- Ползи, тень! Голодай, тень!.. кормись только там и тогда, где и
когда я прикажу. Жаждай, Тень!.. Пей только там и тогда, где и когда я
прикажу. Ползи, тень... ползи!
Неожиданно я ощутил свое тело. Сначала легкое, потом свинцово
тяжелое, а потом - как страшную боль. Я был вне своего тела. Оно лежало на
низкой широкой кровати и в комнате, увешанной шпалерами, залитой розовым
светом. Свет не проникал в то место, где я находился, скорчившись у ног
своего тела. На лице моего тела виднелись три алые полоски - следы хлыста
Дахут, и Дахут стояла у головы моего тела, нагая, две толстые пряди волос
спускались меж белых грудей. Я знал, что мое тело не мертво, но Дахут не
смотрела на него. Она смотрела на меня... кем бы я ни был... а я сидел
скорчившись у ног своего тела.
- Ползи, тень... ползи... ползи... ползи, тень... ползи...
Комната, мое тело и Дахут исчезли именно в такой последовательности.
Я полз, полз сквозь тьму. Как будто ползешь сквозь туннель, потому что
вверху, внизу и по обе стороны от меня было нечто твердое. И наконец, как
в конце туннеля, чернота передо мной начала светлеть. Я выполз из черноты.
Я находился на самом краю стоячих камней, на пороге монолитов.
Луна спустилась низко, и монолиты на ее фоне были черными.
Ветер не ослабевал и понес меня, как листок, среди камней. Я подумал:
"Кто я такой, если ветер несет меня, как листок?" Я чувствовал
негодование, гнев. И подумал: "Гнев тени!"
Я был возле одного из стоячих камней. Хоть он и черен, но тень,
прислонившаяся к нему, еще чернее. Это тень человека, хотя никакое тело ее
не отбрасывает. У других монолитов тоже тени... и каждая по колено в
земле. Ближайшая ко мне тень задрожала, как будто отброшенная пламенем
свечи на ветру. Она склонилась ко мне и прошептала:
- У тебя есть жизнь. Живи, тень... и спаси нас!
Я прошептал:
- Я тень... тень, как и вы... как я могу спасти вас?
Тень у камня раскачивалась.
- У тебя есть жизнь... убей... убей ее... убей его.
Тень у камня за мной прошептала:
- Убей... ее... первой.
От всех монолитов слышался шепот:
- Убей... убей... убей...
Ветер подул сильнее и понес меня, как листок, к основанию Пирамиды.
Шепот теней, прикованных к монолитам, стал резким, он сражался с ветром,
увлекающим меня в Пирамиду... создавал барьер между мной и Пирамидой...
оттягивал меня назад, дальше от монолитов.
Пирамида и монолиты исчезли. Луна исчезла, и исчезла знакомая земля.
Я был тенью... в земле теней...
Здесь нет ни звезд, ни луны, ни солнца. Только слабо светящаяся
полумгла заполняет этот мир, и все в этом мире тусклое, пепельное и
черное. Я один стою на обширной равнине. Нет ни перспективы, ни горизонта.
Всюду я как будто смотрю на обширный экран.
Но я знаю, что в этом странном мире есть и глубины, и расстояния. Я
тень, смутная, нематериальная. Но могу видеть и слышать, могу осязать. Я
знаю это, потому что сжал руки и ощутил их, а во рту у меня горький вкус
пепла.
Передо мной теневые горы, нарезанные, как гигантские ломти черного
гагата, они отличаются друг от друга только степенью черноты.
Кажется, я могу протянуть руку и коснуться их, но я знаю, что они
очень далеко. Мои глаза... мое зрение... то, что служит зрением в этом
теневом мире... обострилось. Я по колено в мрачной серой траве, усеянной
цветами, которые должны бы быть небесно-голубыми, но которые на самом деле
печально серые. Теневые лилии, которые должны быть алыми и золотыми,
раскачиваются на ветру, которого я не ощущаю.
Я слышу над собой тонкий жалобный крик. Теневые птицы летят к далеким
горам.
Они пролетают, но крик остается... он становится голосом... голосом
Дахут:
- Ползи, тень! Голодай... тень!
