здесь так хорошо не платили - все бы давно ушли отсюда на другие
заводы. Но платят прилично - каждый из нас получает как
высококвалифицированный рабочий плюс работник национального музея.
Иногда для высокой публики мы разыгрываем занятные спектакли. В
прошлый раз, например, стачку изображали для выпускников
Международного Политического Университета. Многие президенты стран
прошли через это заведение, вот мы и старались вовсю. Наорались по
уши, плакатами махали и штрейкбрехеров по всем цехам гоняли, потом
потасовку с полицейскими устроили, не настоящую, разумеется, но все
равно было очень весело.
Я заметил, что Михалыч меня не слушает. Он уже с минуту смотрел на
что-то за моей спиной. Я повернулся и увидел горящую сигнальную лампу.
Ну, вот и все! На сегодня отработали. Не сговариваясь, мы с Михалычем
молча выключили станки и пошли к выходу. Надо успеть, пока не началась
всеобщая паника. Боковым зрением я уловил, как к энергоузлу нашей
бригады прошелестела в серебристых костюмах аварийная группа. Начали
выключаться другие станки, остальные рабочие тоже направились к выходу
из цеха.
Уже на полпути к раздевалке, в сереньких коридорах с нержавеющим
полом, нас догнало официальное сообщение дирекции. Старые динамики
хрипели на весь завод: "Авария энергетического узла! Возможность
взрыва в ближайшие двадцать минут! Всем срочно покинуть завод!
Эпицентр взрыва - восьмой цех! Рассчетный радиус взрыва - пять
километров!"
Ого! Мало не покажется. Мы направились прямо к стоянке, там уже вовсю
хлопали дверцы, и машины одна за другой взмывали в воздух. Я тоже
сначала поддался общему чувству - удирать пока не поздно. Но так
неохота было бросать свои вещи, что махнув Михалычу рукой, я
развернулся и мелкой трусцой побежал назад, в раздевалку. Народу там
толкалось все еще очень много. Очевидно, не только я не хотел
расставаться со своей одеждой. К тому же, при нынешней технике, чтобы
отсюда улететь, хватило бы и одной минуты.
Энергетический блок - самое уязвимое место любого завода. Взрыв его
сродни ядерному, и, хотя утверждают, что вероятность равна практически
нулю - иногда срабатывает аварийная сигнализация. И мы улепетываем изо
всех сил домой, а на следующий день снова возвращаемся на рабочее
место. Ложная тревога, поломка была ликвидирована, а кто-то не
досчитался своих новеньких ботинок, брошенных во время бегства. Может,
сегодня опять все повторится. А, может, действительно будет взрыв.
Я протолкался к своей кабинке и открыл дверцу. Ну вот, брюки уже
пропали. Не успеешь ахнуть - все стянут. Народ суетился вовсю - кто-то
хватал свои вещи и выбегал из раздевалки, кто-то прямо здесь же
переодевался, пару смельчаков даже залезли в душ. Моих брюк нигде не
было видно - вот ведь досада. Я их совсем недавно купил и даже
поносить толком не успел.
-Леха! Тут Степа случайно твои штаны натянул,- раздалось вдруг за моей
спиной. Вся толпа мгновенно загоготала. Шутка была не новой, но народ
ее очень любил. Началось все с того, что Степа однажды надел мою
шапку. А у него голова раза в два больше моей, вобщем, было невероятно
смешно. Теперь очередь дошла и до брюк.
-Извини, братан, я не разглядел,- молвил басом Степа, вызвав очередную
вспышку хохота. Он протянул мне брюки и похлопал дружески по плечу. Я
только улыбнулся - действительно, это выглядело комично. Степа с его
трехметровым ростом, и я с моими метр восемьдесят. Говорят, что
когда-то это был средний рост, но я не очень-то верю. Не может быть,
чтобы за пару сотен лет все так круто изменилось.
-Мужики,- сказал я миролюбиво,- выметайтесь поскорее - до взрыва
осталось всего десять минут.
Напоминание подействовало, и народ стал собираться активнее. Через
пару минут в раздевалке уже никого не было. Я спокойно помылся в
умывальнике, причесался, неспеша переоделся в "цивиль". Когда я вышел
в коридор - на заводе уже никого не было, никто не толкался и не
наступал на ноги, никто не гремел пудовыми ботинками по железным
настилам. По всему заводу гудели сирены, моргали аварийные огни, да
механический голос передавал обратный отсчет времени. На стоянке
стояла только моя "табакерка", все остальные машины уже разлетелись, и
в небе были видны лишь несколько улетающих вдаль точек.
