вырисовывался на фоне панелей, по которым скользили световые стрелки.
Наверно, под влиянием странного рассказа мне в лице любимой почудилось
что-то незнакомое.
Шли дни. Осень сменилась зимой. Выпал первый снег. Девственной
пеленой скрыл он все изъяны стынущей почвы, сто раз истощенной и вновь
искусственно подкармливаемой. Морозоустойчивым сортам пшеницы мороз
был нипочем, они продолжали зреть, и хранилища не пустели.
Каждую свободную минуту Румо уделял теперь одному - тренировкам,
которым предавался с фантастической настойчивостью. Правда, он не
рисковал покидать манипулятор в присутствии своих белковых - любой из
них мог бы донести сборщику на Румо, и нарушение главного запрета
дорого бы обошлось молодому землецу. Румо старался массировать ноги,
не выходя из машины, он щипал их, едва не плача не от боли, а оттого,
что ее не было...
Чуть не каждое утро, кое-как справившись со своими нехитрыми
обязанностями, Румо спешил к Грено. Здесь, под защитой старых,
непрозрачных стен чудом сохранившегося древнего хранилища, оба, и
старик и юноша, чувствовали себя в относительной безопасности. И они
снова и снова пытались восстановить атрофировавшиеся в течение долгих
столетий мышцы.
Так муравей, посаженный в банку, изо всех сил стремится вырваться
наружу. Он ползет по вертикальной стенке, срывается, падает, но снова
и снова идет на штурм. И наконец после сотой попытки муравей находит
ту единственную траекторию, по которой оказывается возможным доползти
до края банки и перевалить через нее...
Ноги двух землецов, как и всех остальных, представляли собой
жалкие рудименты, ненужные придатки, давным-давно позабывшие, что
такое самостоятельное движение, что такое упругий шаг.
Но два землеца были упорны, как муравьи.
И наступил день торжества.
- ...Первый шаг, - радостно произнес Румо. Он только что шагнул от
оконной фрамуги к стеллажу, на котором хранились запасные блоки для
белковых. Шагнул - и тут же схватился за поручень. Шагнул зато сам,
без помощи манипулятора, который сиротливо приткнулся в углу
хранилища.
- Я же говорил, ты намного перегонишь меня, - сказал Грено,
улыбаясь.
Прислонившись спиной к холодной кромке стеллажа, Румо отдыхал.
Голова слегка кружилась, ноги дрожали от непосильного напряжения.
- Не беспокойся, я догоню тебя, - сказал Грено и принялся
старательно разминать пальцами дряблые икры.
- Нам бы только поспеть к весне, пока сборщик... - Внезапно Румо
замер на полуслове.
- Ты что? - побледнел Грено.
- Мне послышался шорох.
- Где?
- Снаружи.
Оба застыли, прислушиваясь. Шорох, не повторился.
- Тебе почудилось. В эту пору все белковые заняты. Здесь некому
быть, кроме нас, - сказал Грено, на щеки которого возвращался румянец.
- Может быть, - согласился Румо. Отдохнув, он сделал несколько
шагов по направлению к манику, но покачнулся.
- Помочь? - спросил Грено.
- Пустяки.
Румо подозвал манипулятор. Тот будто этого и ждал. Он неслышно
подлетел к своему хозяину и, обхватив его щупальцами, осторожно
погрузил в свое чрево.
- Даже не верится, что землецы когда-то умели ходить, - сказал
Румо.
- А урбаны ходят и теперь, - ответил Грено.
- Конечно. Иначе зачем бы мы с тобой учились ходить? - усмехнулся
Румо.
В этот момент за окном хранилища мелькнула тень. На этот раз ее
заметили оба. Они переглянулись, и, словно сговорившись, два
манипулятора друг за другом вынеслись из помещения. Гладкая площадка
перед хранилищем была пустынна. Лишь поодаль ковылял белковый.
Накануне он при непонятных обстоятельствах расшибся, и Грено оставил
его сегодня для починки - повреждения были незначительны, и он
надеялся справиться собственными силами.
- Наверно, ласточка пролетела, - сказал Румо. - Или тень от
облака. - Он кивнул в сторону удаляющейся фигуры. - И я небось хожу
так же смешно, как этот, а?
