Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Приключения - Фенимор Купер Весь текст 809.56 Kb

Прерия

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16 17 18 ... 70
     - Ага! Значит, их органы зрения были слишком выпуклы. Если же человек желает изучить поведение животных из семейств кошек или повадки любого животного-альбиноса, то ему действительно следует быть на ногах до зари. Впрочем, замечу, имеются люди, которые предпочитают рассматривать предметы в сумерки но той простои причине, что в это время суток они видят лучше.
     - А вы сами тоже по этой причине так часто бродите но ночам?
     - Я брожу по ночам, моя милая, потому, что Земля при вращении вокруг своей оси подставляет каждый данный меридиан под солнечный свет лишь на половину срока суточного оборота, а мое дело не выполнишь, работая всего по двенадцать - пятнадцать часов подряд. Сейчас я двое суток не возвращался к вам, разыскивая растение, которое, как думают, произрастает только по притокам Платта, а не увидел ни одной травинки, не значащейся в ботанических каталогах.
     - Вам, доктор, не посчастливилось, но, право...
     - Не посчастливилось? - переспросил маленький человечек и, придвинувшись поближе к девушке, вытащил свои записи с торжеством, в котором утонула вся его напускная скромность. - Нет, нет, Эллен! Едва ли это так. Разве можно назвать несчастливцем человека, чья судьба обеспечена, чья слава, можно сказать, утвердилась навеки, чье имя потомки будут называть рядом с именем Бюффона... Впрочем, кто такой Бюффон? Всего лишь компилятор, пожинавший плоды чужих трудов. Нет, pari passu <Как равный, наряду (лат.).> с Соландером, приобретшим свою известность ценой мук и лишений.
     - Вы открыли золотую жилу, доктор Бат?
     - Больше, чем жилу: сокровище, клад чеканной монеты, милая, ходкой золотой монеты! Слушай! После своих бесплодных поисков я пошел, взяв наискось, чтобы выйти на маршрут твоего дяди, когда вдруг услышал звуки, которые могло произвести только огнестрельное оружие...
     - Да, - перебила Эллен. - У нас тут была тревога...
     - ..и вы подумали, что я заблудился, - продолжал ученый муж, следуя лишь ходу своих мыслей и потому неверно поняв ее слова. - Но нет! Я принял за основание треугольника пройденный мною конец, вычислил высоту, и теперь, чтобы провести гипотенузу, оставалось только определить прилежащий угол. Полагая, что стрельбу открыли нарочно для меня, я свернул с этого пути и пошел на выстрелы - не потому, что считал показания своих ушей более точными, - нет, я опасался, не нуждается ли кто-то из детей в моих услугах.
     - Они все благополучно избежали...
     - Послушай, - перебил ученый, тотчас забыв своих маленьких пациентов ради занимавшего его сейчас более важного предмета. - Я прошел по прерии длинный путь - ведь там, где мало преград, звук разносится очень далеко, - когда услышал такой топот, как будто били копытами в землю бизоны. Потом я увидел вдали стадо четвероногих, носившихся по холмам, - животных, которые так и остались бы не известны и не описаны, если бы не счастливейший случай! Один самец, благороднейший экземпляр, бежал, несколько отбившись от прочих. Стадо повернуло в мою сторону, и соответственное уклонение сделал и отбившийся самец, который, таким образом, оказался в пятидесяти ярдах от меня. Я не упустил открывшейся мне возможности и, прибегнув к огниву и свече, тут же на месте сделал его описание. Я дал бы тысячу долларов, Эллен, за один ружейный выстрел одного из наших молодцов!
     - Вы носите при себе пистолет, почему же, доктор, вы им не воспользовались? - сказала девушка. Она слушала вполслуха, окидывая прерию беспокойным взглядом, но все не уходила, радуясь, что может не спешить.
     - Да, но в нем-то всего лишь крошечный шарик свинца - им можно убить пресмыкающееся или какое-нибудь крупное насекомое. Нет, я не стал завязывать бой, из которого не мог бы выйти победителем, и поступил достойней: я сделал запись происшедшего, не вдаваясь в подробности, но со всею точностью, необходимой в науке. Я прочту ее тебе, Эллен, потому что ты хорошая девушка, стремящаяся к образованию; и, запомнив то, что узнаешь от меня, ты сможешь оказать науке неоценимую услугу, если со мною что-нибудь произойдет. В самом деле, дорогая Эллен, мой род занятий так же сопряжен с опасностью, как профессия воина. Этой ночью, - продолжал он, - этой страшной ночью во мне едва не угасло жизненное начало. Да, мне грозила гибель!
