дьявольски храбрый человек, если он осмелился так говорить, а
может, у него есть даже револьвер, и сейчас он целится в него?
- Револьвер вам не поможет, - сказал он наобум. - Вы видите, дно
пробирки в двух сантиметрах от пламени. Даже если вы выстрелите, я
успею сунуть ее в огонь.
- Вижу, - ответил Роутон, - но у меня нет револьвера.
- Кто вы? Что вам надо?
- Я хотел с вами побеседовать.
- Отойдите.
- А не все ли равно, где встречать конец света? Почему бы нам не
поговорить?
- Вы что, ошалели? Через две минуты произойдет нечто ужасное,
нечто страшное - катаклизм, которого не знали ни звезды, ни люди.
- Хорошо, - сказал репортер, - с человечеством в порядке, но что
вам надо от котенка?
- Что? Как?
- Чем провинился перед вами котенок, что вы и его хотите убить?
- Я... котенка?
- Профессор, а такой непонятливый, - материнским тоном сказал
Роутон. - Ведь приканчивая Вселенную, вы и котенка тоже погубите.
- Вон! - закричал профессор, и рука, держащая пробирку, задрожала.
- Идите прочь! Через полторы минуты... через полторы минуты...
Он тяжело дышал, блестящими глазами вглядываясь в часы. Большие
капли пота выступили у него на лбу и стекали по лицу.
- Может быть, вы успокоитесь? - мягко сказал репортер. -
Подумайте. Сколько прекрасных вещей есть в мире: птицы, горы,
женщины, дети - большинство из них даже не знают, что должны
умереть. Ведь это очень скверно: из личных побуждений, из гордости
устроить конец света.
- Да вам-то что известно?! - буркнул профессор. Секундная стрелка
обегала диск. Еще минута и двадцать секунд!
- Не столько, сколько вам, но все-таки кое-что мне известно.
Подумайте о звездах. Тысячи людей смотрят на них каждую ночь.
Мужчины, плывущие на океанских кораблях, эскимосы в полярных
льдах... Негры... Почему вы хотите все это у них отнять? Отнять
можно только то, что даешь, да и это нехорошо.
- Идите вы со своими проповедями, - выдохнул профессор, - а то...
а то...
- Что - "а то"? Ведь вы и так собираетесь сделать черт знает что,
так что уж хуже не будет. Вы серьезно собираетесь сунуть пробирку
в пламя? Но, собственно, зачем? Ведь вы даже удовлетворения не
почувствуете. Гунора вы не убедите - в лучшем случае превратите
его в кучку пыли.
- Прочь!-рявкнул Фаррагус. Оставалось еще пятьдесят секунд.
- Успокойтесь. Я должен сказать вам кое-что весьма неприятное.
Профессор зловеще рассмеялся - если этот сдавленный, похожий на
кашель звук можно было назвать смехом.
- Любопытно, что такое, по-вашему, неприятность для меня, - сказал
он. - Но говорите быстрее, осталось еще сорок секунд.
- Не надо так спешить. У нас есть время. Так вот... только вы
действительно приготовьтесь к скверному известию.
- Идиотизм. Вы меня на пушку не возьмете, - проворчал Фаррагус.
- А я и не пытаюсь. Я - Роутон из "Ивнинг стар", тот, что написал
статью - помните?
- Ну и что? Только поэтому вы хотите, чтобы я не сунул пробирку в
огонь?
- Ну... нет, но знаете, этот порошок в вашей пробирке... не совсем
генетон.
Профессор резко поднес трубку к глазам.
- Лжете! Что значит "не совсем"?
- Ну, это я, чтобы вы не волновались... говорят, у вас сердце
больное... я, видите ли, забрал ваш порошок.
- А это что? Уж не сахар ли? - ехидно спросил Фаррагус. - Ну,
довольно. У вас осталось ровно столько времени, чтобы быстренько
помолиться, если вы верующий. Мне это ни к чему.
Стрелка подходила к черте. Оставалось еще десять секунд.
- Нет, это не сахар, это соль, - сказал репортер. - Будьте
осторожнее, когда станете совать пробирку в пламя, потому что соль
стреляет, еще обожжетесь...
Фаррагус рыкнул и сунул стекло в огонь.
- Только спокойно... спокойно... - говорил репортер, словно
ребенку. - Все будет хорошо... вот увидите.
Пламя охватило стекло, порошок действительно только потрескивал в
пробирке. И все.
- Не взрывается... - простонал профессор. - Подлец, что вы
наделали?!
- Я же вам говорил. Пробирочку заменил.
- Так это правда? Когда?
- Минуту назад, когда вы отвернулись. Это я бросил камушек. Да вы
не волнуйтесь. Генетон - наверняка прекрасное изобретение, только
лучше уж его не испытывать.
- Действительно, не взрывается... - профессор еще глубже засунул
пробирку в огонь.
- Я еще никогда не видел, чтобы соль взрывалась, к тому же такая
чистая... Вам плохо? - сказал репортер. Он молниеносно пролез под
вагоном на другую сторону пути, изо всей силы толкнул дверь и
вскочил внутрь.
Фаррагус издал глухой крик, закачался и упал. Его рука
инстинктивно потянулась к карману. Репортер поддержал его, всунул
руку в карман профессора и, найдя там флакончик с лекарством,
силой влил лежащему без сознания Фаррагусу в рот несколько капель.
Вскоре профессор начал дышать спокойнее.
Когда он открыл глаза, то увидел, что сорочка у него расстегнута,
а под голову засунуто что-то мягкое - пиджак Роутона. Что-то
теплое согревало ему сердце. Профессор протер глаза - кот. Это
было дело рук Роутона.
- Страшно нервные вы, ученые, - сказал Роутон. - Ну, уже лучше,
да? Пойдем баиньки! А может быть, вы скажете что-нибудь интересное
нашим читателям? Я сейчас бегу к телефону. Будет чрезвычайный
выпуск. Впрочем, это не обязательно, пусть это вас не волнует, уж
я что-нибудь придумаю за вас.
- Обокрал меня, обокрал меня... - шептал профессор, не имея сил,
чтобы подняться. - Уйдите... уйдите... что за муки!
Он прикрыл глаза и лежал словно мертвый. Слезинка выкатилась у
него из уголка глаза и сбежала на грязный пол.
- Да, обокрал, - деловито произнес репортер, - но мне сдается, я
поступил правильно. Впрочем, с этим вы и сами позже согласитесь.
Он встал.
- А теперь потихоньку пойдем к ближайшей стоянке такси, - сказал
он, - а кота я советую вам прихватить с собой. Все-таки близкая
душа. Я сам охотно взял бы его, но у меня такая злющая хозяйка.
Она может его обидеть.
- Куда вы дели мой генетон? Что вы с ним сделали? - шептал
профессор, пока репортер помогал ему встать.
- Порошок-то? Никуда пока еще не дел. Тут он - в карманчике для
часов. Я, наверное, получил бы за него и миллион, да это не мое. Я
отдам его вам, но, разумеется, только тогда, когда вы дадите мне
честное слово - а? В связи с этим концом света у меня были
некоторые расходы: танк влетел мне в шесть долларов, счетчик
Гейгера почти в тридцать, мороженое, такси - да и радиоактивная
паста тоже на улице не валяется, - но это уж мое дело. Вы мне
дадите только слово. Вы это сделаете - правда? Вашего слова мне
достаточно.
