дерзко заявляющий о себе? Чеченцы или дагестанцы?
Ссора с Баркасом была ошибкой. У него самая крупная бригада - около
пятидесяти человек. И люди подобраны как надо. И сам Баркас - кремень...
Внезапно Шамана осенило. Ссора только повод! Он давно решил отколоться и
использовать подходящий момент, вот и все!
Нет, братец, не выйдет! Бригаду надо вернуть. А для этого есть только
один способ...
Воронцов позвонил Карпету.
- Зайди ко мне, - коротко распорядился он.
* * *
Отсидев трое суток в изоляторе временного содержания, Амбал вышел на
свободу. В перестрелке он был пострадавшей стороной: убит его друг Ржа-
вый, тяжело ранен Валек, он сам получил ранение. "Стволы" до приезда ми-
лиции удалось спрятать, от ответной стрельбы отперлись внаглую. Потом
его стали "примерять" к убийству девчонки на левом берегу Дона. Оказыва-
ется, ее прикончили его ножом... Нож Амбал не признал, во время убийства
его видели в "Погребке".
Опер Макаров только головой покрутил:
- Смотри, какой ты чистый со всех сторон! Даже не верится... Но я те-
бя все равно прищучу!
Пусть пугает...
Сейчас Амбала заботило только одно: живым оказался хмырь, у которого
они отобрали волыны. Через него можно "засветиться". Менты ладно - им
еще доказывать нужно. А вот дружкам скажет, те и выйдут по цепочке. Шер-
шень - Веретено - Амбал... И, пришьют - без всяких доказательств.
Действительно, в Тиходонск прибыла бригада подельников Калинки по
торговле оружием. В таком бизнесе не любят, когда сотоварищ пропадает
бесследно. Особенно вместе с товаром и деньгами за него.
Вначале они обратились к Гангрене. Тот задумался. За продажу негодных
стволов приезжим действительно собирались сделать "правило". Но не сде-
лали. Выходит, общину кто-то опередил...
- Это не мы, - наконец покачал головой Гангрена.
- А кто?
Главный тройки подельников - Скелет - высокий сухой осетин с бешеными
черными глазами, зловеще разглядывал собеседника.
- Это ваш город, вам и ответ держать!
Гангрена мертвящим взглядом встретил скрытую угрозу.
- Ваши дружки фуфло здесь двигали. Их кто угодно пришить мог. За де-
ло.
- Кто? - настойчиво спрашивал Скелет. - Кто мог это сделать? Без раз-
бора, без предупреждения... Если в товаре неполадки - отдай назад, полу-
чи деньги! Кто их убил?
Действительно, процедура была нарушена. И выяснить, кто ее нарушил,
важно не только трем торговцам оружием.
- Узнаем, - сказал Гангрена.
Он дал команду и весь следующий день принимал информацию. Последнее
сообщение ошеломило: Калинка жив и лежит в реанимации Центральной го-
родской больницы.
- Поехали, - нервозно сказал он осетину. - Сейчас выясним, кто по
беспределу братву мочит.
Черт на полной скорости вел "девятку" с тонированными стеклами.
- Потише, пока голову не свернули, - недовольно сказал сидящий рядом
консервативный Гангрена.
- Ничего, они на хвосте, - откинулся Фома с заднего сиденья.
Действительно, побитый и исцарапанный БМВ гостей шел впритирку, как
на буксире.
- Я сказал - голову побереги! - повторил Гангрена, и Черт чуть отпус-
тил педаль газа.
На территорий больницы въезд запрещался, если кто-то хотел нарушить
запрет, надо было дать вахтеру пятьсот рублей или показать какое-нибудь
удостоверение. Черт, приспустив стекло, показал свою физиономию и этого
оказалось достаточно: шлагбаум немедленно взлетел вверх.
У хирургического корпуса толпился народ.
- Когда туда шел, лица не рассматривали, а обратно - марлевой повяз-
кой закрылся...
- Спокойно зашел в палату, приставил пистолет ко лбу и разнес весь
череп...
- Этого беднягу уже убивали, из земли выкопали...
- Значит, неспроста...
Сквозь обрывки разговоров Гангрена с осетином протолкались ко входу
и, лишь увидев милиционера, загораживающего проход в вестибюль, поняли,
о ком идет речь.
- Это не наши, - убежденно повторил Гангрена, но осетина объяснение
не устроило.
- А кто еще знал, что он здесь? Будем сходняк собирать!
Через минуту БМВ, круто развернувшись, рванул с места. "Девятка" дви-
нулась своим путем: вначале к Центральному рынку, затем на окраинную
улочку.
- Шаман поклялся, что не его работа, - доложил Гангрена Черномору. -
Но, по-моему, больше некому. Они тоже пушки негодные покупали. Одну Бар-
кас взял.
- Баркас откололся, он теперь сам по себе, - в очередной раз проявил
осведомленность Черномор.
- Какая разница! Надо разбор учинять. Иначе на сходняке нас на "пра-
вило" поставят!
Черномор долго не отвечал. В напряженной обстановке Тиходонска следо-
вало избегать крутых решений. Но слишком многие авторитеты недовольны
общиной. Донецкие воры Петрусь и Трезубец, несмотря на найденный компро-
мисс, так и остались обиженными. Москвичи Гарик и Метла выразили возму-
щение Крестом, не признавшим и офоршмачившим их крестника Калгана. Те-
перь ущемленными считают себя представители Кавказа...
