друзьями.
Голос дешифратора смолк. У меня оставалось еще несколько
непрочитанных листков. Какой из них разобрать теперь, на каком
записано продолжение странной истории с далекой планеты? Я разложил на
столе веером оставшиеся листки, и мы с Леной склонились над ними, так
что ее прядь коснулась моего лба. Один листок - он отличался от других
тем, что был испещрен символами, похожими на математические, - Лена
отложила в сторонку.
- Утром отдадим астрономам, - сказала она. - Это, кажется, по их
части.
Мы раскладывали тяжелые пластиковые прямоугольнички, словно
пасьянс. Один из них был меньше других по размерам. Все листки
выглядели почти новым, а этот, казалось, прошел через сотни рук, до
того он был замусолен и захватан.
Я взял подержанный листок и сунул его в узкую щель дешифратора.
"Урбаны, объединяйтесь! Олигархи разбили нас на группы, чтобы
властвовать. Долой Стену! Всем рабочим - человеческие условия жизни!
Мы - люди, а не машины по обработке пшеницы. Долой власть олигархов!
Объединяйтесь, урбаны!"
- Листовка, которую выпускал отец, - сказала Лена.
- И распространял сын, - добавил я и подумал, что самое интересное
занятие в мире - работа на линга-центре. - И потом, разве не важен для
землян опыт жизни чужих планет?
- ...Грено, я должен сказать тебе одну вещь... - начал Румо и
запнулся.
- Говори, сынок...
Румо решил было рассказать старику о гибели сына, но, бросив
быстрый взгляд на Грено, подумал, что недобрая весть убьет его. Он не
решился погасить слабый луч надежды, который светил Грено.
- Я о мегаполисе, - сказал Румо.
- Нам бы только пробраться туда, - произнес Грено. - Об остальном
не беспокойся. Найдем и кров, и работу.
- Нас не узнают?
- Не думаю, - сказал Грено. - Узнать, поймать можно землеца. Это
легко сделать по клейму на манипуляторе, без которого землец
беспомощен, как младенец. А мы-то с тобой можем ходить. Мы будем
урбаны! К счастью, на живом теле олигархи еще не додумались ставить
клеймо, - добавил старик.
Только тут до Румо дошло, что в скором будущем предприятие их
окончится счастливо, он станет урбаном. Юноша пошевелил ногами и
сказал:
- Я буду делать то, что делал твой сын. Продолжать...
После долгой паузы старик произнес:
- Спасибо, сынок.
...Когда зима была на исходе, Румо и Грено уже могли совершать без
помощи манипулятора довольно длительные прогулки. Два землеца в
отсутствие белковых подолгу бродили по своим просторным квадратам,
пьянея от запахов талого снега и пробуждающейся зелени.
Приближался решительный день. Все нужно было обдумать заранее.
Малейшая оплошность могла погубить их.
А снег стремительно таял, и журчащие ручейки оживляли надежды,
укрепляли веру в то, что дерзкая идея Румо может и впрямь воплотиться
в действительность.
В то утро Румо проснулся рано. За пыльной прозрачной стеной
комнаты еле намечался мутный рассвет. Белковые еще дремали, как всегда
стоя. Прихоть конструктора придала им форму человеческого тела. Глаза
белковых были затянуты тонкой защитной пленкой, отчего роботы
напоминали статуи древних атлетов.
В назначенный час у каждого из них сработают биочасы и, послушные
импульсным командам, они примутся за привычную работу. И нет им дела
до того, что два землеца к этому моменту будут уже далеко...
В неясном круге иллюминатора показалось лицо Грено. Он вглядывался
внутрь помещения, и щупальце его маника, изогнувшись, сделало
призывный жест.
- Поторапливайся! - услышал Румо. Он последним, прощальным
взглядом окинул рубку. На первых порах программу на пульте можно не
менять. До тех пор, пока сюда не прибудет сборщик. К тому времени Румо
и Грено, надо надеяться, будут недосягаемы.
