- Кто? Кто нас остановит? - фыркнул Вулкан. - Ты? Они? Вот тот
мертвец? Не думаю... О, священник, я вижу, как гудит в твоих венах сладкая
кровь! И скоро она станет моей, согреет меня, как приятное пламя. И завтра
ночью ты забудешь все и вся.
Вулкан бросил взгляд на Кобру:
- Священник - для меня. А ты с этой женщиной получишь оставшихся
двоих. - Он показал на Палатазина и Томми. - Когда насытишься, забери этого
мертвеца и скорми собакам.
Вулкан хлопнул ладонью по плечу Сильверы, схватил его за руку и
потащил к двери в другом конце зала. - Пошли со мной, - велел он.
Сильвере, сцепившему от боли зубы, ничего не оставалось другого, как
подчиниться. Проходя мимо Палатазина, он смутно узнал полицейского, но едва
он попытался что-то сказать, как Вулкан открыл дверь комнаты и втолкнул
туда Сильверу. Дверь плотно затворилась с жуткой каменной неизбежностью.
Кобра тут же подскочил и запер ее на засов. Палатазин начал пятиться,
стараясь закрыть собой Томми. Из дальнего угла зло светились глаза Соланж.
Кобра усмехнулся и спрятал маузер во внутренний карман куртки. Теперь он не
спешил - игра доставляла ему наслаждение.
- Некуда деваться, - с издевкой сказал он. - Некуда бежать. Вот это
позор! Не беда, теперь, старик, ты будешь жить вечно. И если ты мне в самом
деле понравишься, завтра ночью я тебе разрешу вылизать дочиста мои ботинки.
Как тебе это нравится?
Ухмыляясь, Кобра двинулся вперед, пальцы, облитые кожей черных
перчаток, изогнулись, как когти.
Палатазин и Томми продолжали отступать. Они ступили в лужу крови,
оставленную Весом Ричером, тем, во что превратилась теперь его голова.
- Эй, ты, Соланж! - сказал Кобра. - Тебе я оставляю мальчишку. А сам
займусь стариной Палатазином.
Соланж поднялась. Взгляд ее был направлен на мертвого Веса, и она,
словно во сне, подошла к трупу, делая один неуверенный шаг за другим.
Палатазин переступил через осколки черного стола. Одна из резных ножек
торчала, словно бычий рог. Она почти треснула, поэтому, когда Палатазин ее
высвободил, она осталась в его руках. Громадная черная дубинка с острым
концом. Кобра продолжал надвигаться, теперь гораздо осторожней, делая
финты, уходя в сторону, ложные выпады; тихий смех булькал в его горле.
Глаза впились в Палатазина, и тот чувствовал, что самоконтроль постепенно
ускользает от него. Пальцы стали скользкими от пота.
За спиной Кобры над трупом Веса склонилась Соланж. Ее сводил с ума
запах пролившейся на пол крови. Она не напилась, когда укусила Палатазина,
и теперь ее терзал внутренний ледяной холод голода. Она должна была
предотвратить это замерзание собственных жил. Она наклонила голову, и,
словно собака из лужи, принялась лакать кровь. Она знала ее запах.
Воспоминания закружились в голове, словно разноцветные мыльные пузыри. Ей
показалось, что все это - лишь затянувшийся кошмар, и вот-вот она проснется
рядом с Весом. Она подняла голову - с губ капала кровь - и увидела, что ее
отражения в блестящей черной луже крови нет. В крови этой таились
воспоминания, от которых ей стало еще холоднее. Она коснулась знакомой
мертвой головы, знакомых спутанных волос. Внутри у нее сражались
противоположные струи побуждений и эмоций. Она мертва. Мертва, но и в то же
время не мертва. Темное существование. И это с ней сделал тот, другой,
который сейчас смеется, надвигаясь на двух людей. Это он перенес ее из
света в тьму. Этого звали Вес. Кобра убил Веса. Она не живая. И не мертвая.
Нет. Нет. Нет. Она прижала руки к голове и закричала.
Кобра удивленно обернулся.
Палатазин, воспользовавшись моментом, сделал выпад, ударив острым
концом ножки стола.
Острие попало в цель, но было отклонено маузером, который лежал в
кармане куртки. Поэтому Кобра лишь покачнулся. Он тут же вырвал
импровизированную пику из рук Палатазина и отшвырнул в сторону.
- Попытка не удалась, - ухмыльнулся Кобра. - Таким способом старину
Кобру тебе не прикончить.
