«Светлая пустота ветра», переданная Кулкунной из Телины в свою хейимас, — это описание того, что мы бы назвали бестелесным или послежизненным опытом; она изображает умирание человека как центральный момент жизни. Поскольку жизнь его была все-таки спасена Целителями (как живыми, так и уже умершими), Кулкунна сразу же вступил и сам в Общество Целителей; он чувствовал, что должен отдать некий неоплатный долг. А вот в конце той истории, которая рассказана Говорящим Камнем, мы видим совсем другую сторону подобных отношений: Целитель, спасший человеку жизнь, становился в результате полностью ответственным за эту жизнь — как и родители, которые произвели данного человека на свет. Долг и кредит в Обществе Целителей — это дело жизни и смерти, очень серьезное дело.
«Белое Дерево» — единственная простая биография во всей этой группе историй. Если чей-то друг или родственник считает, что нерасказанная история жизни этого человека заслуживает того, чтобы ее рассказали, то можно поступить так, как поступил автор «Белого Дерева», написанного после смерти основного действующего лица.
«История третьего ребенка», подписанная Пятнистым Козлом из Мадидину, однако рассказанная от первого лица, возможно, представляет собой исполненную мести и иронии биографию, которая выдается за автобиографию; или же, возможно, это чистый вымысел; или же нечто среднее между тем и другим. Вольная форма подобного «верлибра» использовалась также для плачей, сатир и фривольных песенок.
«Пес у дверей» — это запись видения, которое началось как сон, а потом получило продолжение наяву, благодаря медитации в хейимас. Попросту говоря, это выдуманное путешествие, некая фантазия, которой даже не дается рационального объяснения. Однако и автор, и читатели из Долины считали ее вполне состоятельной историей жизни. Следует отметить, правда, что автор, передавший ее в хейимас Красного Кирпича в Ваквахе, не подписался.
И, наконец, в «Мечтательнице», самой длинной из представленных историй, Дятел из Телины пересказывает свою жизнь с известной прямотой и реалистичностью. Копии этой работы хранились как в хейимас Телины, так и в Архиве Ваквахи. Возможно, Дятла попросили записать эту историю ее приятели-ученые с Горы-Прародительницы — в качестве некоего образца для других людей, обремененных тем же даром; ибо она в своем произведении попыталась выразить то, что чаще всего остается невысказанным: эмоции и взаимоотношения с другими людьми человека, следующего (вольно или невольно) путем мечтаний, некоего провидца, и определить то место, которое «великое видение» занимает в обычной жизни.
ПОЕЗД
Написано мальчиком по имени Достаточно
из Дома Змеевика (Синшан)
Это мое первое письменное подношение. Хейя хей хейя хейя хейя. А мое первое имя, которое дали мне мои матери: Достаточно. Я живу в Третьем Земном Доме со времени Танца Луны, происходившего семь лет назад. А вот как называется дом моей матери:
Синие Стены, и находится он в Синшане. После Танца Вина я отправился в путешествие из Синшана с моим Двоюродным братом Маком и теткой с материнской стороны по имени Подарок. Я впервые покидал Синшан. Мы прошли Долину насквозь, до гор, высившихся на Другой ее стороне, потом спустились к берегу Реки На. На другой берег мы переправились на пароме.
