Он уловил скольжение светового блика по стене до того, как услышал
шаги - и на всякий случай отодвинулся за створку двери. Рука сама
забралась в карман, обхватила плотненькую рукоятку "ТТ". Придерживая левой
рукой затворную раму через ткань ватника, Дима дослал патрон.
Предохранитель был испорчен, и Архипов, повозившись с ним, выбросил его
совсем. Архипов, подумал Дима. Неужели - правда?.. А я лежал, как теплое
говно... Шаги приблизились и остановились.
- Чуха, секи масть! - раздался шепот. - Окно!
Окно! Дима, пятясь, обогнул железный шкаф и встал за ним, держа
пистолет перед лицом стволом вверх.
После долгого молчания за дверью закричали:
- Эй! Выходи! Выходи, ничего не сделаем! Слышь, чего говорю?
Нашли дурака.
- Выходи!
Леопольд. Подлый трус.
Было странно легко и холодно.
Голоса забубнили, а потом раздались тихие осторожные кошачьи шажки -
кто-то на полусогнутых, готовый к прыжку и падению, шел от двери к окну.
Остановился, поворот вокруг себя - не заметил. Дима вжался за шкаф. Или
заметил? Почему стоит?
Очередь оглушила его. Будто он сидел в железной бочке, по которой
лупили молотками.
Вторая очередь была тише - стрелок перенес огонь на другую цель.
Железная стенка - на уровне груди - вздулась и пошла бугорками. Пули
пробили только один слой железа.
Все дальнейшее было уже будто бы и не с ним.
Тот, в центре комнаты, намерен был убить его - не зная, кого, не
зная, вооружен ли противник... Значит, он получил право на ответный
выстрел.
Дима сделал полшага и, не целясь, послал пулю в того, на
полусогнутых, с автоматом у живота - и, зная, что попал, тут же
развернулся к двери. Второй - замер. Он мог разнести Диму в клочья, потому
что ствол автомата смотрел Диме прямо в живот, но - замер. Такое
случается.
- Бросай, - тихо сказал Дима.
Автомат закачался на ремне над полом. Охранник чуть наклонился вбок,
чуть присел, опуская оружие на пол - и вдруг сделал какое-то движение
левым плечом, и пронзительная, слепящая боль взорвала череп - одновременно
с выстрелом. Сквозь красную пелену Дима увидел, как падает, хватаясь
руками за воздух, охранник. Потом упал сам.
НИКА, ИЛИ СТЕЛЛА, ИЛИ АННАБЕЛЬ
Засовы завизжали - верхний, потом нижний, - и, чавкнув, открылась
дверь. Снаружи была ночь. Густой зеленовато-желтый свет факелов залепил
глаза. Чувствуя себя еще более слепой, чем в темном, наглухо закрытом
фургоне, Стелла замерла.
- Выходи! - грубый голос.
- Не видят оне, - другой, гудящий, низкий. - Эй, дамочка, давай сюда
руку!
Преодолев оцепенение, Стелла приподнялась, протянула руку вперед.
Ладонь ее тут же утонула в огромной лапище, сильной и желающей быть
осторожной.
- Придуряются, - сказал первый голос.
- Рук им велено не вязать, а вести так, - сказал второй. - И
обращаться вежливо. Ты хоть понимаешь, как это - вежливо?
- Морочут нам голову господа... Ладно, соблюдем. Давайте, остальные.
Ты, черный - выходи!
Понемногу зрение вернулось. Стелла огляделась. Их окружала стена,
слева высилась круглая башня, и зубцы ее четко выделялись на фоне
мерцающего неба. Десятка два солдат стояли во дворе, следя за выгрузкой
арестантов, и еще на стенах угадывались смутные силуэты. В свете факелов
лица казались лицами трупов.
Пальмер поддерживал Адама, вымотанного столь дальней дорогой, и
Иппотроп по обыкновению ворчал неразборчиво и боязливо. Даже выносливую,
как сухой бамбук, Стеллу, покачивало на твердой земле. Солдаты с факелами
окружили их, и бородач, распоряжавшийся здесь, молча повел к темной
дверце, видневшейся в основании башни. Семь ступенек вниз, пароль,
протяжный скрип, коридорчик, новая дверь...
