него, ссутулясь и весь дрожа, на кончике стула примостился присмиревший Свирский
и затравленно, с застывшим ужасом в стеклянных глазах, взирал на грозно
возвышавшуюся посреди комнаты фигуру своего врага.
К Сергею подошел доктор и встал рядом с ним. Он был мрачен и полон
решимости.
-- Я обвиняю вас, Орлов, -- провозгласил Сергей, -- в смерти сотрудника
Огневского Управления внутренних дел, человека долга и чести, не побоявшегося
вступить в схватку с таким подонком, как вы. Я обвиняю вас в смерти Ларисы
Ростовской, которую вы убили только лишь потому, что она являлась моей женой. Я
обвиняю вас в смерти моего друга, Абрека, который погиб, освобождая мою дочь из
этого волчьего логова, этого вертепа зла и рассадника смерти. Наконец, я обвиняю
вас в насильственном похищении моей дочери и нанесении ей тяжелой душевной
травмы, связанной с реальной угрозой ее жизни. Уверен, на вашей совести еще
множество других преступлений, мне неизвестных, -- я обвиняю вас в совершении и
этих преступлений.
Голос Сергея Ростовского гремел, заполнял все пространство кабинета,
проникал в самые отдаленные его уголки, наотмашь бил по обнаженным,
обескровленным, черным душам убийц -- а те лишь изредка вздрагивали, когда
какое-нибудь слово обвинителя, подобно электрическому разряду, пронизывало их
насквозь, достигало цели.
-- Я пришел, чтобы свершить правосудие. Вы слышали обвинение -- теперь вы
услышите приговор.
Орлов прервал его.
-- Я требую передачи дела в официальные органы правосудия. Ваш суд,
Ростовский, я воспринимаю не более как откровенную месть.
-- Это не месть -- это возмездие, -- повысил голос Сергей. -- Возмездие, в
основе которого лежат законы справедливости. Око за око, зуб за зуб. Жизнь за
жизнь.
-- Христос учил иному, -- заметил Орлов.
-- У меня нет желания обсуждать с вами богословские проблемы, -- холодно
ответил Сергей. -- И Христос здесь совершенно не причем. Сейчас я придерживаюсь
иных постулатов, в основе которых лежат не христианские идеи всепрощения и любви
к ближнему, а суровые заветы первых пророков. Завтра, быть может, я сменю
учителей -- жизнь сама подскажет, по какому пути мне идти дальше. А, вы ждете,
что я, следуя призывам Христа, добровольно лягу под нож вашего мясника Свирского
только затем лишь, что спасти жизнь "ближнему"! "Если у тебя отняли одну почку,
ты с радостью должен отдать и другую; если у тебя отняли жену и дочь, пожертвуй
и собой -- во имя любви к ближнему и к врагу своему" -- этого вы ждете от меня?
И имя Христа приплели именно в этой связи? Ничего не выйдет, Орлов, ваша попытка
воззвать к моей христианской совести обречена на неудачу, как обречен на неудачу
и призыв передать дело о ваших преступлениях в правоохранительные органы. Этот
суд я буду вершить сам. Итак, вы признаете, что вами совершены перечисленные
мною преступления?
-- Прекратите этот фарс, Ростовский. Если вы пришли убить меня -- убейте,
только не тяните резину. Без вашей второй почки я все равно долго не протяну,
так что кончайте поскорее. У меня нет желания выслушивать ваши нотации.
-- Насчет моей второй почки вы правильно заметили, Орлов. Отдавать я ее
вам не собираюсь. Как не намерен я и тянуть резину. Ваше общество мне противно,
Орлов, и я постараюсь избавиться от него как можно скорее. Тем не менее, я
повторю свои вопрос: вы признаете, что вами совершены перечисленные мною
преступления?
-- Я отказываюсь отвечать. Я не признаю за вами права требовать от меня
ответа на подобные вопросы.
-- Хорошо, так и отметим: подсудимый отказался от последнего слова. Что ж,
ваше признание вины и раскаяние меня мало интересуют: я знал, что не получу их.
Поэтому сразу перейдем к заключительному этапу нашей беседы. -- Сергей немного
помедлил. -- Жизни убитых вами людей, увы, уже не вернуть. Ваша жизнь взамен
загубленных меня не интересует -- смерть "нефтяного короля" не воскресит моих
друзей и жену. Да и не стоит она их -- слишком много в ней дерьма. Нет, Орлов,
не за жизнью вашей я пришел, мне она ни даром не нужна, ни за ваши миллионы. И
смертью своей вы не искупите ваших преступлений. Я пришел за другим.
