прошептал заклятие. Глыбы, начиная от ног, как
срезало, рухнули, исчезли, снизу донеслись чавкающие удары, треск. Олег
повернулся и, уже не оглядываясь, заспешил наверх.
Огромный черный волк из последних сил отбивался от двух грифонов. Его
загоняли в угол, волк затравленно хватал окровавленной пастью, отпрыгивал,
острые клювы щелкали, били в голову, плечи, спину. Серая шерсть покраснела
и слиплась. Он припадал на переднюю лапу.
Среди грифонов, что вламывались через дверной проем, трое несли в
роскошных седлах всадников. Впереди как вьюн вертелась гибкая женщина с
огненно-красными волосами -- миниатюрная, тонкорукая, с большими, широко
расставленными глазами цвета древесной коры. В ее тонкой руке сверкал
узкий, слегка изогнутый, со скошенным острием, меч, с клинком в полтора
локтя. Вдоль лезвия шел волнистый узор, руку защищала круглая пластина.
Рукоять была выложена сверкающими драгоценными камнями фиолетового цвета.
Зверь под ней припадал на переднюю лапу, в шее и боку зияли кровоточащие
раны, но люто огрызался, хватал страшной пастью.
-- Держись, Мрак, -- прохрипел Олег. -- Иду...
Его бросило на стену, в глазах плясали темные мухи. Сердце выламывало
ребра, в голове грохотали молоты. Он сглотнул горькое, что текло по губам,
ощутил соленый вкус.
Волк упал, чудом избежав хищного клюва, сбоку его прижали могучие
лапы другого грифона, самого огромного, а всадница с копной огненных волос
ощерила мелкие острые зубы и с наслаждением замахнулась мечом.
Внезапно раздался грохот, звон, а в помещении, жарком и наполненном
запахами крови и пота, повеяло холодом. Задняя дверь рухнула. В помещение
влетел, как выпущенный из катапульты валун, Таргитай. Меч в его руке
рассыпал длинные багровые искры, блистал так, что глазам было больно,
стальное лезвие неуловимо меняло цвет от багрового к оранжевому как
кипящее золото, на миг становилось голубым как лед и снова окрашивалось
зловеще-кровавым. Глаза певца были безумно вытаращены, на губах повисла
пена. Молча скакнул в самую гущу. Меч неуловимо скользнул из стороны в
сторону, в мертвой тишине слышался треск и хруст: Таргитай дрался, сцепив
зубы, а враги сразу умолкли.
Волк выполз из-под обезглавленного грифона, сбросил срубленное
наискось крыло. Он пробовал отряхнуться, красные брызги полетели во все
стороны. Волк не удержался на трех лапах, упал. Олег ухватил за лобастую
голову, потащил вверх, в голове будто лопнул котел с кипящей ухой. От боли
Олег присел, ничего не видя и не слыша, только ощутил, что его уже
поднимают, тащат сильные, надежные руки Мрака.
Среди трупов людей и зверей Таргитай наступал озверело, перед ним
осталось только трое людей и один хромающий грифон. Двое рослых мужчин
своими телами защищали рыжеволосую, но она сражалась, быстрая как змейка,
увертывалась. Ее меч блистал, как короткая злая молния.
Грифон начал подкрадываться к Таргитаю сбоку, Олег вскрикнул:
-- Тарх! Зверюка сзади!
Грифон прыгнул, Таргитай изменился в лице: Меч больно вывернул кисть,
защищая хозяина. Хрястнуло, в воздухе взвились золотистые шерстинки, а
разрубленное туловище обрушилось на Таргитая. Он упал, двое пытались
достать кривыми мечами, звякнул металл. Один отпрыгнул, тряся
окровавленной кистью.
Олег закричал, срывая голос:
-- Бой кончен! Кто бросит оружие -- уцелеет!
Красноволосая хищно блеснула широко расставленными, как у лесного
зверя, глазами.
-- Кончайте, -- повторил Олег сиплым голосом. -- Повинную голову меч
не сечет!
Один из воинов, презирая чудо, когда волк на его глазах обратился в
раненого человека, прыгнул с поднятым мечом. Мрак нагнулся к секире,
провел ладонью над рукоятью, но схватил внезапно воина за руку, сжимающую
меч. Хрустнуло, словно лопнуло яйцо, воин вскрикнул и рухнул на колени.
Второй побелел, он был совсем молод, поспешно выронил меч. Женщина
люто выкрикнула:
-- Трус!
Несчастный лишился бы головы, но через комнату метнулось белое.
Женщина оказалась на полу под тяжестью волхва. Олег заломил ей руку, с
силой выдрал из судорожно сжатых пальцев меч.
Таргитай оперся о стену, уронил руки. Меч коснулся разрубленного
воина, зашипело. В зале добавилось запаха горелого мяса. Таргитай тоже,
как и Мрак, не спускал удивленных глаз с Олега. Волхв по-прежнему трусит,
но уже кидается очертя голову.
-- Руки за голову, -- велел Мрак двум обезоруженным. -- Даже не
мыслите о побеге! Тарх, отведи их в чулан, там крепкая цепь.
Посреди комнаты катались, сцепившись, волхв и рыжеволосая. Мрак
отшвырнул пинком меч. Женщина отчаянно отбивалась, выкручивалась, молотила
волхва кулачками. Мрак кривился, осторожно щупал бок, между пальцами
протекла кровь.
