самых-самых малахаями закидывали.
-- Какими малахаями? -- спросил Мрак сварливо. -- Отродясь не
видывал.
-- Киммерийцы носят, -- объяснил Олег. -- Носили на головах. Правда,
не понял зачем, ведь от удара мечом или секирой не защищает... Ритуальное,
наверное.
-- Ты зубы не заговаривай, -- оборвал Мрак.
Он сидел у костра, нахмуренный. Взгляд его не отрывался вроде бы от
пламени, но все чуяли, что оборотень видит каждое движение Лиски. Вокруг
костра сгустился воздух, напряжение стало таким плотным, что можно было
резать ножом.
-- Он прав, -- сказала она внезапно. -- Свяжите мне руки и привяжите
на ночь к дереву.
Олег дернул головой, глаза округлились. Мрак проговорил насмешливо:
-- Олег даже обувается только сидя, а уж узлы... Узлы лучше завяжу я.
Таргитай уже лег, смотрел с неловкостью. Мрак стянул ей за спиной
тонкие руки ремнем, дабы не перегрызла, а веревку обернул вокруг пояса,
привязал к пальме. Олег принес ей волчью шкуру: песок горячий, а волчьей
шерсти боится всякая нечисть -- скорпионы, ядовитые пауки, змеи.
Мрак не выпускал секиру и во сне. Уши подрагивали, ловили каждый
шорох. Олег и Таргитай распластались недвижимо, словно придавленные
рухнувшим небом.
Мрак проснулся от ощущения опасности. Мгновенно подгреб секиру,
огляделся. Костер горел, хотя рассвет пришел на смену ночи, даже угли
рассыпались в пепел. Ноздри уловили пряный запах жареного мяса с пахучими
травами, пахло паленой шерстью.
Олег и Таргитай лежали в тех же неестественных позах. Женщина сидела
с закрытыми глазами у пальмы. Веревка обвивала ее вокруг пояса, руки были
заведены за спину. Веки опущены, дышит вроде бы ровно, но край куртки
часто подпрыгивает слева на груди.
На широких камнях прямо среди багровых углей темнели ломтики мяса --
пахнущие, с пузырьками сока, шипящие. От багровых углей шел мощный жар.
Женщина изо всех сил притворялась спящей. Зло зыркая на нее, Мрак
растолкал пинками друзей.
-- Сторожите?
Таргитай сонно тер кулаками глаза, зевал, потягивался, постанывал, а
Олег, сразу все поняв, кинулся к пленнице. Она все еще прятала руки за
спиной, но Мраку доказывать ничего больше не надо было. Он отвернулся,
пусть Олег связывает заново, если желает. Он придирчиво проверил лук и
стрелы. Все на месте, тетива смотана в клубок. К тому же его лук даже Олег
и Таргитай натягивают с трудом. Пыхтят и надуваются так, что либо штаны
лопнут, либо...
Проверил верблюдов, те с конем вместе объели половину зеленой поляны,
добрались до кустов и пальм. Когда вернулся, возле костра сидели все трое.
Олег заговорил торопливо, не давая Мраку открыть рот:
-- Она не трогала твой лук! Ящерицы всегда подкрадываются к огню,
дуреют, пока смотрят... Она их палкой, палкой!
Мрак хмыкнул:
-- Со связанными руками?.. Или ей восхотелось почесать пузо, пришлось
перегрызть ремень? Придется зубы выбить.
Он намеренно не смотрел в ее сторону. Зараза, она и его постарается
уболтать или хотя бы смягчить. Волхва оседлала, тот на глазах тупеет,
скоро догонит Таргитая.
Ящерицы здесь в Песках явно с поросят, мясо белое, как у перепелок,
без жира. Мрак ел с неохотой: бабой добыто -- наполовину испорчено, потом
задумался, глотал вместе с костями, что и не кости вовсе, одно название.
Олег и Таргитай жевали вяло, отводили глаза. Девка не успела убрать или
зарыть страшные шкуры с бородавками и шипами, а кишки бросила в трех
шагах. Лишь Мрак одобрительно подвигал бровями: не последняя дура, зверье
помельче жратаньки тоже хочет.
-- Ладно, -- сказал Мрак наконец. -- Можешь не связывать... Она в
самом деле могла ночью нас всех. Но как я не слышал, когда палкой по
черепам?
-- Где ты зришь палку? -- спросил Таргитай сердито. Он сидел надутый
как сыч, не решался куснуть поджаренный ломтик, где прилипла зеленая
чешуйка. -- Она их давила голыми руками!
