Тревожился как никогда раньше, кусал губы, пугливо осматривался, лапал Меч
и вытаскивал до половины, задвигал снова. Другая рука беспокойно щупала
дудочку. Мрак тоже лапнул секиру.
-- Олег, я почуял псов, а ты должен почуять Яйцо. Там оно? Или шкилет
наврал?
-- Волк родня псу, -- вмешалась Лиска, -- почему Олег должен чуять
Яйцо?
Мрак хмыкнул, глаза стали хитрые. Олег поспешил задавить каверзу в
самом начале:
-- Деревня как деревня. Я ничего не чую. Если и есть магия, то либо
слишком малая, чтобы ее заметить, либо столь огромная, что не замечаешь
тоже.
Внезапно Мрак остановился, словно шарахнулся головой о дерево.
-- Ничего себе, -- прохрипел он таким голосом, словно сильная рука
держала его за горло, как он недавно держал Вишандру.
Его взгляд был прикован к молодому дубку, на коре которого были две
зарубки и грубо вырезанный Род в виде колеса с шестью спицами. Олег кивнул
с ученым видом:
-- Рода чтут и здеся. Видать, народ правильный.
Мрак смотрел остановившимися глазами.
-- Правильный?.. Куда уж правильнее. Самый что ни есть наилучший...
Это я вырезал, когда одну... гм... уговорил сходить за ягодами.
Олег вытаращил глаза, а Таргитай, ничего не поняв, или же поняв сразу
все, как бывает с дураками, и ничему не удивившись, заявил обрадованно:
-- Ага, вот что значат эти зарубки!.. Я по всему Лесу натыкался. У
нас в селе вроде бы и девок столько нету...
Из глаз Олега блеснули молнии.
-- Захлопни пасть! Мы подходим к своему селу? Или это подлая уловка
лютого врага?
Таргитай смотрел непонимающе, как и Лиска. Мрак обошел дубок со всех
сторон, словно ожидал увидеть свежевскопанную землю. Проклятые хитрющие
маги могли перенести дубок на край света и вкопать у них на дороге. Мол,
пусть Мрак с друзьями свихнется.
-- Мы не будем ломать головы, -- заявил он хмуро. -- Авось не сгинем.
Пойдемте и все узнаем.
-- Мрак, -- попытался запротестовать Олег, -- надо осмыслить,
понять...
-- Дурень, хоть и ученый, -- оборвал Мрак. -- Рази не видишь, что
проклятые на это и рассчитывают? Будем думать -- свихнемся. Во многом
думанье -- вред. Шибко умные долго не живут. Надо идти на авось.
-- Авось не бог, -- сказал Таргитай глубокомысленно, -- но полбога
тоже на дороге не валяются.
Олег с отвращением оглянулся на безмятежного певца. Этому только бы
не перетрудиться, шевеля мозгами!
Лиска сказала тихонько, голос был полон сочувствия:
-- Олег, мы ведь спешим? Нам через два дня надо быть у Гольша. А тут
думать на неделю...
Олега перекосило, неведомый зверь грыз внутренности. Поступать не
думая -- это против воли богов! Зря старались, вылепливая единственного
зверя по своему облику. Рассердясь, могут стереть неудачное творение с
лица земли. Но надо идти не думая или же руководствоваться странным авось
-- таинственным знанием, заложенным в человеке богами. Знание, которое не
назовешь знанием, оно целиком на подсказке богов... а те бывают
невнимательными, вместо удачи иной раз так шарахнешься...
Мрак сказал настойчиво:
-- Олег! Когда сдуру ухватишься за горячую сковородку, то бросаешь
сразу, не раздумывая?
Он повернулся и зашагал в сторону неведомой деревни. Таргитай и
Лиска, поглядывая на замершего Олега, осторожно двинулись за оборотнем.
Олег судорожно вздохнул, незримый зверь вцепился в сердце зубами и
когтями. Сковородку можно уронить на свои голые ноги. А если вместо
сковородки острый меч?
Чем ближе подходили к деревне -- ощущали по запаху, слышали лай, --
тем отчетливее Олег воспринимал неведомую мощь. Так еще с порога кузни
чуешь жар, а чем ближе к горну...
Таргитай резво бежал по знакомой тропинке, обогнав Мрака, пока
оборотень не цыкнул громко, а волхв не дернул сзади за шиворот. Оба пошли
впереди, сжатые в тугие комки мышц, готовые к неожиданностям.