- Вам сюда, - сказал бородач, отходя на шаг.
Откинулась зеленая портьера... Круглый зал, убранный богато и тонко.
Шандалы со свечами, запах воска и трав. Горящий камин, кресла,
расставленные полукругом, стоящий человек. Тот самый, "повелитель мух",
Доверенный - так правильно. В мягком домашнем костюме, без колпака.
Пепельные волосы - по плечам.
- Прошу вас, - вставая, он слегка повернул одно из кресел, приглашая
Стеллу садиться.
Задержав дыхание, Стелла пересекла зал и села в предложенное кресло.
За ней сели остальные. Хозяин - последним.
- Я надеюсь, вы простите меня за неудобства в дороге, - сказал
Доверенный. - Это было неизбежно. Но теперь все - почти все - позади. Я
сыграл свою партию. Вступаете вы. Вы не узнали башню?
Стелла покачала головой.
- Дворцовая тюрьма. Вернее, вход в нее. Сама тюрьма там... - он
опустил руку к полу. - Предписано было бросить вас в камеру без выхода.
- А почему - не убить на месте? - спросила Стелла. - Как всех прочих?
Она удивилась своим словам, и Доверенный тоже удивился и пристально
посмотрел на нее.
- Я думаю, этим вопросом вы уже дали ответ, - сказал он, наконец.
- Может быть, - сказала Стелла опять не свои слова. - Если так, то
давайте поскорее покончим с неопределенностью.
- Одну минуту, - сказал Доверенный. Из кармана он вынул колоду карт и
распечатал ее. Это были длинные и узкие гадальные карты сул-киэ, с чисто
белыми, без рисунка, рубашками. - Возьмите карту, - он протянул колоду
Стелле.
Твердой рукой она вытащила карту откуда-то из середины.
За ней карты взяли Адам, Иппотроп и Пальмер. Последним вынул карту
Доверенный.
- Дайте мне, - он перетасовал маленькую колоду, потом стал
выкладывать карты картинками вверх по закону сул-киэ. - Здесь и сейчас, -
он посмотрел на Стеллу и едва заметно покачал головой, - вода и железо,
ночь и веревка, путь дракона и путь зверя, конец и начало. Вот и все.
- Вы сомневались? - одними губами улыбнулась Стелла. - Где наши
принадлежности?
Было противно и стыдно чувствовать в себе чужую волю и угождать ей -
и вместе с тем пришло чувство близкого освобождения, и требовалось именно
подчиняться этой чужой и, в общем-то, не злой воле и делать все как можно
лучше.
Наверное, остальные чувствовали то же самое: Пальмер, стараясь не
спешить, раскладывал на полу содержимое старого солдатского ранца, и Адам,
не в силах погасить лихорадочный блеск в глазах, с деланным равнодушием
рассматривал ножи с витыми рукоятками, ожерелья из темных камней, стертые
временем монеты, кольца, кулоны, и Иппотроп, не знающий тайн, сидел
неподвижно, вцепившись в подлокотники, и пальцы его побелели.
- Вот он, - сказала Стелла, когда рука Пальмера извлекла со дна ранца
плоский зеленый камень с глубоко прорезанными неизвестными буквами. И
когда она сказала это, легкий жар стал исходить от камня.
Доверенный вдруг встал и попятился, и Стелла, отметив это каким-то
далеким и не очень важным краешком сознания, тем же краешком слегка
усмехнулась.
Пальмер опустил камень на пол и отодвинулся от него, а Адам и
Иппотроп, напротив, потянулись к камню, и Стелла подошла и опустилась на
колени, протянув руки и повернув их ладонями вниз. Все уже делалось само,
и важно было лишь не нарушить целостности происходящего. Призрачный,
проходящий насквозь жар усилился, заставляя ежиться кожу. Скользкая волна
приподняла руки Стеллы и опустила, и все остальные точно так же протянули
руки и повторили это движение. Зеленое сияние, похожее на светящийся дым,
стало подниматься от камня вверх, коснулось ладоней и заклубилось, образуя
туманный шар. Шар стал подниматься, увлекая их за собой, и Стелла, потом
Адам, потом остальные встали на ноги, подняли руки... шар висел над
головами и светился все сильнее и сильнее, и в свете его стал виден
холодный заваленный шлаком камин, голый, без ковров, пол из плохо
подогнанных каменных плит, стены без драпировок и гобеленов, исписанные
примитивными заклинаниями от нечистой силы - и тут шар оторвался от рук, и
все четверо, обессиленные, рухнули на пол, будто кто-то разом обрезал
поддерживающие их и управляющие ими нити - и Стелла увидела свое падающее
и потом уже лежащее тело со стороны, снизу, от самого пола - и продолжала
видеть, удаляясь, двигаясь куда-то спиной вперед, так что она не видела -
куда, а видела только - откуда. Промелькнули зал, еще какие-то комнаты и
переходы, двор, похожий скорее на колодец, потом пришла темнота - и острый
звериный запах.
