- Ему попадет? - спросила Космика.
- Нет, не попадет, - успокоил ее Алешкин.
Не мог же он сказать ей горькую правду о будущем неисправного робота.
В дверях оранжереи появился Квазик. Должно быть, он еще ничего не
знал, вид у него был довольный, он поздоровался с Алешкиным.
<Вот кто обрадуется, если придется убрать из школы ТУБа...> - подумал
Алешкин и сурово заметил Квазику:
- Где это ты так выпачкался? Посмотри, весь в грязи.
- Да это так... - ответил Квазик и достал из кармана платок.
Алешкин и ТУБ прошли мимо него. Квазик спустился к Космике.
- Это кто же кактус раздавил?.. Опять тот комод упал. Я же говорю,
что его нельзя в школе держать. Ненормальный, еще задавит кого-нибудь.
- Уйди с моих глаз! - сказала Космика.
9
Теперь ТУБ стоял дома у Алешкина. Оставить его в школе уже было
опасно. Отправить к Бухову, чтобы тот отослал его, вместе с актом, на
завод, Алешкин просто не мог. Настроение у него было препротивное, он
сердился на себя и не мог понять, что привязывало его к этой
неодушевленной конструкции. <Язычество какое-то, идолопоклонство!> - ругал
себя Алешкин, однако лучше от этого ему не становилось.
Но вот приехала Мей.
Он ничего не сообщил ей про ТУБа, вначале хотел сделать сюрприз, а
потом вообще нечего было сообщать.. А она ждала его там, ведь он обещал...
Конечно, он мог бы приехать на несколько дней, и приехал бы, но тут как
раз ТУБ начал падать.
Алешкин увидел Мей из окна, жена только что свернула с аллеи на
дорожку к коттеджу Она шла строгая и насупившаяся... и такая милая, и он
смотрел на нее радостно и взволнованно. Конечно, он знал, что она скажет:
да, да! Он такой невнимательный, он о ней не думает и не думал никогда...
И он будет слушать с восторгом все ее обвиняющие слова, такие ласковые от
английского произношения.
Вот она подошла к крыльцу, и он потерял ее из виду
Сейчас она войдет в подъезд, и там ее встретит ТУБ...
Алешкин услыхал ее восклицание на английском языке, - когда Мей
волновалась или радовалась, она всегда переходила на английский язык...
Дом наполнился гулом пылесоса, звуками плещущейся воды, скрипом
передвигаемой мебели. Конечно, они неряхи, great неряхи! И на кухне у них
грязь, on the window... паутина... А цветы... эти самые лилиум кандидум,
не политы... По правде сказать, в последние дни Алешкин столько возился с
ТУБом, что запустил все свои домашние дела. Занятие нашлось всем, и ТУБу
даже пришлось включить вторую скорость, как при работе на трудной планете.
А Мей была такая радостная и довольная, что вот она дома и ТУБ будет
работать в школе... И у Алешкина не хватило духу сказать ей правду.
Днем она убежала в магазин. Алешкина вызвал по видео Бухов.
- Готовься, - сказал Бухов, - к нам едет ревизор.
- Уже?
- Уже. Уже приехал. С тестером. Автоматы проверяет.
- Ну и как?
- Пока один погрузчик забраковал. Биозащита опаздывает на пятьдесят
миллисекунд.
- Строгий дядя.
- А где ты видел ревизоров ласковых? Про твою уборщицу он уже знает.
Удивился весьма, как это мы, взрослые люди, космонавты, и нарушаем
инструкцию. Я ему объяснил как мог. Так вот, он на тебя хочет посмотреть.
Ты свои документы на кибернетика обязательно захвати.
Алешкин долго и неторопливо усаживался за руль <Кентавра>. ТУБ сам
открыл ему ворота, хотя они могли открываться автоматически.
- А ты оставайся здесь. Нечего тебе там делать. Нужен будешь... сами
приедут. - Алешкин помолчал и тронул <Кентавра>: - Молись своему
кибернетическому богу.
Инспектор встретил Алешкина строго и официально, но просмотрев его
документы, несколько подобрел.
- Что ж, лично я не против, чтобы он поработал в школе уборщиком, под
вашим наблюдением, разумеется. инструкция инструкцией, но жизнь, знаете,
все время обгоняет правила. Это был бы весьма интересный эксперимент -
первый опыт общения робота не со взрослыми, а с детьми. Очень любопытно...
