- Это как же - читать дым? - спросил я.
- Очень просто! - сказал Мишка.- Тебе, скажем, нужно в джунглях передать
мне секретно свои мысли на расстоянии. Ты зажигаешь костёр с дымом, сидишь и
думаешь о своих секретных мыслях, а я сижу от тебя, скажем, за тридцать
километров и секретно читаю дым... то есть не дым, а твои секретные мысли.
- Без радио? - спросил я.
- Конечно! - сказал Мишка.
- Не может быть! - сказал я.
Тогда Мишка раскрыл зачитанную книжку под названием "Мои друзья из
племени нанкасе" и стал шёпотом читать:
- "...Но больше всего меня удивил случай в Африке среди племени нанкасе.
Заметив на горизонте дым, я указал на него проводнику Мзинга и сказал:
"Пожар!" Мзинга всмотрелся в даль и сказал: "Нет! Это наши люди сообщают,
что охотятся у реки и упустили газель, но убили антилопу..."
В это время за нашими спинами затрещала сирень, и из кустов высунулось
лицо моей сестры Наташки. Она подозрительно посмотрела на нас с Мишкой,
поправила левой рукой причёску, сделанную специально для театра, и сказала:
- Читаете?.. Ну, ну!.. Читайте! Читайте!..- и скрылась.
Мишка дождался, когда затихли её шаги, и сказал:
- Так что ты давай!
- Что - давай? - спросил я.
- Готовься! - сказал Мишка.
- К чему? - спросил я.
- Как - к чему? - сказал Мишка.- К чтению твоих и моих мыслей с помощью
дыма.
Хуже этого испытания Мишка, пожалуй, тоже ничего не мог придумать. Мало
ли какая недостойная отважного путешественника мысль может вдруг мелькнуть у
меня в голове! У меня, может, вообще в голове не мелькает ничего такого
достойного.
Я тут же представил, какая может разыграться на этом несчастном для меня
берегу сцена, если Мишка действительно сумеет (Сумеет! Сумеет!) при помощи
дыма прочитать мои мысли. Сначала к небу пойдёт жидкий дым, потом туда же
вместе с дымом повалят мои жалкие мысли. Мишка их, конечно, сразу прочитает
(Прочитает! Прочитает!) и заорёт, конечно, на весь дачный посёлок.
"Как!-заорёт Мишка.-Что я вижу? Он всё ещё жалеет о том, что мы съели его
ботинки! И мечтает о какой-то кожаной курточке на "молниях"?! И думает, как
бы ему познакомиться с какой-то Танечкой из соседней дачи?! Боже мой! И я
эту скареду, этого пижона и донжуана хотел взять с собой в отважное
путешествие?.."
Нет, надо сейчас же отговорить Мишку от этой ужасной затеи.
- Слушай, Мишка,-сказал я,-а почему бы нам не поучить с тобой азбуку
Морзе?.. С её помощью тоже ведь можно передавать мысли на расстоянии.
- Азбуку Морзе? - прошипел Мишка, испепеляя меня взглядом.-Да наши
радиопередатчики давно утонули при переправе через горную речку!
- Тогда, может, можно будет передать мысли при помощи тамтамов?.. Я читал
про такие барабаны... Или ещё я читал про слоновьи бивни,- сказал я.-Если в
них погудеть, то тоже можно передать мысли на триста километров.
- "Барабаны! Бивни"! - сказал Мишка.-Тебе же нужно секретно передать
секретные мысли, а не барабанить и не гудеть по секрету всему свету!
Я подумал, какую бы мне ещё найти отговорку:
- А штраф-то как же?
- Какой ещё штраф? - удивился Мишка.
- Десять рублей... постановление Моссовета... в дачной местности нельзя
разводить огонь...
- Огонь нельзя,-сказал Мишка.-А дым можно!
- Так ведь дыма без огня не бывает?
- А это что, по-твоему? - спросил Мишка, подмигивая мне и хлопая рукой по
рюкзаку.
- А что это такое? - спросил я.
- Дым без огня! Вот это что такое! Мишка развязал рюкзак и, оглядываясь
по сторонам, вытащил из него круглую металлическую коробку с ручкой, похожую
на кассету для кинолент, только потолще, и поднёс её к моему носу.
- "Шашка нейтрального дыма,-прочитал я на этикетке, морщась от
неприятного запаха.-По спецзаказу "Мосфильма".
- На киностудию за ними специально ездил,- сказал Мишка.- Три часа
пиротехника уговаривал. Еле-еле уговорил.