Мой путь лежит к горам, теневые птицы указали мне его. У меня
мятежный порыв:
- Я не послушаюсь. Это иллюзия. Останусь на месте...
Безжалостный голос Дахут:
- Ползи, тень! Узнай, реален ли это мир.
И я иду по сумрачной траве к черным горам.
За мной послышался приглушенный топот копыт. Я обернулся. Теневая
лошадь скачет ко мне, большой боевой конь. На нем вооруженная тень, тень
рослого мужчины, широкоплечего, с мощным телом, лицо у него открытое, но
все тело от шеи до ног в кольчуге; на поясе боевой топор, а за спиной
длинный обоюдоострый меч. Конь близко, но его топот по-прежнему звучит
глухо, как отдаленный гром.
Я увидел, что за вооруженным человеком скачут другие теневые
всадники, прижав головы к теням низкорослых лошадей.
Вооруженный человек остановил около меня коня, посмотрел, на его
теневом лице слабо блестели карие глаза.
- Незнакомец! Клянусь нашей госпожой, я не оставляю отставшего
солдата волкам! Садись, тень... садись!
Он протянул руку и поднял меня, усадил на спину лошади за собой.
- Держись крепче! - крикнул он и пришпорил своего серого коня. Мы
быстро поскакали.
И скоро оказались вблизи черных гор.
Открылось ущелье. У входа в него он остановился, оглянулся, сделал
презрительный жест и рассмеялся:
- Теперь они нас не догонят.
Прошептал:
- Не знаю, почему моя лошадь так устала.
Он обратил ко мне свое теневое лицо.
- Знаю... в тебе слишком много жизни, тень. Тот, кто отбрасывает
тебя... не мертв. Но тогда что ты здесь делаешь?
Он повернулся, снял меня с лошади и поставил на землю.
- Смотри! - он указал мне на грудь. Здесь была нить блестящего
серебра, тонкая, как паутинка, она отходила от груди... тянулась в
ущелье... указывала путь, по которому я должен идти... она исходила будто
из моего сердца...
- Ты не мертв! - Теневая жалость была в его взгляде - Значит, ты
должен голодать, должен жаждать; пока не наешься и не напьешься там, куда
приведет тебя нить. Полутень, меня послала сюда ведьма - Беренис де Азле
из Лангедока. Но тело мое давно превратилось в прах, и я давно уже
смирился с участью тени. Давно, говорю я... но здесь никто не знает
времени. Мой год был годом 1346 нашего Господа. А каков твой год?
- Почти шесть столетий спустя, - сказал я.
- Как долго... как долго... - прошептал он. - Кто послал тебя сюда?
- Дахут из Иса.
- Царица теней! Ну, она многих сюда послала. Прости, полутень, но
дальше я не смогу тебя везти.
Неожиданно он хлопнул себя по бокам и захохотал:
- Шестьсот лет, а у меня по-прежнему есть возлюбленные. Теневые,
правда, но я и сам тень. И я все еще могу сражаться. Беренис, спасибо
тебе. Святой Франциск, пусть Беренис не так жарко придется в аду, где она,
несомненно, находится.
Он наклонился и хлопнул меня по плечу.
- Но убей свою ведьму, полубрат, если сможешь!
Он въехал в ущелье. Я направился за ним пешком. Вскоре он исчез из
вида. Не знаю, долго ли я шел. В этом мире действительно нет времени. Я
вышел из ущелья.
Черные горы окружали сад, полный бледных лилий. В центре его глубокий
черный пруд, в котором плавали другие лилии, черные, серебристые и
ржаво-черные. Пруд окружен черным гагатом.
Здесь я ощутил первый укус ужасного голода, первую боль ужасной
жажды.
На широком гагатовом парапете лежали семь девушек, тускло-серебристых
теней... изысканно прекрасных. Обнаженные... одна опиралась головой на
туманные руки, на ее теневом лице блестели глубоким сапфиром глаза...
другая сидела, опустив стройные ноги в черный пруд, и волосы ее были
чернее его вод, черной пены еще более черных волн... и из черного тумана
ее волос на меня смотрели глаза, зеленые, как изумруды, но мягкие, как
обещание.
Они встали, все семь, и подплыли ко мне.
Одна сказала:
- В нем слишком много жизни.
Другая:
- Слишком много, но - недостаточно.