Ваши заключения могли бы помочь Заводу Кибернетики в дальнейших его
работах. Но в этой истории одно плохо, вы понимаете?
- Понимаю. Почему он падает?
- Вот именно, почему он падает? Вы говорите, что проверяли его и
ничего не нашли. Я вам верю как кибернетику. Возможно, причина в
киберлогике. Тогда, как вам известно, участь ТУБа решена. Но киберлогика
отказывает весьма и весьма редко. Притом тогда выключается и главная сеть
питания. А у вас не так. Это весьма непонятно. Поэтому будет лучше, если я
приеду в школу сам и посмотрю все на месте.
Вернулся Алешкин домой не особенно веселый. Мей встретила его на
крыльце.
- А где ТУБ? - сразу спросил он.
- А где был ты? - спросила Мей. - Пора обедать, я послала ТУБа за
тобой в школу.
- Мей! И давно?
- С полчас... но что случилось, Альешкин?
- Скорее садись в машину. Я расскажу тебе по дороге.
Дурное предчувствие не обмануло Алешкина. Машина Срочной Помощи
встретилась им еще на пути к школе.
ТУБ упал на лестнице и сбил Космику.
10
У Космики оказался перелом руки, да еще она получила легкое
сотрясение мозга, и врачи разрешили разговаривать с ней только на
следующий день. Алешкин и Мей присели возле кровати. Рука у Космики была
на растяжке, ей было больно, но она крепилась и старалась не плакать. Вид
у нее был совсем не плохой, только ее обычный румянец сошел со щек.
- Мы спускались по лестнице, а я держала его за руку. Он хотел убрать
руку, а я все равно держала ее. Я все следила, чтобы он не упал.
- За какую руку ты его держала?
- За вот эту, за левую.
<Все правильно, перила на лестнице с левой стороны>
- Его... его от нас заберут? - спросила Космика.
- Не знаю. Наверное, заберут.
- Он же не виноват. Он совсем не виноват. Когда... когда он начал
падать, он оттолкнул меня в сторону. А я все равно хотела его поддержать.
И не смогла. Он такой тяжелый.
- А почему он упал? - спросил Алешкин.
Космика молчала.
- Ты же заметила, наверное, как он упал. Или у него подвернулась
нога?
- Я не знаю, - тихо сказала Космика.
- Может, он запнулся?
- Я... я не знаю... - и Космика заплакала.
Мей неотрывно смотрела на девочку. И когда она заплакала, Мей
погладила ее по головке и сказала Алешкину:
- Ты хороший следователь, Альешкин. Но ты лучше поезжай в школу. ТУБ
там один, с инспектором. А мы здесь с Космикой еще поговорим. Без
посторонних мужчин.
Мей шутила, а Алешкин не мог понять, как она может шутить в такую
минуту. Но он знал, что интуиция Мей часто оказывалась сильнее его логики.
Поэтому он тоже постарался улыбнуться весело и ушел.
Во дворе школы он встретил Квазика. Тот сидел на ступеньках той самой
злополучной лестницы и карманным ножом строгал сухой сучок кипариса.
Стружки сыпались на ступеньки, и автощетка высовывалась и заметала их под
лестницу.
Увидя Алешкина, Квазик встал. Темные жаркие - материнские - глаза его
были озабочены и печальны.
- Вы из больницы? - спросил он. - Как там... как Космика?
- Ничего Космика... Месяц полежит, потом опять бегать будет. А ты
хотел мне что-то сказать?
Алешкин взял у Квазика ножик, сложил его.
- Положи в карман. А то пальцы обрежешь.
- И пусть бы он падал, - вдруг заговорил Квазик. - Чего бы ему
сделалось. Зачем она стала его держать? Разве его можно удержать. Полторы
сотни килограммов... Смешно.
- Это смешно только тебе, потому что ты иначе относишься к ТУБу,
нежели Космика.
- А вы считаете, она правильно к нему относится? Что робота можно
полюбить, да?
Алешкин с удивлением уставился на Квазика.
