- Мне не известно ни о каких договоренностях! - воскликнул Николан.
Ранно смерял его взглядом.
- Ты узнаешь, что о ней известно всему плоскогорью. Несмотря на это
ты не делал секрета из своих намерений самому жениться на ней.
- Мы так решили.
Лицо Ранно полыхнуло гневом.
- Ты пытался украсть обещанную мне невесту. На это я могу ответить
только одним. Я вызываю тебя на Дуэль кнутов.
Ослау сжал пальцами руку Николана.
- Тщательно выбирай слова для ответа. Сейчас тебе с ним не
справиться. Закон дозволяет перенести дуэль на несколько недель, дабы тот,
кто получил вызов, мог подготовиться к ней.
- Не могу я переносить дуэль, - тихим голосом ответил Николан. -
Неужели ты думаешь, что я смогу практиковаться с кнутом, зная, что Ильдико
в руках Аттилы?
- Но, сын мой, что ты можешь для нее сделать?
- Возможно, и ничего. Но я должен быть рядом с ней. Чтобы
использовать любую возможность придти ей на помощь.
Николан возвысил голос.
- Я полагаю тебя, Ранно Финнинальдер, ответственным за все беды, что
обрушились на семью Роймарков. Я принимаю твой вызов.
- Поскольку на дуэль вызвали тебя, - напомнил Ослау, - твое право
назвать время и место.
- Время? - вскричал Николан. - Сегодня. Здесь. Как только будут
закончены необходимые приготовления.
- Впервые на моей памяти я нахожу, что полностью с тобой согласен, -
последовал ответ Ранно. - Никаких задержек, ни на час, ни на минуту.
12
Николан сидел в огороженном пространстве с восточной стороны поляны,
предназначенной для дуэли. Ему бросили вызов, а потому при первой стычке
должно было светить ему в глаза. Собственно, его противник получал очень
небольшое преимущество. Просто в первые мгновения от Николана требовалась
предельная осмотрительность. Он собирался провести их, прижавшись к
лошади, при условии, что Ранно сразу бросится на него.
Обдумывая стратегию поединка, он жадно ел солянку с мясом,
принесенную ему заботливым Иваром. За последние дни у него и крошки во рту
не было, так что тушеные мясо с капустой пришлись как нельзя кстати.
Бритонец был не в духах.
- Зачем тебе это нужно? - наконец, вырвалось у него. - Мне сказали,
что дело закрыто и ты свободен. Я как бешеный помчался к жене. Она
возликовала. Рядом никого не было, так что мы пели и плясали, как дети.
Потом пришло известие о похищении Ильдико. Моя жена впала в отчаяние. "Как
хорошо, что Николан свободен, - только и сказала она. - Потому что теперь
ты, мой геркулес, можешь поехать с ним и спасти ее. Если вы не привезете
ее назад, мою золотоволосую овечку, лучше не попадайтесь мне на глаза".
- Она очень ее любит, - кивнул Николан.
- Я прихожу сюда, - продолжал бритонец, - и узнаю, что твоя жизнь
вновь в опасности. Причем ты сам приложил к этому руку. Он же может тебя
убить. Он практиковался с кнутом всю жизнь. Ты думаешь, я один смогу
спасти Ильдико?
- Встань на мое место, - ответил Николан. - И когда ты увидел бы, что
все наши усилия пошли прахом, что Аттила нашел-таки прекрасную блондинку,
которую искал столько лет, что помог ему в этом один, известный тебе
человек, как бы ты поступил? Точно так же, как и я, - он посмотрел на
запад, где в точно таком же "загончике" находился его соперник. - Душа моя
не обретет покоя, пока его толстую тушу не зароют в землю вместе со злым
языком.
- Но почему нельзя было оставить наказание на Ферма? Неужели ты не
мог подождать день, неделю, месяц? Пока к Рорику не вернется память?
- Я готов заменить палача.
- Возможно, - Ивар все еще кипел от негодования, - ты первым уйдешь в
мир иной. И какая нам будет радость, если суд отправит Ранно вслед за
тобой? - он сел рядом с Николаном, который все еще смотрел на запад. - Ты
понимаешь, что Хартагера тебе не видать, как своих ушей? Раз Ильдико
увезли гунны, Лаудио стала главой семьи. Она не даст тебе вороного. Потому
что любит твоего противника.
