Это был худощавый стеклолицый ардрит, без абажура, укутанный в темно-
синюю ткань, - такой одежды я еще на планете не видел. Он объяснил, что
это охотничий костюм, необходимый при выслеживании зверя; то, что я принял
было за ткань, оказалось особым веществом, плотно облекающим тело. Иначе
говоря, напрысканная одежда, удобная, практичная, а главное, надежно
маскирующая естественное свечение ардритов, которое могло бы спугнуть
курдля.
Проводник достал из папки печатный листок и дал его мне для
ознакомления; я сохранил его в своих бумагах. Вот он:
ОХОТА НА КУРДЛЕЙ
Инструкция для чужеземцев
В качестве промыслового зверя курдль предъявляет высочайшие
требования как к личным качествам охотника, так и к его снаряжению.
Поскольку животное это в процессе эволюции приспособилось к метеоритным
осадкам, нарастив непробиваемый панцирь, на курдля охотятся изнутри.
Для охоты на курдля необходимы:
а) на вступительной стадии - паста грунтовочная, соус грибной, лук
зеленый, сок и перец;
б) на решающей стадии - метелка рисовая, бомба с часовым механизмом.
I. Изготовка к охоте. На курдля охотятся с приманкой. Охотник,
намазавшись грунтовочной пастой, садится на корточки в канавке оргаста,
после чего его посыпают мелко накрошенным зеленым луком и приправляют по
вкусу.
II. В этом положении следует выжидать курдля. Когда зверь
приблизится, нужно, сохраняя спокойствие, схватить обеими руками бомбу,
которую держат между колен. Голодный курдль обычно глотает сразу. Если
курдль не желает брать, для поощрения можно слегка похлопать его по языку.
В случае, если угрожает осечка, некоторые советуют поселиться еще раз, но
это рискованный шаг, поскольку курдль может чихнуть. Мало какой охотник
пережил чихание курдля.
III. Взяв приманку, курдль облизывается и уходит. По проглатывании
охотник незамедлительно приступает к активной стадии, то есть при помощи
метелки стряхивает с себя лук и приправы, чтобы паста могла свободно
проявить свое прочищающее действие; затем настраивает часовой механизм и
удаляется возможно быстрее в сторону, противоположную той, откуда прибыл.
IV. Покидая курдля, следует стараться упасть на обе руки и ноги,
чтобы не расшибиться.
Дополнительные замечания: Пользоваться острыми специями запрещено.
Запрещено также подкладывать курдлям заведенные и посыпанные луком бомбы.
Подобные действия приравнены к браконьерству и караются в качестве
такового.
На границе охотничьего заказника нас уже поджидал управляющий Ваувр в
окружении сверкающего, как хрусталь на солнце, семейства. Он оказался
необычайно радушным и гостеприимным хозяином; приглашенные на угощение, мы
провели в его доме несколько приятных часов, слушая истории из жизни
курдлей и охотничьи воспоминания Ваувра и его сыновей. Вдруг вбежал
запыхавшийся гонец и сообщил, что выслеженных курдлей облава погнала в
лес.
- Курдлей, - пояснил управляющий, - надобно сперва хорошенько
погонять, чтобы проголодались!
Намазавшись пастой, с бомбой и специями, я двинулся в сопровождении
Ваувра и проводника в глубь оргаста. Дорога вскоре исчезла в непроглядной
чаще. Мы продвигались с трудом, время от времени обходя следы курдлей,
похожие на ямы пятиметровой ширины. Шли мы довольно долго. Вдруг земля
задрожала, и проводник остановился, показывая присоском, чтобы мы
замолчали. Послышалось громыханье, словно где-то за горизонтом бушевала
гроза.
- Слышите? - шепнул проводник.
- Слышу. Это курдль?
- Он самый. Бобчит.