- Это он, - тихо сказал Грено.
- Что он?
- Он следил за нами. Мы погибли.
От негромкого старческого голоса по телу Румо побежали мурашки. Он
сразу сообразил, насколько серьезно положение. Белковые ничего не
забывают. При очередном контроле этот проклятый идол, конечно,
воспроизведет на экране то, что он только что высмотрел в хранилище, и
тогда их тайна раскроется. Неужели белковый истукан в самом начале
погубит их замысел?..
Румо, не раздумывая, отдал команду. Сжатый воздух со свистом
вырвался из-под днища, взметнув облако снежной пыли. Манипулятор
сделал огромный прыжок. Услышав за собой погоню, белковый побежал, но
Румо настиг его. Послушный воле Румо, манипулятор высоко занес
щупальца с зажатым в нем тяжелым металлическим брусом и с силой
опустил его на макушку робота, в то место, из которого торчал
аккуратный кустик антенны. Раз, другой...
Белковый будто нехотя повернулся и тяжко рухнул в сугроб.
Взбунтовавшийся автомат прекратил свое существование.
- Мы поспешили, - нарушил Грено тяжелое молчание.
- У нас не было выхода, - сказал Румо.
- Пожалуй, ты прав, - удрученно согласился Грено. Оба не отрываясь
смотрели на серую глыбу, которую уже успел припорошить снег.
- Что же теперь? - перевел Румо взгляд на старика.
Тот помолчал, обдумывая ответ.
- Спрячем подальше, - наконец сказал Грено.
- Все равно при контрольном пересчете хватятся, - с отчаянием
прошептал Румо. Взгляд его блуждал.
- Не болтай глупости, - сказал Грено. - Пересчет будет не раньше
дня равнодействия. Мы к этому времени будем уже в мегаполисе, и там
нас никто не достанет.
- А теперь куда его? - покосился Румо на сугроб.
- Закопаем в почву поглубже, - решил Грено.
Через полчаса все было кончено.
- Теперь пути к отступлению у нас нет, - сказал Румо.
- Что верно, то верно, - согласился Грено.
Грено был стар. Об этом говорила и седая поросль на лице, и всегда
усталый голос, и дрожащие руки. Первое время, когда их участки
оказались рядом, он держался замкнуто. Постепенно ледок растаял, они
сблизились, но Румо всегда ощущал, что у старика есть некая запретная
зона, куда ему вход заказан.
Однако теперь, когда они вместе решились на неслыханно опасное
дело, отношение Грено к молодому землецу изменилось. Однажды после
очередного урока ходьбы они, усталые, отдыхали в маниках, стоящих
рядом.
- Странно, что тебе так трудно дается ходьба, Грено, - сказал
Румо.
Старик насторожился.
- Почему странно? - спросил он.
- Ноги у тебя крепкие на вид, - пояснил Румо. - Они не похожи на
ноги других землецов.
- Я не всегда был землецом, Румо, - тихо произнес старик. - Раньше
я жил в мегаполисе.
- Ты был урбан? - спросил быстро Румо.
- Тише, - прошептал Грено, оглянувшись. - Да, я был когда-то
урбаном.
- Давно?
Старик вместо ответа махнул рукой.
- Знал я одного урбана... - сказал Румо.
- Где он? - оживился старик.
- Погиб.
- Погиб... - словно эхо повторил Грено.
Некоторое время они отдавали биокоманды своим белковым,
завершающим на своих участках трудовой день.
- Послушай, Грено, а как ты из урбанов попал в землецы? - задал
Румо вопрос, вертевшийся у него на языке.
- Долгая история, долгая и невеселая, - сказал Грено. - Мы жили в
мегаполисе. Вдвоем. Я и сын. Семьи урбанов не разлучают. Это вы,
землецы, не знаете ни отца ни матери. Ну вот. Я по дряхлости не
работал, вел нехитрое домашнее хозяйство, а сын работал технологом. На
его фабрике из пшеницы приготовляли брикеты, пригодные для
транспортировки на другие планеты. Фабрика по Переработке пшеницы была
самой большой в мегаполисе. Там трудилось много рабочих. Жилось там
худо, и мой сын поднял борьбу за их интересы. По ночам я помогал ему
выпускать листовки...
