хватая добычу... Единственное спасение было в том, чтобы на этажах ниже
плотно перекрыть все ходы, залить клеем, оставив тем самым верхних термов
на растерзание...
- Мы должны двигаться, - прошептал Оппант.
Тибюл подвигал сяжками:
- Оппант, загадочный терм... Аксиома, что спасение и охрана Племени -
в неподвижности. А ты всюду твердишь, что это жизненная необходимость. А
мудрость?
- Не знаю, - ответил Оппант в затруднении. Мимо пробегали мэлы,
панцири поскрипывали, Панцирники стояли так плотно, что мэлам приходилось
пробираться по их спинам и головам. Слухач распластался по стене, у него
из-под лап выгрызали комочки земли, а он только неспешно переступал, весь
вслушиваясь и вчувствоваясь в мир, который лежит дальше.
Мимо протиснулся могучий панцирник, отодвинув обоих небрежно, почти
не заметив. Оппант сказал с неудовольствием:
- А жаль, что в такое великолепное тело не вложено осознания. Вел бы
себя...
Тибюл недовольно проскрипел:
- Оппант,ты хочешь учить природу? Ею все предусмотрено за шестьсот
миллионов лет нашей истории. Наделить мозгами всех, включая и мэлов, было
бы безумным расточительством. У природы не хватило бы ресурсов. Все
распределено очень целесообразно: мэлам - тягловую силу, панцирникам -
брюшко и челюсти, рабочим - средний мозг и мощные руки, а ноостер - высшая
мощь разума, которая мыслит за все Племя... А что было бы, если бы
панцирникам был дан разум?
Оппант внимательно слушал.
- Ну, не задумывался... Просто, так показалось...
- Для чего существуют вообще панцирники? - спросил Тибюл. - Для битв
и гибели. Не расточительно ли было бы снабжать их хорошим мозгом, если они
идут на убой? Да, на убой! К сожалению, мир таков, что без сражений пока
что не обходится. Но уж если кому-то суждено погибать, то погибать должны
худшие, а не лучшие. В этом спасение Племени! Так что в панцирников уходит
все худшее. А интеллекта им не надо. Вместо интеллекта достаточно набора
из двух десятков команд.
- Учитель, но так должно быть везде...
- А так и везде, - ответил Учитель серьезно. - В нашем Мире, в Мире
до первого Осознания... Специалисты сообщают, что среди наших злейших
врагов - понеров, тоже существуют стазы, хотя и не такие развитые, как у
нас, и у них тоже худших направляют в панцирники.
- Направляют?
- Да. У них нет такой четкой и богатой системы. Понеры появились на
планете всего двадцать миллионов лет назад, потому у них возможен переход
из одного стаза в другой в любой момент жизни. Поэтому там самых
неразвитых направляют в панцирники!.. Это единственно верно. Каким бы ни
был Мир, какие бы существа ни жили, в панцирники всегда должны направлять
худших. Это единственная непроизводительная сила общества.
От стены, прервав Тибюла, донеся запах тревоги. Слухач еще не увидел
опасность ясно, но сигнал пошел резкий и недвусмысленный. Оппант ощутил
волну ужаса, его лапы сами собой задвигались, пытаясь унести его вглубь
туннеля, но к своему удивлению ощутил, что остается на месте. От стен
отхлынули рабочие строители, взамен придвинулись носачи, бронированной
стеной встали панцирники.
Тибюл что-то передал сяжками, но Оппант расшифровать не успел, вожака
строителей унесла волна отступающих мэлов. Панцирники, угрожающе разводя
жвалы, ринулись к слухачу. От них шел мощный запах атаки, Оппант к своему
страху и удивлению ощутил как перед ним хаотично пронеслись жуткие сцены,
в которых он бросается на врага, рвет его жвалами, прижимает к полу,
терзает...
Что со мной, подумал он в страхе. Я недоразвитый панцирник, что ли?
Только бы не это!
Теперь землю выбирал, едва различимый под массивными тушами
панцирников, единственный рабочий. Раздвинутые жвалы блестели о всех
сторон. Оппант приблизился, все еще чувствуя странное возбуждение, все
мышцы напряглись и подрагивали.
