и вот теперь он приписывает Брандеру мысль привести Шарлотту в Бревен.
Как это похоже на тебя, трусливый сын шлюхи. За всю свою жизнь ты
пальцем не пошевелил, чтобы исполнить свои обязанности. Тебя интересовали
более приятные вещи - кровная месть, дуэли, красивые женщины. Мне же и
твоим союзникам оставалась лишь тяжелая работа по поддержанию Дома
Харланов. Теперь хватит. Ты в Бревене, и тебе не выбраться. Я здесь, и мне
уже не понадобится отправляться в Бревен. Я не боюсь тебя, Ричард. И я
отниму у тебя Дом Харлана.
В это мгновение он стряхнул с себя свой детский страх перед Ричардом,
и у него как будто гора свалилась с плеч. И хотя внешне, он был в этом
уверен, это никак не проявилось, в душе он как бы распрямился, стал выше.
- Замечание по ходу. - Герцог де Ври поднялся с места.
Гашен кивнул в его сторону.
- Будьте добры, милорд.
- Мы уже заняты обсуждением важных вопросов, _ф_р_е_м_ Председатель.
Ричард Харлан с его прошением об изменении приговора и его аббат выступают
вне очереди.
Брандер заметил, как набычился аббат, когда его назвали Ричардовым
аббатом.
Гашен на секунду задумался.
- Вы совершенно правы, милорд. Однако мне представляется, что следует
дать лорду Ричарду возможность высказаться, поскольку то, что он сообщит,
может иметь отношение не только к его приговору, но и к следующему пункту
нашей повестки, то есть линии наследования в Доме Харлана. - Гашен
повернулся к Ричарду.
Ричард поклонился.
- Благодарю вас, _ф_р_е_м_ Председатель. Я хочу представить вам,
лорды и Свободные, эти факты в качестве свидетельства того, что в Доме
Харлана затевается нечто, направленное против меня и, в конечном итоге,
угрожающее моей жизни.
Мой кузен Эннис был убит при попытке спасти свою жену из ловушки в
Бревене. Бревен - это не такое место, которое я мог бы выбрать для
убийства, лорды и Свободные. Для распутства, увы, но не для убийства.
Даннел из Юры умер, как мне сообщили, после того, как ему помешали
навестить меня. Мне передали также, что с ним была Шарлотта Ларга. Лхарр
Халарек утверждает, что похитителем был мой кузен Брандер. И в данном
случае я верю Лхарру. С этим совпала смерть моего кузена Хеммила, моего
наследника. Это произошло через несколько дней после отъезда Шарлотты,
вследствие сердечного приступа.
Глаза Ричарда встретились с глазами Брандера. Что ты теперь
собираешься сделать, теперь, когда все знаешь, братец? Убить меня? Каким
образом, когда все эти долгие годы ты именно мне поручал такие вещи?
Ричард снова посмотрел на Председателя.
- Я полагаю, _ф_р_е_м_ Председатель, что за столь короткое время
умерло слишком много близких мне людей. Если Совет исследует обломки
флиттера Юры, возможно, обнаружится, что причиной катастрофы была не
ошибка пилотирования, а диверсия или даже прямое убийство. Наконец, я
перехожу к самому последнему несчастью. Три дня назад сыновья Керэла
Халарека были зверски убиты, причем так, чтобы подозрение пало на Дом
Харлана. У Халарека не было врагов в собственном доме, а какой еще Дом мог
желать смерти наследников Халарека? Только Дом Харлана, поскольку это
ослабило бы стародавнего врага - именно так рассуждали бы многие. Только
Ричард Харлан, поскольку он глава этого Дома. Но клянусь вам, лорды и
Свободные, что я не имею никакого отношения к этим убийствам. Клянусь
кровью моей матери, такое убийство не в моем характере. Я сам убиваю своих
врагов, и я никогда не убил бы ребенка. В этом нет азарта. - Ричард бросил
вызывающий взгляд на членов Совета, после чего принялся рассматривать свои
ногти.