Теперь мы двигались медленней и осторожней. Грохот стих; оргаст
погрузился в молчание. Наконец сквозь чащу показалась обширная поляна. На
ее краю мои спутники нашли подходящее место, приправили меня и,
удостоверившись, что метелка и бомба у меня наготове, отошли на цыпочках,
напоследок велев мне сохранять терпение. Довольно долго стояла полная
тишина, нарушаемая только чмоканьем осьмиолов; ноги у меня изрядно уже
затекли, как вдруг почва заколебалась. Вдалеке я заметил движение -
верхушки деревьев у края поляны вздрагивали и стремительно клонились к
земле, обозначая путь зверя. Похоже, это был недурственный экземпляр. И
точно, вскоре курдль высунулся из чащи, переступил через поваленные стволы
и двинулся прямо ко мне, величественно колыхаясь и с шумом принюхиваясь. Я
хладнокровно ждал, зажав в руках ушастую бомбу. Курдль остановился в каких-
нибудь пятидесяти метрах от меня. В его наполовину прозрачной утробе
явственно виднелись останки множества охотников, которым не повезло.
Какое-то время курдль размышлял. Я уже испугался, что он повернет
обратно, но тут он подошел и отведал меня. Я услышал глухое чавканье, и
земля ушла у меня из-под ног.
"Ага! Наша взяла!" - успел я подумать. В курдле было вовсе не так
темно, как мне сперва показалось. Отряхнувшись, я поднял тяжелую бомбу и
принялся настраивать часовой механизм; рядом послышалось чье-то
покашливанье. Я поднял голову и с удивлением увидел перед собой
незнакомого ардрита, как и я, склонившегося над бомбой. Застыв, мы
смотрели друг на друга.
- Что вы тут делаете? - спросил я первым.
- Охочусь на курдля, - отвечал он.
- Я тоже, но прошу вас, не обращайте на меня внимания. Вы были тут
раньше.
- Ничего подобного, - возразил он, - вы чужестранец.
- Ну так что же, - не уступал я, - я сохраню свою бомбу на другой
раз. Ради Бога, пусть вас не смущает мое присутствие.
- Ни за что на свете! - воскликнул он. - Вы наш гость.
- Я прежде всего охотник.
- А я прежде всего хозяин и не позволю, чтобы из-за меня вам пришлись
отказаться от этого курдля! Настоятельно прошу вас поторопиться - паста
уже начинает действовать!
И верно, курдль становился все неспокойнее; даже сюда доходило его
мощное пыхтение, словно работали десятки паровозов одновременно. Видя, что
ардрита мне не переубедить, я включил часовой механизм и посторонился,
уступая место своему новому товарищу, но тот попросил меня идти первым.
Вскоре мы покинули курдля. Падая с высоты третьего этажа, я слегка
повредил щиколотку. Курдль, которому явно полегчало, ринулся в чащу, ломая
с ужасным шумом деревья. Внезапно раздался чудовищный грохот, и все
утихло.
- Наповал! Поздравляю от всей души! - закричал охотник, дружески
пожимая мне руку.
Тут подошли проводник с управляющим. Уже (смеркалось, и нужно было
спешить с возвращением; управляющий обещал мне собственноручно сделать из
курдля чучело и отправить его на Землю с ближайшей грузовой ракетой.
5.ХI.
За четыре дня не записал ни слова, так был занят. Каждое утро - особы из
Комитета по Культурным Связям с Космосом, музеи, выставки, радиоакты, а
после обеда - визиты, официальные приемы и речи. Изрядно устал.
Представитель ККСК, который меня опекает, сказал вчера, что ожидается
смег, а я забыл спросить, что это значит. В плане у меня встреча с
профессором Зазулем, видным ардритским ученым, только еще не знаю когда.
6.ХI.
Утром проснулся от ужасного грохота. Соскочил с кровати и вижу: над
городом вздымаются столбы дыма и пламени. Позвонил в бюро информации отеля
- что происходит?
- Ничего особенного, - ответила телефонистка, - можете не
беспокоиться, это всего лишь смег.
- Смег?
- Ну да, сезонный метеоритный град; он выпадает у нас каждые десять
месяцев.
- Но ведь это ужасно! - воскликнул я. - Может быть, мне спуститься в
убежище?!
- О, никакое убежище не выдержит попадания метеорита. Но ведь у вас,
как и у каждого, есть резерв, так что можете не беспокоиться.