Двое покатились, едва не сбили его с ног. Мрак обозленно занес ногу
для пинка, целясь рыжей в голову. Олег предостерегающе выставил локоть,
заломил ей руки за спину, связал шнуром от полога.
-- И пасть заткни, -- посоветовал Мрак угрюмо. -- У баб такой язык...
Сам пришибешь!
Олег дышал тяжело, весь мокрый.
-- Нельзя женщине затыкать рот. Она умрет. Спроси Таргитая!
Мрак презрительно плюнул им под ноги.
-- Я пойду за Тархом. Когда беда уходит, он сразу становится не
просто дурнем, а еще и ленивым дурнем. Или дурным лодырем; вам, волхвам,
виднее. А ты, пока не остыл, снасильничай! Пусть помнит, у кого красть
размечталась.
Удалился, прихрамывая, все так же зажимая рану. Рыжеволосая
перевернулась, смотрела ненавидяще. Веревка оттягивала плечи назад, отчего
грудь, крупноватая для такой хрупкой фигурки, выпячивалась острыми
кончиками. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать. Она была в мужской
одежде, перехвачена широким ремнем, на ногах удобные для верховой езды
сапожки без каблуков.
-- Не дергайся, -- сказал он хрипло, -- тебе не будет больно.
-- Ага, не будет, -- сказала она с ненавистью. -- Грязное животное!
Олег дышал все медленнее, перед глазами перестали прыгать огненные
мухи. Мир очистился, он видел женщину, понимал, потому бросил грубо:
-- Я еще не насилую. Не собираюсь.
В ее далеко расставленных глазах мелькнуло удивление. Спросила
подозрительно:
-- Это почему же?
-- Сам рыжий, но рыжих не выношу. И таких тощих. Ты еще и больная
наверняка.
-- Животное, -- повторила она уже не столь уверенно. -- Хочешь, чтобы
я поверила, а потом набросишься, как грязный зверь...
-- Размечталась, -- ответил Олег грубо, как ответил бы доблестный
Мрак.
На него упали теплые капли. Олег поспешно встал, рядом в затихающих
судорогах дергался грифон, из обезглавленной шеи брызгала кровь. По всему
залу лежали убитые, кто-то из раненых пытался ползти. Грифоны слабо
трепыхали крыльями, окровавленные перья усеяли зал.
Прибежали двое слуг, быстро и радостно прирезали раненых. Олег
протянул женщине руку, она отшатнулась.
-- Откуда, -- сказал он зло, -- втемяшила себе в дурную башку, что я
мечтаю тебя поиметь? У тебя вся задница с мой кулак. Поднимайся, отведу
вниз. Вернется хозяин, пусть разбирается.
Она поднялась сама, лицо было надменным, но в глазах таился страх.
-- Когда он вернется?
-- Как тебя зовут? -- ответил он вопросом на вопрос.
Она помедлила, ответила неохотно:
-- Лиска.
-- Лиска? -- удивился Олег. -- Ну и шутники твои родители. Правда,
рыжая, но ты ж злобная, как волчица!.. Или такая лиска вместо кур оленей
задирает?
Ее рука вздрагивала, а когда он сжимал сильнее, не давая упасть, она
втягивала голову в плечи. Олег держал кисти пленницы в ладони, дивился
тонким косточкам пальцев. Вышивать бы такими, а не мечом размахивать,
людей жизни лишать...
На пороге чулана она извернулась и вцепилась зубами в его руку. Образ
рукодельницы разом померк. Массивная дверь распахнулась, он впихнул Лиску
не слишком грубо, но уже как пленного воина, а не хрупкую женщину.
-- Жди. Хозяин разберется.
Она едва не упала, хотя ступеньки не было, с разбега налетела на
стену. Олегу крикнула вдогонку:
-- Когда он явится?
-- Обещал через пару дней.
Он закрывал дверь, когда из подвала донесся ее язвительный голос:
-- А есть не принесешь, потому что не сумел?
Олег озадаченно остановился:
-- Не подумал... Надо было сразу прибить. Это я дурак, а не Тарх.
Мрак тоже умнее, чем прикидывается. Живых у него не осталось.
Она надменно смотрела рослому варвару в лицо. Носик ее был
вздернутым, а на щеках пламенели веснушки.
-- Можешь не кормить! Но... остальное мне не запретишь?
-- Сколько угодно, -- бросил он сердито. -- Хоть с утра до вечера. И
весь следующий день!
-- Где?.. Ты придешь за мной, раб?
Олег ощутил сильнейшее желание войти в чулан и дать ей по наглой
роже.
-- Где?.. Там, где будешь спать. Это для тебя самое подходящее место.
Ее желтые глаза прожигали в нем дыры, куда пролез бы кулак Мрака.
-- Но руки мне развяжешь?
-- Еще чего? Мало, что кусала, мечтаешь еще и поцарапать?
-- Но как я...
Он не дослушал, захлопнул дверь, навесил за засов пудовый замок, ключ
спрятал в карман. Уже по дороге обратно сообразил запоздало, что со
связанными за спиной руками вряд ли сумеет спустить портки, мужчина и то
бы не смог, но чувствовал себя таким разбитым, что потащился дальше. Раз
не пустила под себя лужу сразу, когда придавил к полу, то потерпит, пока
он вернется. Упырь только знает, что проще: развязать руки или всякий раз
спускать ей штаны, а затем надевать!
Не поймет, подумал кисло. Завизжит, грязный зверь пришел
