ныне: существами разумными, прекрасными, светящимися в темноте. И вы об
этом не знали?
- Я чужеземец... - прошептал я, мысленно поклявшись никогда не
поднимать руку на курдля.
- Ну да, ну да...- пробормотал, не слушая меня, директор и встал. -
Увы, пора возвращаться: меня призывают мои обязанности...
Из зоосада я поехал эборетом в "Галакс", где мне обещали оставить
билет на вечернее представление.
В центре опять громыхало, все чаще и все оглушительней. Над крышами
вздымались столбы дыма, сквозь который пробивался огонь. Видя, что
прохожие не обращают на это внимания, я молчал, пока эборет наконец не
остановился у "Галакса". Дежурный спросил, как мне понравился зоо.
- Ну да, там очень мило, но... о Боже! Весь "Галакс" подпрыгнул. Два
здания напротив - в окно я видел их как на ладони - разлетелись от
попадания метеорита. Меня, оглохшего, отшвырнуло к стене.
- Ничего, - сказал служащий. - Побудете у нас подольше и привыкнете.
Пожалуйста, вот ваш биле...
Он не докончил. Сверкнуло, прогрохотало, взметнулась пыль, а когда
она осела, вместо своего собеседника я увидел огромную дыру в полу. Я
окаменел. Не прошло и минуты, как несколько ардритов в комбинезонах
заделали дыру и прикатили тележку с большим свертком. Когда его
развернули, передо мною предстал дежурный с билетом в руке. Он стряхнул с
себя обрывки упаковочной бумаги и, устраиваясь на вешалке, сказал:
- Вот ваш билет. Я же говорил, напрасно волнуетесь. В случае чего
любого из нас продублируют. Вас удивляет наше спокойствие? Что ж, за
тридцать тысяч лет привыкнешь. Если желаете пообедать, наш ресторан уже
открыт. Внизу, слева от входа.
- Спасибо, что-то нет аппетита, - ответил я и, слегка пошатываясь,
вышел под неумолчные взрывы и громыханье. Вдруг меня охватил гнев. "Не
дождетесь вы, чтоб землянин испугался"! - подумал я и, взглянув на часы,
велел эборету ехать в театр.
По дороге в эборет угодил метеорит; я взял другой. Там, где вчера
стоял театр, дымилась груда развалин.
- Можно вернуть билет? - спросил я стоявшего на улице кассира.
- Зачем же? Представление начнется вовремя.
-Как это вовремя? Ведь метеорит...
- У нас еще двадцать минут. - Кассир показал мне время на своих
часах.
- Но...
- Будьте любезны, не задерживайтесь у кассы! Дайте другим получить
билеты! - заволновались в хвосте очереди, которая успела выстроиться за
мной. Пожав плечами, я отошел. Тем временем две большие машины сгребали
обломки и вывозили их. Через несколько минут место было очищено.
- Что, будут играть под открытым небом? - спросил я ардрита, который
обмахивался программкой.
- Ни в коем случае! Думаю, все будет как обычно, - отвечал он.
Я умолк, раздосадованный, в убеждении, что меня дурачат. На
расчищенную площадку въехала большая цистерна; из нее вытекла светящаяся
рубиновая масса, похожая на смолу, и образовала довольно большую горку; в
это пышущее жаром месиво тотчас воткнули трубы и принялись накачивать
воздух. Месиво превратилось в пузырь, растущий с головокружительной
быстротой. Через какую-нибудь минуту он был уже точной копией театрального
здания, только еще совсем мягкой, колеблющейся при порывах ветра. Еще
через пять минут свеженадутое здание затвердело; в этот момент метеорит
разбил часть крыши. Додули новую крышу, и в широко распахнутые двери
хлынул поток зрителей. Усаживаясь на свое место, я заметил, что оно еще
теплое, но то было единственное свидетельство недавней катастрофы. Я
спросил у соседей, что это за масса, из которой отстроили театр;
оказалось, знаменитая ардритская дмесь (домодувная смесь).
Представление началось с минутным опозданием. При звуке гонга
зрительный зал погрузился во мрак, уподобившись колосниковой решетке с
рассыпанными на ней тлеющими углями, зато актеры восхитительно засияли.
Пьесу играли символическо-историческую, и я, правду сказать, мало что
понимал, тем более что многое изображалось цветовой пантомимой. Первое
действие вращалось в храме вокруг изваяния Друмы; группа юных ардриток
венчала статую цветами и воспевала своих избранников.
Вдруг появился янтарный прелат и прогнал всех девушек, кроме одной,
самой красивой, прозрачной, как ключевая вода. Прелат замкнул ее в статуе.
Узница пением призвала на помощь возлюбленного; тот вкатился и погасил
старика. В эту минуту метеорит уничтожил купол театра, часть декораций и
примадонну, но из суфлерской будки мгновенно подали резерв, да так ловко,
что зрители, которые случайно кашлянули или моргнули, и вовсе ничего не
заметили. Затем возлюбленные решили создать семью. В конце первого
действия старца сбрасывают с раската.
