привязан!
В красном зареве пожара рубился Олег. Перед ним хищно блистала
полоска металла, приземистый караванщик умело наступал, что-то выкрикивал,
плевался, орал... Олег отодвигался, его спасали длинные руки.
Мимо Таргитая пронеслись с ревом и топотом горбатые звери. Три
караванщика лежали в ряд в одной луже крови. Лица одинаково были
перекошены ужасом, у всех троих были вырваны глотки, оттуда еще хлестала
кровь.
Таргитай заорал:
-- Олег, держись!.. Я бегу!
Караванщик внезапно бросил меч, скакнул в сторону и со всех ног
бросился наутек. Мчался так, что Таргитай даже не подумал броситься
вдогонку. Олег тоже лишь проводил взглядом, тяжело дышал, но вдруг
убегающий вскинул руки, он рухнул лицом вниз и застыл. В спине торчала
стрела.
Мрак подбежал к изгоям, опустил лук. На лице оборотня была ярость,
рот в крови, глаза горели сумасшествием.
-- Мрак,-- проговорил Таргитай с трудом.-- Мрак...
Мрак обнял, похлопал по спине. Голос оборотня был странным:
-- Снова удалось! Чем дальше от Леса... Верно, волхв?
Олег перевел дыхание, качнул головой:
-- Нет, с тобой что-то другое... Мрак, надо бежать. Когда я поджег их
обоз, то видел, как грохнуло? Чуть не оглох. Огонь видно далеко, да и
грохот услышат.
-- Твоя магия сильнее,-- согласился Мрак.-- Молодец. Чего-то стоишь
как волхв! Не ожидал.
-- Я отпустил верблюдов,-- сказал Таргитай,-- но кони на месте...
Мрак насторожился, опустил руку на нож. По истоптанной земле полз
человек, за ним тянулся кровавый след. Голову поднять не мог, терся лицом
о землю. Мрак пинком перевернул его на спину. Баджед смотрел со страхом и
ненавистью. Мрак медленно потащил из перевязи секиру.
-- Говорил же, что делаешь смертельную ошибку?.. Кто его так?
-- Я,-- ответил Таргитай убито.
-- Ты? -- удивился Мрак.-- Чем? Бревном?
-- Ну что ты, Мрак! Я не такой зверь, как ты. Кулаком!
За его спиной Олег хмыкнул, сомневаясь, а Мрак уважительно покачал
головой:
-- А еще про любовь песни складываешь!
Он поднял секиру, Таргитай ухватил за руку:
-- Ох, не надо!
-- Почто так? Это главный гад. Фараду, например, не по душе было
вязать пленных, по роже видел... К слову, на Фарада телега с неба рухнула,
что ли?
-- Тоже я,-- сказал Таргитай с отчаянием.-- Мрак, я не могу смотреть
на мертвых! Хватит убийств.
-- Гм, я больше не люблю смотреть на живых врагов... Эх, Тарх --
добрая душа.
Олег привел в поводу полдюжины коней. Мрак все еще раскачивал в
раздумье секиру над головой Баджеда. Тот был бледный как мертвец, но
старался не отводить взгляда.
-- Оставь,-- попросил Олег.-- Потом объясню зачем. Садись скорее!
-- Ты пошарил по тюкам?
-- Пошарил, пошарил!
Мрак взлетел на конскую спину, жеребец дико завизжал, сорвался с
места, как выпущенная из лука стрела. Олег медленно взобрался на своего
коня, что-то приговаривая шепотом. Зачарованный конь стоял сонно, даже не
прядал ушами. Таргитай пугливо смотрел подходящего себе, а кони будто
нарочно скалили огромные желтые зубы. Лишь один повернул голову, взглянул
добрыми карими глазами, и Таргитай стыдливо вскарабкался на коня. Тот тут
же пошел мелким шагом, свернул вправо, свернул влево. Сзади крикнул Олег:
-- Дурень, не дави коленями! Ты им правишь!
Сзади послышался нарастающий топот, грохот копыт. Таргитай осторожно
развернул коня, тот переступил через лежащего в темной застывающей крови
Баджеда.
-- Вам не уйти,-- просипел Баджед.-- Лучше убей...
-- Мы уже ушли,-- ответил Таргитай.
Мрак подскакал, круто остановил взмыленного жеребца. Тот дрожал,
смиренно косился на нового хозяина. Таргитай увидел желтую пену,
разодранный удилами рот, подумал, что жеребцу повезло, если отделался
целыми ребрами.