"Как будто все это пустяки. Это не пустяки. Мне совсем не нравится,
как ты представил дело перед этими болванами, увязав вместе все эти
смерти".
Брандер взглянул на Халарека, затем с досадой снова повернулся к
Ричарду. Его интересовало, как Халарек воспримет это неожиданное
выступление. Но, чаще всего, пытаться прочесть что-либо на лице Халарека
было все равно, что ждать откровений от каменной стены. Он слишком хорошо
владел собой и, за исключением крайних ситуаций, никогда не выдавал своих
чувств. Так было, например, когда он объявлял по три-д связи о неверности
Ларги, но и тогда, как считал Брандер, все внешние проявления были лишь
слабой тенью того, что чувствовал Карн. Иметь такую непроницаемую
физиономию - это определенное преимущество.
Члены Совета перешептывались, переходили от одной скамьи к другой,
собирались небольшими группами. Брандер буквально сверлил глазами
Председателя, но тот ничего не предпринимал, чтобы остановить
беспорядочное хождение. Прошло несколько минут. Брандер толкнул локтем
лорда Марка.
- Дело о приговоре Ричарда.
Грент посмотрел на Брандера с отвращением и снова принялся следить за
снующими туда-сюда членами Совета.
Наконец, снова поднялся де Ври.
- Ф_р_е_м_ Председатель, я, Чарль де Ври из Дома де Ври. Нам еще
предстоит принять решение относительно выходящего за всякие границы,
вызывающего неповиновения Ричарда вынесенному Советом приговору и законам
Пути.
Гашен кивнул.
- Принять. Вопрос о приговоре следует решить до дела о наследовании.
Ричард, в натуральную величину подвешенный на стене позади
Председателя, снова обратил свое внимание на аудиторию, сложив, по своей
манере, руки на груди. Брандеру показалось, что он едва заметно
нахмурился.
"Ты, кажется, обеспокоен? Все, что получишь, ты заслужил".
Выступавшие поднимались то в одном, то в другом конце зала, но
обсуждение закончилось неожиданно быстро. В конце концов все согласились,
что Ричарду Харлану следует позволить пользоваться три-д связью, поскольку
от этого, и в самом деле, зависела его жизнь. Смертного приговора ему не
вынесли, но, поскольку история с Шарлоттой Ларга была уже второй за
недолгое стремя, на Ричарда накладывались более жесткие ограничения и
предполагалось усилить его охрану в Бревене. С этого момента страже
предписывалось проверять каждого входящего и выходящего из Дома Уединения,
а в комнате Ричарда постоянно должен был находиться охранник. Совет
проголосовал за финансирование дополнительной охраны и перешел к
следующему вопросу.
Брандер с кислой миной следил за дебатами. Появление Ричарда
перечеркнуло великолепную возможность изменить порядок наследования. После
того, как обсуждение приговора закончилось, он не отключился, а продолжал
висеть над залом, высматривая, делая невозможным разговор на щекотливую
тому. Хотя перечислять причины, по которым это оказалось бы выгодным для
Старкера-4, должен был Гормсби, Ричард, несомненно, разглядел бы за его
спиной истинного вдохновителя, а выступить открыто Брандер был еще не
готов.
"Нет, нет, братец. Мне еще не пришло время раскрыться. Но знай,
прежде чем ты умрешь, ты увидишь, кто займет твое место".
Гормсби поднялся, держа в руке текст своей речи. Этому старому
человеку вовсе не казалось, что ставить такой вопрос сейчас совершенно
невозможно. Брандер с трудом сдержал страх. Долю секунды он колебался, не
следует ли ему схватить старика и силой оттащить на место. В конце концов
он решил ничего не предпринимать, надеясь на лучшее. Риск от попытки
остановить маркиза был не меньше, чем риск от того, что Ричард узнает, кто
организовал его выступление. Речь была написана с позиций Старой Партии, а
строгая приверженность Гормсби взглядам и целям Старой Партии хорошо
известна. Может быть, Ричард и не заподозрит его участия. Брандер
попытался расслабить судорожно сжатые мышцы, но это ему не удалось.
