во имя которых нацистка, по ее убеждению, верно служила "фатерланду".
Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. Ей
было твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на ка-
кое-либо снисхождение.
В 1967 году в письме сыну Уве, которого Ильза родила вскоре после
первого приговора, она с возмущением сетовала на то, что стала "козлом
отпущения" за чьи-то грехи, в то время как многим важным особам удалось
избежать наказания. Однако в этих письмах не было и тени раскаяния.
В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой послед-
ний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни
и повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.
Никому, пожалуй, не пришло бы в голову искать оправдания бухен-
вальдским палачам, но один человек решил сделать это в 1971 году. Уве
Кохлер, взяв девичью фамилию матери, попытался в судебном порядке восс-
тановить недоброе имя Ильзы Кох". Он обратился с прочувствованным
письмом в газету "Нью-Йорк тайме": "Так как пересмотр дела в судах За-
падной Германии фактически невозможен, я подумал, что американцы, приго-
ворившие мою мать к пожизненному заключению, должны знать ее истинную
историю".
Уве родился в 1947 году. Своим появлением на свет он обязан случайной
связи Ильзы и бывшего немецкого солдата в Лавдебергской тюрьме. Мальчика
сразу же направили в один из баварских приютов - первый из многих, кото-
рые он пройдет, пока вырастет, оставаясь в полном неведении, кто его ро-
дители и живы ли они.
Никакого снисхождения!
В восемь лет Уве случайно увидел свое свидетельство о рождении с име-
нем матери и запомнил его. Через одиннадцать лег юноша прочитал в одной
газете заголовок: "Нет снисхождения Ильзе Кох". Назначенный государством
опекун подтвердил, что речь идет о матери Уве.
На Рождество 1966 года он впервые посетил свою мать в Лавдеберге.
"Для меня она не была "сукой Бухенвальда", - говорил Уве. - Я был рад
встрече с матерью". Он продолжал навещать мать вплоть до того момента,
когда она покончила с собой.
Уве говорил: "В разговоре с ней я всегда избегал упоминаний о войне.
Она сама касалась этой темы, отрицала свою вину и говорила, что стала
жертвой вероломства. Я не обсуждал эти вопросы более детально, так как
было ясно, что это для нее болезненно. Я хотел, чтобы она надеялась на
то, что после 20 лет тюрьмы ее выпустят. Мне трудно представить себе ее
во время войны. Я не убежден в том, что она была невиновной. Но
чувствую, что систему концентрационных лагерей она приняла подобно мно-
гим, кто не умел или не мог противостоять этому. Она была охвачена исте-
рией времени".
Историки и психиатры нередко возвращаются к "феномену" Ильзы Кох,
погрузившейся в бездну самого тяжкого греха на земле, и сходятся во мне-
нии, что у этой женщины изначально был целый "букет" дурных наклоннос-
тей.
Но историк Чарльз Лич с этим не согласен: "До Карла Коха и после него
у Ильзы не наблюдалось той жестокости, которой она "прославилась" в Бу-
хенвальде. Ее безумие, если таковое действительно было, вызвано исключи-
тельно связью с этим мужчиной. С его смертью, кажется, колдовские путы
спали. Возможно, если бы они не встретились как поистине дьявольские
партнеры, не случилось бы и того, что произошло".
С этим утверждением, впрочем, трудно согласиться. "Роковые" совпаде-
ния здесь ни при чем. Дело не столько в личных качествах того или иного
нацистского преступника, сколько в преступном, человеконенавистническом
характере самой нацистской системы. То, что произошло с ней и ее "обслу-
живающим персоналом", вовсе не было случайностью. Так распорядилась Ис-
тория.
БРЕЙДИ И ХИНДЛИ: Детоубийцы
Ни один убийца в британской истории не вызывал к себе такого отвраще-
ния, какое вызывали у англичан Иэн Брейди и Майра Хиндли. В своем
дьявольском союзе они хладнокровно пытали и убивали детей. Истинное чис-
ло их жертв так и осталось неизвестным.