Чужой запах стал ощутимее. Рабочий все так же подрезал острыми
жвалами землю, раскачивал, наконец оторвал массивную глыбу. К
разочарованию Оппанта ничего не произошло, а на смену мэлу, что уносил
землю, пришел другой, тоже умело выгрыз, затем третий..
Запах чужого жилья становился все сильнее. Наконец пятый рабочий
выломал свою глыбу, и запах пошел настолько сильный, что Оппанг еще ничего
не видя за спинами панцирников, понял - туннель вышел в нечто неведомое...
Он с трепетным чувством всматривался в эти сине-зеленые водоросли, с
которых началась растительная жизнь на планете. Эти водоросли в те древние
времена научились использовать микроскопическую долю света, которая
доходила от Истребителя через толстый слой влажных облаков, теперь же, как
полагают ноостеры, эти водоросли уцелели только в жилищах термов, в
привычной атмосфере... На поверхности их быть не может. Даже в океане,
туда тоже проникают смертоносные лучи Истребителя. Впрочем, ряд ноостеров
ставит под сомнение само существование океана, который хоть и дал жизнь
всему живому, но потом явно испарился под мощью Истребителя.
Со спины догнала волна феромонов. Хотя запахом не передашь все
богатство языка звуков или жестов, но Оппант различил тревожное
предострежение Тибюла:
- Оппант... надо возвращаться!
- Сейчас, сейчас...
- Мы и так слишком далеко забрались!
- Еще чуть-чуть... Узнать бы, почему они погибли.
Чужой туннель был похож на их, но слишком груб, узок, а слой клея был
тоньше в пять-шесть раз. Тибюл на ходу коснулся стены, Оппант услышал в
волне запаха пренебрежение:
- Слаб... Наши носачи вырабатывают в десять раз прочнее!.. Оппант,
если не вернешься сам, я велю панцирникам вернуть тебя силой.
Оппант с трудом заставил свои лапы остановиться:
- Иду. Только знаешь...
- Что?
- Не говори Совету, что мы побывали здесь.
Они медленно вернулись через пролом, а рабочий тут же заделал
отверстие. Панцирников стало еще больше, воздух был пропитан запахом
опасности, битв, крови и ожиданием убийств. Оппант чувствовал, что ему
гадко... и приятно. Одна часть стыдилась низменного желания, свойственного
разве что панцирникам, но другая жаждала броситься на врага... которого
еще нет.
А Тибюл говорил негромко рядом:
- Не скажу. Ты - сумасшедший терм, уродец, застрявший между стазами,
а вот мне попадет больше. Только бы панцирники не рассказали!
- Кто их спрашивает? - удивился Оппант.
Тибюл понизил голос:
- Итторк. Зачем, не понимаю.
Маленький термик набежал торопливо на Оппанта, его ждут на Совете,
умчался, гордый важной работой. Оппант нехотя вспомнил, что теперь член
Совета, идти надо, хотя на этот раз есть что сказать: за всю историю
племени не натыкались на другие миры, хотя страстно жаждали. Разве не для
того десятки тысяч крылатых выплескивались из Племени каждую весну, чтобы
дать начало новым Племенам?
Когда он добрался до зала собрания, его передернуло от изумления. У
входа стояли два огромных панцирника. Длинные жесткие сяжки касались
каждого входящего. Оппант ощутил страх и беспокойство. Зачем здесь
панцирники? Вряд ли кого-то из членов Совета это встревожит... Но Оппант,
после того как был свидетелем непонятного поведения панцирника...
Главной пещерой по-прежнему считалась царская, но вот уже последние
миллион лет как все жизненно важные решения принимаются здесь, в пещере
Совета Племени!
