Петька задумался.
- Не знаю, - признался наконец Петька. - Но он
заведующий.
- Ну и что?
- А то! У нас денег как у Брежнева говна...
Вожатый в ужасе подскочил: "Тихо, ты, охуевшая рожа!
Услышит кто..."
- Ну и пускай услышит. Мне все можно - у меня папа -
заведующий.
Теперь задумался Вожатый. Он с ужасом представил себе как
через пару дней у него выйдет Z: "Может попробовать - чем
собачий черт не шутит... А попадусь? Тут хитро надо."
Вожатый прокашлялся и потер лоб, словно вспомнил что-то
важное.
- Слушай, Петька... Ладно, спать можешь завтра сколько
влезет, раз твой отец такой большой начальник. А он наверное,
хе-хе, пешком совсем не ходит? Наверное все на "Волге?" Или на
"Жигулях?". Уж как метро выглядит забыл, поди? Слушай, это
самое... Балует тебя? Денег тебе дает? Когда-нибудь? Дает
когда-нибудь, а? Небось - да? - сколько скажешь, столько и
дает, а? А, Петька?
Петька не на шутку изумился.
- Мне? А зачем? Я у него и не прошу.
- Как не просишь? Тогда откуда ты знаешь что у него
денег... м-м-много?
- Я и не знаю. Просто папа так говорит. Он говорит, что у
нас денег, как у ... Ну, словом мы - хозяева жизни, и нам все
можно.
Вожатый постарался взять себя в руки. Деньги ему были
нужны очень!
- Ну а на конфеты? Или на мороженое на кино, там, всякое
разное... Тоже не просишь?
- Ты совсем что-ли дурак? При чем здесь деньги? Мне
мамаша все это приносит. И в кино водит. Каждый день!
"Он совсем кретин, - подумал Вожатый, - он не знает зачем
деньги!"
- Петька! А вот если, ну допустим, ты попросишь... Денег.
У папы. Он даст тебе?
- Конечно даст! Я весной просил у него велосипед, так он
дал. А потом просил, чтобы он избил математичку, потому что она
мразь и ставит мне двойки. Так он ее так отмудохал! Мой папа
все делает, что я попрошу! Он - заведующий!
Вожатый наконец решился.
- Ну а что-нибудь, хотя бы, он тебе не разрешает?
Петька загрустил и кивнул.
- Не разрешает. Курить, пес, не дает, мразь, сука...
Избил, когда я украл у него пачку.
"Здорово! - обрадовался Вожатый, - Теперь он мой."
- Петька! А хочешь покурить!
- Да ну... Брешешь. Взрослые никогда не дают курить. Даже
спички отнимают.
- Я серьезно. Я принесу тебе целую пачку. Красивую! Там
будет двадцать сигарет - кури, хоть обкурись! И спичек принесу.
- Ну... неси...
Вожатый натянуто хихикнул: "Не так все просто. Я - тебе,
ты - мне!"
- А чего тебе надо?
- Попроси у папы денег. Только - не говори, что для меня.
Скажи... ну - наври чего-нибудь.
Петька озадачился.
- Ладно. Я попрошу, хотя никогда не просил. Да я и врать
не буду - и так, вроде, должен дать. Завтра позвоню по телефону
и скажу, чтобы прислал. А ты не врешь насчет покурить? А то
папе скажу - он тебя так отмудохает...
Утром Вожатый повел Петьку звонить. На всякий случай он
решил, что лучше сделать это не из приемной директора лагеря, а
с вахты, где дежурил местный алкоголик Гаврилов.
- Гаврилов, подь сюды, - вызвал он сторожа наружу, -
пускай пацан позвонит.
Петька вышел довольный. Вожатый схватил его под руку и
потащил прочь.
- Давай, Гаврилов, - махнул он рукой, - нет времени,
потом увидимся.
Гаврилов дрожал с похмелья и возразить не смог - лишь
горестно кивнул. Бесплатно звонить в город с казенного телефона
он дозволял за сто грамм. Сегодня его провели. Ему было плохо и
обидно. Гаврилов поклялся отомстить.
Вожатый увел Петьку на сто шагов, и лишь тогда выдавил
страшным шепотом:
- Ну?
- Ну че, ну! Ну, ну... Папа сказал - можно!
- Сколько?
Петька округлил глаза.
- Так странно! Он тоже спросил.
- А ты чего?
- А я спросил, а сколько бывает?