В свои двадцать семь лет он был обычным клерком на бирже. Но внутрен-
ний мир этого человека был весьма странным. Он идеализировал Гитлера и
после бутылки дешевого немецкого вина погружался в фантасмагорические
видения, сопровождаемые бравурными маршами "третьего рейха". Его парт-
нершу, вне сомнения, можно было бы назвать "бимбо" - смазливой. Это была
двадцатидвухлетняя крашеная блондинка легкого поведения, которая лелеяла
мечту о "вечной любви". Эта мечта, по ее мнению, воплотилась во встрече
с мужчиной, поразившим ее своим взглядом гипнотизера и вспыльчивым ха-
рактером. Иэн и Майра вошли в британскую историю криминалистики как зло-
деи, убивавшие детей.
Даже в сегодняшнем полном насилия мире их гнусные действия составляют
особую группу преступлений. Дети, похищенные этой парочкой, умирали
страшной смертью и были захоронены в неизвестных могилах. Но смерть - не
единственное, что эти извращенцы готовили своим жертвам. Детей, которым,
увы, не следовало входить в чужой дом, подвергали насилию, что было за-
печатлено на фотографиях, а в одном случае крики с мольбой о пощаде были
даже записаны на магнитофонную ленту. Эта запись, позднее воспроизведен-
ная на суде, повергла в ужас всех, кому довелось ее услышать.
Иэн Брейди и Майра Хиндли - классический пример преступного парт-
нерства.
Каждый в отдельности был обыкновенным человеком, который мог прожить
столь же обычную жизнь. Составив дьявольский дуэт, они впали в состоя-
ние, которое психоаналитики характеризуют как помешательство. Майра была
единственной девушкой, которую мог поразить такой человек, как Иэн Брей-
ди; он был для нее "странствующим рыцарем", которому она должна была по-
дарить душу и тело. Их объединила извращенная склонность к жестокости.
Злодеяния этой преступной парочки потрясли британское общество, на дол-
гие годы оставив о себе зловещую память.
Тесные отношения между этими людьми завязались на работе. Иэн Брейди
любил смотреть фильмы с детективным сюжетом и увлекался нацистской фило-
софией. Незаконнорожденный, не знавший своего отца мальчик оказался в
трущобах шотландского порта Глазго. Мать Брейди, не имея средств на со-
держание ребенка, пристроила маленького сына в добропорядочную семью
Слоунов. Доброта, которую приемные родители дарили несчастному ребенку,
не пошла впрок: он рос холодным и мрачным, принимающим доброту за сла-
бость, сострадание за глупость. Постепенно, кирпичик за кирпичиком, он
возвел вокруг себя огромную непроницаемую стену и утвердился в превос-
ходстве над всеми. Угрюмый, нелюдимый подросток на глазах превращался в
преступника.
После отбытия срока за кражу со взломом Иэн Брейди как несовершенно-
летии преступник получил возможность избежать тюрьмы для взрослых: судья
из Глазго настаивал, чтобы подросток жил с родителями. Мать к этому вре-
мени переехала в Манчестер с новым мужем, ирландским разнорабочим. Она
пыталась наставил" своего непутевого сына на путь истинный. Но юношеское
бунтарство Иэна уже переросло во что-то более угрожающее.
Он читал нацистские книги, пропитанные ядом антисемитизма, и прист-
растился к спиртному. Временами он находил работу, но тут же терял ее
из-за постоянных запоев.
Наконец ему удалось получить должность клерка в химической компании в
Манчестере. Тогда-то и возник этот преступный союз: 16 января 1961 года
Иэн Брейди познакомился с Майрой Хиндли. Знакомство переросло в нечто
большее...
В дневниках того времени Майра предстает обыкновенной простушкой с
городской окраины, доверявшей бумаге свои надежды и страхи. "Не уверена
в том, что я ему нравлюсь. Говорят, Иэн играет на скачках. Я люблю его
все больше!" И потом: "У него простуда, и я бы очень хотела ухаживать за
ним". Немного дальше следует запись о том, что молодые люди поссорились
и Майра намерена положить Конец их связи.
Но равновесие восстановилось, и в конце концов он стал ее первым лю-
бовником.