Паромщик переправлял нас на пароме и все время тянул за какую-то веревку, а потом отправился тем же способом назад, но уже без нас. У него там еще были куры с зелеными хвостами. Потом мы немножко прошли пешком и пришли на Рельсовую Дорогу. Там пахло каким-то мылом и еще чем-то горелым. Рельсовая Дорога похожа на очень широкую лестницу, лежащую на земле и уходящую так далеко за горизонт на северо-западе и юго-востоке, что ни того, ни другого конца ее увидеть невозможно. По обе стороны от нее трава вся сострижена, а внутри этой «лестницы» насыпаны красивые гладкие камушки. Мы перешли через нее по одной из поперечных перекладин. Поднялись на холм, заросший чертополохом, и наконец, усевшись под росшими там дубами, поели немного — маринованных овощей и вареных яиц. Пока мы там сидели, вдали, далеко-далеко, послышался шум, похожий на рокот барабана. Подарок сказала: смотрите, и мы стали смотреть. Шум становился все громче и громче, потом показался и сам Поезд! Я очень испугался. Дома, когда я иногда слышал такой шум и мне говорили, что это Поезд, я всегда думал: вот, тяжело ступая, идут каменные люди. Но шум Поезда куда громче, если ты рядом. Поезд испускал клубы дыма и был похож на сцепленные друг с другом движущиеся дома. На одной из его частей, которая больше была похожа на большую тележку, сидел человек в красной шляпе, который помахал нам рукой. Я рукой махать в ответ не стал, потому что обеими руками держался за тетку и Мака. Я был очень взволнован. Подарок сказала, что это и есть Поезд и он везет вино для жителей Амаранта. Все сойки на том холме разом умолкли, когда Поезд подошел ближе, и утки тоже все поднялись в воздух с берегов Реки, так что вокруг стало темнее и я даже почувствовал их запах. Этот Поезд держал путь на юго-восток, и скоро он прошел мимо. Мы встали и вышли на заросшую чертополохом тропу, которая привела нас к Старому Озеру. Там мы с моим двоюродным братом стали жить и ловить рыбу. А через четыре дня вернулись домой и принесли свой улов. Хейя Дому Змеевика!
ОНА СЛУШАЕТ
Подарено хейимас Змеевика в Синшане
обитательницей дома Чимбам по имени Она Слушает
Луна ничего особенного в своей жизни не видела, и не слишком часто ходила в хейимас, и не пела песни Общества Крови, и не вела бесед со старыми людьми. Однажды она отправилась на принадлежавший ее семейству участок для сбора полезных растений на Черной Гряде близ Хиру, чтобы собрать там кое-какие семена. Она очень устала, работая на солнцепеке, и поднялась повыше в заросли карликового дуба, чтобы прилечь там и немного поспать. Она улеглась на небольшой полянке, где рядом не было ни одного ядовитого дубка, под большим земляничным деревом с пятью стволами. Вдруг кузнечики все разом смолкли. Нигде не было слышно ни звука. Она даже подумала, что начинается землетрясение, и села. Глядь, а напротив стоит какая-то женщина, вся левая сторона которой, с головы и до пят, золотисто-красного цвета, а по правой стороне ее тела вьются какие-то черные перекрученные полосы, и правая нога у нее черная, сухая и без стопы. Женщина стояла и смотрела на Луну одним здоровым, ясным глазом и одним сожженным. Потом сказала: «Снимай-ка одежду!» Девушка заплакала. «Посмотри-ка на себя, ты вся целая, мягкая и совершенно живая!» — упрекнула ее Женщина Земляничного Дерева. Девушка попыталась спрятаться от нее, закопавшись в кучу листьев земляничного дерева. «Ты глупая и, чтобы стать мудрее, должна сперва выйти замуж», — сказала Женщина, взяла своей красной рукой живую ветку земляничного дерева и ударила ею девушку наискось по грудям так, что остались полосы, а потом своей почерневшей рукой взяла сухую ветку и ударила ею девушку поперек живота так, что пошла кровь. Потом она отвернулась от Луны и сама стала ветвями дерева и небом. Луна плача отползла подальше и бросилась вниз по горной дороге, прихватив свою корзинку с семенами. Когда она пришла домой, в Синшан, мать ее, сидевшая на балконе, спросила: «Что это с тобой случилось, дочка?» Но девушка стояла и молча плакала. Мать и говорит ей: «Видно, ты побывала там, куда должна пойти я. Ну что ж, придется мне пойти. Сердце мое совсем никуда не годится, и пора мне умирать. Я не могла тебе этого раньше сказать, но теперь вижу: ты сумеешь меня услышать и понять. Наверное, ты встретила кого-то из обитателей Четырех Домов. Наверное, кто-то из них заговорил с тобой».
Девушка сказала: «Это была душа Земляничного Дерева. Но она ничего про тебя не говорила. Она велела мне выйти замуж».
Мать Луны сказала: «То же самое и я тебе говорю». Но девушка все продолжала плакать, а мать ее утешала. Вскоре после этого молодой человек по имени Виноградная Лоза из Дома Желтого Кирпича переселился к ним в дом и стал там жить. Они с Луной поженились во время Танца Вселенной. Тогда мать девушки была еще вполне здорова, но потом стала быстро слабеть и умерла через девять дней после Танца Луны. И тогда ее имя перешло к дочери. Имя ее было Она Слушает.
