Твой раб ждет, владыка.
Гаумата внимательно оглядел Дария, затем сделал мягкий жест правой
рукой, позволяя ему приблизиться.
- Подойди к своему господину! - ровным голосом, без тени волнения,
произнес он.
Гаумата верил и не верил услышанному. "В руках оросанга нет оружия, -
размышлял он перед тем, как подпустить к себе Дария. - Быть может,
остроотточенный кинжал спрятался у него под складками одежды. Если я велю
обыскать его, то этим самым громогласно объявлю на всю Персиду, что боюсь,
страшусь покушения. Но если перс рискнет выхватить кинжал, находясь в
отдалении от меня, то копьеносцы, стоящие за моей спиной, пронзят его
раньше, чем он успеет поднять руку. Если же оросанг полезет за пазуху,
находясь рядом со мной, то я смогу опередить его удар, повалив на ковер
ударом кулака в висок".
Дарий приблизился. Гаумата насторожился, словно приготовился
спрыгнуть с трона.
Тысячу раз Дарий представлял мысленно эту решительную минуту, миг,
когда он окажется один на один с самозванцем, посягнувшим на престол
Персиды. Тысячу раз пытался он предугадать все неожиданности, но пока все
шло именно так, как рисовалась в его воображении эта встреча со смелым и
умным врагом. Опустив руки, стараясь держаться как можно увереннее,
приблизился он к трону, поднявшись по ступенькам возвышения.
- Владыка! - шепнул он с придыханием и посмотрел в сторону
телохранителей - пальцы копьеносцев побелели от напряжения. В любую
секунду они готовы были поднять копья и сбросить его, бездыханного, с
возвышения, на котором стоял трон. - Владыка! - еще раз повторил Дарий.
Руки его взмыли вверх, как у танцовщицы. - Клянусь Ахурамаздой и его
хрустальным одеянием - небесным сводом, ты - маг! - вельможа обеими руками
сорвал с головы Гауматы царскую тиару. - Бейте его в спину, воины! Перед
вами маг!
Только на растерянности, которая неминуемо охватит телохранителей,
был построен расчет Дария и остальных заговорщиков. Жизни владыки пока еще
ничто не угрожало, и телохранители, выходцы из далекой Бактрии, не знающие
персидского языка, не понимающие, что именно произошло сейчас на их
глазах, не знали, что им предпринять. Прибывшие с Дарием оросанги стояли
на своих местах, не проявляя никакого желания вмешаться в происходящее,
сам же Дарий, сорвавший с головы владыки сверкающую тиару, мог действовать
так по требованию какого-то неизвестного им обряда или обычая. К тому же
Гаумата служил как бы живым щитом для оросанга, и это обстоятельство учел
Дарий, когда в доме Отана пытался представить себе во всех деталях эту
минуту.
Успей Гаумата проявить неодобрение поступку оросанга, гневно
вскрикнуть или оттолкнуть молодого вельможу, и все могло кончиться совсем
по-другому и для него, и для семерых персов. Но громко произнесенная фраза
"Бейте его в спину" подействовала магически. Совершивший противозаконный
поступок всегда чувствует вину перед людьми и богами, и как раз это
сознание собственной вины, живущее в нем подспудно, зачастую и губит его.
Возглас Дария "Бейте его в спину" вызвал в воображении самозванца
представление о шести направленных на него наконечниках копий. Гаумата
напрягся и немного ссутулился, словно чувствуя, как холодные граненые
наконечники рвут парадное одеяние, вонзаются в его спину. Только на
секунду забыл он про Дария, ожидая смертельного удара сзади, и этой
секунды оказалось оросангу достаточно, чтобы выхватить припрятанный на
груди, под складками одежды, кинжал и поразить восседавшего на троне
Гаумату в обнаженную шею. Узкий клинок прошел ее насквозь, перерезав
аорту. Оставив свое оружие в безжизненном теле поверженного мага, молодой
вельможа отскочил назад.
Вслед за ним, потрясая копьями, бросились вышедшие из оцепенения,
разъяренные телохранители Гауматы.
