проходил за пятьдесят лет, я покрывал за час, двигаясь с такой скоростью,
что сама вселенная казалась ненастоящей. На четвертый период отдыха я
выпал из гиперпространства, глядя вниз, сквозь пол, пока камеры
настраивали изображение; отвернулся на мгновение от пятна - и оказался
ослеплен апельсиновыми отпечатками, плавающими по сетчатке. Мне пришлось
воспользоваться солнечными очками первого разряда из набора на двадцать
штук, который любой пилот держит при себе, чтобы работать близко от солнца
при отбытии и прибытии.
Мысль о том, что до пятна еще десять тысяч световых лет, заставила
меня задрожать. Излучение уже наверняка убило в Ядре все живое, если жизнь
там когда-нибудь существовала. Приборы, расположенные на корпусе,
показывали уровень излучения, как в солнечной короне.
Во время следующей остановке мне понадобились солнечные очки второго
разряда. Немного погодя - третьего. Затем четвертого. Пятно превратилось в
гигантскую сверкающую амебу, протянувшую извивающиеся щупальца
термоядерного пламени глубоко в жизненные центры Ядра. В гиперпространстве
небо, так сказать, выглядело обложенным от переднего бампера до заднего,
но я и не помышлял остановиться. По мере приближения Ядра пятно росло, как
что-то живое, требующее все больше пищи. Даже тогда мне еще казалось,
будто я понимаю, что к чему.
Наступила ночь. Рубку управления заливал свет. Я спал в комнате
отдыха, под напев трудившегося аппарата температурного контроля. Утро - и
я снова в пути. Радиометр мурлычет свою погребальную песнь, с каждым
перерывом на отдых все громче. Если бы я собирался выходить наружу, то
теперь бы передумал. Излучение не может проникнуть сквозь корпус "Дженерал
Продактс". И вообще ничто не может, кроме видимого света.
Я провел отвратительные полчаса, пытаясь припомнить, не видит ли
какой-нибудь из клиентов кукольников рентгеновские лучи. Мне было страшно
вызвать их и спросить.
Указатель масс начал показывать слабое голубое свечение. Газы,
выброшенные из пятна. Мне снова пришлось менять солнечные очки... В некий
момент на следующее утро я остановился. Дальше двигаться не имело смысла.
- Беовульф Шеффер, вы пристрастились к звуку моего голоса? У меня
есть другие дела помимо присмотра за вашим продвижением.
- Я хотел бы прочитать лекцию об отвлеченном знании.
- Конечно же, это может подождать до вашего возвращения.
- Галактика взрывается.
Послышался странный звук. Потом:
- Повторите, пожалуйста.
- Мне удалось привлечь ваше внимание?
- Да.
- Хорошо. По-моему, я нашел причину, отчего столько разумных рас
всеядны. Интерес к отвлеченным знаниям - признак чистого любопытства.
Любопытство же наверняка является признаком, способствующим выживанию.
- Мы непременно должны это обсуждать? Хорошо. Вы вполне можете быть
правы. Это же предположение высказывалось другими, в том числе
кукольниками. Но тогда как наш вид вообще выжил?
- Очевидно, у вас есть какая-то замена любопытству. Возможно,
повышенный интеллект. Вы существуете достаточно долго, чтобы его развить.
Наши руки не идут ни в какое сравнение с вашими ртами, как средство
изготовления орудий. Если бы часовой мастер мог ощущать пальцами вкус и
запах, у него все равно не было бы силы ваших челюстей или чуткости этих
шишечек у вас на губах. Когда я хочу узнать, насколько стара мыслящая
раса, я смотрю, что служит ей в качестве рук и ног.
- Да. Ноги людей еще не завершили процесса приспособления к задаче
поддерживания вертикальной позы. Следовательно, вы предполагаете, что наш
разум вырос достаточно, чтобы обеспечить нам выживание без необходимости
полагаться на метод проб и ошибок, учась всему, чему можно, из чистого
удовольствия учиться.