Брандеру пришлось признать, что речь старого Гормсби была составлена
очень толково. Когда тот закончил, даже со скамей союзников Харлана
послышались редкие аплодисменты. Последовавшие дебаты были очень
сдержанными, возможно, из-за того, что Ричард мог следить за ними, а он
все еще был в силах наводить трепет на большое число Домов, или, по
крайней мере, удерживать их от прямой оппозиции. Затем мало-помалу
выдвигались все новые аргументы в пользу передачи наследования линии
Дженнена. Родоначальник этой линии Дженнен и после своей смерти до сих пор
пользовался уважением за свою терпимость и рассудительность, а эти
качества, кажется, начинали входить в моду. Создавая свой общественный
образ, Брандер всячески подражал своему предку. Брандер дирижировал своими
и подручными, многие из которых потерпели от Ричарда финансовый, а то и
физический ущерб. Они выступали один за другим, многие указывали на
опасность, угрожающую другим Домам в случае гибели Дома Харлана, к которой
он, по всей видимости, приближался из-за отсутствия главы.
Многие из них призывали к изменению линии наследования, хотя и не
говоря об этом прямо, для того, чтобы ослабить влияние Дома Харлана в
Совете и за его пределами.
- Есть вопрос, - выкрикнул кто-то со стороны Друмы.
- Карн Халарек, Лхарр из Дома Халареков, - в ту же секунду поднялся
Халарек.
Брандер, полагая, что слово получит первый, обернулся, чтобы
посмотреть, кто встал в том секторе. Если бы это был Друма! Его Дом не был
влиятельным, но недавно он подвергся неприкрытому нападению со стороны
Одоннела, а Одоннел всегда был тесно связан с Харланами, прежде всего, с
Ричардом. Быть может, Друма захочет отыграться на Одоннеле, выхолостив
Ричарда. Брандер усмехнулся, вспомнив это слово. Ричард, должно быть, уже
близок к этому. Он решил поговорить с доктором Геббитсом после возвращения
домой и устроить так, чтобы доктор еще раз, под тем или иным предлогом,
исследовал Ричарда. Если уровень достаточно низок, он подумает, не
сообщить ли об этом Ричарду.
"Избавиться навсегда от твоего непрерывного хвастовства, Ричард.
Знать, что ты никогда не оставишь приплода, способного мне угрожать".
- Благодарю вас, _ф_р_е_м_ Председатель. - Карн слегка поклонился в
его сторону - вежливость такого рода почти никогда не распространялась на
Свободных.
"Халарек! Он дал первое слово Халареку".
- Лорды и Свободные, я внимательно следил за ходом обсуждения, и я
чувствую опасность. Лорд Ричард считает, что его жизнь в опасности.
Возможно, он прав. Не мне судить. Дом Харлана и в самом деле распадается,
но мой опыт, основанный на аналогичных событиях в других местах, позволяет
мне думать, что он доживет в целостности до того момента, когда срок
приговора лорда Ричарда истечет, и он сможет полнее посвятить себя делам
этого Дома.
Изменение линии наследования при живом главе Дома создаст опасный
прецедент. Никогда за всю историю Старкера-4 здравствующий глава Дома не
был выведен из порядка наследования. Если линия наследования изменялась,
то это всегда происходило вследствие гибели всей линии, как это едва не
случилось в моем Доме.
Карн Халарек обратил неподвижное лицо к Ричарду.
- Вы знаете о кровной вражде между моим Домом и Домом Харлана. Вы
знаете, до чего доходили лорд Ричард и его подручные, чтобы погубить мою
семью. Вам известно также, что только сегодня утром я похоронил двух своих
племянников.
Халарек провел пальцем по выщербленной поверхности своего стола.
- Поэтому, когда я выступаю против изменения линии наследования, вы
можете не сомневаться, что я отношусь к этому в высшей степени серьезно. -
Он обвел зал своими неповторимыми золотистыми глазами.
- Лорды и Свободные, не меняйте линию наследования у Харланов. Иначе
мы будем ввергнуты в такую вражду и такие войны, каких эта земля не знала
