из Копорья в Сосновый бор.
Так же два охранника в воротах проверяют машины и личный состав.
- А чего это у вас машина другая? - удивляется один из охранников.
- Это подарок москвичей, - отвечает Скрипченко.
- Ничего себе подарок? Баки-то пустые.
Он щелкает пальцами по стенке и раздается звук в пустоту.
- В прошлый раз мы воды налили, так нас матом крыли неделю, теперь воды
нет, так вам опять плохо.
- Так это были вы. Кажется из Копорья?
- Мы.
- Проезжайте. Горе пожарники.
У всех отлегло от сердца.
Машины проходят ворота. На ступеньки заскакивает проверяющий.
- У вас следующая вводная, пожар в насосной.
- Их десять, в какой? - спрашиваю я.
- В главных циркуляционных насосах, - уважительно говорит проверяющий.
- С какой стороны и какой реактор?
- С правой, у второго реактора.
Черт, как же быть с лестницей. Мы рассчитывали опять на "аварию" в
машинном зале и после подъема лестницы должны отвлечь внимание
присутствующих поломкой механизмов, а насосные в подвальном помещении и
лестница не нужна. Будь что будет.
- Вперед, вон к этой двери, - командую я. - Скрипченко, садись за руль
второй машины, поезжай за мной, лестницу поднимать не надо..
- Ага... - догадывается Скрипченко
Мы раскатываем шланги, открываем двери насосной и попадаем в воющий зал
с четырьмя насосами, высотой с два этажа.
- Отбой, - кричит довольный проверяющий, когда мы размотали шланги и
готовы были включить воду.
Вываливаемся наружу и видим, что на улице вокруг нашей машины с
лестницей много народа. Я побежал туда. Умница Скрипченко, сел за шофера и
при повороте машины за угол, умышленно в пилился в него бортом. Теперь
помятая машина окружена пожарниками с других отрядов и охраной АЭС.
- Здорово я их, прапор, - шепчет Скрипченко на ухо, - пора начинать.
- Рано еще. Надо хотя бы части пожарных машин отъехать.
Прибежал посыльный и стал требовать майора на разборку. Мы встряхнули
офицера, вытащили полусонного из машины и втолковав, что надо идти ему в
кабинет директора, отправили туда. Начали разъезжаться пожарные отряды. Мы
стоим, собрав охрану и окружающий персонал вокруг помятой машины. Кругом
слышны советы и сочувствие.
- Ничего, сейчас механики придут, - говорит парень в белом халате, -
вам все наладят.
- Мы уж сами..., - отвечаю я.
- Николай? - тут же слышу знакомый голос.
Ах, сволочь, это же Сашка Казак. Значит не прикончили. Ну, Григорий
Иванович, если жив буду, ты покойник.
- Я. Узнал.
Я вытаскиваю пистолет и Сашка пятится назад. Наступает тишина. Я
стреляю в воздух и сейчас же грохот автоматов, вытье моторов отвечают мне,
что операция началась.
- Всем лечь на землю, - приказываю я.
Скрипченко исчез на свой объект. Толпа окружающих валиться на асфальт.
Я замечаю, что, корчась на тротуаре, Сашка пытается просунуть руку под себя
и ударом ноги в голову успокаиваю его. Завыла сирена, где-то грохнули взрывы
гранатометов. Появляется Майка в сопровождении боевика.
- Коля, наши захватили все залы. Сейчас идет минирование. Очищаем от
людей все подсобки.
- А как охрана?
- Это же трусы. При первых выстрелах, все посты сдали оружие. Две вышки
пытались пострелять и залезли в колпаки, но их там сразу успокоили.
- Отлично. Вот этих с территории вон, кроме офицерика. Его разоружить,
связать и под охрану в пультовый зал. Ворота закрыть и поставить двух
человек. Проходную тоже нужно обеспечить охраной.
- Сейчас сделаем. Кеша, этих вытури, а с офицериком я сама...
Майкин помощник пинками и прикладом автомата поднимает с асфальта толпу
и гонит ее к воротам. Майка садистки хватает Сашку за волосы и тянет на
верх. Тот еле-еле встает и тут Майка стволом пистолета бьет его в живот.
