-- Великий и мудрый, это для нас чересчур умно. У нас тоже один волхв
чуть не рехнулся, разгадывая, почему от коровы всегда теленок, от козы --
козленок, а никогда не перепутываются. И как из крохотного зернышка
вырастает дерево?.. А нам, простым и даже очень простым, чего-нибудь
попроще, но побыстрее и побольше. Тебе в башне не дует, хотя не могу
понять, как терпишь такую жару, а нам делов непочатый край. До самой
могилы, которая, правда, рядом, будем обязаны, ежели научил бы нас... хотя
бы вызывать стол с кабанчиком! Лучше, если можно, с двумя.
Олег сжался, в комнате чуть померкло, как и лицо старого мага, но
Гольш лишь вздохнул, сказал осуждающе:
-- Если здесь возникло, где-то исчезло.
-- А ежели не воровать? Боромир брался творить хоть из камня. Правда,
ничего не получалось.
-- Законы богов не сломить. Ежели создать здесь, то где-то
рассыплется в прах. Ежели сохранить жизнь раненому здесь... или
обгорелому, то где-то умрет или погибнет другой.
Олег вздрогнул, побледнел. Таргитай беспокойно ерзал, кривился,
словно находил гвозди и дергал один за другим, лишь Мрак равнодушно пожал
плечами. Исчезло у чужих, что за беда? Скорее всего сперли у кагана,
откуда у бедняка такой откормленный поросенок? А богатых грабить не
зазорно. Может быть, от позорной смерти спасли: от обжорства тоже мрут!
Гольш рассматривал их насмешливо:
-- В самом деле из Леса... Для вас как будто в самом деле все --
родня. Но мир чересчур велик. Бей всякого, все равно попадешь в чужого.
Говорил с иронией, Олег же всматривался, старался проникнуть за
личину. Внешность обманчива, для того и дана, язык еще брехливее, но
насколько старик подшучивает?
-- Решайте! Магия -- горький труд, не все готовы связать с нею жизни.
Одни отказываются сами. Другим... другим не дается.
Мрак хмыкнул:
-- Тогда мы в самый раз. Ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Ни сюды Микита,
ни туды Мыкыта. А я вовсе ни рыба ни мясо и в раки не гожусь. Значит,
только в маги.
За окном внезапно потемнело. Подул холодный ветер, донес запахи, что
смутно напомнили о северном Лесе. В комнате хлопнуло, посветлело. Перед
неврами в воздухе повисли три медные с прозеленью чаши. Пахнуло настолько
гадостно, что Мрак отпрянул, ударился затылком о камень. Темная
маслянистая жидкость неспокойно двигалась. Медленно выныривали белые
склизкие комочки, словно в гнилой воде разложились толстые больные жабы.
-- Что за шербет? -- спросил Мрак подозрительно.
-- Напиток магов.
-- Воняет гадостно!
-- Ты еще не пробовал на вкус, -- утешил Гольш. -- Уже передумал?
Мрак угрюмо покосился на его злорадное лицо.
-- У нас тоже горьким лечат, а сладким калечат.
Рывком ухватил чашу, Таргитай и Олег только раскрыли рты. У Мрака
было красное злое лицо: обгорелое, в шрамах, но твердое, как вырезанное из
хорошего старого дуба.
В зеленой густой жиже высовывались облепленные ряской головы улиток,
мелькали красные дождевые черви. Мрак осушил, не поморщился. В чаше Олега
плавали дохлые мухи, выдранные с мясом лапы кузнечика. Желтый как
покойник, Олег глотал судорожно, кадык дергался.
Таргитай сделал первый глоток. Холодное гадкое тело улитки скользнуло
по горлу. Он судорожно пытался протолкнуть глубже, но следом попался
клубок шевелящихся червей.
-- Глотайте, все глотайте, -- донесся как издалека голос старого
мага. -- Чтобы досуха.
Таргитай скакнул к окну, ударился лицом о металлическую решетку. Вниз
хлынул водопад, в котором ему виделись жабы, лягушки, улитки и тритоны. Он
ухватился за прутья, ноги стали ватными.
Мрак сидел как камень, неподвижный и твердый. В глазах было злое
торжество, губы застыли узкой щелью, словно по коре старого дуба рубанули
секирой. Олег стоял, его шатало, мотало из стороны в сторону, по горлу
вверх-вниз катались толстые шары.