- Листовки?
- Это такие листки, призывающие рабочих к борьбе, Там, в
мегаполисе, я покажу тебе листовки, они у меня спрятаны в тайнике...
Рабочие пошли за сыном. Однажды они решили организовать забастовку. Не
приступать к работе, пока олигархи не удовлетворят их нужды. Они
собрались и вышли на улицу... - Старик посмотрел на Румо. - А ты
знаешь, что такое улица?
Румо кивнул.
- Нечто вроде горного ущелья, - сказал он. - Только по бокам не
горы, а дома.
- Примерно так, - согласился старик. - Впереди толпы шел мой сын.
Он нес транспарант, на котором были написаны требования рабочих.
Олигархи забеспокоились, что к урбанам с фабрики примкнут остальные, и
выслали навстречу стражей порядка.
- Олигархи - это воспитатели урбанов? - спросил Румо, с жадным
вниманием слушавший старика.
Грено улыбнулся.
- Олигархи - в некотором роде воспитатели всех, малыш, - сказал
он. - Они правят нашей планетой. В их руках все - и сила, и власть...
Румо задумался. Ему представилась гигантская пирамида, на верхушке
которой находятся загадочные олигархи, располагающие неограниченной
властью. Пониже располагаются урбаны, те, кому судьба определила
обитать в мегаполисе. Румо понял уже, что его представления об урбанах
как о праздных и могущественных счастливцах были ошибочными, однако от
этого тяга его к мегаполису - странное дело! - не только не
уменьшилась, но стала еще сильнее. После урбанов, подумал Румо, идут
воспитатели, за ними - землецы, и в самому низу, в основании пирамиды,
находятся белковые роботы - искусственно выращенные существа, машины,
которые обязаны подчиняться командам землецов.
Между тем старик продолжал свой рассказ.
- Стражи порядка перегородили улицу...
- Стражи порядка тоже урбаны? - перебил Румо.
- Нет. Это белковые роботы.
- Такие, как эти? - протянул Румо руку в сторону квадратного
участка, на котором маячили плечистые фигуры роботов.
- Такие же точно. Одного выпуска. Только вместо ножниц для
срезания колосков стражи порядка снабжены огнеметами, - сказал Грено.
- Заняв позицию, они хором выкрикнули, что рабочие нарушают порядок, и
велели им разойтись.
- Ты шел с рабочими?
- Да. В первом ряду, - с гордостью ответил старик. - Мы сказали,
что от своих требований не откажемся. Тогда стражи порядка с дулами
наперевес двинулись нам навстречу. Урбаны заколебались, дрогнули,
остановились. Мой сын смело шагнул вперед.
- Один? - с горящими глазами спросил Румо.
- Один, малыш, чтобы ободрить остальных. Когда он сделал несколько
шагов, роботы открыли по нему огонь... Такова, вероятно, была
биокоманда олигархов. Из трубок роботов изверглось жидкое пламя.
Огненная струя полоснула сына по ногам, и он упал. Я подбежал к нему,
поднял на руки - ходить он уже не мог... Так нас и взяли вдвоем...
- Ваш сын потерял ноги? - спросил побледневший Румо.
Старик кивнул.
- Сын остался без ног, но на этом наши несчастья не кончились, -
сказал он. - Совет олигархов решил, что нас следует лишить звания
урбанов и изгнать из мегаполиса. Вот так мы с сыном и стали землецами.
Но если уж не везет, так до конца. Жребий разбросал нас. Мы попали на
разные участки базы, где должны были постичь премудрость работы
землеца. С тех пор я не получал вестей от сына. Но я верю: он остался
таким, как был, - сказал Грено с гордостью. - У него могли отнять
ноги, но не душу. Знаю, мы еще встретимся с ним... Что с тобой, Румо?
- Ничего...
- Мне показалось, что тебе худо, - сказал старик. - Померещилось.
Я долго присматривался к тебе, прежде чем рассказать все это.
Осторожным стал... Хоть я и стар, а неохота болтаться в петле. Охота
перед смертью повидать моего мальчика. Вот увидишь, вы будете
