И мы стали играть с ними в индейцев. Лассе был вождем, его звали
Могучий Леопард, Боссе звали Быстрый Олень, а Улле - Летящий Сокол. Бритту
они назвали Ревущей Медведицей, Анну - Желтой Волчицей, а меня - Голодной
Лисой. Мне хотелось придумать себе имя покрасивее, но Лассе не разрешил.
Очага в шалаше, конечно, не было, но мы играли, как будто он есть. А мы
сидим вокруг и курим "трубку мира". "Трубкой мира" была тянучка. Я не
удержалась и откусила от нее маленький кусочек. У мальчишек были луки со
стрелами. Нам они тоже сделали луки. Лассе сказал, что на этом лугу есть
другое индейское племя - команчей. Команчи злы и коварны, их следует
убивать. Мы взяли луки и с устрашающим воем побежали на луг.
Там вдалеке паслись наши коровы. Лассе сказал, что это и есть команчи.
- Их и зовут почти одинаково: ко-ровы, ко-манчи, - сказал он.
Если бы вы только видели, как команчи убегали от нас! Лассе кричал им
вслед что-то по-индейски, но, по-моему, они его не поняли.
Школа
Летние каникулы всегда длятся так долго, что я успеваю соскучиться по
школе и радуюсь, когда начинаются занятия. А вот Боссе ни капельки не
радуется. Он говорит, что напишет королю и попросит его закрыть все школы.
Но я думаю, король его не послушается. Я люблю нашу школу. И учительницу. И
ребят. И учебники. Все учебники я обернула в цветную бумагу и сверху
наклеила глянцевые картинки. А Лассе и Боссе никогда не обертывают
учебников, пока мама или учительница не заставят их. Они даже рисуют в
учебниках или наклеивают фотографии из газет и журналов. Лассе, например, в
географии приклеил китайским крестьянам, сажающим рис, головы шведских
хоккеистов и сказал, что теперь география стала гораздо интереснее. Лассе,
Боссе и я, Бритта, Анна и Улле всегда ходим в школу вместе. Наша школа
находится в другой деревне, которая называется Большая деревня. До Большой
деревни далеко, и мы выходим из дому в семь часов. Нам дают с собой молоко и
бутерброды, которые мы съедаем на большой переменке. А иногда Лассе, Боссе и
Улле съедают свой завтрак еще по пути в школу.
- Не все ли равно, где его нести, в животе или в сумке, - говорит
Лассе.
Наша учительница живет в школе на втором этаже. У нее есть пианино и
много-много книг. Мы помогаем учительнице носить наверх дрова. Она дает нам
почитать книги, а иногда угощает нас какао.
Однажды учительница заболела, и занятий в этот день не было. Все дети,
кроме нас, в Бюллербю, знали об этом, потому что у них в Большой деревне
есть телефон, а у нас в Бюллербю - нет. Мы пришли и увидели, что школа
заперта, а ребят и учительницы нет. Сперва мы не знали, что делать, а потом
догадались подняться и постучать к учительнице.
- Войдите! - сказала учительница.
И мы вошли. Она лежала в постели и была очень больна. И почему-то никто
не пришел приготовить ей обед. Мы предложили учительнице помочь. Она,
конечно, согласилась. Мальчики побежали за дровами. Бритта растопила плиту и
поставила чайник. Я подмела пол и взбила подушки на постели. А Анна
приготовила завтрак, поставила его на поднос и отнесла учительнице.
Потом учительница сказала, что ей хотелось бы сделать на обед гуляш, и
спросила, сможем ли мы его приготовить, если она будет нами руководить.
- Мы постараемся, - сказала Бритта. - Может, у нас получится гуляш, а
может, что-то другое.
Но у нас получился гуляш, самый настоящий. Так что теперь я уже знаю,
как его готовят, и мне не нужно будет этому учиться, когда я вырасту.
После обеда Бритта и Анна перемыли посуду, а я ее вытерла. А мальчишки
все это время сидели возле книжных полок и читали, мальчишки редко делают
что-нибудь полезное. Мы спросили у учительницы, будет ли она больна и
завтра. Оказалось, что будет. Тогда мы спросили, нельзя ли нам снова прийти
к ней. И она сказала, что будет счастлива, если мы придем.