Сашка сгибается от боли и падает на спину. Майка деловито обшаривает тело,
достает из кармана "Макарова" и перевернув на живот, тут же защелкивает руки
в наручники. Появляется Скрипченко.
- Там в пультовой сменные инженеры бузят.
- Майка, пойди прими меры. Врежьте кому-нибудь пару раз, пусть
остальные успокоятся. Возьми этого...
- Скрипка помоги, - просит Майка. Они волокут тело Сашки к двери.
Я вхожу в зал управления реактором. Несколько человек в белых халатах
жмутся к мерцающей огоньками стенке. На полу лежит старик, его рубашка
пропитана кровью. Рядом стоит Майка с пистолетом в руках и несколько
боевиков.
- Чего стоите, как столбы? Майка, где радиостанция? Быстро туда. Готовь
передачу. А этого, - я указываю на лежащего, - вон от сюда. Господа, -
теперь обращаюсь к жмущимся у стенок диспетчерам, - прошу занять свои места
и работать, как работали дальше. Пошевеливайтесь, чего застыли.
Фигуры отрываются и разбредаются по залу. Боевики выволакивают
лежащего, а Майка исчезает. В пультовую врывается кривоглазый консультант.
Он деловито обходит приборы.
- Все в порядке, Старшой, - он фамильярно обращается ко мне, - везде
все в норме. Правда четвертый немножко хандрит, но за ним нужен глаз да
глаз.
- Хорошо. Следи дальше.
Входит Скрипченко.
- Николай, пошли, там аппаратуру настроили.
Мы идем в управленческий корпус. Станция как вымершая, лишь редко
мелькнет фигура боевика. В пультовой, где сидели операторы и следили за
помещениями станции, развернута радиостанция, на столах два блока
привезенных с собой нашими умельцами, и включен телевизор. На экране 5
канала идет клип. Тут же рядом Майка, двое боевиков и гражданский.
- Можно начинать? - спрашивает меня Майка.
- Начинайте.
Она берет микрофон, гражданский включает тумблеры. Экран телевизора
задергался и там появилась Майка.
- Граждане великой России. Я обращаюсь к вам от имени своих товарищей,
от имени партии, которая раньше правила половиной мира, от имени граждан
сочувствующих и принимающих наши идеи. В стране тяжелое положение,
промышленность развалена, сельского хозяйства нет, идет нищета и голод. Нас
хотят сделать рабами капиталистов, хотят сделать третьесортным государством
из которого готовы выкачивать природные богатства. В этот тяжелый час, мы
приняли страшное и отчаянное решение, так как другого уже не видим. Мы
захватили атомную электростанцию под Санкт Петербургом и решились пойти на
крайние меры, чтобы повлиять на судьбу нашей страны. Мы понимаем под
крайними мерами- взрыв электростанции и если это можно избежать, то только в
том случае если правительство и президент принимают наши условия. Вот они.
Первое. Правительство должно пасть. Оно должно в полном составе уйти в
отставку, предоставив свои места левой оппозиции.
Второе. Президент должен распустить совет национальной безопасности и
дать гарантию не вмешиваться в дела нового правительства.
Третье. Мы требуем 100 миллионов долларов и самолет, после выполнения
первых двух условий.
Четвертое. Мы обращаемся ко всем правительствам сопредельных
государств, с просьбой, повлиять на наши властные структуры, чтобы они
приняли все наши требования. Взрыв на Ленинградской АЭС не обойдет их
стороной, наверняка загрязнит их территории.
Если власти не одумаются и пошлют против нас войска или другие силовые
структуры мы будем вынуждены сначала, в качестве предупреждения, произвести
радиоактивный сброс, если и это не повлияет, то произведем взрыв одного или
всех четырех реакторов.
Мы полны решимости погибнуть за правое дело и просим власти одуматься и
принять правильное решение. Спасибо за внимание.
Экран погас и тут же выплыл клип с сочными красными губами.
- Началось, - сзади стоял Скрипченко.
Словно в ответ, на экране появилась испуганная дикторша и заикаясь
сказала.