Хейя земляничное дерево
Хейя земляничное дерево
Хейя земляничное дерево
Хейя земляничное дерево.
ДЖУНКО
Передано в хейимас Желтого Кирпича
в Чукулмасе Джунко из Черепичного дома
Он не желал разговаривать с камнями или бродить по следам пумы, когда на двадцатом году жизни поднялся на Гору-Прародительницу. Этого молодого человека звали Смотрящий На Солнце, а потом он стал тем стариком, что теперь пишет эту историю.
Он не делал никаких подношений, когда покидал Вакваху по верхней дороге, и не остановился, чтобы спеть вслух или про себя у Истоков Великой Реки. Он не попросил ни оленя, ни медведя, ни большой дуб, ни ядовитый дубок, ни ястреба, ни змею помочь ему или дать совет. Он не попросил помощи даже у Горы-Прародительницы. Он вскарабкался прямо на вершину и отправился к северо-западному хребту. Дул сильный ветер.
Он построил там дом: нарисовал на земле камнем его очертания и, стоя внутри этого нарисованного дома, громко сказал: «Мне не нужны ни живые существа, ни их души, ни их формы, ни их слова. Мне нужна вечная истина. Я сделаю все, что должен для этого сделать, я буду поститься, я принесу любое жертвоприношение, я отдам даже свою жизнь, если смогу хотя бы перед смертью увидеть то, что лежит за пределами жизни и смерти, за пределами слова и формы, за пределами всего сущего — познать вечную истину».
Дул ветер, светило солнце. Молодой человек начал свой великий пост. Четыре дня и четыре ночи он стоял там, в нарисованном доме. Но это было только начало.
Канюк чертил в небесах свои круги, скалы готовы были поведать юноше свою историю, травы молчаливо обступали его — все они были там, но их слова были ему не интересны, ему нужна была лишь вечная истина.
На пятый день он спустился вниз, чтобы напиться и набрать воды у Источника Легкое Перо. Он напился и наполнил водой глиняный кувшин, который был кем-то оставлен в дар ручью, а потом пошел обратно на вершину — стоять в своем доме из начерченных на земле линий. В течение трех дней он отпивал по несколько глотков в день из того кувшина. На четвертый день вода кончилась, да и ноги его больше уж не держали. Но он остался на вершине, в своем нарисованном доме, только опустился на четвереньки и повторял про себя: «Я отдам даже свою жизнь, только дайте мне узнать вечную истину».
Люди из Ваквахи принесли ему воды. Люди из его Дома пришли и сказали ему, что этот его поступок — жестокая ошибка. Одна женщина из Ваквахи, из Дома Желтого Кирпича сказала ему: «Неужели ты думаешь, что стал выше самой горы только потому, что стоишь на ее вершине?» Она оставила ему миску с едой, но он к еде и не прикоснулся. Только напился воды, когда люди наконец ушли. Напившись, он почувствовал только еще большую слабость. Он даже не мог стоять на четвереньках. Он лег, но стоило ему лечь, как к нему явились сны. Он не хотел, чтобы они ему снились. Он тщетно боролся со сном и все повторял мысленно: «Дайте мне познать вечную истину, я отдам свою жизнь».
Потом он вдруг стал слышать свое имя, кто-то звал его: «Смотрящий На Солнце! Смотрящий На Солнце!»
Это имя дали ему другие люди; он не сам выбрал его. А теперь, решил он, надо сделать то, что говорит это имя. И поднял глаза к небесам — стал смотреть на солнце.
Стояло полное безветрие, на небе не было ни облачка. А он все смотрел и смотрел на сияющее солнце, пока перед глазами у него не начали вертеться колеса — и черные, и очень яркие. Колеса переплетались, вращались одно в другом, и вокруг Солнца, и вокруг Вселенной, и все еще продолжали вращаться, когда он наконец отвел от солнца свой взгляд.
Какая-то сойка забрела внутрь нарисованного на земле дома и сказала: «Так ты сожжешь себе глаза».