- Обойдусь моим верным жеребцом. Жакопол ничуть не хуже лошади Ранно.
- А ты не думал о том, что Лаудио отдаст Хартагера Ранно?
Николан повернулся к своему другу.
- Такая мысль не приходила мне в голову. И потом, король признает не
всякого наездника. Скорее всего, он не подпустит к себе эту лживую тварь.
Он прекрасно разбирается в людях и знает, как пахнут предатели.
После завершения слушаний жители плоскогорья все более проникались
доверием к Николану. Многие толпились у изгороди, некоторые, в том числе и
три молодых члена Ферма, решились войти в "загончик", словно надеясь, что
их присутствие подбодрит Николана. Троица эта стояла, опустив глаза от
стыда, и всячески стараясь загладить свою вину. Двое привели своих лучших
скакунов. Третий, Кристий, принес в знак примирения хлыст. Николан
опробовал его и кивнул.
- Мне он нравится. Куда лучше моего.
- Он твой, - с жаром воскликнул Кристий. - И я надеюсь, что он
принесет тебе удачу.
Пришел и Хаска. Посмотрел на лошадей, покачал головой.
- Я разбираюсь в овцах, а не в лошадях. Но даже мне ясно, что эти для
дуэли не годятся. Это твой жеребец?
Николан кивнул. Жакопол стоял у изгороди. Он знал, что их ждет, а
потому слишком нервничал, чтобы есть насыпанный перед ним овес.
- Хороший конь, - Николан посмотрел на своего жеребца. - Понимает
меня. Реагирует на каждое движение моего колена. Мы с ним как одно целое.
- Нету в нем огня! - воскликнул Хаска. Чувствовалось, что и он
тревожится за исход дуэли.
В "загончик" вошел слуга с красным воротником дома Роймарков. Нашел
взглядом Николана, направился к нему.
- Она хочет видеть тебя, господин, - прошептал он Николану на ухо.
- Кто? Госпожа Лаудио?
- Да, господин.
- У меня нет времени. Герольд вот-вот возьмется за трубу. Где твоя
госпожа?
- Совсем рядом. На опушке.
Лаудио стояла под деревьями в двухстах ярдах от "загончика". Рядом
два конюха с трудом удерживали Хартагера. Старшая дочь Роймарков не
подняла глаз, когда Николан подошел к ней.
- Я должна признаться, - едва слышно сказала она. - Я предала младшую
сестру.
- То есть ты сообщила о ее приезде Аттиле?
Она кивнула.
- Да, послала ему письмо. Но тут же осознала, что я наделала. И
внезапно мне стало ясно, что я не испытываю к ней ненависти, - Лаудио едва
сдерживала слезы. - Всю жизнь я ревновала к ней. Я была старшей дочерью,
но отец отдавал предпочтение ей. Из-за золотых волос. Он ей так гордился.
Когда мы ждали приезда Аттилы и мужчины думали лишь о том, как бы спрятать
жен и дочерей, он отослал Ильдико в дальние края. И не ударил пальцем о
палец, чтобы защитить меня. Я достаточно красива, не так ли, чтобы
понравиться императору? Отец же словно этого и не замечал. А когда Ранно,
который должен был жениться на мне, захотел взять в жены Ильдико, отец
согласился и с этим.
Она подняла голову и в ее глазах отразилась та буря, что неиствовала
в душе.
- Я сразу могла понять, что это Ранно хочет ее. А она ничем ему не
потакала. Наоборот, не хотела иметь с ним ничего общего. Я это поняла, но
слишком поздно. У меня нет к ней ненависти, хотя я всегда завидовала ей. А
вот его я ненавижу. Он отбросил меня в сторону, словно ненужную тряпку.
Да, я ненавижу его всем сердцем, и, раз уж сегодня кто-то из вас должен
умереть, я не хочу, чтобы это был ты. Я привела тебе Хартагера.
- Лаудио, как ты великодушна, - только и сказал Николан.
- Великодушна? - она отвернулась. - Великодушие тут не причем. Я
пытаюсь искупить ужасную вину, что лежит на мне. Если ты останешься живым,
то, возможно, сможешь что-то сделать для моей несчастной Ильдико.