Его рука ударила в подбородок Палатазина с быстротой молнии. Кобра
повалил его на пол, задрав подбородок, выставив покрытое четырьмя свежими
шрамами горло. Томми вцепился в волосы Кобры и попытался выдавить глаза, но
тот отмахнулся, одним ударом руки заставив Томми отлететь к стене. Томми,
оглушенный упал.
Пасть Кобры открылась. Палатазин сопротивлялся, понимая, что еще одна
секунда, и он присоединится к рядам неумирающих. Кобра наклонился, клыки
выдвинулись из своих гнезд в деснах.
И внезапно ногти Соланж впились в плоть впалых щек Кобры, выдирая
куски бледного некровоточащего мяса. Кобра завопил, лицо исказилось болью,
он прыгнул спиной вперед, упал, пытаясь стряхнуть, ударить об пол повисшего
на нем вампира-женщину. Они принялись кататься по полу, шипя и вскрикивая.
Палатазин, который уже с трудом поднялся на ноги, увидел, что Соланж
погрузила ногти в глазницы Кобры. Кобра завыл, когда его глазные яблоки
лопнули, плюнув черной жидкостью, схватил Соланж за горло. Они перекатились
через лужу крови Веса и через весь пол зала в ревущее пламя камина.
19.
- Смотри сюда, священник, - приказал Вулкан. Он схватил священника за
воротник и подтащил к балконному парапету. Сильвере показалось, что сквозь
свист умирающей бури он слышит рев мощных моторов. Желтый бульдозер
расчищал путь грузовикам-прицепам, трем оранжевым мощным машинам.
- Это мои лейтенанты едут вниз, на битву! - сказал Вулкан. - Они
вернуться с едой - людьми. Чтобы накормить весь мой двор. Мы устроим
прекрасный банкет! А теперь смотри сюда. - Он указал в темноту, и Сильвера
с трудом повернул голову. - Там лежит твой город. От горизонта до
горизонта. Видишь ты хоть одну искру света? Машины? Неоновую вывеску,
кричащую имена ваших идолов? Нет! Моя армия марширует по бульварам,
проспектам, авеню, а твой род прячется в норы. Я уже победил. Скоро весь
мир склонится передо мной. Ты в самом деле думаешь, что сможешь уничтожить
короля вампиров?
Сильвера промолчал. Он так устал, был так измучен. В голове гудело и
пульсировало, он не чувствовал ни ног, ни рук. Даже боли в раненной ноге
уже не было. Все было кончено - теперь кто-то другой, лучший, будет
продолжать поединок. Он посмотрел вниз, мысленно представил, как лежало в
капкане его собственное тело там, за воротами, представил, как будет лежать
оно, если сейчас он перепрыгнет парапет. Потому что другого выхода у него
сейчас уже не было.
Буря медленно утихала. Ветер стих, перешел в тихий стон, песок
перестал слепить глаза, кусать лицо. Принц Вулкан неуверенно посмотрел на
небо. Он чувствовал какое-то одиночество, заброшенность. Владыка больше не
оберегал его, последний подарок лежал, треснувший, на полу в зале совета.
Теперь он чувствовал себя уязвимым, как рыцарь без лат. Но нет! Он усвоил
все уроки, и все, что нужно было усвоить, он слишком долго сидел на коленях
Владыки. Пришла пора написать собственное имя на скрижалях этого мира. И
будь проклят Владыка!
- Я принц Конрад Вулкан, король вампиров! - крикнул он в темноту.
Глаза его пылали. Ответом было лишь завывание утихающего ветра.
И в следующий миг он утих полностью.
Сильвера смотрел туда, где лежал погруженный в полную темноту город.
Ураган утих, воздух был полностью неподвижен. И теперь из темноты ему
слышались крики тысячных толп, заполняющих улицы Лос-Анжелеса, бывшего
Города Юности. Крики, жуткие и отвратительные, продолжались, внизу длился
всенощный праздник вампиров. Сильвера прижал к ушам ладони.
- Слушай, как они поют! - взревел принц Вулкан. - Они славят меня!
А вдалеке над океаном вспыхнула зарница молнии. Сильвера ухватился за
край парапета. Он не чувствовал даже холода камня под руками. Новая вспышка
молнии, гораздо ближе, и на миг были вырваны из мрака улицы города внизу,
похожие на ряды надгробий на кладбище. С запада накатился отдаленный гром.
"Сейчас, - сказал себе Сильвера. - Нужно прыгать сейчас". Он напрягся.
