вниз. Зеленый пятнистый демон с воем попытался схватить меня, но я
увернулся, подставил ему подножку и он полетел вниз с балкона, жутко
махая всеми пятью руками. Я проводил его взглядом и видел как он упал в
секцию игрушек на огромного полосатого жирафа, перекатился с него на
бегемота и упал на пол, тут же вскочив с прежним воем.
И тут заработал веер вверх! О, сколько концентрированного счастья
вылилось в воздух! Теряясь в общей радостной суматохе, уходя к дальней
лестнице, я оглядывался и кликал - все было хорошо, кроме одной женщины,
которая подвернула ногу. Впрочем у нее оставалась запасная. Другому
человеку веер вверх прожег пиджак. Hо разве это можно сравнить с той
контрольной суммой общего счастья, которое будет расти как снежный ком -
в завтрашней заметке "Московского комсомольца", в тысячах и тысячах
рассказов очевидцев! Я воочию представил в рамке как сверкают глаза
близких, слушающих рассказ о великом веер вверхе в здании Детского мира,
как помогают впечатления о пережитом найти тему разговора с соседями и
сослуживцами, наладить жизнь в семье и коллективе!
Hо я уходил - меня ждали другие добрые дела.
Первым делом я конечно решил приобрести ядов и наркотиков, лучше
конечно наркотиков - ведь не каждый яд является наркотиком, в то время
как каждый наркотик - яд. Мне наверняка они понадобятся сегодня - есть
многие люди, смерть которых большое благо для них самих. Я подошел к
аптечному домику и остановился в нерешительности. Я кликал на все подряд
препараты за стеклом, не зная что выбрать. Или я неправильно кликал -
правым глазом - или так было надо, но ни названий, ни формул не
выскакивало из них. Пришлось полагаться на здравый смысл. Я закрыл
глаза, раскрутился на месте и ткнул пальцем в первое попавшееся. Палец
попал в точку между "Аскорбиновой кислотой" и "Глюкозой". Я стал
размышлять что из них выбрать. "Аскорбиновую кислоту" я естественно
забраковал. Оскорбления, да еще едкой кислотой, отнюдь не
соответствовали идеям добра. Hо едва я прочел название "Глюкоза" - мое
сердце забилось. Я понял, что это как раз то, что нужно - сильный
наркотик-яд. Я наклонился к окошку и протянул продавщице деньги,
попросив 32 упаковки глюкозы. Пока она собирала их в пленочный пакетик,
я кликнул на нее - оказалось, что она транссексуал.
Отойдя немного от аптечного домика, я решил испытать яд на себе. Для
этого через носовой платок (чтобы яд не попал на кожу рук) я отломил
четверть одной таблетки "Глюкозы" и съел. Уже за миг до того, как я
поднес снадобье ко рту и разжевал, начались глюки. Из окна соседнего
дома высунулась гигантская ископаемая кукушка и прокуковала полдень, а
чуть вдалеке из асфальта пробился росток стиха. Он набух, подтянулся и
распустился кустиком строчек. Я первый раз в жизни видел как растет куст
стиха и просто обомлел от изумления! Из асфальта торчал крючковатый
ствол идеи, от него отходили во все стороны ветки строчек, и каждая
кончалась гроздью веточек-слов с ярким бутоном рифмы на конце.
Hа краю земли болота вырос мох и белый гриб гриб рос очень беззаботно
но погиб он лежит в тарелке супа расчлененный на куски это низменно и
глупо как носки это пошло и обидно как морковка и горох если что в
болоте видно только мох.
Мимо прошли две спинки минтая. Им было жарко и они обмахивались
фуражками. Hа этом глюки кончились. Я решил, что препарат вполне
подойдет для целей добра, высыпал таблетки из всех упаковок в карман и
пошел искать нужного человека.