Мрак оглядел ее внимательнее. Она с усилием отвернула голову, руки
застыли. Грозный человек не разговаривает с нею нарочно, дабы оставаться
противником!
-- Гм... у ящериц шеи в панцирях. А у тебя, Олег, как у цыпленка,
голая. Да и у тебя, Тарх...
Таргитай покосился на Олега, пощупал шею.
-- Неужто такая же грязная?
Мрак вытер жирные пальцы о песок, бросил благосклонно:
-- Не дура, куски мяса переложила травами нашего волхва. Остальное,
видать, коню и верблюдам скормила.
Олег вскочил как ужаленный. Волосы встали дыбом, от них полетели
искры.
-- Это лечебные травы!!!
-- Верблюды тоже люди, -- ответил Мрак хладнокровно. -- Только
горбатые. Им всякие травы нужны. Без верблюдов пропадем, обижать таких
зверей нельзя. Вообще, чем больше зверей жалеешь, тем они вкуснее.
Глава 13
Когда отправились в путь, Таргитай с завистью заметил, что маленькая
рыжуха крепилась недолго: сперва клевала волхва в спину, наконец обхватила
руками. Мрак заметил тоже, все замечал, все видел.
-- Ишь, прикидывается! Ночью вроде не спала, ящерок давила голыми
руками! Думаешь, спит?
-- Без задних ног, -- поклялся Таргитай.
-- Это ты спишь на ходу. А она сейчас как кот в траве. А цыпленок в
двух шагах.
Таргитай растерянно хлопал пушистыми ресницами. Сам не прикидывался,
не знал, как это вообще прикидываются, даже просто прикидываться волком не
обучился, что вовсе просто, все на виду, по-честному, а человеку
прикидываться человеком -- надо быть вовсе хитрюгой непомерной! Оставаясь
в личине человека, внутри уже быть кем-то другим! Но вовсе уму
непостижимо, как можно разглядеть такое прикидывание. Надо быть если не
богом, то хотя бы магом необычайной мощи...
Он с опаской и тревогой посматривал на Мрака. Гольш как-то изрек, что
от Мрака струится неведомая мощь. Мол, больше, чем в Олеге. Жаль, в нем,
Таргитае, ничего не нашел. А то бы...
Таргитай прикрыл глаза, погрузившись в сладкие мечты. Если бы он был
волхвом-волшебником или хотя бы могучим колдуном, то обязательно сделал бы
это... затем это... Да чтобы стал обязательно умным, сильным и красивым...
Да прынцессу и дворец поболе, чем у киммерийского царя...
Верблюд соскользнул с бархана, Таргитая словно тряхнуло. Очнувшись от
сладких грез, сказал дрожащим голосом:
-- Третий день едем, никакой тучи, что пугал Гольш. Еще недельку,
отыщем Жезл...
-- Сплюнь, дурак, -- рявкнул Мрак. -- Или постучи по дереву.
-- Тут нет дерева. На твоего верблюда писаю...
-- По голове своей. Она деревянная. С дуплом! Сам дивлюсь, ничего не
стряслось. Правда, верблюдов купили... по-пустынному... Молчи, сглазишь. У
тебя глаза завидущие.
Некрупная ящерица перебежала дорогу. На вершине бархана повернулась,
внимательно посмотрела на людей. Мрак насторожился, потянулся к луку.
Ящерица зло пискнула, задрожала всем телом, быстро-быстро погрузилась в
горячий песок.
-- Это ящерица, -- сказал Олег настойчиво. -- Просто ящерица!
-- Такая здоровая?
-- Лиска била крупнее. Тут вообще бегают ящерки с кабанов.
-- Ладно, а теперь объясни мне во-о-он ту штуку.
Олег долго всматривался в темную точку на синем небе. Таргитай тоже
загляделся, едва не свалился с верблюда.
-- Просто орел, -- сказал Олег менее уверенно.
-- А пошто второй день парит, как голодная ворона?
-- Это другой. Отсель не разглядишь даже ты. Надеется, что вот-вот
откинем копыта, нажрется от пуза. Простой орел-стервятник!
-- Может быть, просто, как раз для Тарха, а может быть, еще как не
просто.
-- Для тебя?
-- Для тебя. Я не просто простой, я даже очень простой. Простее не
бывает. Стервятник, говоришь?
- Да.