-- Горько? -- донесся все еще далекий голос Гольша. -- Ничего, это
только сперва горько и гадко, зато потом будет еще хуже. Маг должен
постоянно одолевать все и всех, но сперва должен научиться одолевать себя.
Вы двое можете начинать первый урок. А ты, золотоволосый отрок, возьми
метлу, убери комнаты и лестницы. Отсюда и до...
- До обеда?
- Нет, до подвалов.
Таргитай старательно дудел, хотя малость осип, когда на пороге
возникли две сгорбленные фигуры. Таргитай с горестным воплем кинулся
навстречу, захлопотал, подвел к лавке, а Мрака укутал в одеяло.
Мрак прохрипел:
-- Ежели такова магова жизнь, то лучше волком!
-- Я не доживу до утра, -- сказал Олег со стоном.
Таргитай поспешно спрятал дудочку, -- еще побьют от зависти, --
услужливо укутал Мраку ноги толстой шкурой.
-- Эт ничо, ничо! Гольш рек, что это сперва только трудно, зато потом
будет совсем тяжко.
-- Тебя бы в волхвы-предрекатели... Забили бы враз.
-- Таргитаю всегда везет, -- сказал Олег едва слышно. -- Что только
Гольш с нами не вытворял! Кол на головах тесал, орехи колол, мордой о
стол... Но все-таки обещал научить!
-- Как я обещал заплатить? - буркнул Мрак. - Чую, нашла коса на
камень.
Таргитай недолго нежился как кот на печи. Неспособный к магии может
оказаться полезным на работе попроще: таскать воду из подземелья на самый
верх, убирать, перекладывать камни.
-- Не наглей, Тарх, -- сказал Мрак предостерегающе. -- В тепле да
уюте охомячиваешься быстро.
-- Как по Степи бегал, -- напомнил Олег. -- Как лось! А по Горам?
Вылитый козел. Прыг-скок, прыг-скок, только рогами потряхивал.
-- То по нужде!
-- Да, здесь по нужде далековато.
Таргитай зябко передернул плечами: утром Мрак едва не сбросил его
вниз, когда он пытался справить малую нужду прямо из окна башни. Мрак и
раньше ярился, когда мужики ленились сойти с крыльца. Волчья привычка не
оставлять следов сказывалась в любой личине.
Гольш сердился, в комнате всякий раз темнело, а под высокими сводами
слабо блистало, гремел гром. Мрак, на которого возлагал особые надежды, не
мог сдвинуть заклятием даже волосок. Олег же, напротив, тряхнул башню, да
так, что по стене пошла трещина. Гольш побелел.
-- Ломать -- не строить, -- повторял он настойчиво. -- Ты обязан
овладеть своей яростью.
-- Ярость? -- удивился Мрак. -- Скорее зайцы пойдут гонять медведей,
чем Олега рассердишь!
-- Рассердится и червяк, если на него наступят.
-- То червяк. Верно, Олег?
Олег с неудовольствием пожал плечами:
-- Ярость -- свойство неумных. Так учил Боромир.
Длинные черные тени от его высокой фигуры скользили по стенам, жутко
ломались на углах, страшно и хищно перепрыгивали. Олег временами походил
на свою тень, в его лице Гольш замечал напряжение и нечто скрытое, но тут
же в глазах молодого волхва проскакивала беспомощность. Он скрывал ее
тщательно, в отличие от золотоволосого Таргитая, тот жил бездумно и
беспечно.
-- В тебе слишком много скрытой ярости, -- сказал Гольш нерешительно.
-- Ты сложнее своих друзей и... опаснее. Они чисты, оба как на ладони. А
ты темен. Даже для себя, как мне кажется, темен.
-- Еще бы, -- буркнул Мрак с удовольствием. -- Он такой волхв, что
правую руку от левой не отличит! А уж ноги и вовсе...
-- Нет, заклятия ни при чем. У тебя все наружи: душа нараспашку,
сердце на рукаве, секира на перевязи. А ваш Таргитай и вовсе зайчик с
дудочкой. Олег же в неустроенности, ум в смятении, от него не знаю чего
ждать...
-- Значит, -- подытожил Мрак, -- всего! Зато от нас с Таргитаем --
ничего. Эй, зайчик с дудочкой! Принеси труженикам магии напиться. В горле
как три кошки гадили. Это все еще от того напитка магов!
-- Воды? -- пискнул Таргитай. Мечтательный взор погас. Он с великой
неохотой спрятал дудочку.