Итторк вошел стремительно, словно полный сил терм ранних циклов. Он и
был полон сил, хотя среди собравшихся он был самым старым термом, самым
темным, а его сяжки уже обесцветились. Оппант завидовал Итторку. Тот был
словно рожден в самый лучший год колонии, в самый лучший период и, теперь
уже видно, в самый лучший день. Вместе с ним в один день появились на свет
такие титаны как Итанка и Церд, ныне погибшие, Иттовак - умерший от
старости... Даже пророк Иттодар появился в тот же счастливый для колонии
день...
- Всем счастье! - поприветствовал Итторк одновременно на всех трех
языках: звуковом, идеографическом, феромоновом.
Это было, конечно, нарушение древней кастовой системы, но Итторк явно
торопился, его же чтили, и черные старцы сделали вид, что не заметили
нарушения. Основам общества не грозит.
Панцирники, что сидели в самом конце ниши, порозовели от
удовольствия. Термы высших стазов приветствовали только друг друга, причем
- только на недоступном панцирникам сложном идеографическом языке, а
Итторк уже несколько раз публично обращался к ним с приветствием. Общался
с ними.
- Счастье и тебе, украшение стаза, - ответил один из черных старцев
на языке сяжек. - Что за экстренный случай? Почему ты хотел встречи
Высшего Совета?
- О, Мудрые!.. Счастье не покидает наш Мир. Каждый день теперь святая
Основательница откладывает по тысяче яиц. Наш Мир быстро расширяется,
потому что смертность невелика, всем обеспечено мирное и счастливое
существование до глубокой старости. Потому наш Мир растет так
стремительно, не в пример Темным Зонам...
Старцы благосклонно кивали, их Мир в самом деле шел от победы к
победе. Когда на смену темным инстинктам пришло Осознание, когда
Основательницу наконец-то отстранили от власти и отвели ей самое почетное
место: пусть царствует, но не управляет! - то наконец-то термы перестали
постоянно бороться за выживание в жестоком мире, впервые ощутили полную
безопасность, возникла и ширилась несколько даже пугающая мысль о
всесилии, о главенстве над всеми мирами...
Тем неожиданнее для старцев были слова Итторка:
- Мир изменился к лучшему, но любое изменение вызывает
противодействие! Мы расширяем свой Мир, но скоро мы придем в столкновение
с другим Миром. Или даже с другими Мирами!
Один из старцев сказал кисло:
- Почему ты так решил?
- О Мудрые!.. Долгие эоны мы жили, не подозревая о других мирах.
Затем, после Великого Осознания, некоторые мудрецы высказывали мысль о
существовании других миров, но мы были заняты внутренним переустройством,
нам важнее было накормить всех и повысить выживаемость, нам было не до
других миров. Так промелькнуло еще несколько тысячелетий. Но сейчас мы уже
на вершине расцвета. Тысячелетия наш Мир находился в равновесии, иногда
даже схлапывался до ядра, но сейчас расширяется! Еще сто лет назад
расширялся со скоростью два-три сяжка в сезон, но сейчас мы расширяемся со
скоростью... двадцать сяжек!
Он сделал паузу, оглядев потрясенных мудрецов. Из уважения и
тактического расчета пользовался только языком жестов, сейчас старцев
лучше не дразнить, панцирники все равно смотрят с любовью и обожанием.
Впрочем, попозже перескажет на их языке.
- Вот-вот мы войдем в соприкосновение с другим Миром, - сказал он
настойчиво. - Мы должны быть готовы!
- Что ты называешь готовностью? - спросил старец.
- Мы не знаем, что нас ждет в том мире. Скорее всего, там Великого
Осознания не было - слишком редок этот дар, если верить нашим пророкам.
Так что там - слепые нерассуждающие термы, свирепые и жестокие. Словом,
какими мы были эоны лет назад. Но после Великого Осознания мы стали мягче,
наша свирепость ушла. Мы давно не боремся за существование, у нас все
благоденствуют, доживают до старости. У нас выживают и живут счастливо
даже больные термики. Я спрашиваю, что будет, когда наши туннели достигнут
другого Мира?
Он опять замолчал, дав старцам возможность нарисовать себе картину,
как в туннели их Мира врываются голодные, свирепые звери, рвут на части и
пожирают встречных солдат, строителей, наконец врываются в подземные