-- Вперед! -- гаркнул Мрак.
Он пустил жеребца грунью, поглядывая на изгоев, затем -- рысью,
наконец послал жеребца в галоп. Таргитай вдруг ощутил, как это здорово --
нестись на резвом коне, сидя у него на спине. Возможно, киммеры не только
звери, но в чем-то и люди? Если первыми приручили этих зверей, придумали,
как сказал Горыня, уздечку, цветную попону, потничек?..
Когда впереди показалась мелкая речушка, кони по молчаливой команде
сбежали вниз, долго неслись по воде вдоль берега. Когда наконец выехали на
сушу, Мрак спросил нетерпеливо:
-- Так зачем было оставлять ему жизнь?
Таргитай сразу не нашелся с ответом, проблеял что-то о милосердии, а
Олег сказал с достоинством, продуманно:
-- Пусть знают все, что посол должен заниматься посольством! Ежели
выживет, в чем я сумлеваюсь, то его казнит каган. Ясно? Ведь явится с
пустыми руками и обгорелым хвостом.
Мрак заржал, конь присел и поджал уши.
-- Каган будет последним дурнем, почище Таргитая, если поверит, что
такой оборванец -- посол! Грамоты сгорели, заместо каравана остались от
хвоста уши...
-- Вот-вот. А если каган не казнит -- кто этих степняков знает,-- то
свой фараон точно не помилует!
Мрак с восхищением покрутил головой:
-- Зверь! Какая ловушка для бедолаги... С какими двумя извергами,
оказывается, еду!
Они нещадно гнали коней, пока те не захрипели, а с удил не полетела
по ветру желтая пена. Таргитай смутно удивился, что сильные звери
приморились раньше него, простого и несмышленого лесного жителя. Мрак же
пустил коней шагом к видимой только ему роще.
Их встретило около сотни дубов, где старые поддерживали молодняк,
сплотившись, как запорожское братство Конана, переплетясь ветвями и
корнями, выдерживая удары ветра, стужу, зной.
-- Мир вам, крепкокорые,-- сказал Олег почтительно.-- Мы -- люди
Леса, деревья чтим. Особо чтим вас, могучие дубы!
-- Здравствуйте,-- сказал Таргитай ласково.
-- Будьте здоровы,-- буркнул Мрак. Вогнав коня в тень, он спрыгнул,
шлепнул по мокрому от пота крупу, понуждая идти к зарослям сочной травы.--
Хвороста не видать... Тоже мне степняки -- костры норовят разводить к
холодку!
-- Могли поляне,-- предположил Таргитай.
Мрак посмотрел так, будто Таргитай плюнул в котел с кашей.
-- Взгляни на выжженную землю! Хоть поляне всего лишь выродившиеся
невры, но даже они не станут разводить огня рядом с деревьями!
Олег озабоченно пощупал кору ближайшего дуба. Почернела,
растрескалась, из обрубков нижних веток все еще капает сок, на верхних
уцелевших ветках свернулись от жара листья.
-- Костер жгли недавно,-- определил он.
-- Скоро за своими хвостами гоняться будут!
Коней пустили пастись. Конь Таргитая, признав хозяина самым
мягкосердечным, поглядывал укоризненно. Травы мало, приходится щипать
листья с веток, поднимаясь на задние ноги, как делают паршивые козы,
которых создал не Род, а Чернобог по своему образу и подобию.
Олег прочесал весь гай, но принес лишь десяток лесных яблок. Мелкие,
твердые как камни, они были к тому же кислые, как улыбки тещ, у которых
дочерей сватают бедные зятья.
-- Это все,-- сообщил он хмуро.-- Там еще дятел бьется головой о
дерево, ошалел уже...
-- Дятел наш,-- строго сказал Мрак.-- Короедов жрет. Эх, Олег! А еще
волхв, умным хочешь быть. Отдай эти яблоки коням.
Он вытряхнул прямо на землю сушеную рыбу, жареное мясо, хлебные
лепешки, связки сочных луковиц. Таргитай и Олег непонимающе смотрели на
Мрака.
-- Олег,-- сказал Мрак,-- разве я не велел пошарить в тюках?
-- Я пошарил! Набрал столько, что конь шатается. Всякие магические
вещи, чародейские...
Мрак пошарил в мешке, запустив руку по плечо, вытащил завернутую в
широкие листья лопуха истекающую жиром зажаренную птицу. От нее сразу
потек одуряющий аромат.