"Во, дебил!" - в ужасе подумал Вожатый.
- А он сказал: бывает... - Петька с трудом вспоминал, -
бывает это... один, пять, семнадцать, двадцать... этих, как его
- рублев. Или рубелей. Я не запомнил.
Вожатого пробил пот. Уже не владея собой, он схватил
Петьку за шиворот и истерически завизжал:
- Ну а ты! А ты!
Петька аж посерел: "Ты че! Че! Взбесился! Помогите!
Помо..."
- Сколько ты ему сказал, сука! Сколько! Сколько!
- А-а-а! Помогите! Не знаю! Я сказал ему- не знаю!
- А он!
- А он - отпусти, псих! - а он... с-с-сказал чтоб я - да
не тряси ты меня, козел, - чтоб я по-подумал и позвонил
снова... Ух... Чуть не задушил, козел! Скажу папе - он тебя
отмудохает!! Вот увидишь, козел - отмудохает, понял!!!
Ругаясь и воя, Петька скрылся в кустах; Вожатый-же,
уселся прямо на дорогу, заплакал... Z оставалось на один день.
Вечером пионеры играли в футбол. Петька носился вместе со
всеми, пиная мяч одновременно за обе команды. Играть он не
умел, но дети Петьку побаивались и не прогоняли. Тут и нашел
его Вожатый.
- Петька! - позвал негромко и виновато.
- Блин! Опять ты привязался! Ну че тебе еще надо, козел!
- Ты это... поди сюда. Не бойся, я драться не буду. Ты же
- хе-хе - меня сильнее... Ты же ведь сам меня отмудохаешь, если
захочешь. Зачем тебе папа! Ты же сам ведь можешь!
Петька с подозрением посмотрел на свои руки, потом
зачем-то на ноги...
- Ну... И отмудохаю, если захочу. А че?
- Давай, Петька, лучше помиримся. Я ведь от обещания не
отказываюсь. От сигарет, в смысле. Позвони папе еще раз, а?
Позвони, Петь! Только скажи, что надо двадцать пять рублев. Или
рубелей. А как дашь их мне, я тебе сразу и пачку... А, Петь! Ну
Петенька! Ну позвони папе...
Двадцати пяти рублей должно было хватить примерно на пять
порций Z. Просить больше Вожатый остерегался.
"На первый раз", - подумал Вожатый. Пот струился по его
давно не бритой морде. Выглядел он страшно.
Петька пожал плечами.
- Во дурак... Ну ладно. Но только в последний раз! Опять
наебешь - отмудохаю!
Операция прошла как по маслу: Вожатый спер для Гаврилова
полбутылки политуры, тот простил обиду, и даже разрешил Петьке
позвонить дважды - папе на работу и однокласснику, которого
Петька обозвал козлом сраным и пообещал отмудохать. В тот-же
день папа прислал в лагерь своего шофера с обещанной суммой.
- Красивые... - удивленно рассматривал Петька две
десятирублевые и пятирублевую купюру, - никогда раньше не
видел. А зачем они нужны, это что, как билеты на аттракцион?
- Не... это для другого, - уклонился Вожатый, - это
только взрослым нужно... иногда. Ну, давай, давай скорее!
- Руки! - Крикнул Петька. - Смотри! Отмудохаю, если че...
- Петенька, ну я же обещал... Через час будет у тебя
пачка "Космоса"!
- "Космоса"? Это хорошо! Мой папа их курит, а говорит,
что рабочие и крестьяне скоты и сосут "Приму", да "Беломор".
Ладно, держи свои рубели. Я жду. Опоздаешь - отмудохаю!
На самом деле Вожатому потребовалось гораздо меньше
времени для того, чтобы выйти за территорию лагеря, перейти по
мосту через речку, оказаться в поселке, зайти в сельпо и купить
за шестьдесят копеек красивую синюю пачку с изображением
космической ракеты. Чистый доход с операции составил двадцать
четыре рубля сорок копеек. Вожатый подумал и купил еще коробку
спичек за одну копейку. На общий баланс это не повлияло, так
как копейка валялась в его грязном кармане уже месяц.
"Заебись! - решил Вожатый. - Теперь к Ломоносову!"