Большая Поляна открылась, едва взбежали на пригорок за речкой. Все,
кроме Лиски, ощутили, будто окунулись в горячую воду. Вон исполинский дуб
Боромира, вон сложенная из тяжелых глыб крыша землянки Громобоя. Чуть
дальше -- сдвоенная сосна, в дупле которого жил с родными Олег, а на той
стороне вытоптанной поляны зияет дупло, из которого маленький Таргитай
привык выглядывать в большой мир Леса.
Мрак отыскал взглядом свой дуб. Сами боги не убедят, что это мара или
похожее дерево!.. Своими руками расширял дупло, таскал туда сухой мох и
листья, устилал звериными шкурами, стесывал неровности, вбивал в щели рога
туров и лосей.. Вернулись на свою родную поляну! Но что теперь за народ
поселился там?
Он стиснул секиру так, что костяшки побелели, сказал сдавленным
голосом:
-- Вперед не высовываться!.. Тарх, твой Меч скоро заржавеет.
Лиска встала рядом, меч ее был обнажен. На этот раз ни Мрак, ни Олег
не прятали ее за спины. Таргитай без напоминаний вытащил Меч, чистое лицо
потемнело.
Когда подходили к заметным деревьям, псы залаяли громче. Из кустов
выметнулся огромный лохматый зверь. Он с разбегу прыгнул Мраку на грудь,
визжал, пытался лизнуть в лицо, падал на землю и бешено вилял задом,
счастливо вереща.
-- Это не мара, -- сказал Мрак озадаченно. -- Такое ни один маг не
подделает!
Из ближайшего дупла боязливо выглянули детские головки. Затем из
темноты появилась громадная лапа, грубо втащила, минуту спустя выглянул
кряжистый мужик -- сумрачный, глядящий исподлобья. В обеих руках сжимал
огромную секиру. Мрак развел руками. Глаза не отрывались от секиры,
когда-то привычной -- грубо обделанная глыба камня на длинном держаке!
-- Буян, -- сказал он тихо, чувствуя неясную печаль. -- Это я, Мрак.
Буян все всматривался в пришельца, глубоко спрятанные под лоб глазки
беспомощно мигали.
-- Мрак?.. Кости Мрака растащили дикие звери. Ты -- навьяк.
-- Я жив, Буян.
-- Ты навьяк, -- повторил мужик. -- Как и эти за тобой. Да еще и
мавка...
За спиной Буяна неслышной тенью скользнула женщина с неопрятными
распущенными волосами. В другой руке хозяина появился осиновый кол. За
своей спиной Мрак услышал ропот. Из-за деревьев опасливо появлялись
мужчины -- с топорами, рогатинами, дубинами. Вдали послышался грозный рык
Главного Охотника. Вскоре Громобой уже расталкивал народ, его глаза не
отрывались от пришельцев.
-- Нежить! -- рявкнул он во весь голос. -- Забить их кольями!
Таргитай и Мрак повернулись в разные стороны. Секира и Меч блестели
красным, словно не закатные лучи отражались, а кровь жителей стекала по
лезвиям. Олег поспешно крикнул:
-- Болваны!.. Вы когда-нибудь видели нежить с оружием?
Мрак уже почти опустил секиру на голову Буяна, тот отпрянул,
споткнулся и растянулся на спине. Мрак добивать не стал, изготовился к
новой схватке. Среди жителей росло замешательство, наконец Громобой зычно
взревел:
-- Была нежить голая, теперь -- в портках и при оружии. Ну и что?
Бей!
Мрак взмахнул секирой, двое упали, оглушенные -- оборотень бил
обухом. Таргитай с трудом удерживал Меч, его налитый тяжелым солнцем зверь
плашмя не ударит. Олег придержал Лиску.
-- Где Боромир? Вы ж не забор ставите, чтобы самим решать! В таких
делах без Боромира нельзя!
В толпе завопили, призывая старшего волхва. Двое парней выбрались из
толпы, понеслись так, что голые пятки влипали в спину -- дуб Боромира был
на том конце поляны.
Олег стоял, подняв Жезл. Заклятие может обрушить громовую стрелу с
небес, разнесет столб с Велесом в щепки, но это же его люди! Пусть
обидели, присудили к смерти изгнанием, но другой жизни не знали и не
знают...