На рыхлую физиономию Орлова легла тень удивления.
-- За другим? За чем это -- за другим?
Сергей выдержал значительную паузу. Рядом, плечом к плечу, стоял доктор,
верный и надежный друг. Его молчаливое участие и поддержка придавали ему силы,
вселяли уверенность, подпитывали позитивной энергией.
-- Я пришел за другим, -- медленно, чеканя каждое слово, повторил Сергей,
-- я пришел за тем, что принадлежит мне. Я пришел за тем, что вы отняли у меня
год назад. Я пришел за своей почкой.
Нижняя челюсть Орлова отвалилась, обнажив смрадную бездну его зева, а на
Свирского вдруг напал приступ истерического хохота.
-- Ростовский, вы непредсказуемы! -- с трудом выдавил он из себя. -- Надо
ж такое завернуть!.. Браво.
-- Это верная смерть, -- утробно прогудел Орлов.
-- Это ваши проблемы, Орлов, -- сухо произнес Сергей. -- Мне нужна моя
почка. Побочные эффекты, сопутствующие ее изъятию, меня не интересуют...
Свирский, операционная готова?
Свирский к тому времени уже успел унять истерику.
-- Она готова еще с утра, -- буркнул он. -- Однако принимать участие в
этой афере я категорически отказываюсь.
-- А крысенок-то показывает зубки, -- усмехнулся доктор. Он перехватил
взгляд Сергея и понимающе кивнул. -- В ваших услугах, Свирский, мы не нуждаемся.
Операцию проведу я. С большим, надо сказать, удовольствием.
Свирский обжег "коллегу" взглядом, но ничего не ответил.
-- Где операционная? -- спросил доктор, в упор глядя на него.
Тот жестом указал в сторону неприметной двери, ведущей из кабинета.
-- Там.
-- Хорошо, -- кивнул Сергей. -- Орлов, подъем! Час "Х" пробил. Встать!
Похоже, Орлов плохо соображал, что с ним происходит. Шок от услышанного
приговора парализовал его волю и сознание, он стал податлив, как тупая,
бездумная марионетка.
Тяжело поднявшись, едва держась на ногах и пошатываясь, он зашагал к
двери, которая, по словам Свирского, вела в операционную.
-- Свирский, за ним! -- скомандовал Сергей. -- Помогите вашему хозяину
добраться до места.
Тот отчаянно затряс головой.
-- Не пойду, -- упрямо заявил он.
-- Еще как пойдешь, мерзавец! -- вскипел доктор. -- Встать, живо!
Свирский вдруг вскочил и послушно поплелся вслед за своим хозяином. Уже на
финише обогнав Орлова, он услужливо распахнул перед ним дверь в соседнее
помещение.
Операционная блистала стерильной чистотой и была оснащена новейшей
западной медицинской техникой, о которой главврач любой рядовой клиники не
только не смел мечтать, но и во сне вряд ли когда-нибудь видел: стоимость этого
оборудования на два-три порядка превышала циркулирующие в подобных заведениях
скудные бюджетные отчисления, которые, однако, выбить из Минздрава в полном
объеме до сих пор никогда и никому еще не удавалось. Словом, любил себя Орлов
сверх всякой меры и денег на сохранение своей жизни не жалел.
Посередине помещения располагались два операционных стола, один из которых
-- Сергей это прекрасно понимал -- предназначался Свирским для его персоны. Он
усмехнулся: здесь Свирский явно просчитался.
Опытным взглядом оценив обстановку, доктор удовлетворенно кивнул.
-- Все, как доктор прописал, -- сказал он и обернулся к Сергею. --
Приступаем?
-- Приступаем, -- отозвался тот.
Общими усилиями взгромоздили безвольную тушу Орлова на один из
операционных столов.
-- Вы делаете ошибку, Ростовский, -- прохрипел "нефтяной король". -- Моя
жизнь слишком дорого стоит.
-- Ваша жизнь не стоит и ломаного гроша, -- возразил Сергей.
-- В конце концов, это убийство, -- слабо сопротивлялся Орлов, в глубине
души, однако, понимая, что все его попытки бессмысленны и безнадежны.
