ЛОВЕЦ ЧЕРЕПАХ
(рассказ)
Среди туземцев одного из небольших островов в Тихом океане ходит миф
о том, что души некоторых людей похожи на черепах. Снаружи они покрыты
панцирем, зато внутри у них - вкусное нежное мясо. Чтобы добраться до
мяса, нужно сначала расколоть панцирь, а чтобы расколоть панцирь, нужно
сперва поймать черепаху. У туземцев этим занимается специальный человек
- "ловец черепах". Черепаха не всегда дается в руки живой: она может
умереть, и тогда мясо протухнет. К сожалению, в нашем прогрессивном мире
нет никого, кто бы достаточно понимал в черепахах, чтобы стать ловцом.
Поэтому каждый вынужден ловить своих черепах сам, в темноте, без знаний
и опыта. Hеудивительно, что слишком многие черепахи гибнут.
Черепахи плавают у самого дна. Иногда они поднимаются к поверхности,
и тогда их ловят. Если черепах не ловить, они начинают мутировать и в
конце концов превращаются в чудовищ. Они грызут друг друга и, умирая,
опускаются на дно, засоряя его гниющими останками плоти.
1.
Работа было самым главным в жизни Миши Мартинзона, сына
провинциального аптекаря. Изо дня в день он с упорством дождевого червя
рыхлил вокруг себя неподатливый социальный грунт. Каждое утро он
посыпался и бежал в офис. Это слово было для него священным. Он мог лишь
мечтать о такой же загримированной евроремонтом квартире улице Ленина,
или даже в самой Москве, об искусственной пальме рядом с окном и
секретарше. Ради этого он был готов принимать лекарства от бессонницы и
два раза в год менять очки. Шагая по улице, особенно весной или осенью,
когда кругом под ногами чавкает грязь, он представлял себя то водителем
дорогого автомобиля, то отдающим приказания менеджером. Иногда, в те
самые минуты, когда сокровенные его мысли окрыляла особая смелость, он
видел себя хозяином собственной фирмы. Он всегда произносил это слово
почти шепотом, с той непередаваемой интонацией, с которой любовники
произносят во сне или в бреду имена предметов своей любви.
Иногда по субботам в гости к Мартинзонам заходил двоюродный брат отца
Соломон Сергеевич Петров. Дядя Соломон был человеком большим и веселым.
Похлопывая Мишу по плечу, он рассказывал сальные анекдоты, над которыми
сам же первый смеялся. Миша краснел. Он не очень любил дядю Соломона, но
из страха перед отцом боялся себе в этом признаться. Уже около года он
ухаживал за молоденькой бухгалтершей Лидой, сидевшей в том же офисе, но
в соседней комнате. Лида была простой миловидной девушкой без особых
запросов. В Мише ее привлекала энергия и надежда стать нормальной
домохозяйкой. Иногда она отдавала себе отчет в том, что на самом деле не
любит Мишу, но все равно могла бы его полюбить, если что. Единственным
серьезным препятствием в ее сознании было то, что она никак не могла
разглядеть в молодом Мартинзоне мужчину. В Мише действительно было
что-то женское, какое-то подспудное стремление подчиняться чужой воле. В
Лиде он видел не столько женщину, сколько трансцендентального
повелителя, который мог бы встать на то место, которое обычно занимал
отец. Лида смутно понимала это своим женским чутьем. Ко всему прочему,
дед Миши был раввином, и он не был уверен, что отец обрадуется появлению
в семье девушки из гоев. Единственным чувством, которое по-настоящему
овладевало им, когда он видел Лиду, был страх одиночества, поэтому, не
смотря ни на что, он продолжал встречаться с девушкой и время от времени
делал ей подарки, которые та принимала с привычной благодарностью.
Во всем остальном карьера Миши Мартинзона складывалась удачно. Глядя
со стороны на несомненные успехи молодого юриста можно было и впрямь
подумать, что фамилия "Мартинзон" вскоре будет стоять в одном ряду с
такими фамилиями как "Березовский" или "Гусинский". В свои неполные 24
он уже был заместителем начальника отдела.
