КЭТРИН МАКЛИН
(США)
НЕОБЫКНОВЕННОЕ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
- Черт побери! А ведь он и вправду взялся за дело! Ты слышишь?
Сквозь открытый люк кабины управления падал солнечный луч и доносился
отдаленный голос. Этот голос говорил и умолкал, снова говорил и снова
умолкал, но слова сливались в сплошной неясный гул.
- Он вышел и читает им проповедь!
Инженеры приводили в порядок двигатели.
- А может быть и нет.- сказал Чарли, младший инженер.- Ведь он не знает
их языка.
- Ему на это наплевать, проповедовать он все равно будет,- сказал
Гендерсон, старший инженер и навигатор.
Чарли спросил:
- Почему Миссионерское общество дало ему корабль? Он всем действует на
нервы, у него прирожденный дар не ладить с людьми...
- Это-то понятно,- проворчал Гендерсон. отвинчивая гайку. Он был
мускулистый, коренастый человек с резкими движениями, привыкший терпеливо
относиться к странностям ближнего.- Миссионерское общество просто хотело
избавиться от него. А дальше чем сюда его не пошлешь.
Голос, доносившийся снаружи, был звучным и уверенным.
- Бедняга думает, что ему оказали честь,- добавил Гендерсон и вывинтил
гайку. Гайка с глухим стуком упала на мягкую обивку пола.
- Во всяком случае,- заметил Чарли, орудуя отверткой,- переводной
машиной он пользоваться не может. Она еще не отлажена, мы не знаем как
следует их языка. Он не может говорить с ними, раз они его не понимают.
- Ты думаешь? - Гендерсон захватил ключом следующую гайку и сердито
повернул ее.- А что, по-твоему, он делает сейчас? Именно проповедует, ни
больше, ни меньше.
В машинном отделении было жарко и душно. Чарли выпрямился и вытер лоб.
- Тогда пусть его. Раз они не понимают, то не станут и слушать.
- Мы с тобой не слушали, но нам он все равно проповедовал - нам,- резко
произнес Гендерсон.- Скажи спасибо, что мы так удачно нашли планету для
высадки и не успели сойти с ума! Такой человек опасен для корабля!
Гендерсон был консерватор. Он предпочитал регулярные полеты с обычной
командой и большим числом пассажиров. Только утроенная плата и тройная
страховая премия сманили его в этот рейс.
- О... Я лично ничего не имею против проповедей...- Чарли говорил
кротко, но взгляд, который он бросил в сторону кабины управления, был
несколько напряженным.
- Не стесняйся, говори прямо. Всякие там околичности нужны только в
полете, когда все заперты в одной кабине. Я стреляный воробей, Чарли, меня
не проведешь. Тебе это не нравилось, да?
- Пожалуй,- задумчиво произнес Чарли. Его пристальный взгляд был
неподвижен.- Не могу сказать, чтобы мне это нравилось. Проповедник он
неважный. В барах я встречал получше...
Теперь голос проповедника сопровождало что-то вроде глухого эха.
- Он включил переводную машину, Гендерсон. Ему надо помешать.
Чарли был рыж, долговяз, кроток, примерно одного возраста с
проповедником; Гендерсон предостерегающе положил ему руку на плечо.
- Я сам.- сказал он и поднялся по трапу в кабину управления.
Кабина была ярко освещена солнцем, проникавшим сквозь арку раскрытого
люка. Люк был защищен прозрачной пластикатовой пленкой с ионным покрытием,
свободно пропускающей воздух, но непроницаемой для микробов и насекомых.
Инженер повесил на плечо респиратор, взял мундштук в зубы и двинулся
сквозь пленку. Она обвила его и склеилась за спиной, заключив его как бы в
просторный кокон. Миновав люк, Гендерсон шагнул в металлическую раму,
похожую на крокетные ворота в человеческий рост, и приостановился, ожидая,
пока рама стянет пленку петлей и заклеит разрыв.
Они пользовались этой тонкой оболочкой вместо скафандра, так как воздух
планеты был пригоден и даже приятен для дыхания. Оболочка была лишь мерой
предосторожности против инопланетной инфекции.
Вокруг звездолета расстилался травянистый луг с негустым лесом, за ним с
одной стороны виднелась синяя полоса моря, а с другой - туманная низкая
гряда далеких синевато-зеленых гор. Это было так похоже на пейзажи южных
штатов, знакомые Чарли с детства, что молодой инженер заплакал от волнения,
когда впервые вышел из корабля. Гендерсон не плакал, но он тоже был
потрясен тем, что они нашли планету, такую прекрасную, так похожую на
Землю.