"Ну, всё,-подумал я про себя.-Не пройдёт и получаса, как я на глазах у
Мишки погорю со всеми своими жалкими мыслями".
- Слушай, Мишка,- сказал я.- А почему бы нам с тобой...
Но Мишка меня не стал больше слушать.
- Конечно,- сказал Мишка,- есть ещё такие горе-путешественники, которые и
дыма боятся как огня... и для которых штраф в десять рублей дороже интересов
всего человечества! И которые могут придумать миллион отговорок, только
чтобы...
С этими словами Мишка повалился на песок и стал изо всех сил переживать
мою трусость и скупердяйство.
А я?.. Разве я мог перенести, чтобы Мишка принял меня за какого-то труса
путешественника? Нет, я не мог этого перенести. Поэтому я встал и сказал.
- Хорошо, Мишка,- сказал я,-я согласен читать дым. Только давай не с
помощью шашек, а с помощью папирос...
Я думал, что от папирос будет мало дыма, и поэтому Мишка не сможет узнать
мои мысли.
- Никаких папирос? Только шашки!-заорал Мишка.
Как раз в это время из кустов неожиданно вышел мой папа. Он подозрительно
осмотрел нас с ног до головы и спросил:
- Какие шашки?
- Ну, шашки! - сказал Мишка.
- Ах, шашки,-сказал папа.-Ну, шашки- это хорошо...-сказал папа, глядя на
обложку Мишкиной книжки... И книжки-это хорошо...- добавил он.-И шахматы...
тоже хорошо... а шашки у вас есть?
- Есть,-сказал Мишка,-в рюкзаке!
- Очень хорошо! - сказал папа.- Одним словом, мы уже уходим... дача
пустая... я надеюсь... я надеюсь...
Я пошёл проводить наших до калитки, а когда вернулся обратно на берег,
там уже всё было готово к чтению дыма.
Две шашки были уже извлечены из рюкзака и положены на землю недалеко друг
от друга, рядом с кирпичами для сидения. Шашки оставалось только зажечь, что
Мишка и сделал сразу же при моём появлении. Стоя на коленях спиной ко мне,
он чиркнул спичкой, и тотчас же из-за его головы словно бы вылетела стайка
чёрной мошкары. Мишка обернулся, посмотрел на меня и потёр руки.
- Сейчас... - сказал Мишка.- Сейчас мы узнаем, чем ты дышишь...
Я присел с закрытыми глазами на кирпич и, чтобы Мишка не узнал, чем я
"дышу", стал, как попугай, твердить: "Мне не жалко, что мы съели ботинки...
мне не жалко, что мы съели ботинки..." Дым лез мне в глаза, поэтому я
продолжал жмуриться и морщить свой нос.
- Глаза открой!-закричал Мишка.-Дым читают с открытыми глазами!
Я открыл глаза и увидел, что из моей шашки идёт дым какого-то
подозрительного чёрного цвета. При одном виде этого дыма я первый раз за всё
время перестал думать о своих ботинках.
"Ой, ой, ой,- подумал я,- какой-то уж больно страшный дым... как бы
пожара не было..." И ещё я подумал, что сейчас Мишка как посмотрит на мой
дым, как прочитает его и как, вероятно, заорёт:
"Что я вижу? Из шашки идёт обыкновенный дым, а этот неврастеник думает о
пожаре! Трус! Ничтожная личность! И этого слабака я ещё хотел взять с собой
в путешествие!.."
Но вместо этого Мишка почему-то закричал совсем другое.
- Слушай! - закричал Мишка.-А почему это у тебя такой жидкий дым?
Я посмотрел в первый раз на Мишкин дым. Действительно, по сравнению с
Мишкиным дымом мой дым представлял жалкое зрелище. Из Мишкиной шашки дым
валил, как из пароходной трубы, а из моей поднимался какой-то жалкой
струйкой.
- Э-э-э-э! - закричал Мишка.- Да ты, наверное, ни о чём не думаешь!
- Как это не думаю? - закричал я.- Я думаю!..
- А почему же у тебя такой жидкий дым? - не унимался Мишка.
Я хотел сказать, что, вероятно, какие мысли у человека в голове, такой у
него и дым, но удержался и только раскашлялся, потому что дым продолжал
лезть мне в глаза, в нос и в рот.
- Придётся тебе ещё одну шашечку добавить! - сказал Мишка, тоже кашляя.