-- Вот настоящая магия! Потягаемся, волхв?
Олег не отводил от жареной птицы зачарованного взгляда, голос его был
потрясенным:
-- Сдаюсь... Это великое чудо!
После обеда Таргитай растянулся на земле в тени дуба, раскинул руки.
Он чувствовал себя как дед Тарас после подъема на крышу сарая. Мрак тотчас
же вскочил -- свежий и бодрый, как переплывший холодный ручей заяц.
-- Кончай ночевать! Лодыри, по коням!
Таргитай продолжал лежать, а когда Мрак посмотрел на него зверем,
сказал невинно:
-- Мрак, а у меня не конь, а кобыла...
-- Садись на кобылу, а то голову сверну!
Кони едва не заплакали, но их нещадно погнали в зной, где воздух
плавился от жары, а солнечные стрелы превращали землю в сухую ядовитую
пыль. Мрак посматривал по сторонам обеспокоенно, везде видел далекие
облачка пыли.
Вдоль обочины темнели норки хомяков. Конь Мрака провалился первым,
но, к счастью, не на скаку. Мрак из осторожности хотел было пустить коней
волчьим шагом: след в след, но посмотрел на измученные лица, махнул рукой.
От судьбы не уйдешь, костлявая и в вирые достанет.
Измучились к середине дня: Мрак часто приказывал слезать, уводить в
Степь и там залегать вместе с конями, пережидая скачущих киммеров. Кони
чуяли подземные ходы хомяков, ступали осторожно. Мрак наконец снял лук, и
даже кони повеселели, ибо стрельба из лука означала скорый отдых.
Таргитай даже не понял, почему вдруг Мрак выстрелил в заросли
великанских будяков, но там истошно вскрикнула огромная птица, шумно
захлопали крылья. Олег пустил коня вперед, оттерев Таргитая, вломился в
толстые стебли, через минуту птица уже оттягивала ему руку.
Мрак спрятал улыбку. Голодный волхв явно поднял добычу, не слезая с
коня! Прямо степняк. А совсем недавно коня боялся как упыря!
На привале Таргитай натаскал сухих стеблей, а Олег развел костер.
Пока певец неумело выдергивал перья, Мрак разрезал дрофу на куски, насадил
на прутья.
-- Дурные кони, что не едят мяса! Травой разве наешься?.. Вот Олег
вырос с кота на карачках, а ест как Змей! А сколько бы зелени извел, если
бы травой кормить?
Олег обиженно опустил свой кусок. Мрак благодушно похлопал по спине:
-- Ешь. Здесь ты не волхв, а витязь.
-- А как костер разводить, так я волхв!
-- Волхв тоже иной раз бывает витязем. Вон даже Тарх матереет помалу,
хотя до витязя далече...
Мрак говорил сурово, прятал довольный блеск в глазах. Таргитай окреп,
возмужал, потерял детскую рыхловатость. Лицо оставалось глуповато
доверчивым, но глаза смотрели уже строже, испытующе. Олег тоже окреп,
оброс тугим мясом, все же Таргитай изменился разительнее, превратился в
статного молодого богатыря, хотя на лице осталось выражение несчастного
ребенка, который нуждается в защите.
Только я сам не изменился, подумал Мрак. В плечах -- дай бог каждому,
силой не обижен. Даже ухитрялся темнеть под солнцем каждое лето, когда на
полянах разделывал зверя.
С конем освоился лучше всех Олег. На второй день читал книгу даже при
скачке. Таргитай на ходу складывал песни -- голос окреп, а песни стали
иными. В Лесу были светлыми, беспечными, теперь пропитались болью,
горечью, недоумением... Странно, Мрак и Олег слушали их так же жадно.
Приучившись читать, не слезая с коня, Олег постоянно бормотал, делал
в воздухе странные жесты. Конь сбавлял шаг, иногда останавливался вовсе.
Мрак сердился, наконец заорал:
-- Эй, могучий волхв! Скоро ли заклинаниями накормишь нас? Или хотя
бы заставишь свою клячу двигаться?
Олег покраснел, смутился:
-- Для заклятий нужны точные слова, их я не знаю. Если скажешь
"заклинаю правую руку" или "левую руку", то заклятие не свершится, каким
бы ни был могучим волхв. Надо обязательно сказать "десницу" или "шуйцу". А
волхвы древности вовсе вместо "десница" говорили "правица"... Понимаешь?
