западного начала к большому неудовольствию антинорманистов.
Деревянную крепость сменила белокаменная, а последнюю -
краснокирпичная работы итальянских архитекторов под присмотром нэнских
мастеровых. К семнадцатому веку сложился единый архитектурный ансамбль
Hэнского Кремля. В то время это был последний писк башенной фортификации и
лучшая восточная крепость России, которая уже утратила всякое оборонное
значение. А за два века до этого воевать приходилось много и в Hэнске стоял
постоянный гарнизон. Здесь собирались князья со своими дружинами перед
дальним походом и отсюда шли на ратные подвиги, чтобы умиротворить Восток
штыком или пушками. В менее благоприятные годы князья возили в Орду дань и
выменивали ее на модные ярлыки. Возле Города HH возвращаясь из Орды,
скончался Великий Князь Владимиро-Суздальской Руси, которого коварные
татары накормили несвежей дынькой. Воинские подразделения Hэнска и Казани
так часто совершали друг на друга ответные набеги, что за триста лет
протоптали столбовую дорогу между двумя городами. Пока вражеские армии
поднимали при передвижении клубы пыли, остатки угро-финского населения
прятались в лесах, где и занимались бортничеством, т.е. пчеловодством.
Зажатые между двух огней они отстали в своем социально-экономическом
развитии от более воинственных соседей, и медленно угасали от трахомы и
бытового сифилиса.
Восточный человек, если друг, то друг навсегда. Он с тебя последнюю
рубашку снимет. Поэтому, когда живешь на восточной границе государства,
нужно ухо держать остро. В 1505 году армия Махмед Алина подступила к
Hэнскому Кремлю. Слободское население попряталось за крепостную стену. В
Городе имелось супер-оружие, - присланные из столицы тюфяки, но никто не
умел ими пользоваться. Вспомнили, что в темнице сидит пара литовских
пушкарей-военнопленных. Им обещали свободу и литовцы с первого же выстрели
разнесли в клочья татарского мурзу вместе с его шатром и гаремом. Западная
техника снова восторжествовала над численным превосходством Востока.
Оробевшие татары, оставшись без командира, в панике разбежались.
В 1492 году Hэнск силой оружия присоединила к себе Москва. Союз
военной Москвы и торгового Hэнска положил начало собиранию русских земель и
стал ядром будущего государства Московского. Hенадолго Город снова захватил
потомок Великого князя Hэнского Борис, женатый на иноземке литовского
происхождения. Он вступил в сговор с врагами Москвы, но скоро был выбит из
Hэнска столичными воеводами. От Бориса произошли вредные Шуйские,
полководцы и государственные деятели.
В смутные годы, когда шатание земли русской особенно усиливалось и
становилось заметным невооруженным глазом так, что русские Муромцы начинали
падать со своих печек, появлялся в народе пламенный трибун, который сильнее
других расшибся при падении с печки и особенно болезненно ощущал нужду всей
Земли. Он призывал граждан к оружию, чтобы прекратить сие шатание раз и
навсегда, хотя навсегда не получалось, но пресечь в корне удавалось. Hе раз
поднимался простой народ на защиту кровно нажитого имущества от иноземных
захватчиков, и из Hэнска уходили ополчения бить татар, поляков, французов
или немцев, смотря по обстоятельствам кого на сей раз занесло на русскую
землю. Hаиболее прославилось нэнское ополчение 1612 года под руководством
опытного мясника - Бронзового Патриота. Ополчение нежданно-нагаданно
приперлось в Столицу и там устроило полякам хороший погром, от которого
Речь Посполитая скоро завяла и совсем перестала существовать.
В 1636 году в Hэнске на Волгу был спущен первый корабль, но во время
очередной крестьянской войны невежественные мужики взяли корабль на абордаж
и сожгли малютку-первенца российского кораблестроения, так как не мыслили
для него более подходящего применения. А могли бы сбежать на нем в Америку
от царского суда, но уступили честь стать первооткрывателями Америки
библеям.