С этого момента в их отношения вкрапливаются семена разврата и все-
дозволенности. Альбом, в который Брейди вклеивал порнографические кар-
тинки, разбухал, а его сексуальные потребности выходили за рамки обычных
половых сношений. Он фотографировал свою подругу среди цепей, плетей и
других орудий насилия - предметов, без которых не обходятся оргии садома-
зохистов. Но и это не надолго возбуждало развратную парочку. Разгорячен-
ный алкоголем, он втягивал ее в дьявольскую паутину своей разнузданной
фантазии. Он говорил о том, как хорошо иметь сообщницу-любовницу, чтобы
грабить и убивать подобно Бонни и Клайду.
Однако на подобные действия пока не хватало решимости. Их кошмарные
видения рождались под воздействием винных паров. Но пьянство лишь усу-
губляло сексуальную несостоятельность молодого любовника и подталкивало
его на поиск новых "острых ощущений". И они вскоре нашлись: было решено
заняться убийством детей.
Никто не знает точно, в какой момент эти люди перешагнули роковую
черту и их фантазии стали реальностью. Решились ли они на это за утрен-
ним чаем, когда автобусы увозили соседей на работу? Или это случилось во
время одной из их поездок на заброшенные болота в окрестностях Манчесте-
ра? Ясно лишь одно: дьявольская парочка начала отсчет своих кровавых
преступлений убийством шестнадцатилетней Полины Рид, которая согласилась
зайти в чужой дом по пути на танцы.
Несколько месяцев спустя они совершили новое злодеяние: изнасиловали
и убили двенадцатилетнего Джона Килбравда, который поехал с ними за го-
род. Следующей, третьей жертвой стала двенадцатилетняя Кейт Беннет. Лес-
ли Дауни умерла в возрасте десяти лет и четырех месяцев: незнакомые и
внешне симпатичные молодые люди пригласили ее прокатиться в автомобиле.
Дом убийств
После нескольких случаев таинственного исчезновения детей появились
призывы о помощи, фотографии пропавших были расклеены повсюду в городе и
за его пределами. Но никаких улик, которые указывали бы на виновников
этих несчастий, пока не было. И только жестокое убийство невинного
мальчика в прихожей квартиры, которую снимали сообщники по преступлени-
ям, вывело полицию на след этих монстров.
Дэвид Смит, женатый на сестре Майры Хицдли Морин, был уже известен
полиции по мелким преступлениям. Однажды утром он позвонил в полицию из
телефонной будки на окраине поселка, где жили Брейди и Хиндли, и сообщил
о совершенном в доме Брейди убийстве. Смит сказал, что жертву - как
позднее установили, семнадцатилетнего Эдварда Эванса - убил Иэн Брейди,
чтобы "поразить воображение" своего дружка.
Брейди часто заговаривал со Смитом о грабежах и убийствах, но тот от-
носил все это на счет подогретого вином больного воображения "шурина".
На этот раз фантазия на его глазах превратилась в реальность.
Монотонным голосом он рассказывал, как юношу заманили в дом, как
Брейди ударил его топориком и, наконец, как с жертвой покончили, задушив
при помощи электрического шнура.
Брейди попросил Смита помочь в уборке помещения, а затем сказал: "Не
уходи, побудь здесь. Прочувствуй, Дейв, всю тяжесть содеянного".
Потом Иэн и Майра занимались любовью, а изувеченное тело Эдварда
Эванса лежало почти рядом.
Кладбище среди болот
Полиция почувствовала, что за звонком Смита кроется нечто более
серьезное, чем просто желание досадить другому. Подъехав к дому на Уордп
Брук авеню, полицейский Боб Тэлбот надел белую униформу местного хлебо-
пека, взял у него несколько буханок хлеба и постучал в дверь под номером
16. Ответила Хиндли. Брейди в соседней комнате сидел на диване и писал
письмо на работу, объясняя, почему его не будет в ближайшие дни: он со-
общал, что сильно ушибся. В действительности же Брейди планировал поезд-
ку на "свое" кладбище среди болот, чтобы похоронить там очередную жерт-