Когда мы пришли назавтра, бедная учительница лежала в постели и мечтала
об овсяной каше. Мы помогли ей пересесть в качалку и перестелили постель.
Учительница сказала, что теперь она лежит, как принцесса. Мы сварили ей
овсяную кашу и напоили ее кофе со свежими плюшками, которые я принесла из
дома. И учительница сказала, что ей очень нравится болеть. К сожалению,
через день она выздоровела. А то бы мы научились готовить еще что-нибудь.
Осенью и зимой бывает темно, когда мы идем в школу и из школы. В
одиночку было бы страшно. Но ведь нас шестеро, поэтому нам не страшно, а
весело. Почти вся дорога идет лесом. Лассе говорит, что в этом лесу много
троллей, великанов и ведьм. Может быть, и так. Но мы ни разу не видели.
Иногда на небе светятся звезды. Лассе говорит, что на небе два миллиона
пятьсот тысяч сто пятьдесят четыре звезды. И еще он говорит, что знает, как
они называются, Но мне кажется, он сам придумывает эти названия. Я его
спросила, как называется одна звезда, и он сказал, что это Большая
Красавица. А на другой день он ту же звезду назвал Королевской Короной!
- Почему же ты вчера сказал, что это Большая Красавица? - удивилась я.
Лассе невозмутимо ответил:
- Большая Красавица совсем другая звезда. Сегодня ночью она упала с
неба. А это Королевская Корона, честное слово!
Иногда по дороге домой мы поем песни. Вот, наверно, кто-нибудь удивился
бы, если бы услышал, как мы поем. "Интересно, - подумал бы он, - кто это
поет здесь в лесу?" Ведь в лесу темно и не видно, что это поем мы, дети из
Бюллербю.
Вечер с переодеваниями
Однажды осенью все наши папы и мамы уехали в гости к лавочнику в
Большую деревню. Дома остались только мы, дети. И еще дедушка. И Агда. Я
трижды посветила в окно карманным фонариком. Это означало: "Бритта и Анна,
приходите скорей ко мне: я что-то придумала".
Через несколько минут я услышала, как они бегут по лестнице. Но я
ничего не придумала. Просто мне было скучно, и я хотела придумать что-нибудь
вместе с ними.
Сперва мы посмотрели мои глянцевые картинки, потом немного поиграли в
лото. А потом решили спуститься вниз и поболтать с Агдой. Вот тут-то Анна и
предложили переодеться так, чтобы Агда нас не узнала! Мы обрадовались и
принялись за дело. У нас на чердаке висело много разной одежды, которую
когда-то носили папа и мама. Бритта сказала, что она хочет нарядиться важным
господином. Она надела папины серые брюки, коричневый пиджак и черную шляпу.
Рукава и штанины она, конечно, закатала и пришпилила булавками. Потом жженой
пробкой она нарисовала себе усы и напялила большие очки. Нам с Анной стало
так смешно, что мы чуть не забыли переодеться сами.
Я выбрала себе мамину юбку и блузку в цветочках и черную шляпку с
вуалью. Когда я опустила вуаль на лицо, Бритта и Анна сказали, что меня
совершенно не узнать. Анне тоже захотелось надеть вуаль, но второй вуали мы
не нашли, и Анне пришлось повязать платок. Кроме того, она надела длинную
клетчатую юбку с большим бантом.
Лассе и Боссе ушли к Улле, поэтому никто не заметил, как мы спускались
по лестнице. На цыпочках мы вышли из дому, подкрались к кухонной двери и
постучали. Очень громко.
- Кто там? - спросила Агда из кухни; по ее голосу было слышно, что она
немного испугалась.
Мы с Анной захихикали, а Бритта ответила грубым голосом:
- Бродяги!
- К нам нельзя! - сказала Агда. - Хозяев нету дома.
- Ну и что ж, а мы хотим! - закричали мы грубыми голосами и
забарабанили в дверь.
Нам было очень трудно сдерживать смех. Я старалась изо всех сил, но
смех так булькал во мне, что Агда, наверно, услыхала. Она чуть-чуть
приоткрыла дверь, мы обрадовались и шмыгнули в кухню.
- Боже мой! - воскликнула Агда. - Вот чудо-то! А я и не знала, что к
нам пожаловали такие важные господа!
