Фрона, Дэлу Бишопу можно верить. -- А в чем дело? -- спросила она с
недоумением. -- Он сказал, что ты молодец.
Джекоб Уэлз поцеловал ее, и они оба, смеясь, стерли тину с губ.
Курбертен показался из-за развалин. -- В жизни не встречал подобного
человека! -- весело воскликнул он.-- Он просто сумасшедший! Неугомонный
какой-то! У него при падении треснул череп и табак пропал. Но его больше
огорчает не череп, а табак!
Впрочем, череп был цел, только на коже зияла рана дюймов в пять длиною.
-- Вам придется подождать, пока не вернутся другие. Я не могу нести.--
Джекоб Уэлз показал на свою правую руку, которая висела, как плеть.
-- Только вывих,--пояснил он.--Кости не сломаны.
Барон театральным жестом указал на ноги Фроны. -- О, вода отхлынула, но
здесь осталось сокровище, бесценная жемчужина!
Поношенные мокасины Фроны разлезлись от воды, и маленький белый палец
выглядывал наружу.
-- Значит, я очень богатая, барон. Ведь у меня их еще девять.
-- Кто с этим не согласится! Кто с этим не согласится! -- пылко
воскликнул он.
-- Какой вы потешный, сумасбродный, славный парень!
-- Припадаю к вашим перстам! -- И он галантно опустился на колени в
грязь.
Она, запустив обе руки в его гриву, шутя оттаскала его за волосы. --
Что мне делать с ним, папа? Джекоб Уэлз пожал плечами и засмеялся. Фрона
приподняла лицо Курбертена и поцеловала его в губы. И Джекоб Уэлз понял, что
на долю барона пришлась самая большая радость.
Уровень реки опустился до зимнего уровня, и она помчала дальше свой
ледяной груз. Но вдоль берега осталась двадцатифутовая ограда льдин.
Огромные глыбы, словно исполинские останки какого-то полярного чудовища,
были разбросаны по острову среди сваленных деревьев и покрытых илом цветов и
трав. Солнце светило вовсю, смывая грязь и тину с ледяных гор, пока они не
засверкали под его лучами, точно груды алмазов молочно-голубоватого отлива.
Они напоминали небрежно нагроможденные друг на друга сверкающие башни и
радужные минареты, которые то и дело с грохотом обваливались в реку. У
образовавшейся таким образом ямы стояла "Вижу", окруженная обитателями
Острова Распутья, спасавшими чечако и больных.
-- Нет, нет! Двоих за глаза хватит! -- Томми Макферсон оглядывался, ища
помощников.--Троих в лодке девать некуда.
-- Нам надо слетать одним духом, либо вовсе не браться за это дело,--
сказал Корлисс.-- Поэтому и требуется три человека, Томми, и вы это
прекрасно знаете.
-- Нет, нет, двоих хватит, говорю я вам. -- К сожалению, нам
действительно придется удовольствоваться двумя. Канадский шотландец громко
выразил свое удовольствие.
-- Третий только помешал бы. Я не сомневаюсь, что вы справитесь,
приятель.
-- Но вы будете одним из двух, Томми,-- настаивал неумолимый Корлисс.
-- Зачем? И без меня найдутся люди! -- Нет. Не найдутся, Курбертен не знает
самых простых вещей, Сент-Винсент, по-видимому, не может перебраться через
пролив. Мистер Уэлз вывихнул руку. Только мы с вами остались, Томми.
-- Я не хочу вмешиваться, но Дэл Бишоп -- самый подходящий человек. Он
хорошо гребет.
Шотландец не питал большой привязанности к суровому старателю, но
хорошо знал его твердый характер и ухватился за возможность спасти самого
себя, утопив другого.
Дэл Бишоп вышел на середину маленького кружка и, прежде чем заговорить,
посмотрел в глаза каждому из присутствующих.