Сегодня мне очень хотелось пораньше уйти домой. Причина была
незначительной - маленькие хлопоты перед приездом родных. Но
отпроситься у мастера я не мог по той простой причине, что и так
слишком часто отлынивал от работы и свой лимит на этот месяц давно уже
исчерпал.
Каунтдаун отсчитывал последние секунды, а я оставался по-прежнему
спокоен. Сел в своего темно-синего "летуна", дверь автоматически
закрылась, ремень услужливо застегнулся, и бортовой компьютер дал
разрешение на взлет. "Домой, скорость нормальная, высота средняя,"-
сказал я ему в последние пять секунд. Машина оторвалась от поверхности
земли, подымая в воздух мелкую пыль. Все, двадцать минут прошло, но
взрыва за ними не последовало.
Машина улетала все дальше и дальше от завода. Я посмотрел мельком на
часы - было ровно 16:00, рабочий день закончился. "Связь с домом,"-
сказал я устало, и через несколько секунд на лобовом стекле появилось
призрачное лицо жены.
-Привет, Светик, я уже свободен.
-Отпросился?
-Нет, потом объясню. Вы на стол накрыли?
-Почти. Дед опять забыл, куда фужеры запрятал.
-В подвале посмотрите. Я думаю, они лежат там. В шкафу с
инструментами, в маленьком таком чемоданчике, помнишь?
-Ну что бы мы без тебя делали?! Ты скоро?
-Сейчас заскочу по дороге в магазин, возьму, что ты тут назаказывала.
Минут через пять-десять буду дома.
-Мы ждем. Пока!
Я связался с магазином и зачитал им список жены, который пылился в
моем кармане с самого утра. Через минуту заказ будет упакован в
контейнер и выставлен на загрузочную платформу, еще через минуту я
подцеплю его налету и не снижая скорости отправлюсь домой. Дело
обычное, ставшее за эти два года рутиной. Поэтому мысли вертелись лишь
вокруг происшествия на заводе.
Сегодня моя теория подтвердилась - я действительно способен на
большее. И простым падением штукатурки на голову мои таланты не
ограничиваются. Но об этом - никому не слова, а то меня с работы
выгонят за саботаж. Шутка ли - остановил работу целого предприятия, да
еще завтра наверняка на весь день объявят выходной - будут искать
поломку. Но причину аварийного сигнала они вряд ли найдут...
АЛЕКСЕЙ НАГЕЛЬ
САМУРАИДА
Каждая игрушка имеет право быть сломанной.
Антонио Поркья
Прошло пять лет, и в наше королевство
Приехал самурай, как туча грозный.
Его доспехи золотом сверкали,
А взгляд блуждал от скуки пресыщенья.
Несли его в парчовом балдахине
Четыре подневольных человека.
А свита словно ртуть вползала тихо
И застывала по краям фонтана.
-Подумать только - важная персона!
Меня здесь нет - уехал на охоту,-
Вскричал в сердцах наш господин-король
И на коня вскочил, чтоб ехать в горы.
Но все же, по традиции, назначил
Меня проводником для гостя.
-Ты покажи ему обычность нашу,
А если он еще о чем-то спросит...
-Я низко поклонюсь, как подобает
И сразу отведу, куда он скажет...
И вот уж третий час хожу я с гостем,
Он наслаждается покоем за покоем -
Так пышно все украшено в дворце,
Что птицы молкнут в том великолепьи.
Но гость меня спросил вдруг о покое,
Да, сам спросил, без помощи араба,
О том покое, что хотят все видеть,
Но, словно это тайна, тихо шепчут.
-Мой друг! -К нему я живо обернулся-
Ты не покажешь ли мне это чудо,
Что все зовут у вас Священной Залой?
О том давно слагали мне легенды
И нищий странник, и купец богатый.
От них я знаю, что в Священной Зале
Раскроются глаза у тех, кто видит,
А уши тех, кто слышит солнца шепот,
Наполнятся великим гулом жизни,
Который их отправит в дальний путь.
Да, он был прав. Таинственная Зала
На протяженьи трех тысячелетий
Хранилась возле замка, в дивном парке.