- Меня зовут господин Карлссон, - сказала Бритта. - А это - мои жены.
- У вас очень красивые жены, господин Карлссон, - сказала Агда. -
Только я не понимаю, почему их сразу две? Надеюсь, дорогие гости не
откажутся выпить морсу?
Конечно, дорогие гости не отказались. Мы пили морс и воображали, будто
мы важные господа, и это у нас очень хорошо получалось.
Потом мы надумали пойти к мальчикам. дверь в доме была не заперта, и мы
вошли без стука. На лестнице Анна запуталась в длинной юбке и упала. Улле
услышал шум и распахнул свою дверь, чтобы посмотреть, кто там. На лестнице
было темно, и только из его двери падала узкая полоска света. При виде нас
Улле так испугался, что сам чуть не упал. Ему показалось, будто по лестнице
поднимаются сразу три привидения.
Лассе, разумеется, тоже захотел переодеться, а за ним - Боссе и Улле.
Лассе надел платье тети Лизи и ее туфли на высоких каблуках. Боссе и Улле
надели мужские костюмы. Лассе бегал по дому и говорил писклявым голосом:
- Душечка, как вы печете такие вкусные пирожки? Пожалуйста, дайте мне
ваш рецепт!
Он думает, что важные дамы только так и разговаривают.
Потом мы побежали к дедушке и рассказали ему, как мы наряжены. Жалко,
что он нас не видел. Но мы все равно устроили ему представление. Лассе
изображал сердитую тетушку, и мы над ним очень смеялись. И дедушка тоже
смеялся, хотя он только слышал Лассе, но не видел его.
Метель
А сейчас я вам расскажу про такую сильную метель, какой никогда не
видывал даже наш папа.
Весь декабрь Лассе каждый день твердил нам по дороге в школу:
- Вот увидите, в этом году на рождество снега не будет!
Я на него очень сердилась: мне хотелось, чтобы поскорей выпал снег. Но
день проходил за днем, а на землю так и не упало ни единой снежинки. И вдруг
как-то на уроке географии Боссе воскликнул:
- Смотрите, снег!
В самом деле шел снег. Мы все так обрадовались, что закричали: "Ура!".
А учительница предложила нам спеть песню: "Здравствуй, зима!".
На переменке мы выбежали во двор. Он был покрыт тонким слоем снега. Мы
протопали в снегу большую восьмерку и стали по ней бегать. Но Лассе сказал:
- А больше снега не будет, вот увидите!
Он ошибся. После перемены снег повалил еще сильнее. За окном
закрутилась белая мгла. Даже забора не стало видно. Поднялся ветер. Он
завывал так страшно и снег был такой густой, что учительница забеспокоилась
и сказала:
- Даже не знаю, как дети их Бюллербю доберутся сегодня до дому!
И предложила нам переночевать у нее. Конечно, нам очень хотелось бы
переночевать у учительницы, но мы знали, что наши папы и мамы будут
волноваться, если мы не вернемся домой. Поэтому мы ответили, что остаться не
можем, и учительница отпустила нас с уроков, пока совсем не стемнело. Мы
вышли из школы в час. Кругом уже намело большие сугробы. Ветер валил с ног.
Мы брели, пригибаясь к самой земле.
- Ну как, Лассе, теперь тебе снега хватит? - спросила Бритта.
- До рождества еще далеко, 197>_пробурчал Лассе, но из-за ветра его
почти не было слышно.
Мы шли, и шли, и шли. И держались за руки, чтобы не потерять друг
друга. Снегу было по колено, и идти становилось все труднее. Ветер продувал
нас насквозь. Наши ноги, руки и носы уже ничего не чувствовали. Наконец я
совсем выбилась из сил и сказала Лассе, что хочу немного отдохнуть.
- Не выдумывай, садиться нельзя, замерзнешь! - сказал Лассе.
Анна тоже устала и хотела отдохнуть, Но Лассе сказал, что это очень
опасно. Мы с Анной испугались, что нам не дойти до Бюллербю, и заплакали.
Вдруг Улле предложил:
- Давайте зайдем погреться к сапожнику! Наплевать, что он злой. Ведь
нос он нам не откусит.
Мы с Анной были согласны пойти к сапожнику, даже если бы он и откусил