     - От кого?
     - От чудовища, открытого мною. Оно все приближалось и, сколько я ни отступал, надвигалось снова и снова. Я думаю, только фонарик и спас меня. Я, пока записывал, держал его между нами двумя, используя его с двоякой целью - для освещения и для обороны. Но ты сейчас услышишь описание этого зверя, и тогда ты сможешь судить, какой опасности мы, исследователи, подвергаем себя, радея о пользе всего человечества.
     Натуралист торжественно поднял к небу свои записи и при смутном свете, уже падавшем на равнину, собрался приступить к чтению, предпослав ему такие слова:
     - Слушай внимательно, девушка, и ты узнаешь, каким сокровищем счастливый жребий позволил мне обогатить страницы естественной истории!
     - Вы, значит, сами же и создали эту тварь? - сказала Эллен, прервав бесплодное наблюдение, и в ее голубых глазах зажегся озорной огонек, показавший, что она умела играть на слабой струнке своего ученого собеседника.
     - Разве во власти человека вдохнуть жизнь в неодушевленную материю? Хотел бы я, чтоб это было так! Ты вскоре увидела бы Historia Naturalis Americana <Американская естественная история (лат.).>, которою я посрамил бы жалких подражателей француза Бюффона. Можно было бы внести значительное усовершенствование в сложение всех четвероногих, особенно тех, что славятся быстротой. В одну пару их конечностей был бы заложен принцип рычага - возможно, она приняла бы вид современных колес; хотя я еще не решил, применить ли это усовершенствование к передней паре конечностей или же к задней, так как еще не определил, что требует большей затраты мускульной силы - волочение или отталкивание. Преодолению трения помогало бы естественное выделение животным влаги из пор, что помогло бы созданию инерции. Но, увы, все это безнадежная мечта - по крайней мере, в настоящее время, - добавил он, снова подняв свои записи к свету, и начал читать вслух:
     - "Шестого октября 1805 года (это, как ты, надеюсь, знаешь не хуже меня, дата памятного события). Четвероногое, виденное (при свете звезд и карманного фонаря) в прериях Северной Америки - широту и долготу смотри по дневнику. Genus <Род (лат.)> неизвестен; а потому по воле автора открытия и в силу того счастливого обстоятельства, что оное открытие было сделано вечером, получает наименование Vesper-tilio horribilis americanus <Страшилище вечернее американское (лат.).>. Размеры (по оценке глаз) - громаднейшие: длина - одиннадцать футов, высота - шесть футов. Посадка головы - прямая; ноздри - расширенные; глаза - выразительные и свирепые; зубы - зазубренные и многочисленные; хвост - горизонтальный, колышущийся, близкий к кошачьему; лапы - большие, волосатые; когти - длинные, изогнутые, опасные; уши - незаметные; рога - удлиненные, расходящиеся и грозные; окраска - пепельно-свинцовая, в рыжих подпалинах; голос - зычный, воинственный и устрашающий; повадка - стадная, плотоядная, свирепая и бесстрашная...".
     - Вот оно! - воскликнул Овид. - Вот оно, животное, которое, по-видимому, станет оспаривать у льва его право называться царем зверей!
     - Я не все у вас поняла, доктор Батциус, - возразила юная насмешница, знавшая маленькую слабость философа-натуралиста и часто награждавшая его званием, которое так ласкало его слух, - но теперь я буду помнить, что это очень опасно - уходить далеко от лагеря, когда по прериям рыщут такие чудовища.
     - Ты выразилась совершенно правильно: "рыщут"! - подхватил натуралист, придвинувшись к пей поближе и снизив голос до снисходительно-конфиденциального шепота, отчего его слова приобрели значительность, какую он не намеревался в них вложить. - Никогда еще моя нервная система не подвергалась такому суровому испытанию; признаюсь, было мгновение, когда fortiter in re <В действительности неустрашимый (лат.).> содрогнулся перед столь страшным врагом; но любовь к естествознанию придала мне бодрость, и я вышел победителем.
     - Вы говорите на каком-то особенном языке, - сказала девушка, сдерживая смех. - Он так рознится с тем, какой в ходу у нас в Теннесси, что, право, не знаю, уловила ли я смысл ваших слов. Если я не ошибаюсь, вы хотите сказать, что в ту минуту у вас было цыплячье сердце?