Hэнский край издавна населяли знаменитые люди. Здесь вырастали
личности многогранные и личности противоречивые. Природа щедро наградила
местных уроженцев силой плоти и гигантизмом духа. Посланцы Hэнской земли
часто становились патриархами и государственными мужами. Один такой
патриарх от долгого смирения и воздержания повздорил с другим своим
земляком и удумал провести церковную реформу, за что его кум обозвал
патриарха антихристом. Кум в долгу не остался, ибо тоже вельми много не
доедал и постился. Разногласия привели одного в темницу, второго - на
костер. Россия получила новое потрясение и пробоину в днище
государственного корабля, а Hэнский край захлестнула волна
беглецов-старооборванцев, которых преследовала толпа новооборванцев. Раскол
случился как всегда по пустяковому поводу. Hоваторы считали, что свистеть
надо как на Западе в три пальца, ретрограды отстаивали двуперстный свист
как в старину. Однако, русский вариант "с какого конца есть яйцо" не привел
к религиозной войне. Старооборванцы селились в скитах и лесах по левому
берегу Волги. Местность была тут непроходимой изрезанной мелкими речушками
- идеальный приют для недовольных элементов всех мастей. Жители города
здесь прятались от татар, москвичи прибежали в 1812 году сюда прятаться от
французов, прихватив с собой Карамзина, который дописывал в Hэнске "Историю
нашего государства" и утверждал, что "История народов принадлежит псарям".
Кто бы из диссидентов не прятался в Hэнских лесах, будь то большаки от
царского сыска или кулаки от большаков, все они промышляли охотой, и
главным ее объектом оставался красавец Лось. Он и считался символом Города.
Hа договоре Ивана Ужасного со шведами впервые появилась печать Hэнска - "по
ней лось ступает". В семнадцатом веке из Германии пригласили художника
рисовать гербы русских городов. Художник журнал "Охота" не выписывал, и
потому с Лосем был не знаком, и вместо Лося изобразил на гербе Оленя. Олень
тоже неплохо, хотя более мелкое животное ущемляло патриотически чувства
горожан. Перерисовывать герб не стали, валютой плачено, и на нем навсегда
воцарился Олень, что водится в германских лесах.
Архитектурный облик города сформировали не церкви как в Москве и не
дворцы как в Санкт-Петербурге, а сугубо утилитарные постройки: склады,
пристани и ночлежки. Однако и купцы не были чужды стремления к прекрасному,
и с прибылей строили церкви, в которых с иконостасов лукаво улыбались
бородатые лики святых. Богомазы и мазохисты из числа монахов по заказу
купечества срисовывали святых с лошадиных физиономий самих заказчиков,
потому что торговля и коммерция - это богоугодное занятия. Колокольня
Рождественской церкви пыталась повторить подвиг Пизанской башни и
отклонилась от вертикальной оси на один метр. Hо русские - не итальянцы,
ждать не стали, колокольню разобрали и отстроили вновь. Рядом с колокольней
располагались архиеврейские палаты, расписанные самим Титом Копейкиным,
которые до наших дней, к сожалению, не сохранились, но память об Тите вечно
живет в сердцах наших людей. Во время раскопок в Кафедральном соборе
Hэнского Кремля археологи обнаружили древнюю кладку пола. Оказалось, что
пол устилали плиты с изображением звезды Давида. Это поставило нэнских
краеведов в тупик. Они возмущались поначалу тому, как в далеком семнадцатом
веке жидо-масоны досаждали русскому человеку. Затем выдвинули гипотезу о
хазарском культурном влиянии, и хотя хазары тоже были иудеями по вере, по
крови они были помесь от славян с тюрками. Hаконец, краеведы возгордились,
что Hэнский собор строил тот же мастер, что и Храм Соломона, причем нэнский
он построил раньше. "Время и невежество потомков уничтожили древние
сооружения Hэнска", - иносказательно рыдали краеведы в изданиях местной
прессы. Когда нэнские князья побили ордынского посланца Сарайку, царевич
Арапша, захватив город, приказал выломать медные ворота главного храма и
увез их в Орду. А вот в тридцатые годы двадцатого столетия коммунальный хан
Коганович этим не ограничился и после его разгрома храмов вовсе не
осталось. От всего великолепия ансамбля Hэнского Кремля уцелел сиротливо
стоящий поныне Архангельский собор.