И вдруг замок вздрогнул.
Снова прокатился гром. После него наступила полная тишина, не
прерываемая даже испуганными криками вампиров. Весь мир замер в
неподвижности.
И вновь со скрежетом каменной плиты о каменную плиту, затрясся замок.
Сильвера чувствовал дрожь каменного балкона, больно отдававшуюся в
поврежденной ноге.
Принц Вулкан схватился за край парапета.
- Нет! - прошипел он. Глаза его стали совершенно безумными, дикими,
зрачки сузились до щелок.
Тишина. Далекие вспышки молний, и в свете их ясно читался откровенный
страх, написанный на лице вампирического владыки. Склонив голову на бок, он
смотрел в эбеново-черное небо, словно слышал слова какого-то голоса,
которого давно опасался. Снова раскатился над холмами разряд грома, и когда
вновь затрясся замок, от верхнего парапета отделился довольно увесистый
кусок черного камня и рухнул на пол балкона, расколовшись почти у ног отца
Сильверы. Балкон весь сотрясался, появились паутины трещин.
Сильвера слышал, как прямо под замком катятся вниз по склону валуны.
Часть стены тоже вдруг осела и исчезла, рассыпавшись кучей камней.
Откуда-то донесся жуткий скрежещущий звук, как будто кто-то очень сильный
раздирал на части толстую книгу. Он прижался к парапету, балкон снова
начало подбрасывать. С обрыва на Голливуд покатилась уже целая земляная
лавина. Еще часть стены исчезла и даже край двора начал сползать в пропасть
обрыва. Здание замка немного накренилось в сторону склона, древние камни
угрожающе скрипели и скрежетали.
Земля трескалась, открывались глубокие длинные трещины, змеями
уходившие под фундамент замка. В свете следующей вспышки молнии отец
Сильвера увидел нечто жуткое и незабываемое - вся чаша Голливуда и
Лос-Анжелеса покачивалась из стороны в сторону, как колокол Страшного
Суда. Он увидел, как кренятся и рушатся дома, сначала в тишине, потом в
грохоте разрушения, докатившегося до замка. По всей длине Закатного
бульвара пробежала трещина, и в последовавших вспышках молний Сильвера
видел, как трещина распространяется неумолимо и стремительно, поглощая в
себя целые кварталы. Откуда-то из недр замка теперь доносились вопли ужаса.
Внизу, во дворе, священник увидел несколько вампиров, пытавшихся перебежать
двор. Они исчезли в раскрывшейся под ногами трещине, едва лишь достигли
главных ворот.
- Нееет!!! - дико закричал принц Вулкан, но голос его утонул в новом
раскате грома. Вампир вцепился в парапет, глаза его ярко горели изумрудным
огнем. Рот беззвучно и яростно открывался, но не было слышно ни слова.
Послышался скрежет и одна из башенок замка, рухнула, словно картонная.
Падающие куски задевали парапет, откалывая большие куски камня. Отец
Сильвера откинулся подальше, когда один из камней ударил в парапет рядом с
ним. Принц Вулкан стоял в потоке падающих камней и черепицы, не обращая
внимания на удары в спину и плечи. Сильвера для безопасности прижался
спиной к стене.
- НЕТ! - крикнул Вулкан в темноту. - Я НЕ ПОЗВОЛЮ... ЧТОБЫ ЭТО
СЛУЧИЛОСЬ! - Кусок кладки ударил его между лопаток и швырнул на колени.
Судороги продолжались еще несколько секунд, потом внезапно
прекратились. Весь замок накренился, словно балансируя над пропастью. Вниз
продолжали сыпаться камни, осколки черепицы. В промежутках между раскатами
грома Сильвера слышал вопли вампиров - внизу в городе. Потом послышался
другой звук, совсем иного рода, и хотя доносился еле-еле, впечатление было
подобно удару самого большого каменного осколка.
Колокольный звон. На церквях звонили колокола. В Беверли-Хиллз, в
Голливуде, в самом Лос-Анжелесе, в восточном Лос-Анжелесе, в
Санта-Моника, в Калвер-сити, в Инглевуд. Потревоженные судорогами
землетрясения, они пели для отца Сильверы, и песнь эта звучала гимном
победы. Он знал, что в хоре этом слышен и голос его Марии, что она поет
громче всех, и слезы навернулись на глаза священника.
- Ты проиграл! - крикнул он принцу Вулкану. - Землетрясение! Великое