<Смотри-ка ты, уж не ревность ли это ребячья. Ох, плохой я педагог,
ничего я не понимаю в нынешних ребятишках. Но вопрос задан, нужно на него
отвечать>
- Тебе кажется, что робота полюбить нельзя, - сказал Алешкин. - Ну, а
ненавидеть его можно?
Инспектор сидел в кабинете за столом. На столе лежал тестер обратной
связи. Возле стола стоял ТУБ со снятым контрольным щитком. Инспектор
вертел в руках отвертку и задумчиво поглядывал на ТУБа.
- Как там девочка? - спросил он Алешкина.
- Плохо все закончилось, - сказал Инспектор, выслушав ответ. -
Конечно, ничего бы не случилось, если бы она не пыталась его поддержать.
Полтораста килограммов... Он мне тут все рассказал. Хорошо работает у него
блок условных понятий. Просто жалко, да... А вот почему упал> не знает. Я
проверил обратные связи в киберлогике. Все в порядке. Не должен падать, а
падает. Может быть, какая-нибудь сложная перебивка сигналов на
поврежденную ногу. Но факт: неисправен! Значит, эксплуатация его запрещена
законом. Придется составить акт.
- Я понимаю, - тихо сказал Алешкин.
В это время звякнул вызов видео.
- Извините, - сказал Алешкин.
Он увидел лицо Мей.
- Я из больницы, - сказала она. - Космика хочет видеть Квазика.
- Он где-то здесь. Сейчас я его пошлю к вам.
Алешкин высунулся в окно и, увидя Квазика во дворе, передал ему
просьбу Космики. Тот кинулся бегом. Алешкин вернулся к Инспектору, который
уже начал писать акт.
ТУБ повернулся к Алешкину, как будто ждал от него каких-то слов.
Конечно, никакого выражения не могло появиться на его плоском подобии
человеческого лица, и синие огоньки видеоэкранов сияли не ярче, чем
обычно. Но у Алешкина было слишком богатое воображение. Он не мог спокойно
смотреть на обреченного робота, который будто понимал, что ему грозит, и
ждал от него помощи.
Можно ли полюбить робота?
- Я вам не нужен? - спросил он Инспектора.
- Пока нет.
Алешкин прошел по коридору и остановился у лестницы, где ТУБ упал в
последний раз. На ступеньках остались следы от удара его панциря, даже
кусочек пенолита откололся от ступеньки. Алешкин долго стоял у перил
лестницы и смотрел на этот отколовшийся кусочек пенолита.
Потом увидел Квазика.
Запыхавшись, он поднялся по ступенькам к Алешкину. Видимо, мальчишка
бежал всю дорогу от больницы до школы и с трудом переводил дыхание.
В руках он держал проволоку.
Алешкин неторопливо потянул ее у Квазика из рук. И все стало простым,
как Колумбово яйцо.
Он просунул пальцы рук в кольца, закрученные на концах.
Согнул проволоку дугой.
Получилась петля.
Теперь можно забраться под лестницу, просунуть петлю в щель
ступеньки, где ходят автощетки, и поймать ТУБ за ногу.
А потом петлю быстро убрать, и он не успеет ее заметить.
Он не будет знать, за что зацепился. Он не поймет, что его уронили
нарочно.
Ему это понятие недоступно. Так его запрограммировали.
Квазик хотел что-то объяснить Алешкину, но тот перебил его:
- Иди, мой милый, иди, паршивый мальчишка, в мой кабинет. Покажи эту
штуку Инспектору. И расскажи ему все, что хотел рассказать мне. А я уже
все понял и все знаю. Иди скорее...
Дома Мей примеряла блузку перед зеркалом. Алешкин смотрел, как она
это делает. Ему очень хотелось подойти, обнять ее за плечи, но в комнате
был еще ТУБ.
- Он очень скверный мальчик, - сказала Мей, - из него получится Яго.
- Пока из него чуть не получился Отелло, - сказал Алешкин. - Вряд ли
можно дать однозначную оценку ребенку, если у него злые эмоции взяли верх
над рассудком. Но вот как ты догадалась, что Космика что-то знает, этого я
не пойму.
Мей улыбнулась.
- Вы - мужчины. А вы когда-нибудь понимали женщину?
- Где уж нам, - согласился Алешкин. - Пойдем-ка, ТУБ, поливать цветы.