А третья:
- Он должен поесть и напиться, а когда он вернется, посмотрим.
Девушка с сапфирово-голубыми глазами спросила:
- Кто послал тебя сюда, тень?
Я ответил:
- Дахут Белая. Дахут из Иса.
Они отпрянули от меня.
- Тебя послала Дахут? Тень, ты не для нас. Тень, проходи.
Ползи, тень!..
Я сказал:
- Я устал. Позвольте мне немного отдохнуть здесь.
Зеленоглазая девушка сказала:
- В тебе слишком много жизни. Если бы у тебя ее совсем не было бы, ты
бы не уставал. Только жизнь утомляет.
Голубоглазая девушка прошептала:
- Жизнь - это только усталость.
- Я все равно отдохну. Я проголодался и хочу пить.
- Тень, в которой слишком много жизни. Здесь тебе нечего есть, здесь
тебе нечего пить.
Я указал на пруд.
- Я выпью это.
Они рассмеялись.
- Попробуй, тень.
Я лег на живот и перегнулся лицом к черной воде. Поверхность пруда
отступила от меня. Она отступила от моих губ... это была всего лишь тень
воды... и я не мог ее пить.
Жаждай, тень... пей только там и тогда, где и когда я тебе прикажу...
Голос Дахут!
Я сказал девушкам:
- Позвольте мне отдохнуть.
Они ответили:
- Отдыхай.
Я присел на черный гагат. Девушки отодвинулись от меня, стеснились,
переплели теневые руки, шептались. Хорошо было отдыхать, хотя спать мне не
хотелось. Я сидел, сжимая руками колени, опустив голову на грудь.
Одиночество опустилось на меня, как одеяние, накрыло меня. Девушка с
сапфирными глазами скользнула ко мне. Обняла меня за плечи, прижалась ко
мне.
- Когда поешь и напьешься, возвращайся ко мне.
Не знаю, долго ли я лежал у черного пруда. Но когда наконец встал,
серебристых девушек не было. Вооруженный мужчина сказал, что в этой земле
нет времени. Он мне понравился, этот воин. Я хотел бы, чтобы его лошадь
была достаточно сильна, чтобы нести меня вместе с ним. Голод мой усилился,
жажда тоже. Снова я нагнулся и попытался захватить воды из пруда. Теневая
вода не для меня.
Что-то тянуло меня, тащило дальше. Серебряная нить, она сверкала, как
нить живого света. Я пошел за ней.
Горы остались позади. Теперь я шел по обширному болоту. Призрачные
кусты росли по сторонам опасной тропы, в них прятались теневые фигуры,
невидимые, но ужасные. Они смотрели на меня, и я знал, что должен идти
осторожно: неверный шаг может погубить меня.
Над болотом навис туман, серый мертвый туман, который сгущался, когда
прятавшиеся существа высовывались... или устремлялись вперед по тропе,
чтобы ждать моего приближения. Я чувствовал на себе их взгляды, холодные,
мертвые, злобные.
Показалось небольшое возвышение, поросшее призрачными папоротниками,
в них скрывались другие теневые фигуры, они толкали друг друга, теснились
и следовали за мной, а я продолжал свой путь мимо призрачных кустарников.
И с каждым шагом все сильнее становилось чувство одиночества, мучительнее
голод и жажда.
Я миновал ворота и вышел на тропу, которая быстро расширилась,
превратившись в большую дорогу. Эта дорога, извиваясь, тянулась по
безграничной облачной равнине. По дороге двигались другие тени, тени
мужчин и женщин, старых и молодых, тени детей и животных... но ни одной
тени нечеловеческой или неземной.
Они напоминали фигуры, состоящие из густого тумана, замерзшего
тумана. Они шли быстро и медленно, стояли и бежали, группами и в одиночку.
Когда они обгоняли меня или я обгонял их, я чувствовал на себе их взгляды.
Казалось, они представители всех времен и народов, эти теневые люди.
Тут и худой египетский жрец, на плече которого сидела теневая кошка; при
виде меня она изогнула спину и беззвучно зашипела... три римских
легионера, на их головах более темным туманом круглые, тесно прилегающие
шлемы; проходя мимо, они подняли теневые руки в древнем приветствии.