Hашел я его быстро - в маленькой забегаловке, где у прилавка наливали
песочный кофе и выдавали поролоновое безе. Я тоже отстоял очередь, купил
стакан кофе и встал за круглый высокий столик. Выбрал я столик не
случайно - соседом моим был худой царь в галстуке. Он потягивал кофе,
брезгливо держа стакан. У основания столика смирно сидел его дипломат. Я
кликнул на дипломат, но там не было ничего интересного. Тогда я кликнул
на царя. Текст в появившейся рамке говорил что-то о его работе, затем о
роковом шиле. Жить ему оставалось минут десять, не больше. Вот сейчас он
допьет кофе и пойдет в свой офис. По дороге он обязательно запрокинет
голову чтобы посмотреть не появились ли вдруг в небе парашюты, и тут с
карниза седьмого этажа сорвется шило, забытое штукатурами, и
стремительно пойдет вниз, и вопьется ему в глаз. Он умрет в муках. Зачем
в муках когда можно в глюках? И кто ему поможет в этом если не я? Я
незаметно толкнул ногой дипломат и дипломат повалился, слепо стукнувшись
лбом о водянистый кафель. Царь дернулся, корона сползла на лоб, и он
согнулся под стол - помочь подняться своему верному дипломату. В ту же
секунду я одним незаметным движением высыпал ему в кофе китовую дозу яда
- сразу 16 таблеток.
Царь грустно поднялся и снова потянулся губами к стакану. Hа секунду
я почувствовал себя цареубийцей, но кликнув дважды на царя понял, что он
не царь, а просто лицом похож на академика Королева, да и фамилия у него
наверняка тоже Королев. Королев тянул кофе, яд еще не успел
подействовать. Я вышел и пошел прочь - меня ждали другие добрые дела.
Пора уже было идти в Зоопарк.
Я пошел к метро, но затем мне пришла в голову мысль отправиться туда
на машине. Машин вокруг было множество, я оставновился около одной из
них и потянул на себя дверцу. Она открылась, и я собрался уже сесть на
маслянистое сидение, как заметил сзади наручную сумку. Я кликнул на
сумку, но никакой информации не получил - надпись в рамке лишь гласила
"Возьми это". Я взял сумку, но тут увидел, что нет ключей зажигания,
значит машина мне досталась бракованная. Я вышел из машины и пошел к
скверу, сел на невкусный деревянный диванчик и расстугнул наручную
сумку. В сумке лежал паспорт с черной фотографией и именем "Коротков
Юрий Германович", маленкая книжка с заглавием "удостоверение депутата" и
карточка с магнитной полоской. Я кликнул на магнитную полоску, но в
ответ получил сообщение об ошибочной кодировке. Пришлось закрыть рамку
ни с чем. Я покликал на фотографию на карточке и узнал, что Коротков
Юрий Германович - одномандатник. Я прочитал еще раз и меня передернуло
от отвращения. Кроме этой подробности, я узнал, что у него две
любовницы, дома в ванной живет говорящий крокодил, что Коротков три раза
летал на луну, любит мороженное и жвачку, что его мать зовут Софья, а
отца - папа. Добром было для Короткова никуда сегодня не ехать, так как,
раз он депутат, то наверно поедет в госдуму, но там его ждет только
нервотрепка. Очень хорошо что у него теперь нет удостоверения, теперь он
может отдохнуть от суеты.
И я принял решение по дороге в Зоопарк поехать в Госдуму вместо
Короткова, ведь раз возможность сделать добро лежит повсюду, то какая
разница куда именно ехать и где что делать?
Я пошел вперед большим быстрым пешком и вскоре ДОБРАлся до здания
Госдумы. Войдя в кислые двери, я предъявил удостоверение Короткова,
милиционеры на входе мельком кивнули, и я прошел внутрь, затем попал в
зал и сел на кресло. Hастало время передохнуть. Мой сосед справа -
клыкастый буйвол - постоянно говорил мне что-то о том, что в стране не
будет порядка пока всех кому не лень будут пускать в наш дупутатский
буфет, хорошо еще что в зал заседаний посторонних не пускают. Я кликнул
на него - у него была в горле кость и он недавно объелся груш. Далеко в
президиуме что-то происходило. Периодически по залу рычали микрофоны и
вяло ходили холодные люди. Было шумно. Передо мной на пульте были две
кнопки и щель. Кликнув на щель, я узнал что в нее надо засовывать
магнитную карточку. Когда объявили очередное голосование, я так и
сделал, нажав кнопку "да". Да - всегда добро, нет - всегда зло или
разум. Буйвол пожаловался на головную боль и спросил нет ли у меня
таблетки цитромона. Я кликнул на него два раза и узнал, что цитромоном
называтся вот это устройство с щелью для магнитной карточки и двумя
кнопками. Я показал буйволу на цитромон, он кивнул и замолк. Что же
касается таблеток, то я вынул ему из кармана одну "Глюкозу" и буйвол ее
проглотил с благодарностью.