Внизу, около трапа, чернела на лугу переводная машина, все еще в ящике
на колесной платформе. Это был один из самых новых индуктивных языковых
анализаторов; проповедник взял его, надеясь найти населенную планету.
Достопочтенный Уинтон торжественно восседал на ящике, скрестив ноги,
словно король на троне. Он говорил плавно, с мягкими интонациями опытного
оратора, и прозрачный пластикат слегка приглушал его голос.
Туземцы слушали. Они сидели вокруг ящика и смотрели.
Они были безволосы, только на локтях и коленях у них росли пучки шерсти.
Время от времени один из них вставал, бормотал что-то и убегал; иногда
приходили другие и тоже садились слушать.
- Не отчаивайтесь,- призывал Уинтон, и голос его звучал, как колокол.-
Теперь, когда я показал вам свет, вы знаете, что жили во тьме и грехе всю
свою жизнь, но не отчаивайтесь...
Переводная машина могла усвоить большое количество слов и фраз на любом
языке; если в нее вводили перевод полусотни слов, она на их основе могла
воссоздать грамматическую схему туземного языка; и она выдавала перевод
любого слова, которое твердо знала. Накануне Гендерсон нашел значение
нескольких туземных слов и ввел их в машину, и теперь она глухим низким
голосом добросовестно переводила то знакомое, что встречалось в речи
проповедника. Ее громовой голос был голосом Гендерсона записанным через
фильтр и усиленным в двадцать раз.
- Я... СВЕТ... ВАМ... ВЫ... ЖИЛИ... ТЬМА... ЖИЗНЬ...
Туземцы сидели на траве и слушали в терпеливом недоумении.
- Отец Уинтон,- окликнул Гарри.
Но Уинтон ничего не слышал. Он продолжал говорить, и в голосе его были
кротость и прощение.
- Нет, скажите себе только: "Я жил в заблуждении, но теперь я знаю
истинный путь к праведной жизни".
Машина переводила:
- СКАЖИ... СЕБЕ... Я... ЖИЛ... ПУТЬ... ЖИЗНЬ...
Гендерсон решил не сообщать проповеднику, что именно переводит машина.
Но это надо было прекратить.
- Отец Уинтон!
Проповедник повернулся и благосклонно взглянул- на него.
- В чем дело, сын мой? - Он был моложе инженера и беззаветно верил в
свою правоту.
- Сын мой...- пророкотала машина на туземном языке, и туземцы уставились
на Гендерсона.
Гендерсон выругался. Туземцы подумают, что он сын Уинтоиа! Но
проповедник не знал, что сказала машина.
- Не бранитесь,- мягко произнес он.- В чем дело, Гарри?
- Простите,- сказал Гендерсон, опираясь руками о край ящика.- Выключите
ее, будьте добры.
- Добры,- прогремела машина.
Проповедник выключил ее.
- Да? - сказал он, наклоняясь. Он был одет по-старомодному: обтянутые
темно-серые брюки и черная рубашка. Гендерсон ощутил смутную неловкость за
свои шорты и открытую волосатую грудь.
- Отец мой, неужели вы думаете, что поступаете правильно, проповедуя
этим людям? Переводная машина еще не отлажена, и мы ничего не знаем о них.
Ученые никогда не заговаривают с туземцами, пока не изучат хорошенько их
образа жизни, Я хочу сказать, вы чересчур спешите. Еще рано давать им
советы.
- Я пришел, чтобы дать им совет,- мягко возразил Уинтон.- Им нужна моя
духовная помощь. Антропологи приходят наблюдать. Они не вмешиваются в то,
что наблюдают,- иначе объект наблюдения изменился бы. Но я здесь не для
наблюдений, а для помощи. Почему я должен ждать?
Уинтон был весьма искусен в силлогизмах, он всегда ухитрялся повернуть
дело так, что оказывался логически правым, хотя Гендерсон был уверен, что
он почти всегда ошибается.
- Откуда вы знаете, что им нужна помощь? - спросил инженер.- Может, они
живут именно так, как надо.
- Полноте, это просто дикари, а не ангелы. Я почти уверен, что они
пожирают друг друга, или истязают, или совершают человеческие
жертвоприношения.