Две капли, две вытянутые торпеды неслись рядом. Квадрат за
квадратом улетал назад, и казалось, пшенице не будет конца. Часть ее
еле-еле возвышалась над оттаявшей почвой, на других участках она уже
приметно поднялась, на третьих тяжкие колосья как будто высматривали:
скоро ли к ним придут уборочные машины и белковые роботы?
Они мчались по дороге, и скорость пела в ушах. Румо подумал, что
они будут так скользить всю жизнь, а вокруг все будут поля, поля, поля
- бесконечная шахматная доска...
Солнце успело вскарабкаться высоко, и его совсем по-летнему
припекающие лучи заметно нагрели округлый борт манипулятора, и Румо
грел руки, думая о том, что готовит им ближайшее будущее.
- Скоро Стена, - сказал Грено.
По мере приближения к мегаполису дорога становилась все
оживленнее. Число скользящих аппаратов увеличилось. Некоторые
манипуляторы были прозрачными лишь наполовину. В них угадывались
неясные фигуры. Румо понял, что это урбаны, и сердце юноши забилось
сильнее. Высшая каста, счастливые владельцы жетонов, покинувшие на
время город по каким-то своим таинственным делам.
- Вот Стена! - воскликнул Грено.
Но Румо и сам увидел маячившее вдали смутное видение Стены. Теперь
мчаться напропалую было опасно: каждый миг могло сказаться действие
защитного поля Стены.
Приближалась минута, которая должна была решить их судьбу.
- Свернем в сторонку, - предложил старик.
Под мегаполисом пшеницу не сеяли, и почва сохраняла естественные
складки. Два землеца остановили манипуляторы над крутым обрывом.
Глубоко внизу серебрился ручей, сжатый гранитными глыбами.
Убедившись, что никто их не видит, Румо и Грено вышли из
манипуляторов. Короткая команда - и оба маника приблизились к самому
краю обрыва.
- Может, оставим их невредимыми? - прошептал Румо.
- Нельзя, малыш, - покачал головой Грено. - По этому следу нас в
два счета разыщут.
Лицо Грено стало хмурым, видимо, мысленная команда, которую он
только что отдал, стоила старику немалых усилий.
Помедлив мгновение, манипуляторы рухнули вниз, Румо заглянул на
дно обрыва, и у него закружилась голова. Две бесформенные дымящиеся
груды - вот все, что осталось от машин, которые носили их, как самка
кенгуру таскает детенышей...
Отныне они могли надеяться только на свои собственные ноги и руки.
- Мосты сожжены, - тихо сказал Грено. Румо не понял, о каких
мостах говорит старик, но спрашивать не стал.
Землецы покинули место гибели своих машин и зашагали к Стене.
Задумавшись, Румо незаметно ступил ногой на упругий пластик дороги.
- Сумасшедший! - выкрикнул Грено и столкнул его в кювет. Стоя на
коленях, Румо успел заметить трехместный манипулятор, пронесшийся в
сторону мегаполиса. В грудь ударила тугая воздушная волна, и лишь
через секунду до слуха Румо донесся басовитый звук лопнувшей струны.
Немного отдохнув, они двинулись дальше.
Землецы, покинувшие манипулятор! Землецы, сумевшие передвигаться
самостоятельно! Такого не бывало давным-давно. Именно на этой
неожиданности и основывался план Румо и Грено.
Защита Стены рассчитана на скользящие аппараты, скользящие, но
отнюдь не шагающие!
Глядя вперед, Румо и Грено невольно замедлили шаг. Стена,
разрастаясь, закрыла весь мир. Отверстие в Стене, в которое вливался
поток дороги, казалось узким, как ладонь, но оно было открытым, это
отверстие!
- Мы, кажется, напрасно беспокоились, отец, - радостно сказал
Румо, протягивая вперед руку. - В Стене, оказывается, есть проход.
Грено покачал головой.
- Оптический обман, - сказал он.
- Но я же вижу! - воскликнул Румо.
- Проезд, который ты видишь, перекрещивается невидимыми лучами
фотоэлементов, - пояснил Грено. - Их задача - обнаружить жетон у того,
кто въезжает в город.
- А если жетона не окажется? - спросил Румо и похлопал себя по
груди.
- Тогда включается силовое поле...
- И берет в плен нарушителей, - докончил Румо, неуверенно
улыбаясь.