-- Я забираю свое, -- твердо сказал Сергей. -- И хватит об этом.
Он кивнул доктору. Тот незамедлительно приступил к работе.
Глава девятнадцатая
Через полчаса все было кончено. Доктор тщательно вымыл руки, переоделся в
цивильное, и все трое молча покинули операционную. Сергей и его друг выглядели
подавленными, мрачными, говорили мало, изредка перебрасываясь скупыми словами;
операция произвела на обоих удручающее впечатление.
Орлов скончался прямо на операционном столе: не выдержало сердце. Следует
отдать должное доктору: оставаясь верным клятве Гиппократа, он "вытягивал"
больного как мог, хотя и знал, что без почки тот все равно обречен. Коченеющее
тело Орлова так и осталось лежать на столе.
Изъятую почку доктор упаковал в специальный контейнер, специально
предназначенный для транспортировки свежих человеческих органов, и молча передал
Сергею. Тот так же молча принял ее, не имея ни малейшего представления, что с
нею теперь делать. Но знал совершенно точно: здесь он ее не оставит.
Свирский был бледен, его била крупная дрожь, однако во взглядах, которые
он порой бросал на Сергея, теперь сквозило нечто вроде уважения.
-- Пора уходить, -- сказал Сергей. -- Свирский, выведите нас отсюда.
Только учтите: одно неосторожное слово, один неверный шаг -- и вас постигнет
участь вашего хозяина.
Свирский безучастно кивнул.
-- Одно условие, Ростовский. Обещайте сохранить мне жизнь.
-- Никаких обещаний я вам давать не буду, -- жестко ответил Сергей. --
Вашу судьбу мы решим позже, когда выберемся отсюда. У вас все равно нет иного
выхода.
Свирский с минуту раздумывал.
-- Хорошо, я помогу вам выбраться, -- сдался он наконец. Взял мобильный
телефон и набрал какой-то номер. -- Это Свирский. Подайте мою "Волгу" к
подъезду. Да, сейчас.
Он дал отбой.
-- Прекрасно, -- сказал Сергей. -- Уходим. Николай, эту макулатуру
придется тащить тебе. -- Он взглядом указал на объемистые мешки с долларами.
Доктор развел руками. Самообладание после проведенной операции быстро
возвращалось к нему.
-- Надо значит надо, -- отозвался он, подхватывая оба мешка.
Сергей отпер дверь и кивком указал Свирскому на выход.
-- Вы первый. И чтобы без фокусов.
Они вышли -- Свирский впереди, Сергей и доктор с мешками, полными денег --
следом. Беспрепятственно спустились на первый этаж. У выхода из особняка
наткнулись на двух охранников.
-- Если что -- шею сверну в два счета, -- шепнул Сергей Свирскому в самое
ухо.
Свирский вел себя примерно и попыток к бунту не предпринимал. Охранники
при виде начальства подтянулись и молча пропустили всех троих. Очутившись на
свежем воздухе, Сергей тут же увидел поджидавшую их черную "Волгу" -- ту самую,
в багажнике которой был спрятан переносной компьютер, все еще готовый выплюнуть
в виртуальный эфир порцию сенсационного компромата на Орлова. За рулем сидел
тоже уже знакомый Сергею водитель.
-- Скажите ему, чтобы вышел из машины, -- снова шепнул он Свирскому. --
Когда выйдет, отпустите его. Живее!
Свирский отдал нужное распоряжение.
Ворча, водитель выбрался из кабины, подозрительно покосился на Сергея с
доктором -- оба напряглись, готовые вступить в схватку с противником, если их к
этому принудят, -- и не спеша зашагал к дому. Сергей подождал, пока тот не
скрылся в здании, а потом скомандовал, снова обращаясь к Свирскому:
-- Садитесь за руль!
Свирский шарахнулся в сторону.
-- Нет... -- испуганно пробормотал он. -- Я не поеду! Уезжайте одни, пока
еще есть возможность.
Сергей вплотную приблизил лицо к физиономии Свирского и свирепо прошипел:
-- Садись за руль!
Свирский вздрогнул -- и поспешно полез на водительское место.
-- Осторожно, Серега, -- вполголоса предостерег доктор, -- те двое у
дверей как-то подозрительно на нас косятся.
-- Живо в машину! Уносим ноги, пока они не очухались...