Ломоносовым за глаза обзывали Терентия Прокофьевича
Офиногенова-Каца, преподавателя химии в поселковой школе, по
ночам тайком изготовлявшего Z в самодельной
фабрике-лаборатории, помещавшейся в сарае. Сам он гордо
именовал себя "драг-дилером", вычитав это загадочное слово в
"Огоньке", и не разобравшись до конца в его смысле; еще
Офиногенов-Кац был членом Партии и секретарем школьного
Партбюро, а еще - полным идиотом. Единственное, что он знал
хорошо - так это химию.
Вожатый, направился на Сельскохозяйственную восемь.
- Здорово, химик! - поприветствовал он учителя, который
рыл в саду какую-то яму.
- А... Ага, - глядя в сторону отвечал тот.
- Что, яму роешь?
- Не... Это я так! - испуганно крикнул Офиногенов-Кац,
как будто его застукали по меньшей мере за занятием онанизмом.
Рискованный бизнес вконец подорвал слабые нервы учителя и
временами он начинал бояться всего и всех. Терентий Прокофьевич
резко отшвырнул лопату и нервно закурил.
- Каникулы нынче? - зачем-то спросил Вожатый и без
приглашения прошел через калитку в сад.
- Почему? - опять испугался учитель. - А, да - каникулы,
каникулы! Каникулы! Плохо, что каникулы, очень плохо...
- Это почему плохо, Терентий?
- А потому! Что!
"Ясно, - уныло подумал Вожатый. - Уроков нет, детей нет,
авторучки воровать не у кого. Минус паста - важнейший элемент
продукта. Щас цену заломит..."
И Терентий Прокофьевич заломил.
- Ты что! - побледнел клиент. - Душу вынуть хочешь!
Учитель задрожал, но не отступил.
- Ну давай хоть по пять пятьдесят!
- Не...
- Идиот! Пять пятьдесят пять!
Сошлись на пять шестьдесят три. Учитель нырнул в сарай и
моментально вернулся с газетным свертком, в котором угадывалось
нечто мягкое и шершавое.
- Осторожней, - шепнул химик.
- Знаем, знаем. Сам бы поберегся. А то будешь жадничать -
так кто-нибудь обидится, да в менты... А там разговор короткий.
- А че! - крикнул вдогонку Терентий Прокофьевич - Я ниче
не делаю!
"Четыре дозы по пять шестьдесят три, - подсчитывал
Вожатый, возвращаясь в лагерь, - равно двадцать два рубля
пятьдесят две копейки. Должно остаться рубль восемьдесят
восемь. Так, пересчитаем... все верно! Отдать пацану сигареты и
- ..."
Вожатый аж замяукал в предвкушении дозы.
Петька радостно схватил пачку и коробку спичек, не
поблагодарил и заметил:
- Че так долго шлялся...
- Петь, только ты быстро не кури! Капля никотина... сам
знаешь... И не давай никому. И не говори.
Петька рассмеялся неприятным скрипучим голосом:
- Чтобы я кому-то чего-то! За просто так! Не, ты все-таки
мудак конченый!
Вечером Вожатый отсутствовал на линейке. Ничего не
соображая, весь грязный и липкий (он наложил в штаны - это
случается со всеми, кто употребляет Z, не прочистив
предварительно клизмой кишечник) валялся он в луже позади
лагерного тира - место исключительно проверенное и безопасное.
Его правая рука яростно скребла воздух, зрачки безумно
вращались, рот шипел грязные ругательства.
В мозгах Вожатого кружились прекрасные видения...
В это же самое время, буквально в пятидесяти метрах
отсюда, в кустах боярышника сидел Петька и с силой дул в фильтр
зажженной сигареты, извергая при этом столб грязно-серого дыма
такой высоты, что окажись кто рядом... но все были на линейке и
Петьку на сей раз пронесло.
Через два дня пионер сам подошел к Вожатому.
- У меня остались только две сигареты!
"А у меня только одна доза", - сосчитал Вожатый. Он сидел
в служебной комнате и подсчитывал процент проведенных за неделю
культурно-оздоровительных мероприятий от плана.
- Петь, так же сделаем?
- Ага. Только я хочу две пачки.
"Я тоже хочу", - решил Вожатый: "Это будет стоить...
щас-щас... Вот. Пятьдесят восемь рублев. Или рубелей. Смотри -
кому как больше нравится."
- Рубелей. Пятьдесят восемь. Ага. Пошли звонить?
- Погоди, Петь. Давай я тебе цифру на ладони нарисую,
чтобы ты не забыл. Во! А теперь пойдем.