- Не совсем. Наш метод все-таки лучше. Если бы вы не отправили меня к
Ядру за рекламой, вы никогда не узнали бы об этом.
- Вы сказали, что галактика взрывается?
- Вернее, она уже взорвалась около девяти тысяч лет назад. На мне
солнечные очки двадцатого разряда, и все-таки свет слишком ярок. Треть
Ядра уже исчезла. Пятно разрастается почти со скоростью света. Не вижу,
что могло бы остановить его, пока оно не ударит в газовые облака вокруг
Ядра.
Комментариев не последовало. Я продолжил:
- Внутренняя часть пятна исчезла, но вся поверхность - сплошь новые.
И помните, свету, который я вижу, девять тысяч лет. Сейчас я зачитаю вам
показания нескольких приборов. Радиация - двести десять. Температура в
кабине нормальная, но вы можете слышать, как воет аппарат температурного
контроля. Указатель масс показывает впереди сплошное сияние. Я поворачиваю
назад.
- Излучение двести десять? Как далеки вы от края Ядра?
- Я думаю, примерно в четырех тысячах световых лет. Видно, как на
ближней стороне пятна начинают формироваться струи раскаленного газа,
движущиеся на север и юг галактики. Это мне кое-что напоминает. Нет ли в
Институте изображений взрывающихся галактик?
- Есть, много. Да, это случалось и раньше. Беовульф Шеффер, это очень
дурная новость. Когда излучение Ядра достигнет наших миров, оно сделает их
стерильными. Нам, кукольникам, скоро понадобятся значительные денежные
средства. Не освободить ли мне вас от контракта без всякой оплаты?
Я засмеялся. Просто был слишком удивлен, чтобы злиться.
- Нет.
- Вы, конечно, не собираетесь входить в Ядро?
- Нет. Послушайте, зачем вы...
- Тогда, по условиям нашего контракта, вы подлежите штрафу.
- Неверно. Я сделаю снимки этих приборов. Когда на суде увидят
показания радиометра и сияние указателя масс, там поймут, что с приборами
что-то неладно.
- Глупости. Под действием наркотиков правды вы объясните значение
этих снимков.
- Конечно. И суд поймет, что вы пытались заставить меня отправиться в
центр этого пожарища. Вам известно, что он на это скажет?
- Но как суд сможет найти закон против записанного контракта?
- Суть в том, что он этого захочет. Может, там решат, что мы оба лжем
и приборы действительно "поехали". Может, найдут способ объявить контракт
незаконным. Но решение будет не в вашу пользу. Хотите пари?
- Нет. Вы выиграли. Возвращайтесь.
6
Когда Ядро исчезало за линзой Галактики, оно было чудесным, цветным
драгоценным шаром. Мне приятно было бы как-нибудь посетить его, но к
сожалению, машин времени не бывает.
Я добрался почти до Ядра примерно за месяц. Возвращаясь домой, я
потратил лишнее время, направившись прямо вверх, на север вдоль
галактической оси и пролетев вдоль линзы, там, где не было досаждавших мне
звезд, и все-таки уложился в два месяца. Всю дорогу я размышлял, зачем
кукольник пытался обжулить меня напоследок. Реклама "Далекому прицелу"
была бы сделана лучше, чем в любом другом случае, однако региональный
президент соглашался от нее отказаться, лишь бы оставить меня в дураках. Я
не мог спросить о причине, поскольку на мои гиперфонные вызовы никто не
отвечал. Ничто из моих познаний о кукольниках не подсказывало ответа. Я
чувствовал себя неправедно гонимым.
Причальное устройство опустило меня возле базы на Дальнем Конце. Там
никого не было. Я вернулся транспортной будкой в Сириус-Матер, крупнейший
город на Джинксе, рассчитывая связаться оттуда с "Дженерал Продактс",
передать им корабль и получить плату.
Меня ждали новые сюрпризы.
1) "Дженерал Продактс" перевели сто пятьдесят тысяч стар на мой счет
в Джинксианском банке. Отдельное примечание гласило, что все это
принадлежит мне, напишу я свою статью или нет.
2) Бар, в котором я сидел, находился на крыше самого высокого здания
в Сириус-Матер, более, чем в миле над улицей. Даже оттуда было слышно, как
трещит биржа. Началось с краха космических судостроительных компаний,
лишившихся корпусов для постройки кораблей. За ними последовали сотни
других. Межзвездному рынку нужно много времени, чтобы распасться по швам,
но, как и в случае с новыми в Ядре, я не видел ничего, что могло бы
остановить цепную реакцию.
3) Секрет неразрушимых корпусов "Дженерал Продактс" был объявлен к
продаже. Представители фирмы из числа людей будут собирать предложения в
течение одного года; каждое предложение должно быть не меньше триллиона
стар. Участвуйте, друзья, на равных основаниях.
4) Никто ничего не знает. Это и составляло главную причину паники.
Месяц прошел с тех пор, как в любом из известных миров видели кукольника.
Почему они так внезапно бросили межзвездные операции?
Я знал причину.
Через двадцать тысяч лет поток радиации затопит этот район космоса.
Тридцать тысяч световых лет могут казаться долгим сроком и большим
расстоянием, но при столь мощном взрыве это не так. Я справлялся. Взрыв
Ядра сделает эту галактику непригодной для обитания любой из известных
форм жизни.
Двадцать тысяч лет - срок, действительно, долгий. Он в четыре раза
длиннее писаной истории людей. Мы все станем меньше, чем пылью, прежде чем
дела примут опасный оборот и я первый же не намерен тревожиться.
Но кукольники - иное дело. Они испугались. Они отбывают
незамедлительно. Выплата неустоек и покупка двигателей и другого
оборудования, чтобы поставить его на их неразрушимые корпуса потребуют
столько денег, что даже конфискация моего мизерного жалованья была бы
полезной лептой. Межзвездная коммерция может отправляться к черту; отныне
у кукольников не будет времени ни на что, кроме бегства.
Куда они направятся? Ну, галактика окружена ореолом мелких шаровых
скоплений. Те, что поближе к ободу, могут оказаться безопасными. Или
кукольники могут отправиться даже к самой Андромеде. У них есть для
разведки "Далекий прицел", если они за ним вернутся, и они могут построить
еще такие. Вне галактики пространство достаточно пустое даже для
пилота-кукольника, если он считает, что его вид под угрозой.
Очень жаль. Галактика будет скучнее без кукольников. Эти двухголовые
чудища были не только самым надежным партнером в межзвездной торговле -
они были, как вода в пустыне более или менее человекоподобных. Жаль, что
они не так храбры, как мы.
Но справедливо ли это?
Я никогда не слышал, чтобы кукольник отказался смотреть проблеме в
лицо. Он может только решать, быстро ли ему бежать, но он никогда не
делает вид, будто проблемы не существует. Когда-нибудь в ближайшие
двадцать тысячелетий нам, людям, придется перемещать население, уже
насчитывающее сорок три миллиарда. Как? Куда? Когда мы начнем задумываться
об этом? Когда сияние Ядра засветится сквозь облака пыли?
Может быть, это люди трусы, где-то в самой своей сути.
В ядре.
В ТРАУРНОМ ОБРАМЛЕНИИ
Во входной камере виднелась только одна фигура, несмотря на то, что
камера была грузовая, достаточно просторная, чтобы вместить обоих.
Очевидно, это был Корвер Раппопорт, худой, с выцветшими волосами. Густая
борода закрывала половину лица. Он дождался, пока подадут трап, а потом
начал спускаться.
Тернболл, ждавший внизу, с трудом сдерживал нарастающую тревогу.
Что-то не так. Он это понял уже в тот самый момент, когда услышал, что
приземляется "Свышесмотрящий". Корабль уже несколько часов должен был
находиться в Солнечной системе. Почему же он молчал?
И где Уолл Кэймон?
Возвращавшиеся космонавты обычно быстро сбегают по трапу, горя
нетерпением снова коснуться старого верного бетона. Раппопорт спускался
медленно и размеренно. Борода его при более близком рассмотрении оказалась