Аннабель выпрямилась и, подчиняясь инерции движения, сделала
несколько шагов вперед, преодолевая слабое сопротивление - будто бы нитей,
натянутых поперек хода. В синих мелких вспышках виден стал Берт, встающий
с колен. Генерал и улан тоже были поблизости, их Аннабель не видела, но
вполне чувствовала. Руки жгло незримым огнем, огонь вливался в тело,
заставляя его расти и твердеть, и тело обретало вес брони и мощность
взрывного механизма. Все вокруг заливал синий свет, и понимание, что свет
этот исходит от нее, не удивило Аннабель. Она отлично знала, где она и ее
соратники находятся, каков их маршрут и задача - ближайшая и отдаленная.
Берт, огромный и страшный, приблизился к ней. Им не было нужды
переговариваться, чтобы понимать друг друга. У генерала и улана была своя
задача, и они уже начали выполнение ее. Стальные кружева старой клетки
скрежетнули и рассыпались под ногой. Аннабель попыталась улыбнуться, но
лицо не подчинилось ей. За решетками молчали испуганные до смерти звери -
и лишь обезьяны глупо икали. Аннабель почти летела вперед, и Берт был
рядом с ней: плечо в плечо.
- Моншер, - сказала Аннабель сухо, - я никогда не прощу вам того, что
вы делали со мной, будучи зверем.
Но скрыть своих мыслей она не могла, и поэтому Берт ответил:
- А я - никогда не забуду.
- Что ж, - сказала Аннабель, - может быть, эта формула более точная.
Чугунные узорные ворота возникли на пути, и Аннабель легким движением
плеч, подходя, выбила их - с воем повисли на петлях створки, и что-то -
замки? - врезалось, высекая искры, в стену и ушло в небо рикошетом. Так же
она могла выбить и стену, но это потребовало бы слишком больших трат - а в
преддверии боя она не могла себе позволить их. Они вновь пересекли двор,
куда их привезли и где выгружали из арестантского фургона - не их, а
подменышей, конечно, но слишком большую часть их личностей несли
подменыши, а иначе было нельзя, зверей заподозрили бы, - и метнувшиеся
наперерез солдаты отлетели, оглушенные, а стрелы сгорели в воздухе, не
приблизившись - Аннабель не желала убивать, еще много убийств предстоит им
сегодня, и не нужно ненужных, - и шагнули в ту же самую дверь, и пересекли
зал-ловушку, наивную и трогательную в этой наивности, и миновали четверых
циркачей, понемногу приходящих в себя, и нашли след того, кто побежал
докладывать, что ловушка не сработала и вся операция сорвалась, и вот
теперь Аннабель выбила стену - рядом с камином - и скатилась первой по
уходящей в глубину лестнице, а Берт, раскинув мысленную сеть, шел следом и
прикрывал ее от внезапностей, и из боковой ниши прыгнули два одетых в
невидимое черное гернота с пламенными мечами, но Берт успел ее
предупредить, и Аннабель встретила их в готовности, и герноты растеклись
по стене пузырящимися громадными пятнами. Это была первая засада на их
пути и первая проба сил...
Сплоченный отряд ждал их в Золотом зале дворца. Около полусотни
гернотов и людей в готовности к страшной схватке стояли, замерев, и умерли
почти сразу - Аннабель нанесла удар всею своею силой, не оставляя им ни
шанса. Кровавые валы докатились до стен и хлынули назад, но Аннабель и
Берт неслись дальше, и двери дворцовых залов разлетались черной щепой при