- Старайся идти спокойно, - сказал Грено.
- Да, отец.
- И не отставай.
Грено прибавил шаг. Румо шел, чуть приотстав.
Теперь старик и юноша разговаривали. Когда они подошли к Стене
вплотную, Румо очень захотелось потрогать ее пальцем, но он не
решился.
Над ними нависли тяжелые разводья арок. Осталось четыре шага...
Два... Один...
Можно представить себе сумятицу, вспыхнувшую в электронном мозгу
робота, контролирующего защитное поле Стены. "Жетона нет!" - сообщали
импульсы. "Но шагающие системы не подлежат контролю. Это могут быть
только урбаны", - к такому выводу пришло решающее устройство.
В результате Румо и Грено вошли в мегаполис!
Грохот, лязг, свист воздуха, вырывающегося из-под шасси скользящих
вокруг машин невиданных конструкций, - все это в первые минуты
оглушило их. Иные аппараты скользили над самым асфальтом, на тончайшей
воздушной прослойке, другие проплывали достаточно высоко - их толкали
мощные вихри сжатого воздуха.
Стена оказалась позади. Румо и Грено углубились в лабиринт улиц.
На оживленном перекрестке они остановились, с некоторой растерянностью
наблюдая сумасшедшее многослойное движение. Несмотря на то, что они
стояли, прижавшись к стене дома, некоторые аппараты проносились так
близко, что едва не задевали их.
- Когда-то машины передвигались на колесах, - заметил Грено, когда
они свернули на более тихую улицу.
- На колесах? А что это? - спросил Румо и остановился.
Грено нагнулся и пальцем нарисовал на тонком слое измороси,
сохранившейся на тротуаре, в тени, отбрасываемой высоким строением.
- Колесо имело такую форму, - сказал Грено и выпрямился. - Иначе,
чем на колесах, раньше ездить не умели. Это было очень неудобно:
сказывались все выбоины почвы.
- Давно отказались от колес?
- Примерно тогда же, когда землецы отказались от колес и перешли
на манипуляторы, - сказал Грено.
- Ничего не слышал о колесах.
- Ты многого не знаешь, сынок. Ничего, теперь все должно
измениться, - сказал старик и ласково потрепал волосы Румо.
Они медленно шли, прижимаясь к стенам зданий. Ноги озябли,
приходилось терпеть. Урбанов, идущих пешком, не попадалось.
- Что это? - спросил Румо, задрав голову. Стройное здание вершиной
уходило в облака. Весенние, текучие, они клубились, словно сытые змеи,
задевая спирали балконов.
- Дом-игла, - сказал Грено.
- Дом-игла, - повторил Румо.
Когда Грено и Румо впервые встретили шагающего урбана, их радости
не было предела. Значит, они не одиноки здесь, в мегаполисе. Урбан по
внешнему виду почти ничем от них не отличался. Правда, он не был бос,
как Грено и Румо. А чего только не наслушался в детстве Румо об
урбанах, непостижимых, недосягаемых урбанах которые отличаются от
землецов, как небо от земли!
- Слова бывают лживыми, сынок, - сказал Грено, словно подслушав
мысли Румо.
- О каких ты словах, отец?
- О всяких. Привыкай все проверять. Ничего не бери на веру. Иначе
тебе придется туго, - вздохнул старик.
Из-за чрезмерного возбуждения Румо не ощущал ни голода, ни
усталости, ни боли в израненных ногах. Он готов был без конца ходить
по мегаполису, удивляясь на каждом шагу.
Гораздо выносливее, чем могло бы показаться на первый взгляд,
оказался Грено. Он шел все так же легко, когда Румо почувствовал
вдруг, что неокрепшие ноги отказываются ему служить.
- Больше не могу, - сказал юноша и устало прислонился к шершавому
торцу локаторной башни.
Надвигался вечер.
Старик положил руку на плечо Румо.
- Пойдем, сынок, - сказал он. - Мы должны позаботиться о ночлеге.
Произнеся последнюю фразу, механический голос окончательно умолк.
Начинало светать, и узкий серп луны почти слился с серым небом.