- Что еще за резерв? - спросил я, но телефонистка уже положила
трубку.
Я быстро оделся и вышел на улицу. Движение было вполне обычное;
спешили куда-то прохожие, катились на службу чиновники, полыхая
многоцветными орденами, а в садиках, разгораясь и распевая, играли дети.
Взрывы становились все реже, и лишь откуда-то издалека доносился
размеренный гул. Я подумал, что смег, должно быть, не так уж и страшен,
раз никто его даже не замечает, и поехал, как было намечено, в
зоологический сад.
Показывал мне его директор, худой, нервный ардрит с прекрасным
отливом. Этотамский зоосад содержится в большом порядке; директор с
гордостью сообщил, что у них есть коллекции животных из самых отдаленных
частей Галактики, включая земную дичь. Растроганный, я захотел взглянуть
на нее.
- Сейчас это, к сожалению, невозможно, - ответил директор и, заметив
мой вопросительный взгляд, добавил: - У них мертвый час! Были немалые
трудности с акклиматизацией, я даже боялся, что в живых не останется ни
одного экземпляра; к счастью, разработанная нашими учеными
витаминизированная диета дала превосходные результаты.
- Вот как? А что это, собственно, за животные? - Мухи. Вы любите
курдлей?
Он смотрел на меня как-то особенно, выжидающе, и я, стараясь
продемонстрировать искренний энтузиазм, ответил:
- О, очень люблю, они удивительно милые! Он посветлел.
- Это хорошо. Мы пойдем к ним, но сначала я вас на минуту оставлю.
Он вскоре вернулся, обмотанный альпинистской веревкой, и провел меня
в курдельный загон, обнесенный девяностометровой стеной. Отворив ворота,
он пропустил меня первым.
- Можете идти спокойно, - сказал он, - мои курдли совершенно ручные.
Перед нами было искусственное оргастбище; здесь паслось шесть или
семь курдлей - отборные экземпляры, гектара в три каждый. Самый крупный
подошел на голос директора и подставил нам хвост. Ступив на курдля,
директор пригласил и меня; я последовал его примеру. Когда крутизна стала
слишком большой, директор размотал веревку и велел мне обвязать ее вокруг
пояса. Так, в связке, мы восходили около двух часов. На вершине курдля
директор уселся в молчании, явно взволнованный. Я тоже молчал - из
уважения к его чувствам. Через некоторое время он произнес: - Взгляните,
правда, прекрасный вид? Действительно, под нами раскинулся чуть ли не весь
Этотам с его площадями, храмами и пневмоскребами; по улицам тянулись
прохожие, крохотные, как муравьи.
- Вы очень привязаны к курдлям? - спросил я тихо, видя, как ласково
поглаживает он спину животного у самой вершины.
- Я люблю их, - просто сказал директор и взглянул мне прямо в лицо. -
Ведь курдли - колыбель нашей цивилизации, - добавил он и, немного подумав,
продолжал: - Когда-то тысячелетья назад, не было у нас ни городов, ни
великолепных домов, ни техники, ни резервов... Тогда эти добродушные,
могучие существа выпестовали нас, спасая от смертоносного смега. Без
курдлей ни один ардрит не дожил бы до прекрасных нынешних дней; и что же?
Сегодня на них охотятся, истребляют и травят их - какая чудовищная, какая
черная неблагодарность!
Я не смел прерывать его. Преодолевая волнение, он заговорил снова:
- Как же я ненавижу этих охотников, которые подлостью воздают за
добро! Вы, верно, видели рекламу курдельной охоты?
- Да, конечно.
Пристыженный словами директора до глубины души, я весь дрожал,
опасаясь, что он дознается о моем недавнем поступке; ведь я собственными
руками уложил курдля. Чтобы отвлечь внимание собеседника от этой опасной
темы, я спросил:
- Вы действительно столь многим обязаны им? А я и не знал...
- Как это - вы не знали? Но ведь курдли носили нас в своем чреве
двадцать тысяч лет! Обитая в них, огражденные их мощными панцирями от
губительного метеоритного града, наши предки стали тем, что вы видите