- Стойте! - обратился к ним Гобрий на их родном языке, в то время как
Интафрен и Мегабиз делали вид, будто, схватив Дария, не дают ему
вырваться. Только авторитет Гобрия, убеленного сединами полководца,
которого знал в лицо каждый воин, мог спасти сейчас персов. - Перед вами
не сын великого Кира, а подлый самозванец, маг, и он убит по воле
Ахурамазды. Посмотрите - у него отрезаны уши, как у государственного
преступника! Позовите сюда царицу, дочь Кира, и они подтвердят вам мои
слова! Если в наших словах ложь, вы еще успеете пронзить нас своими
копьями!
И в этот решающий миг, когда жизнь семерых персов висела на волоске,
в залу стремительно вошла с распущенными волосами Атосса. Она тотчас
поняла, что произошло в зале для приемов послов и гостей владыки.
- Кто убил Гаумату? - громко и властно, словно обращаясь к не
поднимающим глаз, спросила она.
- Я, справедливая царица! - Дарий освободился из рук Интафрена и
Мегабиза, и тотчас же телохранители, окружившие было царицу, навели на
него смертоносные жала своих копий, но нетерпеливым жестом дочь Кира
остановила их.
- Ты Ахеменид, мужественный перс? - глаза Атоссы сверкнули то ли
гневно, то ли ободряюще. Ожидание было написано на ее лице.
- Ты не ошиблась, справедливая царица, я Ахеменид!
- Как тебя зовут?
- Дарий, справедливая царица.
- Вы решились на мужественный шаг, достойные персы, но ты, Дарий,
отличился более всех. Поэтому, согласно предсмертной воле Камбиза,
завещавшего свой трон тому, кто будет решительнее всех в борьбе с
самозванцем, ты должен стать владыкой Персии. Род Кира прервался, но не
прервался древний род Ахеменидов! Царствуй, и я уверена, что все твои
друзья окажут тебе поддержку. А вы, - обратилась Атосса к телохранителям,
по-прежнему окружавшим ее живым кольцом, - повесьте смердящее тело этого
нечестивого священнослужителя с обрезанными ушами на крепостной стене! Или
нет, отправьте его в Сузы, пусть его повесят над городскими воротами,
чтобы все знали, как поступают в Персиде с наглыми самозванцами!
Исполняйте волю дочери Кира!
Дарий стал царем Персии.
Слух о событиях в Сикайтавати прокатился по огромной державе и
заставил сердца наиболее смелых и решительных забиться верой в скорое
освобождение. Первыми поднялись на борьбу эламиты, потесненные некогда
персами с насиженных мест, затем огни восстаний вспыхнули в Вавилоне,
Мидии, Урарту, Ассирии, Магиане, в далекой Бактрии... Девятнадцать
кровопролитных сражений выиграли Дарий и его полководцы в течении года,
прежде чем им удалось утихомирить страну, и в этом новому владыке в
немалой степени помогли предавшие свои народы вельможи из числа местной
знати.
"Один человек, по имени Фравартиш, мидянин, восстал в Мидии. Он стал
царем в Мидии. Персидское и мидийское войско, которое было при мне, было
незначительно. Тогда я отправил войско. Перса Видарну, моего подчиненного,
я сделал над ним начальником... По воле Ахурамазды мое войско разбило
наголову мятежное войско", - гласит дошедшая до нас из глубины веков
надпись на Бехистунской скале.
Восстания в Вавилоне, в Эламе, в Ассирии и Маргиане персы подавили с
помощью все тех же мидийских и урартских мечей. Руководимые своими
великими, мидийские и урартские воины несли тяжелые цепи рабства другим
народам, и этим самым обрекали себя на унизительное и долгое
пресмыкательство перед персами...
Не в силах обрести свободу из-за предательства великих, Мидия еще
двести лет оставалась сатрапией Персии. До тех пор, пока гоплиты
Александра Македонского не появились на необозримых просторах Азии и не
разрушили до основания государство, основанное Киром. И тогда на
территории, которая была сердцевиной державы Астиага, возникло новое,
молодое государство под названием Атропатена.
Но это произойдет только через двести лет...