С этими словами он достал из рюкзака ещё пару шашек и запалил их. Одну
шашку Мишка оставил себе, другую подставил мне под самый нос и стал её
раздувать. Из второй шашки повалил не только дым, но и полетели искры. При
виде искр мысли о пожаре вспыхнули в моей голове с новой силой, и я стал
думать о том, что будет, если дача и вправду загорится. Всё, наверное,
сгорит. И даже бабушкин железный сундук, в который папа с Наташкой сложили
всю кожаную обувь. И Мишкины ботинки, кстати, сгорят: они ведь в сундуке, а
сундук в даче... И ещё я подумал, что если Мишка сейчас прочитает мои мысли,
то это даже будет не так уж плохо. В конце концов, пусть лучше погорю я со
своими мыслями, чем дача со всем нашим имуществом.
- Мишка,-сказал я, кашляя,- ну ты хоть одну мою мысль уже различил в
дыму?
- Нет ещё,-ответил Мишка, тоже чихая и кашляя.
"Что же делать? - подумал я.- Пока Мишка сумеет различить мои мысли,
пройдёт, может быть, час, а может быть, и больше, а дым идёт всё гуще, и
искры летят вовсю, и в воздухе уже запахло чем-то палёным..."
А Мишка шепчет:
- Сейчас узнаем, о чём он думает! Я уже, чтобы помочь Мишке, начинаю
шёпотом вслух мыслить.
- Я,-говорю,-думаю о том, Мишка, как бы пожара не было.
А Мишка и не слушает мой шёпот. Он мне сам орёт:
- Сидишь неправильно! Далеко от дыма сидишь! Так, конечно, никакие мысли
не прочтёшь! Далеко!.. И так дышать нечем.
- Надо в самом дыму сидеть! - кричит Мишка.- Чтобы мысли дымом
пропитались, а дым - мыслями. Вот как надо!..
С этими словами Мишка сунул запросто свою голову прямо в дым, подержал
немного и вытащил обратно. Белое Мишкино лицо после этого сразу же
превратилось в негатив. А по щекам его побежали слезы. Затаив дыхание я
повторил Мишкин манёвр и тоже тихо про себя разревелся.
- Так,-сказал Мишка, плача,-теперь глотни его! Глотни!
Я глотнул. Мне уже было всё все равно, лишь бы Мишка скорее прочитал мои
мысли про пожар.
- Так,-сказал Мишка, чихая, кашляя и плача.- Теперь другое дело! Теперь
гораздо лучше!
Не знаю, может быть, Мишке стало и лучше, но, когда я сунул голову в дым
и потом ещё глотнул его, мне сразу стало гораздо хуже. Я тоже зачихал и
закашлял, а по щекам у меня потекли "тройные слезы". (Одни из-за того, что
дым ел глаза, другие оттого, что мне стало жалко нашу дачу, а третьи потому,
что Мишка и после глотания дыма не прочитал ни одной моей мысли.) А дым над
нами стоял уже, как над морской эскадрой, и спину уже почему-то пекло. Я
хотел обернуться, посмотреть на дачу, а сам боюсь: вдруг она действительно
горит?
А Мишка всё бормочет:
- Сейчас узнаем, о чём он думает!.. "Узнаем! Узнаем!" А сам всё опять не
узнаёт. Тогда я не выдержал и просто заорал.
- Не знаю,- кричу,- о чём ты. Мишка, думаешь, но я лично думаю о том, что
дача наша уже горит и нам с тобой, Мишка, надо не дым читать, а тушить
пожар!
А Мишка кричит:
- Что ты мне про свои мысли кричишь! Ты мне про мои мысли кричи! А я
кричу:
- Свои мысли ты и сам знаешь! А мои не можешь прочитать! Не можешь! А
Мишка кричит:
- А я почему не могу их прочитать? Потому что мой дым перепутался с
твоим, и я не могу отличить свои мысли от твоих!
А я кричу:
- Мои мысли о том, что надо звонить по 01! А все остальные,-кричу,-это
твои, Мишка, мысли!
И тут, вместо того чтобы сказать мне спасибо за помощь, Мишка вдруг как
рассердится на меня.
- Некоторые типы говорят слова, чтобы скрыть свои мысли, но эти штучки у
них не пройдут! Нас не собьёшь!
К этому моменту я уже так наглотался дыма, я почувствовал себя так
неважно, и так мне вдруг стало всё равно, что подумает обо мне Мишка, что я
перестал помогать ему читать мои мысли. Я быстро обернулся, смотрю сквозь
дым - все окна на- шей дачи такие, как будто в комнатах кто-то проявляет
пластинки при красном свете. Тут уж я просто завопил:
- Пожар! Пожар! Горим! Горим! Вероятно, мои мысли о пожаре если не Мишке,
то кое-кому всё-таки удалось прочитать. Потому что, когда я закричал, над