- Граждане, успокойтесь. Какие-то хулиганы сумели прорваться в эфир и
запугивают вас. Милиция и другие технические службы разыскивают нарушителей.
А сейчас продолжаем программу.
- Вот стервецы, - восхищается Скрипченко.
- Сейчас будет неразбериха. Наверняка, пришлют сюда ОМОН или другие
милицейские подразделения, подумав, что это шутка. Так вот, встречать их
огнем. Снайперам засесть на самые высокие точки и бить на поражение. Пусть
принимают нас всерьез, - сказал я.
- Да сейчас начнется бодяга.
- Тогда иди, укрепи участок ворот и проходной.
- Слушаюсь.
Скрипченко ушел, прихватив двух боевиков. Майка села на стол, а
гражданский стал прокручивать записанную Майкину речь в эфире.
- Неужели вы взорвете станцию? - вдруг спросил он.
- Взорвем, - вместо меня ответила Майка.
- Это же ужас. Сколько людей погибнет, целые поколения будут болеть,
вымрут города, поселки.
- Заткнись, лучше делай свое дело. Ради идеи сделаем все.
Стрельба началась через часа три. Я помчался к проходной. Ко мне
выскочил возбужденный Скрипченко.
- Как мы их... Как дали, так первые ряды сразу легли.
- А сейчас что?
- Отошли. Мы вообще-то много захватили патронов, гранат?
- Думаю на месяц осады хватит.
- ПНВ есть?
- Штук десять. На ночь для часовых вполне хватит.
Через пол часа меня позвали на проходную опять.
- Там с белым флагом, - сказал мне боевик.
Я выглянул в разбитое окно. Три человека, помахивая белым флагом, шли к
нам.
- Примем их здесь во дворе.
Во двор вошел полковник в милицейской форме и двое гражданских: женщина
и мужчина с телекамерой в руках.
- Кто старший, вы? - начал нахально полковник. - Что здесь такое
происходит?
- Господин полковник, если вы пришли, под белым флагом, разговаривать в
таком тоне, то мы вас выкинем пинком от сюда. Либо сразу убирайтесь, либо
говорите, что вам надо.
- Вы понимаете, что вы делаете?
- Короче. Мы все понимаем. Лекций не надо. Что вы хотите?
- Срочно освободите станцию.
- Оказывается у вашего начальства нет мозгов. Мой вариант, убирайтесь
от сюда и сейчас же. Будете стрелять, мы сделаем выброс и загрязним всю
местность вокруг. Будете наступать, мы взорвем станцию, тогда сами
пожалеете, что лишились ума в переговорах. Катитесь от сюда.
- Можно мы останемся с вами? - робко спросила женщина. - Мы
американские журналисты. Вот наши документы.
- Нет. Все вон. Наши требования изложены ясно, так что освещайте
события там.
- Но можно вам задать хоть пару вопросов?
- Можно.
- У вас здесь все смертники, готовые умереть?
- Да мы подобрали именно такой контингент.
- Вам не страшно, что после вас пол России, Финляндии и других
государств вымрут.
- Нет. Если правительство и президент, ценят родину, они пойдут на все
уступки. Если нет, то пусть правят пустыней.
- Вы не подскажите ваши данные. Имя, фамилия.
- Это уже третий вопрос. Интервью закончено. Идите обратно.
Они безропотно вышли. И вскоре белый флаг стал удаляться по шоссе.
По телевизору изменений нет на всех каналах радостная жизнь. К вечеру
нас обложили в кольцо. Мы стали замечать бронетранспортеры, орудия, пехоту,
ОМОНовцев и других военных.
- Майка, выволоките динамики в окна и на всю мощь предупреди, если
будут наступать, - сделаем сброс. Скрипченко, найди нашего кривого физика,
пусть перекроет клапана и поднимет давление пара в контуре. Если эти сволочи
ни чего еще не поняли, надо их быстро привести в чувство.
Мои помощники уходят, я с тревогой смотрю в темноту. Грохнул, выстрел,
понеслась автоматная трель. Вдруг раздался мощный голос динамиков.
- Обращаемся ко всем солдатам и офицерам, которых бездумно бросают на