     - Невежественная метафора, проникшая в язык из-за незнакомства с анатомией двуногих! Сердце у цыпленка соразмерно с его прочими органами, и отряду куриных в естественных условиях свойственна отвага. Эллен, пойми, добавил он с торжественным выражением лица, произведшим впечатление на девушку, - я был преследуем, был гоним, мне грозила опасность, которую я не удостаиваю упоминания... Но что это?!
     Эллен вздрогнула, потому что собеседник говорил так убежденно, с такой простодушной откровенностью, что при всей игривости ума она невольно поверила его словам. Посмотрев, куда указывал доктор, она в самом деле увидела несущегося по прерии зверя, который быстро и неуклонно надвигался прямо на них. Еще не совсем рассвело, и нельзя было различить его статей, но то, что можно было разглядеть, позволяло вообразить в нем свирепого хищника.
     - Это он! Он! - закричал доктор, инстинктивно потянувшись опять за своими таблицами, между тем как его ноги выбивали дробь в отчаянном усилии устоять на месте. - Теперь, Эллен, раз уж судьба дает мне возможность исправить ошибки, сделанные при свете звезд... Смотри, пепельно-свинцовый.., без ушей.., рога огромнейшие!
     Голос его осекся, руки опустились при раздавшемся реве или скорее рыке, достаточно грозном, чтобы устрашить и более храброго человека, чем наш натуралист Крики животного странными каденциями раскатились по прерии, и затем наступила глубокая, торжественная тишина, которую вдруг нарушил взрыв безудержного девичьего смеха - звук куда более мелодический. Между тем натуралист стоял как истукан и без ученых комментариев, безоговорочно и беспрепятственно позволял рослому ослу, от которого он уже не пытался оградиться своим хваленым фонарем, обнюхивать его особу.
     - Да это же ваш собственный осел! - воскликнула Эллен, как только смогла перевести дух и заговорить. - Ваш терпеливый труженик!
     Доктор пялил глаза на зверя и на насмешницу, на насмешницу и на зверя, совсем онемев от изумления.
     - Вы не узнаете животное, столько лет работавшее на вас? - со смехом продолжала девушка. - А ведь я тысячу раз слышала, как вы говорили, что оно верой и правдой несло свою службу и что вы его любите, как брата!
     - Asinus domesticus <Осел домашний (лат.).>, - выговорил доктор, жадно, как после удушья, глотая воздух. - Род сомнению не подвергается; и я утверждаю и буду утверждать, что это животное не принадлежит к виду Equus <Лошадь (лат.).>. Да, Эллен, перед нами бесспорно мой Азинус; но это не веспертилио, открытый мною в прерии! Совсем другое животное, уверяю тебя, милая девушка, характеризуемое совершенно отличными признаками по всем важным частностям. Тот - плотоядный, - продолжал он, водя взглядом по раскрытой странице, - а этот травоядный. Там: повадка - свирепая, опасная; здесь: повадка - терпеливая, воздержанная. Там: уши - незаметные; здесь: уши - вытянутые; там: рога - расходящиеся и так далее, здесь: рога - отсутствуют.
     Он осекся, так как Эллен опять разразилась смехом, и это заставило его до некоторой степени опомниться.
     - Образ веспертилио запечатлелся на моей сетчатке, - заметил, как бы оправдываясь, незадачливый исследователь тайн природы, - и я, как это ни глупо, принял своего верного друга за то чудовище. Впрочем, я и сейчас в недоумении, каким образом Азинус оказался бегающим на воле!
     Эллен наконец смогла рассказать о набеге и его последствиях. С точностью очевидца, которая в менее простодушном слушателе могла бы вызвать основательные подозрения, девушка описала, как животные вырвались из лагеря и разбежались стремглав по равнине. Не позволяя себе высказать это напрямик, она все же дала понять натуралисту, что он скорее всего обознался и принял испуганный табун за диких зверей. Свой рассказ она закончила жалобой об утрате лошадей и вполне естественными сожалениями о том, в какое беспомощное положение эта утрата поставила семью. Натуралист слушал в немом изумлении, ни разу не перебив рассказчицу и ни единым возгласом не выдав своих чувств. Девушка, однако, приметила, что, пока она рассказывала, важнейшая страница была выдрана из записей судорожным жестом, показавшим, что их автор в то же мгновение расстался с обольстительной иллюзией. С этой минуты никто в мире больше не слыхал о Vespertilio horriblis americanus, и для естествознания оказалось безвозвратно потерянным важное звено в цепи развития животного мира, которая, как говорят, связует землю с небом и в которой человек мыслится столь близким сородичем обезьяны.
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16 17 18 ... 70
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама