Магону было предложено отправиться в Иберию для набора там двадцати тысяч
пехотинцев и четырех тысяч конных воинов. Войско это должно было идти в
Италию на помощь Ганнибалу.
Радостный и взволнованный, Магон покинул Большой Совет. На площади,
напротив Дворца Большого Совета, он увидел всадника на красивом белом
коне. Конь нетерпеливо перебирал ногами.
Магон невольно залюбовался прекрасным животным. За годы, проведенные
в армии Ганнибала, Магону приходилось видеть немало породистых и
быстроногих скакунов. Но он готов был поклясться Мелькартом, что не
встречал лошади таких благородных кровей. Она была вся белая, словно
меловая гора. На высокой, изящно изогнутой шее сидела крепкая голова с
выпуклыми сверкающими, как звезды, глазами. Есть ли в мире другой конь с
такими необыкновенно сильными и стройными ногами!
Залюбовавшись конем, Магон лишь скользнул взглядом по всаднику. На
нем был плащ из леопардовой шкуры, облегавший стройное худощавое тело. На
вид незнакомцу можно было дать лет тридцать, не больше.
- Привет тебе, Магон, - сказал незнакомец, спешившись. - Я тебя сразу
узнал.
Магон внимательно взглянул на человека в плаще из леопардовой шкуры.
Нет, ему незнакомо это лицо с широко расставленными глазами и крутым,
энергичным подбородком.
- Откуда ты меня знаешь? - удивился Магон.
- Магон похож на своего брата, - отвечал уклончиво нумидиец.
- Ты служил у Ганнибала? Но почему я тебя не могу припомнить?
- Я познакомился с твоим братом тогда, когда был жив еще твой отец и
Ганнибал не имел армии. Меня зовут Масинисса.
Магон бросился к нумидийцу и схватил его за плечи:
- Брат часто вспоминал о тебе, интересовался тобой! Он просил меня
узнать, где ты. Но никто во всем Карфагене не мог рассказать мне о тебе.
Говорили, что ты исчез.
- О том, где я был, знает один Мерг.
Услышав свое имя, конь повернул к нумидийцу свою красивую голову с
умными, почти человеческими глазами.
Масинисса положил руку на шею коня. Животное задрожало в радостном
нетерпении и упруго переступило с ноги на ногу.
- Но Мерг не умеет говорить, - продолжал нумидиец, - хотя понимает
людей лучше меня. Ливия велика. Никто не измерил ее пределов. Мы с Мергом
побывали там, где еще не ступало копыто нумидийского коня. Мы были в
стране гор, где скалы покрыты изображениями животных и людей. В этих
местах охотятся на колесницах, поражая газелей стрелами и дротиками
[Масинисса говорит о горах Центральной Сахары, которая в древности не была
пустыней; ученые обнаружили в этих местах тысячи рисунков первобытных
людей; на рисунках - слоны, жирафы, носороги, львы, охотники и колесницы].
Мы были в непроходимых лесах. Над нашими головами сверкали чужие звезды;
их не видел еще ни один человек, родившийся на берегах Внутреннего моря.
- Ты неправ, Масинисса. В той стране, где светят чужие звезды, еще
триста лет назад побывал Ганнон Мореплаватель.
При слове "Ганнон" нумидиец вздрогнул.
- Я не слышал о твоем Ганноне, - сказал он глухо. - Я знаю другого
Ганнона. Из-за него я пять лет не был на родине. И теперь я вернулся в
Карфаген, потому что не могу забыть его дочери. Ты слышишь, не могу.
- И Ганнон знает, что ты в Карфагене?
- На этот раз он меня не прогнал, как пять лет назад. Он мне разрешил
с ней встречаться.
Поздравляю тебя, Масинисса! Я рад, что ты обрел свое счастье. Если я
задержусь в Карфагене, буду у тебя на свадьбе.
- На свадьбе! - иронически повторил Масинисса. - О свадьбе еще рано
говорить. Ганнон поставил одно условие. О, если бы он его выставил пять
лет назад! Тогда бы я проделал с Ганнибалом весь его поход.
- Что же это за условие?
- Ганнон говорит, что мужем его дочери не может быть безвестный
человек, потому что Софониба знатного рода. Он выдаст за меня дочь только
тогда, когда я буду царем или прославлюсь в битвах с римлянами. Возьми
меня с собой к Ганнибалу. Отец всегда хотел этого. Он будет рад, когда
узнает, что я вернулся, что я воин. Пусть Гайя живет еще сто лет. Своим
счастьем я буду обязан не его смерти, а самому себе.
- Твое решение правильно. Но к Ганнибалу я попаду не скоро. Мне
приказано отправиться в Иберию, где мой брат Газдрубал воюет с братьями
Гнеем и Публием Сципионами. Там, в Иберии, мы наберем войско. Тебе я
поручу конницу. С этим войском мы двинемся через Пиренеи и Альпы в Италию.
Глаза Масиниссы вспыхнули жадным и радостным блеском.
ПРОЩАНИЕ
Видимо, он прискакал издалека. Его плащ был в пыли, а конь блестел от
пота, словно облитый водой. Блестели при луне глаза Масиниссы из-под
длинных ресниц, и блеск их был подобен небесному огню.
Как они похожи друг на друга - стройные, трепетные, сильные...
Софониба прикоснулась к шее Мерга.
- Осторожно, может укусить, он дикий, - быстро проговорил Масинисса.
Но конь даже не шелохнулся. Он только слегка скосил свой блестящий
выпуклый глаз и втянул напряженными ноздрями воздух.
Девушка рассмеялась. Изумленное и слегка напуганное выражение глаз
коня напомнило ей первую встречу с Масиниссой на ступенях храма Танит.
Нумидиец был так удивлен, словно из храма выходила не она, Софониба, а
сама богиня. А потом объяснение с отцом! Какой он смешной и милый, этот
юноша с длинным варварским именем, напоминающим крик степной птицы.
- Мерг тебя не боится, - сказал Масинисса, поправив на остром
загривке коня перекинувшуюся на другую сторону прядь гривы. Мерг
чувствует, что я тебе друг. А там, - Масинисса показал на дворец Ганнона,
- не знают этого. Там меня боятся, словно я могу тебя обидеть. Там
говорят, что я должен ждать, что я должен показать свою храбрость в бою с
вашими врагами - римлянами. И тогда мы сможем быть всегда вместе.
- Всегда? - спросила девушка.
- Да. Я никогда не буду с тобой расставаться. Мы будем вместе ездить
на охоту, рядом лежать на траве и видеть звезды. Ты знаешь, у каждого
человека есть своя звезда, которую боги создали вместе с ним. Когда звезда
падает, умирает человек. Твоя звезда, наверно, самая красивая и самая
яркая. Ночью я часто смотрю в небо и ищу ее, твою звезду. Мне кажется,
если найду ее, никогда тебя не потеряю. Но в небе так много звезд! Они то
вспыхивают, то гаснут. Они меняют свои места. Они смеются надо мной. А
потом боги опускают голубой полог, и тогда не найдешь ни одной звезды.
- Я покажу тебе свою звезду, - сказала девушка грустно. - Это самая
обыкновенная звездочка. В тот день, когда я родилась, она взошла на небе и
принесла с собой летний зной. Жрецы говорят, что это несчастливая звезда.
Приходи сегодня ночью, мы на нее посмотрим вместе.
- Сегодня ночью, - сказал Масинисса, - я буду на корабле в море.
Сегодня отплывает флотилия в Иберию. Магон, брат Ганнибала, берет меня с
собой. Твой отец услышит обо мне. В Иберии, сражаясь с врагами, я найду
твою звезду.
Какое-то неизъяснимое чувство охватило Софонибу. Кто ей этот человек?
Что ее связывает с ним, с варваром, поклоняющимся чужим богам? А почему-то
этот варвар становится ей все дороже и дороже. Рядом с ним, на одном коне,
она ускакала бы за эти синеющие горы в зовущий и неведомый край счастья.
В КАНУЗИИ
Остатки разбитого Ганнибалом войска сходились в Канузий, город ниже
Канн, по течению Ауфида, в девяти милях. Этот маленький город обладал
мощными стенами и считался одной из сильнейших крепостей Италии. Ганнибал
много раз проходил у Канузия, но не пытался его брать. Видимо опасаясь
мести пунов, о победе которых знала уже вся Италия, канузийцы запирали
перед римлянами двери своих домов. Там, где римлян пускали внутрь, их
отказывались кормить, ссылаясь на недород. Брать пищу силой римляне не
решались, боясь открытого возмущения канузийцев.
Впрочем, нашлась и в Канузии добрая душа. Это была немолодая вдова,
по имени Буза. Говорят, ее покойный муж был на римской службе центурионом.
Так это или нет, Буза великодушно открыла свои городские закрома, а ее
сельские рабы пригнали в Канузий овец и свиней и передали их воинам. Этой
еды могло хватить на два-три дня. А что делать, когда кончатся эти запасы?
На городской площади собралась толпа беглецов. Тут можно было увидеть
и совсем старых воинов с лицами, иссеченными шрамами, со спинами,
сгорбленными от тяжести солдатских мешков.
Рядом с ними стояли или сидели прямо на земле юнцы. Их щеки еще не
знали прикосновения бронзовой бритвы. У них были безумные глаза и лица со
следами грязи и слез. Канны были их первым сражением. Они пережили весь
ужас этого побоища. Многие, притворившись мертвыми, лежали среди трупов и
бежали с поля боя лишь под покровом ночной темноты. Других, подобно
Сципиону, спас быстрый Ауфид, и они дали обет принести божеству этой реки
кровавую жертву.
Купание в холодной реке не прошло для Сципиона бесследно. Его трясла
лихорадка. Зубы выбивали дробь. Но, превозмогая себя, он вместе с другими
военными трибунами распределял между воинами зерно и мясо. Вдруг кто-то
коснулся его плеча. Сципион обернулся.
- Это ты, Фил? - сказал он бледному юноше, сыну бывшего консула. -
Что произошло?
- Заговор! - ответил Фил с дрожью в голосе. - На квартире Метелла
собрались воины. Они хотят бежать из Италии, воспользовавшись судами
канузийцев [в III веке до н.э. Ауфид до Канузия был судоходным, и в
Канузий приходили морские суда].
"Опять Метеллы!" - подумал Сципион. Ему вспомнилась встреча в театре,
небритое лицо Гнея Невия, поэта, заклеймившего этот заносчивый род. Теперь
один из Метеллов склоняет воинов на измену. Нет, этому не бывать!
Сципион крикнул, обращаясь ко всем на площади:
- Друзья, мы пережили страшный день Канн, а теперь новая беда. Те,
кому дорого спасение отечества, за мной!
Заговорщики уже собирались покинуть дом, чтобы осуществить свое
решение, когда ворвался Сципион с несколькими воинами.
Заговорщики остановились в нерешительности. Что ему надо, этому
военному трибуну, сыну разбитого Ганнибалом консула?
- Стойте! Одумайтесь! - воскликнул Публий. - Вы забыли о своем долге
перед родиной!
- Долге? - насмешливо повторил Метелл, юноша с бледным, прыщеватым
лицом. - А родина помнит о своем долге перед нами? Мы не желаем быть
рабами пунов, не желаем быть нахлебниками Бузы. С нас достаточно Канн. Мы
хотим быть свободными!
- Какою же ценой ты хочешь сохранить свою свободу, изменник! -
воскликнул Сципион. - Ценою рабства матерей и сестер? Ценою их унижения и
позора? Нет, римлянин не может быть свободным, пока на земле Италии
Ганнибал.
- Довольно кормить глухого осла баснями! - сказал резко Метелл. - У
нас нет иного пути. В Риме нас казнят как трусов. Когда узнают, что мы
бежали от Ганнибала. А Ганнибал нас сделает рабами за то, что мы римляне.
Если мы останемся в Канузии, подохнем с голоду, как собаки.
- Нет, у нас есть еще один выход! - уверенно произнес Публий. - Не
бросать оружие, а брать его! Нас мало, и мы бессильны нанести поражение
Ганнибалу, но мы можем нападать на его войско по ночам, захватывать в плен
фуражиров, уничтожать склады. Пусть поразит Юпитер всемогущий и всеблагой
меня, весь мой род и все, что ему принадлежит, если я не омою это оружие в
крови врага! - Сципион занес над головою Метелла меч. - Повторяй, Метелл,
и все, кто здесь, слова этой клятвы.
- Пусть поразит Юпитер всемогущий и всеблагой меня и весь род мой и
все, что ему принадлежит... - послышался нестройный хор голосов.
В КАПУЕ