-- Есть тут человек, который решится назвать меня трусом? -- спросил он
без обиняков. Он снова посмотрел всем в глаза.-- Или, может быть, кто-нибудь
посмеет сказать, что я поступил когда-либо подло? -- Он еще раз оглянулся
кругом.-- Ладно. Я терпеть не могу воды, но я ее никогда не боялся. Я не
умею плавать, но я все же прыгал за борт, и лучше уж не вспоминать, сколько
раз. Я не могу двинуть веслом, чтобы не хлопнуться на дно лодки. Что
касается того, чтобы править рулем, то знатоки утверждают, что в компасе
тридцать два румба. Но когда я берусь за дело, приходится накинуть еще
тридцать. Я ни черта не понимаю в гребле, это факт. Я опрокидываю любое
каноэ, едва вступив в него ногой. Я пробил дно у двух лодок. В Ущелье я
пошел на дно, а недалеко от Уайтхорса меня вытащили из воды. Я могу грести в
такт только с одним человеком, и этот человек--ваш покорный слуга. Но,
джентльмены, я по первому призыву готов занять место на "Бижу" и вести ее
хоть в ад, если она не перевернется по дороге.
Барон Курбертен сжал его в своих объятиях. -- Вы настоящий мужчина! Это
факт!
Томми побледнел и поспешил прервать воцарившееся молчание:
-- Конечно, я умею обращаться с веслом, а в спину мне всегда дует
попутный ветер. Но если мы пустимся в путь, то попадем в следующий затор. Я
считаю, что торопиться нечего. Подождем, пока река не очистится от льда.
-- Этот номер не пройдет, Томми,-- заметил Джекоб Уэлз.-- Здесь не
может быть оправданий. -- Но помилуйте! Совершенно ясно, что... -- Довольно!
-- сказал Корлисс.-- Вы отправитесь со мной. -- Ничего подобного. Я...
-- Заткнитесь! -- Дэл родился на свет с кожаными легкими и медной
гортанью. Его окрик заставил шотландца присмиреть.
-- Смотрите! Смотрите! -- Серебристый голосок Фроны, прозвучавший по
острову между деревьями, пришел на смену трубному реву Дэла.--Смотрите!
Смотрите! Открытая вода! Подождите минуту! Я поеду с вами!
В трех милях вверх по течению, там, где Юкон делал резкий поворот на
восток, показалась полоска воды. Как-то не верилось в это чудо после долгой,
суровой зимы. Макферсон, лишенный воображения, начал решительно отступать.
-- Подождите немножко! Подождите немножко! -- протестовал он, когда
старатель схватил его за шиворот.-- Я забыл свою трубку.
-- Что ж, подождем вместе, Томми,-- издевался Дэл.-- Я угостил бы вас
моей трубкой, если бы ваша не торчала у вас из кармана. -- Но ведь я забыл
табак.
-- Прошу вас! -- Дэл сунул свой кисет в дрожащую руку Макферсона.
-- Вам лучше снять куртку. Я вам помогу. И между нами, Томми, если вы
не будете вести себя как Мужчина, я вам покажу, где раки зимуют. Честное
слово!
Корлисс снял свою толстую фланелевую рубашку, чтобы легче было
двигаться, и, когда Фрона подошла к ним, оказалось, что она также
последовала его примеру.
На ней не было ни жакета, ни верхней юбки, а нижняя юбка из темной
материи спускалась немного ниже колен.
-- Вы подходите к нашей компании,-- заметил Дэл. Джекоб Уэлз тревожно
посмотрел на дочь и зашел с другой стороны лодки в то время, как она
ощупывала рукоятки нескольких весел. -- Неужели ты?..--начал он. Она кивнула
головой.
-- Вы добрая девушка,-- вмешался Макферсон.-- У меня дома жена, не
говоря уже о трех малютках...
-- Готово! -- Корлисс оглянулся, приподнимая нос "Бижу".
Мутные ручьи сбегали в реку с крутого берега. Курбертен поддерживал
корму, а Дэл подгонял упиравшегося Томми. Плоская льдина, спущенная с горы,
стала причальными мостками. -- Ступайте на нос, Томми.
Шотландец застонал, но, услышав за собой тяжелое дыхание Бишопа,
повиновался. Фрона села на корму, чтобы удержать равновесие.
-- Я умею править,-- уверяла она Корлисса, только теперь сообразившего,
что она едет с ними.
Он поднял глаза на Джекоба Уэлза, словно спрашивая разрешения, и
получил утвердительный ответ.
-- Скорей! Двигайтесь!--нетерпеливо понукал их Дэл.-- Не теряйте
времени!
ГЛАВА XXV
"Бижу" была совершеннейшим воплощением всего изящного и тонкого, что
таится в душе судостроителя. Легкая и хрупкая, как яичная скорлупа, обшивки
ее в три восьмых дюйма толщиной была плохой защитой от льдин величиной даже
в человеческую голову. Несмотря на то, что вода уже была чистой, "Бижу"
мешали плавучие льдины, оторвавшиеся от береговой кромки.