Когда после антракта подняли занавес, я увидел шар супругов и их
потомства, который грациозно перекатывался под музыку то в одну сторону,
то в другую. Появился слуга, объявивший, что неведомый благодетель прислал
супругам охапку сепулек. Действительно, на сцену внесли огромный ящик;
затаив дыхание, я смотрел, как его распаковывают. Но в ту самую минуту,
когда поднимали крышку, тяжелый удар обрушился мне на темя, и я лишился
чувств. Очнулся я на прежнем месте. О сепульках никто уже не говорил, зато
погашенный в первом акте прелат, изрыгая ужаснейшие проклятия, кружил по
сцене среди трагически пламенеющих детей и родителей. Я схватился за
голову, но не нащупал никакой шишки.
- Что со мной было? - шепотом спросил я соседку.
- Простите? А, вас убило метеоритом, но вы ничего не потеряли, дуэт
был из рук вон плох. Хотя, конечно, это скандал: за вашим резервом
пришлось посылать в "Галакс", - зашептала в ответ любезная ардритка.
- За каким резервом? - Я чувствовал, что у меня темнеет в глазах.
- Ну, за вашим, за каким же еще...
- А где я?
- Как это где? В театре. Вам плохо?
- Так я, выходит, резерв?
- Ну да.
- А где же тот я, который сидел тут раньше?
Сидящие впереди начали громко шикать, и моя соседка умолкла.
- Умоляю, одно лишь слово, - прошептал я тихо, - где эти... ну, вы
знаете...
- Тише! Что такое! Попрошу не мешать! - раздавалось все громче со
всех сторон. Мой сосед, оранжевый от гнева, стал звать служителей. Уже не
владея собой, я выбежал из театра, первым же эборетом вернулся в отель и
тщательно осмотрел себя в зеркало. Я начал было приободряться, поскольку
выглядел в точности так же, как прежде, но, присмотревшись внимательней,
сделал страшное открытие: рубашка была надета наизнанку, а пуговицы
застегнуты как попало - явный признак, что одевавшие меня понятия не имели
о земной одежде. В довершение всего из носка я вытряхнул обрывки забытой в
спешке упаковки. У меня перехватило дыхание, и тут зазвонил телефон.
- Я звоню вам уже четвертый раз, - услышал я голос барышни из ККСК. -
Профессор Зазуль хотел бы с вами увидеться.
- Кто? Профессор? - переспросил я, с величайшим трудом пытаясь
сосредоточиться. - Хорошо, а когда?
- Когда вам угодно, хоть сейчас.
- Тогда я еду к нему немедленно! - решился я вдруг. - И... прошу
приготовить мне счет!
- Вы уже уезжаете? - удивилась барышня из ККСК.
- Да, приходится. Я как-то не того... просто сам не свой! - пояснил я
и бросил трубку.
Переодевшись, я сошел вниз. Последние события так на меня
подействовали, что, хотя в ту минуту, когда я садился в эборет, метеорит
развалил на куски отель, я, не поведя бровью, назвал адрес профессора. Он
жил в пригороде, среди нежно серебрящихся холмов. Не доезжая до места, я
остановил эборет, радуясь случаю прогуляться пешком после всего
пережитого. По дороге я заметил приземистого пожилого ардрита, который
неспешно толкал перед собой что-то вроде крытой тележки. Он вежливо со
мной поздоровался; я ответил тем же, и мы пошли вместе. За поворотом
показалась живая изгородь, окружавшая дом профессора; оттуда в небо плыли
рваные клубы дыма. Ардрит споткнулся, и из тележки послышался голос:
- Что, уже?
- Нет еще, - ответил возчик.
Я несколько удивился, но ничего не сказал. Когда мы подошли к
изгороди, я увидел дым, который валил оттуда, где должен был стоять дом
профессора. Я обратил на это внимание возчика, тот кивнул:
- Ну да, тут метеорит упал, четверть часа назад.
- Что я слышу! - воскликнул я, пораженный. - Какой ужас!
- Домодувы сейчас приедут, - ответил возчик, - за городом они, знаете
ли, не слишком торопятся. Не то что мы.
- Что, уже? - снова раздался скрипучий голос откуда-то из тележки.
- Нет еще, - буркнул возчик и повернулся ко мне. - Вы не могли бы
открыть мне калитку?
Я машинально отодвинул задвижку и спросил:
- Так вы тоже к профессору?
- Угу, вот привез резерв, - подтвердил возчик и начал поднимать
крышку тележки. У меня перехватило дыхание при виде большого, старательно
перевязанного свертка. В одном месте упаковка была надорвана; оттуда
таращился на меня живой глаз.
- Вы ко мне... а... так вы ко мне... - заскрипел из пакета старческий
голос, - я сейчас... я мигом... прошу вас пока в беседку...
- Да... да... иду... - отозвался я.
Возчик покатил свою поклажу дальше, а я повернулся, перемахнул через
кусты и опрометью понесся на космодром. Час спустя я уже мчался среди
усеянных звездами просторов. Надеюсь, профессор Зазуль на меня не в обиде.