-- Дурень, напиться, а не мыться.
Таргитай, обливаясь потом, потащился вниз. Одно утешение, что
наиграется всласть, пока спустится до самого низа. Как раз начали
складываться слова в новую песню, непохожую на прежние. А внизу в
подземелье, где бьет ледяной ключик, прохладно и знакомо, словно вернулся
в родной Лес...
Мрак проводил Таргитая подгоняющим взглядом: ползет как больная
черепаха с перебитыми лапами! Если бы мог взглядом дать пинка -- певец
катился бы кубарем до самого подвала.
-- Хоть один при деле. Мы что, мы -- маги, можно и дурью маяться.
Почтенный Гольш, не обессудь за смелость, мы ведь простые и даже очень
простые, но ты в благородной рассеянности не замечаешь мелкой мерзости с
крылышками -- откуда в таких жарких Песках? -- но меня комары заели. Это ж
не комары, а прямо верблюды с крыльями. Сообразил бы заклятие, дабы враз
под корень? Можно под крылья.
Гольш сидел насупленный, злой. Кустистые брови торчали как частокол,
глаза недобро сверкали.
-- Нет таких заклятий!
-- Неужто доселе никто не придумал? Тогда сочини сам. Или давай
разведем пауков.
Губы Гольша слились в прямую линию, голос был неприязненным:
-- Не стать тебе магом.
Олег встревожено поворачивался то к Гольшу, то к Мраку, не желал
ссоры, но и вмешиваться боязно между такими грозными противниками, а Мрак
беспечно заявил:
-- Все, утоплюсь с горя! Я уж размечтался, что горами буду трясти как
Таргитай веником. Ну, буду трясти, а что толку?.. Олег тоже тряс. Сильного
на свете много, умного тоже много, доброго -- мало. Олег, помнишь
сильномогучего Святогора? Или великана Горыню? Вот уж оба уродились и
сильными, и даже мудрыми.
Олег понурил голову:
-- Мрак, они ж не маги! А нам позарез надо стать магами, ежели опосля
хотим спокойно жить-поживать да добра наживать. Пока в мире такое
творится, разве совесть не загложет?.. А магам подвластно исправить мир.
Им все подвластно. Ведь все, мудрый?
Багровые угли бросали пляшущий пурпурный свет на лицо Гольша. Он
взглядом менял цвет пламени, вздымал щелкающие искры. Сухие старческие
руки бессильно свисали с коленей.
-- Все, -- подтвердил он отстраненно. -- А что не подвластно, то нам
и не надо.
Олег спросил быстро:
-- Неподвластно?
Гольш поморщился:
-- Одна вещь на всем белом свете. Но она не по силам даже богам. Даже
самому богу богов -- Роду. Она вовсе не из нашего мира.
Мрак встрепенулся, Олег вовсе вытаращил глаза:
-- Такое возможно? Что это?
-- Яйцо.
-- Просто яйцо?
-- Второе Яйцо. Из первого когда-то возникли небо и звезды, боги,
люди, звери... Весь мир. А это Яйцо... гм... словом, такое же.
Мрак с недоумением повертел головой:
-- Зачем?
Гольш неотрывно глядел в жарко пылающий огонь, но плечами передернул,
словно повеяло холодом.
-- Даже богам неведомо. Наверное, скоро вспыхнет новый свет.
-- А наш?
Пламя начало прижиматься к раскаленным углям. Гольш подбросил сухую
ветку, сказал все тем же отстраненным голосом:
-- Яйцо спрятано в самом глухом месте на всем белом свете. Там
дремучий Лес, полный колдовства. Стерегут невиданные чудовища, а крылатые
звери из-под облаков ревниво просматривают каждую тропинку... Да там и нет
тропинок. К тому же Яйцо скрыто у людей, страшных в своей мощи. Никто не
знает ее пределов. Даже эти люди не знают! Яйцо под надежной защитой.
Мрак не слушал, осторожно сдирал корочку с раны. Показалась нежная
розовая кожа.
-- Нам нет дела до яиц, кто бы их ни снес. Злую магию бы порушить.
Срубить, как сорную траву! А там можно и помереть. Не для жизни вышли из
Леса -- для смерти...
Гольш ушел молча. Невры провожали сгорбленную фигуру уважительными
взглядами: старый маг истязал себя работой. До утра из его комнаты