Недалеко, лишь надо сад пройти
И медленно вступить в ворота,
Для красоты окованные ветром.
Здесь стражи нет. Зачем? Входи, кто хочет.
Но странно все же - редко кто входил.
А те, кто так стремился в нашу Залу,
Меня просили, чтоб туда проникнуть.
Нет, с ними я не спорил - бесполезно.
Ведь, если человек решил увидеть -
Он все равно добьется своего,
Пусть даже это будет темной ночью,
Когда нещадно кровь чужая льется
Под пляску факелов и песни сабель.
Сейчас пойдем, пока светла природа,
И мир наполнен чудным ожиданьем.
Пока спокойствие и величавость парка
Ведут неспешно к цели многолетней.
Остались позади, как истуканы,
Носильщики, не знающие слова,
И переводчик, знавший слишком много.
К чему они теперь нам, если время
Увидеть Залу, где душа и тело
К священному навечно прикоснутся.
Распахнуты огромные ворота -
Нас ждали. Очевидно, все готово.
И тут же нам навстречу появились
Два очень живописных провожатых:
Один из них - веселый шут-разбойник
В большой цветастой шапке с бубенцами,
Другой - как смерть торжественный дворецкий,
Со взглядом устремленным в подсознанье.
Привычен путь, привычно построенье.
Дворецкий в черном фраке стал в начале,
За ним, как жизнь крикливо извиваясь,
Вскочил с трубой помятой пересмешник.
А дальше я. Спокойно заявляю,
Что должен гость последовать примеру,
И самурай, отбросив свою гордость,
Становится последним. Я скучаю.
Пора идти. И сделав лишь три шага,
Мы вышли в зал, невиданный доселе:
Он так велик, что кажется невольно -
Весь наш дворец войдет под эти своды.
Нет, здесь не видно пышных украшений -
Похоже, в камне скромность воплотилась.
А время-разрушитель постаралось
Осыпать стены паутиной трещин.
Но пол незыблем и отполирован
Невидимым слугой и мною.
Да, зал огромен. Где его пределы?
Там, где-то впереди. Темно и тихо.
Мы медленно бредем по вечным плитам,
Молчим - убогость слов мешает думать.
И лишь один вопрос меня терзает -
Когда проснется пониманье гостя?
И сможет ли он догадаться скоро,
Что далеко пока до нашей цели?
Еще немного, вот и озаренье!
Я обернулся - самурай смеется.
Конечно, разве может эта зала
Сравниться с той, что мы зовем Священной.
Хотя, признаться надо - много мудрых
Нас покидали, не узнав всей правды.
И свято верили, что прикоснулись к тайне,
И разносили весть об этом миру.
Стремительнее горного потока
Летело время - вечность иль мгновенье?
И вдруг забрезжил свет еще неясный,
Окреп, наполнив залу постепенно.
Мы приближались, и настолько быстро,
Что появился край моей Вселенной.
Загадочная дверца перед нами -
Простое дерево, кольцо, тугие петли.
Не понимаю - где в ней скрыта тайна?
Но гостю видится во всем загадка.
Путь завершен, и мы остановились.
Поводыри теперь нам не нужны -
Они отходят в сторону, садятся
За стол, накрытый, как на семерых.
Им пировать, а нам стоять у входа -
Таков обычай, я к нему привык.
Проходит час, а может быть столетье -
Я не устал, но гость нетерпелив.
Он теребит меня своим вопросом:
"Чего нам ждать, ведь мы уже так близко?"
"Не беспокойтесь, - говорю я тихо
И головой киваю в неизвестность, -
Нам надо разрешенье получить
От тех, кто обитает в этой Зале
И тех, кто нас к Священному приводит.
Терпение храните. Время - мусор".
Песок минут мне сыплется в ладони,
Роняю щедро и ничуть не жаль.
Шут и дворецкий быстро поедают
Свои запасы, словно голодали,
По меньшей мере, лет пятнадцать-двадцать.
Но это ведь не правда, точно помню -
И в прошлый раз, и в позапрошлый, дальше -
Поводыри с подобным рвеньем, жадно
Вершили пир свой бесконечно-скорый,
А я стоял все так же - перед гостем.
Мы ждем ответа. Самурай задумчив,
Недвижно смотрит сквозь меня на дверцу.
Спина давно горит от тяжких взоров,
Но я пока не чую жажды смерти.
Когда же он решится? Неужели,