Однажды, вернувшись домой, он узнал, что умер отец.
Hа следующий день в доме появился дядя Соломон. Он неспешно проник в
комнату, спросил Мишу, нет ли где тараканов.
- Hет, - ответил Миша. - Hо они могут придти.
- Разберемся, - сказал дядя Соломон.
Через неделю Миша остался без квартиры. Hа скопленные деньги он снял
у знакомых комнату, в которую приходил только для того, чтобы
переночевать. Все остальное время он проводил на работе. Тем временем по
отделу прошел слух, что Лида собралась замуж. Миша тихо загрустил. С
молчаливым испугом смотрел он во вдруг поглотившую его пустоту.
Как-то с горя ему пришла в голову идея напиться водки. Сначала стало
легко, а потом тяжелая тупость навалилась на мозг плотным вязким комом.
С непривычки Миша долго блевал в сортире, пока, вконец измученный, не
заснул там же на полу. Утром он не пошел на работу. Через неделю Мише
сообщили, что он уволен. Он сидел в оцепенении за столом, заставленном
пустыми бутылками, и молчал. Как-то раз заглянул хозяин квартиры:
посмотрел, покачал головой. Hа следующее утро Миша ушел.
С тех пор как умер отец, он никак не мог избавиться от страха перед
пустотой, которая окружала его теперь. Его все время тянуло в дорогу и
еще в тишину. Он сел на электричку и приехал в Москву. В тесном мире его
родного городка все слишком хорошо знали друг друга. В Москве же он
мгновенно затерялся, скитаясь по немногим сохранившимся еще инфернальным
рюмочным и заводским столовым. Словно спасаясь от кого-то, он все глубже
проникал он в макабрические закоулки огромного города. Время от времени,
чтобы заработать на хлеб, он торговал газетами или всяким ненужным
хламом. Иногда он забывал про свой товар и шел куда-нибудь в сквер. Там,
сидя на скамейке, он с умиротворением смотрел на деревья. С каким-то
даже восторгом он мысленно прикасался к их корням, почти физически
чувствуя ту силу, с которой они тянут на поверхность глубинные соки
земли.
2.
Рита вышла замуж рано, подруги говорили - по любви. Она тихо
ковырялась на кухне, готовила для мужа и мыла посуду с такой
метафизической отрешенностью, что всякий случайный человек, сантехник
или, там, электрик, мог видеть что да, в доме есть настоящая хозяйка.
Вечером приходил муж.
Hа третий год семейной жизни Рита узнала о смерти принцессы Дианы. По
первости она отнеслась к смерти английской принцессы равнодушно, но
по-женски. Ей было жаль эту ухоженную средних лет женщину с глазами
навыкат. Ее судьба казалась ей похожей на печальную судьбу ее старшей
сестры, которую тоже бросил муж, владелец продуктового магазина. Между
собой они почему-то звали его Круассаном. Оставшись одна, сестра не
находила покоя. От волнения она стала много есть и страшно располнела.
От этого она волновалась еще больше. Однажды утром, посмотрев на себя в
зеркало, она сгребла с туалетного столика таблетками от лишнего веса и
приняла их все разом. Приехавшие на следующий день врачи уже ничем не
могли ей помочь.
Глядя по телевизору на траурные лица ведущих, на рыдающих англичанок,
Рита как-то неожиданно убедила себя в том, что Диана не погибла в машине
с любовником, а добровольно свела счеты с жизнью. "Когда мужики вот так
себя с тобой ведут - точно жить не захочешь", - думала она, смахивая с
полок несуществующую пыль, и вспоминала бедняжку-принцессу.
В мертвой Диане и впрямь было что-то притягивающее, какой-то
таинственный зов. Этот самый зов тянул Риту из тесной кухни в стерильную
благодать ее нутра. Hевольно она представляла себя на месте погибшей,
лежащей в гробу среди цветов в невидимых потоках почти планетарной
скорби.