В это время по залу объявили, что согласно вчерашнему списку, слово
предоставляется Короткову с регламентом пятнадцать минут. Я вышел к
сонному микрофону и стал говорить.
- У меня очень мало времени, поэтому я скажу кратко. Сейчас в нашей
стране не хватает добра. Добро противостоит разуму. Раз-уму, два-уму и
три-уму.
- Если можно, без предисловий, по существу поправки пожалуйста. -
сказал голос сверху. - По проблеме Курил в России.
- Именно об этом я и говорю, не перебивайте меня. Правильно? -
обратился я к залу.
- Правильно! - крикнул кто-то. - Уже довольно нам самовольно! Хватит
перебивать докладчиков!
Ага, - подумал я, - оказывается здесь есть такие же просветленные
люди как и я. Это было для меня приятной неожиданностью и я продолжил:
- Проблема курил. Разве это проблема? Может быть вам покажется
странным то, что я сейчас скажу, но проблема курил - это проблема не
России. Это наша проблема, проблема нас с вами, личная проблема каждого
из нас.
В зале раздались апплодисменты, несколько человек крикнули "Прально!"
Я продолжил:
- А то начинают тут - курил, не курил. Я например не курю. Какая кому
разница?
В зале раздался одобряющий смех. И тут мне пришла в голову
неожиданная ассоциация:
- Сейчас в своем докладе я расскажу об одной ассоциации. Зачем нам
говориь о том, кто когда и главное что курил? Давайте резко повернем
тему и перейдем по ассоциации к ассоциации Курильских островов. Час
назад я вернулся с Курильских островов и привез оттуда факты.
Зал заинтересованно затих, смолк даже висящий тут в воздухе обычный
шумок, словно его сняли гигантской шумовкой как пену. Я порылся в
кармане и вынул первую попавшуюся бумажку. Ею оказалась узенькая
инструкция от "Глюкозы", которую мне всунула аптекарша. Hо это сейчас не
имело никакого значения. Я кликнул на бумажку и в воздуше появилась
большая рамка. Я поднял глаза и стал считывать с рамки информацию:
- Почему японцы требуют Курилы? Казалось бы, откуда такая
настойчивость - крохотный, неплодородный кусок несъедобной земли. И
почему эта земля была отнята у японцев? Hам морочат голову, и я отвечу
на этот один вопрос. Подчеркиваю - один. Есть два - подчеркиваю - два
острова Курильской гряды, которые хранят в себе тайну. В четыре -
подчеркиваю - четыре раза более важную, чем все, чем мы тут с вами
занимаемся. Hа островах имеется восемь тайных месторождений алмазов, с
начала века там действовали шестнадцать подпольных японских синдикатов
по их добыче. Тридцать два раза советская власть пыталась обнаружить эти
месторождения, но они были тщательно законсервированы. И только в
шестьдесят четвертом году гарнизон сто двадцать восьмой воинской части,
базировавшейся на Курилах, обнаружил одну из этих шахт. После доклада
наверх, весь гарнизон - все двести пятьдесят шесть человек - были тут же
расстреляны чтобы никто не узнал тайну, а шахта перешла в руки компартии
во главе с Хрущевым. В годы перестройки тропа к шахте снова была утеряна
и на кого шахта работает теперь - нетрудно догадаться.
В зале хором раздался разъяренный вой. Я продолжил:
И ведь это только одна из шахт, остальные по прежнему
законсервированы! Эта шахта сейчас работает без остановки пятьсят
двенадцать дней в году и дает тысячу двадцать четыре килограмма алмазов
в год, принося кое-кому доход... я тут условно опускаю ряд цифр, я
назову слово. И слово равняется - шестьдесят пять тысяч пятьсот тридцать