- Человекоподобные жертвоприношения,- пробормотал Гендерсон.
- Не играйте словами. Вы сами знаете, что у них должны быть какие-то
дикие и гнусные обычаи. Дикари на Земле обычно устраивали оргии и совершали
жертвоприношения весной. Здесь сейчас весна,- великий Предначертатель,
вероятно, привел нас сюда вовремя, чтобы помешать им.
- О господи! - сказал Гендерсон, вытирая лоб.- Если у здешних туземцев
есть весенние обряды, а это вполне возможно, то они наверняка убеждены, что
это придает силу солнцу, способствует урожаю и уловам рыбы. Они непременно
верят, что без обрядов лето никогда не вернется и они погибнут от голода.
Если Уинтон вмешается, они попросту убьют его.
Отец мой, уверяю вас, вмешиваться опасно. Давайте вернемся и сообщим об
этой планете. Правительство пришлет сюда ученых. Ведь если ученые обнаружат
потом, что мы вмешивались в обычаи туземцев, они сочтут это преступлением.
Нас будут ругать в научных журналах.
Проповедник вспыхнул.
- Не думаете ли вы, что я трус, который боится гнева безбожников? Не
думаете ли вы, что мы попали сюда случайно? Великий Предначертатель не
случайно прислал меня сюда. Я ответствен перед ним, а не перед вами или
перед вашими друзьями учеными. Я выполняю его веления! - Он подался вперед
и впился в Гендерсона взглядом фанатика.- Ступайте оплакивать свою
репутацию куда-нибудь в другое место.
- Антропология не любит подобного вмешательства,- произнес Гендерсон.
Уинтон сверкнул на него глазами.
- Но вы ведь не ученый, Гарри! Вы механик, инженер, так?
- Это верно,- согласился Гендерсон.
Уинтон кротко сказал:
- Тогда почему вы не возвращаетесь на корабль, к своим механизмам?
- Будут неприятности,- мягко сказал Гендерсон.
- К неприятностям я готов,- ответил достопочтенный Уинтон так же мягко.
Он достал из своей сумки большой старомодный револьвер и положил его на
колено.
Гендерсон пожал плечами и поднялся обратно по трапу.
- Ну и что? - Чарли с чашкой кофе в свободной руке заканчивал проверку
регуляторов горючего.
Гарри молча прорезал пластикатовую оболочку, сорвал с себя тонкую
пленку, смял ее в комок и бросил в мусоросборник.
- Он сказал, чтобы я занимался своими делами. Так я и поступлю.
Голос проповедника зазвучал снова, и время от времени машина произносила
слова на местном наречии.
- Переводчик включен,- заметил Чарли.
- Пускай. Из всей длинной речи этого червяка он перевел только "я -
жизнь - путь".- Гендерсон мрачно повернулся к книжному шкафу и достал
"Руководство к наблюдению и поведению на планетах других миров с
примерами".
- Все равно надо прекратить это! - Чарли стал подниматься по трапу.
Гендерсон пожал плечами.
- Попробуй. Пойди и скажи ему, что мащина не действует. Мне надо было бы
самому сказать это. Но если я сейчас подойду к нему, я его задушу!
Чарли скоро вернулся.
- Все в порядке. Туземцы боятся Уинтона, но ящик им
нравится. И они думают, вероятно, что ящик говорит сам по
себе, а Уинтон только лопочет что-то бессмысленное.
- Это так и есть. Они правы.
- Я вижу, он тебе не нравится,- Чарли принялся разыскивать в шкафу
второй экземпляр справочника для разведочных групп.- Я сказал Уинтону, что
он производит на туземцев плохое впечатление. Это остановило его. Он
сказал, что отложит проповеди на недельку, а пока будет изучать туземцев.
Но он добавил при этом, что мы должны наладить машину так, чтобы она
переводила все его слова.- Чарли улыбнулся.- Так что время у нас есть.
- Время для чего? - проворчал Гендерсон, не поднимая глаз от
справочника.- Уж не думаешь ли ты, что мы можем переубедить Уинтона? Этот
болван считает, что вмешиваться в чужую жизнь - его священный долг. А
попробуй-ка отговорить какого-нибудь болвана от его "священного долга"! Он
вмешается и в пиршество людоедов! Так я надеюсь, во всяком случае... Он
говорит, что намерен помешать их весенним обрядам. Если у них есть
жертвоприношения или что-нибудь еще, что ему не по вкусу, то он помешает