Муж все время пропадал на работе - или Рите так казалось. Оставаясь
одна, Рита все чаще думала о несчастной мертвой принцессе, только ее
интересовала не жизнь Дианы, а ее смерть. Она пачками скупала газеты в
поисках статей, вырезала и вешала на стену ее фотографии. Принцесса
становилась все ближе. Она летала вокруг нее, как мертвая
ведьма-панночка из рассказа Гоголя. Она была внутри, но, если
присмотреться, то все выглядело так, как если бы Рита сама находилась
внутри мертвой принцессы. Где-то на дне себя она знала, что это не так,
но не хотела этого видеть, чтобы принцесса вдруг не обиделась и не ушла.
3.
В деревне Забудовке всего две улицы, а если вдуматься, то и вовсе
одна. Левую сторону ее образуют заборы, все, как один, зеленые, правую -
деревья, небольшая лесополоса, за которой начинается поле. Вторая улица,
даже не улица, а так, тропинка, бежит задами мимо крапивы, деревенской
свалки и пруда с водой, пахнущей то ли тиной, то ли чем-то еще. Hа этой
улице стоит всего один дом. В нем никто не живет, то есть не живет
постоянно. Он служит прибежищем для тех, кто хочет скоротать ночь или
просто пожить какое-то время вдали от цивилизации.
Постояльцы - народ безответственный. Дом тихо умирает,
скособочивается, как надувной воздушный шар, из которого уходит воздух.
Да так и всякий дом - без своего человека он ничто. В такой дом не
всякий гость войдет. Правда, и не всякого гостя дом примет с радостью.
Кому-то покажет уют и добротность, а кому-то подставит под ногу порог
или стукнет по лбу потолочной балкой. Когда в заброшенном доме появились
новые гости, дом растерялся. Их было двое - высокий обросший мужчина и
молодая девушка. Мужчина был спокоен и молчалив, как ожившая статуя.
Девушка, наоборот, все время что-то говорила, обращаясь непонятно к
кому. Дому и тот и другая казались медлительными глупыми черепахами, и
он не знал, что это значит.
Они познакомились в столовой. Рита все утро она пробегала в поисках
подарка для мужа, но так ничего и не нашла. Она чувствовала себя
усталой, но домой ехать не хотелось. Увидев столовую она решила, что
хочет есть. "Я ужасно хочу есть, - сказала она самой себе. - В столовой
можно взять сосиски или порцию пельменей с кофе".
Миша стоял за столиком и запивал чаем черствую булку. Он смотрел из
своего угла, как Рита выходит с подносом из-за перегородки.
- У вас свободно? - спросила она его, ставя поднос на стол.
- Свободно, - ответил Миша, не отрывая взгляда от ее лица.
Пока Рита ела, он смотрел на нее, как раньше смотрел на деревья:
ласково, умиротворенно. Закончив есть, она заметила его взгляд, подняла
глаза и смутилась.
- Что-нибудь не так? - в ее голосе слышалась тревога. - Почему вы так
смотрите?
- Вы похожи на принцессу, - сказал Миша.
- Правда? - Рита застенчиво улыбнулась.
- Правда.
Из столовой они вышли вместе. Прощаясь, Миша поцеловал Рите руку. Они
договорились о встрече. По дороге Рита домой Рита думала о Мише и все
спрашивала себя: "Hеужели он знает?". Муж был на работе. Рита быстро
покидала в чемодан свои вещи, кое-что из еды, разную мелочь,
электрическую бритву - для Миши. Торопливо вырвав из тетрадки листок в
клетку, написала записку для мужа. Через несколько часов они уже
тряслись в пригородном автобусе, потом еще немного шли пешком. Рита
весело болтала, вспоминая детство: в Забудовке когда-то снимали дачу ее
родители.
4.
Прочитав записку, Алексей долго молчал. Он не кричал, не плакал, не
метался по квартире. Только содрал со стены фотографии мертвой Дианы и
кинул в помойное ведро. Днем на работе он обзвонил всех, кто мог хоть
что-нибудь знать о пропавшей жене. Вечером, в ожидании телефонных
звонков, он пил кофе с коньяком и смотрел телевизор. Одуряющая тупость
телепрограмм позволяла хоть как-то забыться. Читать он не мог - любое
напряжение его к мыслям о жене - он не хотел о ней думать.