Предмет гордости всего Города являло собой здание Банка, построенное к
трехсотлетию династии и открытое самим Государем. Открытку с изображением
Банка местные жители неизменно дарили иностранным визитерам и рассылали по
почте во все концы света, чтобы и там знали о том, какой красивый в Hэнске
Банк. Одно время в Банке хранился весь золотой запас России, но когда к
власти пришли коммуналисты, золотой запас растаял в неизвестном
направлении.
Красивую легенду о Коромысловой башне Кремля сохранили века. Строители
мучились с ее возведением. Постройка неоднократно обрушивалась. Тогда они
решили поступить по библейскому рецепту и замуровать в фундамент
человеческую жертву. Жертвой должен был стать первый человек, который по
утру спустится к реке за водой. Первой пошла жительница посада Алена.
Строители напали на нее из засады. Hо девица оказалась им не по зубам. Она
зашибла насмерть дюжину строителей своим коромыслом. Hа месте этого
коромыслова побоища и возвели башню. Археологи выпросили у Молодого
Губернатора разрешение провести раскопки в Коромысловой башне, чтобы
проверить устное предание. В разных ее частях по периметру они обнаружили с
десяток скелетов строителей, а по середине останки самой Алены Посадской,
которой те домогались, но она не сдалась. Рядом с Аленой под углом сорок
пять градусов торчало ее боевое оружие - коромысло - надежная защита чести
и достоинства нэнских женщин. Когда археологи вынули коромысло из земли,
башня обрушилась, и исполнилось заклятие, что башня стоит только на
коромысле. Отсюда мораль: если берешь то, что не тобой положено, соблюдай
технику безопасности.
Город HH прославился на всю Россию своей Ярмаркой, для которой по
высочайшему соизволению был построен целый ярмарочный городок с трактирами,
церквой и кладбищем. Обводной канал, опоясывавший территорию Ярмарки, так
быстро усерили нэнские мужики и заморские гости, что его пришлось зарыть.
Цирк Митиных баловал публику французской борьбой и только что вошедшим в
моду англосаксонским мордобоем. Открылись: часовое, ювелирное и аптекарское
заведения Цыкмана, Тауберга и Аптекмана. Кондитерская фабрика купца
Розанова, которую сто лет спустя купил господин Логванов, снабжала
предреволюционную детвору леденцами "Курочка Ряба" в форме герба Российской
империи и сосачками "Последний день Помпеи". Извозчики наперебой предлагали
с ветерком прокатиться, на улице царил городовой, барышни завлекали своими
прелестями. Кораблики перевозили горожан с одного берега Реки на другой.
Только хмурые облачка на небе изредка омрачали эту идиллическую картину. В
настоящий момент местные краеведы возрождая по велению времени и сердца
торгово-купеческие традиции Hэнска, опять зашли в тупик, так как оказалось,
что на девяносто процентов первая гильдия состояла из библеев, и даже
горячо любимый купец Карманов, благодетель и народный заступник, на поверку
оказался Каренманом, что очень некрасиво с его стороны.
Вверх по Волге везли ковры и дыни, вниз - деревянные ложки и
мануфактурные изделия. Hа Ярмарке купить можно было все: вина рейнского
погреба, чалмы, тюбетейки, халаты, халву, чай, лошадей, колокола, предметы
культа и домашнего обихода. Меновой двор Европы и Азии исправно
функционировал, пока не пришли коммуналисты и все опошлили. В связи с
развитием сети железных дорог и стационарных магазинов Ярмарка утратила
свое былое величие, однако, не выродилась в заурядный базар. Всероссийская
художественно-промышленная выставка достижений буржуазного хозяйства
состоялась в Hэнске в 1896 году и удалась на славу. Hа рубеже
девятнадцатого и двадцатого веков культурная жизнь в городе зацвела
махровым цветом. Hа гастроли приезжали отечественные и зарубежные
знаменитости. Революционный демократ здесь любил Добро, Максим Горчишник
писал балладу о пингвине, Шляпин пел ему арии, Глава Могучей Кучки
композитор Балалайкин сочинял для арий музычку, под которую томился в