Сидя на корме и искусно управляя рулем, Фрона сразу же внушила Корлиссу
доверие к себе.
Картина была величественная: черная река катила свои волны между
хрустальными берегами; а там, дальше, зеленые леса поднимались к летнему
небу, усеянному облаками; и над всем этим знойное солнце дышало жаром, точно
раскаленная печь. Величественная картина! Но мысли Корлисса почему-то
обратились к его матери и ее обязательному чаепитию, к мягким коврам,
чопорным горничным из Новой Англии, канарейкам, поющим на широких окнах, и
он задумался над тем, могла ли бы она все это понять. И когда он подумал о
девушке, сидевшей позади него, и прислушался к плеску ее опускавшегося и
поднимавшегося весла, перед ним прошла вереница женщин, знакомых его матери.
Бледные, мерцающие призраки, подумал он, и карикатуры на тех, кто некогда
населял землю и будет населять ее впредь.
"Бижу" обогнула крутящуюся льдину и через узкий пролив выскочила в
открытое место. Ледяная стена со скрежетом сомкнулась за ними. Томми
застонал. -- Ловко! -- одобрительно сказал Корлисс. -- Сумасшедшая
женщина!--раздалось ворчание за их спиной.-- Что ей стоило немного
подождать?
Услышав его слова, Фрона ответила на них вызывающим смехом. Взглянув на
нее через плечо, Вэнс был околдован ее улыбкой. Небрежно надетая шапочка
соскользнула с головы, и распущенные волосы, сверкающие на солнце, обрамляли
ее лицо, как тогда, по дороге от Дайи.
-- Мне хочется запеть, но надо беречь силы. "Песню о мече", например,
или "Песню о якоре". Или "Первую матросскую песню",-- сказал Корлисс.--
"Моей была женщина смуглая",-- промурлыкал он многозначительно.
Она погрузила весло в воду с другой стороны лодки, чтобы обогнуть
небольшую льдину, и, по-видимому, не расслышала.
-- Я могла бы так плыть без конца,-- сказала она. -- И я тоже,-- горячо
поддержал ее Корлисс. Но она добавила только:
-- Вэнс, я очень рада, что мы с вами друзья. -- Не я виноват в том, что
мы только друзья.
-- Вы не гребете, сударь,-- заметила она, и он молча склонился над
веслами.
"Бижу" плыла под углом в сорок пять градусов к течению. Это помогало ей
достигнуть западного берега как раз против точки отправления и отсюда
повернуть вверх, в более спокойную часть реки. Им предстояло сделать милю
вдоль скалистого берега. И тогда их будет отделять от погибающего сотня
ярдов бушующего потока.
-- Теперь можно ослабить ход,-- предложил Корлисс, когда они попали в
водоворот и были отнесены встречным течением к огромной стене берегового
льда.
-- Кто бы подумал, что сейчас середина мая? -- Фрона посмотрела на
плывущие льдины.-- Вам все это кажется реальным, Вэнс? Он покачал головой.
-- Мне тоже нет. Я знаю, что это я, Фрона. нахожусь здесь в рыбачьей
лодке и вместе с двумя мужчинами гребу для спасения другого человека. Год по
нашему летосчислению тысяча восемьсот девяносто восьмой, место действия
Аляска, река Юкон; я вижу воду и плавающие в ней льдины; мои руки устали,
мое сердце учащенно бьется, я покрыта испариной, и все же это кажется сном.
Подумайте только! Лишь год назад я была в Париже!
Она глубоко вздохнула и посмотрела через реку на противоположный берег,
где на фоне темной зелени леса белела палатка Джекоба Уэлза.
-- Просто не верится, что на свете существует город,--прибавила
она.--Парижа нет.
-- А я год тому назад был в Лондоне,-- задумчиво сказал Корлисс.--Но с
тех пор я стал другим. Лондон? Теперь нет Лондона. Это невозможно. Откуда на
свете столько людей? Мир -- это то, что нас сейчас окружает, в нем очень
мало людей, а то иначе где бы были все эти льды, море и небо. Вот Томми, я
знаю, он с любовью вспоминает о месте, которое называет Торонто. Но он