Но почему Вишандра полагал, что здесь совсем не слабые люди?
Глава 14
Боромир пришел, ведомый под руки -- из уважения, конечно. Сам он
выглядел таким же крепким старым дубом, каким Олег его помнил всегда...
Боги, воскликнул он про себя в тихой панике, это только кажется, что
прошла вечность! Изгнали всего год тому! Того меньше -- весной, а сейчас
едва-едва листья желтеют!
Он покосился на Мрака и Таргитая. Год назад это были другие люди --
простоватые, деревенские, невежественные. Мрак был диким охотником,
вот-вот навеки станет волком, а глупее и ленивее Таргитая не было на
свете... Да и сам он был жалким трусом, уходил в кусты при любой ссоре!
-- Зачем вернулась, нежить? -- спросил Боромир зычно.
-- Боромир, -- сказал Олег, стараясь, чтобы голос не дрожал. -- Не
собираемся мешать вам жить по вашим законам. Мы выжили, кое-что можем дать
вам самим. Вот, например, секира Мрака из незнакомого вам материала... Он
ею рубит быстрее и легче, чем любой из вас каменным топором.
-- Топором? -- не понял Боромир.
-- Так зовут секиру другие народы, -- поспешно объяснил Олег. --
Чужие слова сами влезают в язык.
-- Чужие надо гнать, -- сказал Боромир строго. -- Иначе ты уже не
невр.
-- Думаю, мы уже перестали быть неврами, -- ответил Олег, но печали
не ощутил, он и раньше не знал, что он невр. -- Но в дальних странствиях
узнали, что судьба всего мира находится в ваших руках! Сокровенная вещь,
которая может... многое изменить, где-то здесь.
В толпе угрюмо молчали. Острия копий с кремневыми наконечниками и
рогатины с обугленными для крепости концами были направлены в сторону
пришельцев. У всех были враждебные лица. Пальцы крепко стискивали оружие.
Боромир медленно пожевал губами, буркнул:
-- Мы не жалуем перемены. Ладно, идите в мое жилье. Там поговорим.
Громобой, который при появлении старшего волхва молчал, теперь враз
налился дурной кровью.
-- Рехнулся? А как же наша исконность? Мы ж нарушаем заветы предков!
Боромир остро взглянул на замерших путешественников.
-- Да?.. Мне сдается, они сами пытаются сохранить Искон.
Из толпы крикнули:
-- Громобой! Боромир юлит, шепчет. Нам не потребна нежить в
собственном доме. Не позволяй!
Боромир протестующе качал головой, но Громобой прервал зычным рыком:
-- Я прослежу, о чем будут гутарить.
Олег сказал напряженно:
-- Дело касается спасения всего мира. Это волховство страшной силы...
Только волхвы должны...
Громобой со злой ухмылкой ступил вперед, поднимая блистающую злыми
искрами на сколах кремния секиру. Толпа сомкнулась, обугленные острия
уперлись чужакам под ребра, в спины. Боромир сказал торопливо:
-- Ладно, пусть Громобой идет с нами. Вы ему верите? Пусть будет, как
он скажет.
В дупле Боромира было просторно, пахло не только гнильем, но и
травами. Сверху свешивались связки целебной коры, пучки трав, высохшие
корешки. В сторонке под стеной виднелся лаз. Оттуда поднимались запахи
гнили, слышно было как неспешно, словно в сонной одури, роются в земле
исполинские корни.
Боромир сидел под стеной, испытующе смотрел на так изменившихся
Таргитая и Олега -- оба стали крепкими молодыми мужиками, лишь Мрак не
изменился, только во взгляде окрепла гордая уверенность, а волчья злоба,
что день ото дня полыхала ярче, ушла, затаилась. К Олегу прижимается
мелковатая молодуха с красными как пламя волосами, лицо в веснушках,
гибкая и хищная. В крупных глазах видна боль. Боромир буркнул
сочувствующе:
-- За что тебя, деваха?
-- Нарушила, -- ответила она, избегая взгляда.
-- Надолго?
-- Не знаю, -- ответила она еще тише. -- Разве что вот эти...
Она кивнула на спутников. Боромир откашлялся, сказал в пространство:
-- Громобой, если сказанное здесь может повредить миру или нашей
деревне...
-- Смолчу, конечно, -- раздраженно бросил Громобой. Он нетерпеливо