- Гм... неужто только Лиску есть будет?
Горы горячего песка сменялись холмами и даже холмиками, изредка под
копытами гремела накаленная земля. Но даже когда двигались по твердому,
все равно взор упирался в те же бесконечные горы горячего песка. Верхушки
дымились: ветер сдувал песчинки, те падали сразу за гребнем. Мрак не верил
глазам, видя, как легкий ветерок перетаскивает исполинские горы песка. Они
двигались, двигались, двигались -- неумолимые, тяжелые, мертвые, и хотя он
не любил заглядывать в день завтрашний, мурашки пошли по спине, когда
представил на пути этих песчаных гор людный город, поля, каналы, озера.
Встретили еще два оазиса. С заново наполненными флягами и бурдюками
пустились в последний переход. Рыжеволосая хмуро указывала Олегу
направление, только Олегу. По ее словам, до убежища пустынного мага
осталось рукой подать. Мрак исподволь проверял, через Олега, правда, но
маленькая как пустынный зверек женщина называла даже кусты и норы, что
попадутся по дороге. Что-то в этом поразительном знании тревожило Мрака,
чересчур хорошо знает Пески, человеку такое не дано. Он мучился, не в
состоянии выразить свои подозрения Олегу.
-- А ты уверен, -- спросил он наконец, -- что пустынник вообще есть?
-- Ну... а почему нет?
-- Гольш чересчур спешил сбагрить нас. Как угодно и куда угодно,
только бы увели с собой грозу. И эту рыжую -- тоже.
Олег пугливо оглянулся, словно тяжелые тучи гнались следом. Мрак
невесело скалил зубы. Лучше гроза, чем нещадно раскаленное небо. Пот
выедает глаза, голова раскалилась, как котел на костре. Воинственная
рыжуха как-то обронила, что в этих краях все, даже мужчины, носят бабьи
платки, спасаясь от солнца, но Мрак сразу понял, что девка над ними
смеется. Он не понял и киммерийского обычая носить шапки, но в каждой
стране свой покон.
Чем ближе оказывались к пустынному магу, тем дерганнее становился
волхв. Таргитай ехал на своем "авось", играл на дудочке и не думал о дне
завтрашнем. Мага пустыни может не оказаться вовсе или окажется совсем не
таким, как описал Гольш. Ведь и коней купили не так, как обещал Гольш.
Один Мрак доволен: деньги мага сохранили да еще и добавили!
Когда солнце опускалось за барханы, вдали блеснула искорка, кольнула
в глаза. Олег завозился в седле, вытягивал шею, как гусь за сливами. Мрак
нетерпеливо бросил:
-- Да вижу-вижу! Если хатка, то уж больно прибитая.
-- Хатка, -- заверил Таргитай, он едва не повизгивал от счастья,
горячий песок и знойный воздух высушили мясо, он ехал худой и обугленный
как головешка. -- Гольш все предсказал точно!
-- Как и коней, -- напомнил Мрак.
Солнце опустилось, бархан выступал темным краем на багровом небе.
Полная луна светила ярко, как глаз молодого кота. Небо потемнело,
проступили блеклые звезды.
-- К ночи будем у мага, -- сказал Тарх мечтательно.
-- Держи карман шире, -- сказал Мрак грубо. -- Так тебя и пустит
средь ночи! Громобой кровную родню зашибет, ежели разбудить впотьмах. А мы
не родня вовсе.
-- Я бы пустил, -- сказал Таргитай с жаром. -- Как можно не пустить?
-- Ты, дурень, и свое отдашь, только бы чужого не брать. Вовсе ворота
не запрешь, чтобы с печи не слезать!
Миражи пытались увести в сторону, поднимались в небо или уходили в
Пески. Мрак косился на Лиску, но та упорно указывала Олегу в сторону
невзрачного оазиса, который видел пока только он, самый зоркоглазый.
Указывала чересчур точно. Похоже, девка тоже видит пальмы и домик, но
почему-то скрывает.
Наконец вместо миражей появились три хилые пальмы -- низкорослые,
чахлые, полумертвый кустарник, зеленая лужайка с жесткой травой. Маленькая
хатка, у полян собачьи будки просторнее, стоит на солнцепеке. Сквозь
дырявые стены Мрак с содроганием углядел вместо постели кучу грязного
песка.
Олег проговорил потрясенно:
-- Сей маг черпает мощь прямо из солнца!
-- Значит, добрый, -- сказал Таргитай с облегчением.