Николан подошел к вороному, чтобы успокоить его. Передние ноги вновь
коснулись земли.
- О, король, - обратился к нему Николан, - ты помнишь, как мы мчались
по холмам, - он положил руку на шелковистую гриву. - И сейчас мы отлично
поладим!
Хартагер вскинул голову и громко заржал.
- О, король, ты, наверное, уже знаешь, что твоей золотоволосой
хозяйке, которую мы оба любим, грозит смертельная опасность. Возможно, мы
чем-то сможем помочь ей уже сегодня. Это всего лишь первый шаг к ее
спасению, но без него никак не обойтись. Мы должны выехать на эту поляну и
перехитрить того злого человека, лошадь которого не идет ни в какое
сравнение с тобой. Что ты скажешь? Ты готов выйти со мной на бой с этим
предателем и его паршивой лошаденкой?
Вновь Хартагер высоко вскинул голову и заржал еще громче. Николан
вскочил на него и они выехали на поляну.
Согласно обычаю, соперники съезжались с разных концов поляны. При
этом они лишь поднимали кнуты, приветствуя друг друга, а затем
разъезжались вновь, с тем, чтобы уже сойтись в смертельном поединке. Но
Ранно, в роскошной красной куртке, отделанной черной кожей и расшитой
золотом, этим не ограничился. Он резко натянул поводья и всмотрелся в
Николана. Его маленькая, изящная кобыла нервно всхрапывала.
- Фортуна повернулась ко мне спиной, - глаза Ранно загорелись мрачным
огнем. - Но меня это не остановит. Я намерен вонзить кинжал в твое сердце.
И сохраню память о твоем предсмертном вскрике, что бы не случилось со мной
после этого.
- Это желание у нас обоюдное, - ответил ему Николан. - Мой добрый нож
также жаждет отведать твоей крови, Ранно Финнинальдер.
Тут они услышали голос герольда.
- Вы не должны разговаривать между собой. Правила это запрещают.
- Он не понимает, как это просто, переступить через правила, - Ранно
криво улыбнулся. - Применимы ли ограничения, вводимые теми, кто будет жить
дальше, к нам, стоящим на пороге смерти? Я вижу, что одно правило уже
нарушено. К твоей выгоде. Ты должен был выехать на дуэль на своем коне, но
эта сумасшедшая привела тебе великого Хартагера, - Ранно сердито глянул на
черного жеребца, и в его глазах Николан прочитал нескрываемую зависть. -
Идиотка! Она притворяется, будто ненавидит меня, а когда ее никто не
видит, плачет, что меня нет рядом. Это чудовище ничем тебе не поможет. Моя
Барта ему не чета.
- Король не подпустил бы тебя к себе. Видишь, как его передергивает
от исходящего от тебя запаха предательства?
- Упрямый болван!
- Лжец и вор!
Труба герольда еще не развела их по разные стороны Поля быстрых
копыт. Николан коротко глянул на него и тут же сработал инстинкт
самосохранения. Возможно, ему вспомнились слова Ранно о том, что правила
для того и созданы, чтобы нарушать их в критической ситуации. Он упал на
круп Хартагера. И вовремя, потому что в следующее мгновение над ним
просвистел кнут Ранно, вырвав по пути кусок рукава. Собравшаяся толпа
отреагировала неодобрительным ревом, но Ранно и ухом не повел. Он же
сказал, что плевать хотел на глупые правила, если на карту ставилась его
жизнь. И более всего ему хотелось, чтобы его смертельный враг отправился в
лучший мир раньше, чем проследует туда он сам.
Он избрал новый способ атаки, на мгновение повергший зрителей в
изумление. Вместо того, чтобы кружить вокруг соперника, выбирая удачный
момент для решающего захвата, он направил кобылу на черного жеребца и его
всадника. Дважды его хлыст просвистел над Николаном, на расстоянии ширины
ладони. Николан не знал, чем ответить на такую атаку, а потому лишь
припадал к телу лошади. Именно Хартагер спас его от неприятностей.
Громадный жеребец пятился, поворачивался, отступал с грациозностью
танцора, не давая Ранно шанс нанести прицельный удар.
В третий раз кнут Ранно пролетел с куда большим зазором и Николана