Если устроят сходняк, спрос будет с него, Черномора. Отговорится -
хорошо. А если нет? Скажут: порядок не поддерживаешь, "закон" не соблю-
даешь, в общак тебе недоплачивают, делают что хотят... Вполне могут
"дать по ушам"...
- Позови Севера, Хромого, будем думать, - наконец сказал пахан.
Гангрена понимающе кивнул.
* * *
Баркас полностью контролировал "супермаркет". Присланные Севером наг-
лые парни, облапошивающие многочисленных простаков в "наперстки", "бесп-
роигрышную лотерею" и карты, исправно платили тридцать процентов прибы-
ли.
Теперь он сам стал боссом, и ему нравилась полная независимость.
Несколько раз подсылал своих людей Итальянец, предлагал "держать" ве-
щевой рынок на паях. Но кто станет делиться тем, что имеет?
Вполне понятно, что приходилось ожидать неприятностей и быть насторо-
же. Баркас менял маршруты и места ночлега, автомобили, перестал ходить в
"Сапфир", не появлялся в казино.
Предосторожности не были излишними. Однажды он поручил кому-то из па-
цанов отогнать новенький "мере" на профилактику. Когда тот включил зажи-
гание, страшный взрыв разнес машину, от пацана ничего не осталось.
Сразу возник вопрос: кто? Хороший взрывник имелся у Карапетяна, а тот
послушно исполняет все приказы Шамана. И Итальянец когда-то подорвал
бензовоз конкурентов.
Баркас знал жизнь. Если не дать "оборотку", снести покушение, то он
долго не протянет.
Поскольку на стендах "Их разыскивает милиция" красовалась фотография
Рынды как подозреваемого в убийстве, бывший контролер вел себя очень
послушно.
- Смотри: сжимаешь проволочки, вытягиваешь кольцо, а рычаг держишь до
последнего, иначе сам взлетишь на воздух, - учил отставной морпех скры-
вающегося убийцу, - Вот эта почти не дает осколков, ее можно кидать и на
улице. А лучше покатить по земле, так надежней...
Когда Итальянец вышел из казино и направился к своей машине, Рында
из-за угла аккуратно катнул ему под ноги гранату РГД-5. Грохнул взрыв.
Один телохранитель убит на месте, второй тяжело ранен. Самому Итальянцу
оторвало ногу.
Через день Рында бросил гранату Ф-1 в окно кабинета Шамана. Хозяина
на месте не было, но взрыв и последовавший за ним пожар причинили мате-
риальный ущерб и посеяли страх: в следующий раз Воронцову могло меньше
повезти.
Но люди Карпета попытались довести дело до конца и прямо на улице
расстреляли из "помповиков" "девятку" Баркаса. Картечь превратила машину
в решето, водитель и пассажирка были убиты на месте. Но вместо Баркаса в
"девятке" находились Череп со своей подружкой. Тонированные стекла ока-
зали ему дурную услугу.
Баркаса покушения обеспокоили всерьез. Если человека задумали убить,
то в конце концов его убивают. Выход у обреченного только один - опере-
дить противника. Не рядового исполнителя, конечно, а "заказчика" - того,
кто отдал приказ. Так бывший бригадир и Шаман оказались лицом к лицу.
* * *
"Звонок" всегда событие, даже для матерого зэка. И Крест в день осво-
бождения испытывал волнение. В общей сложности из пятидесяти пяти лет он
провел за проволокой двадцать - половину сознательной жизни. Первый срок
"взял" в пятнадцать - шестерик за групповой разбой с "мокряком". До со-
вершеннолетия топтался в зоне для малолеток, где волчьи законы соблюда-
ются со слепым фанатизмом. Если красный цвет западло - все! Принесли
предки в "дачке" помидоры ранней весной - бросай в сортир! Мать пришла
на свиданку в красном платье - повернулся, сплюнул и обратно в отряд!
Правда, отца у Креста не было, а мать алкашничала и сдохла под забо-
ром, потому ему соблазнов преодолевать не приходилось, йот и порвал
пасть ублюдку, жравшему тайком яблоки. На "взросляк" пришел уже с авто-
ритетом и продолжал держаться за "закон", как за спасательный круг.
Освобождаться досрочно - западло, это дело "козлов". Срок надо пере-
тирать полностью, от звонка до звонка. Так и отбыл шесть лет. Только вы-
шел - сразу "закрутился" с друзьями, по пьянке залез в чужой карман и
схлопотал два года. После этого держался на свободе долго: на "дела" хо-
дили другие, он разрабатывал планы и руководил операциями, оставаясь в
стороне в случае провала.
Но в восемьдесят втором, когда сходняк решил пришить ссучившегося ур-
ку, Кресту пришлось самому засадить "перо" в сердце приговоренного. За-
канчивался декабрь, заступивший на пост Генсек Андропов начинал железной
рукой наводить порядок, милиция без конца проводила рейды по "малинам",
одна из опергрупп ворвалась на "хазу", когда Крест стоял над трупом с
окровавленным ножом в руке.
Конечно, свидетелей не нашлось: давать показания западло - таков один
из основных "законов" уголовного мира, и присутствовавшие на сходке ав-
торитеты его свято соблюдали. Но три офицера милиции фактически стали
очевидцами убийства, да и вытереть рукоятку ножа Крест не успел. В мате-
риалах дела не было ни слова про приговор сходки - обычная бытовая ссора
с трагическим исходом, так называемое "простое" убийство без отягчающих
обстоятельств. Статья предусматривала до десяти лет, Крест получил во-
семь.
Срок заканчивался в девяностом, когда активно устанавливались связи
между зонами и волей, прибирался к рукам надзорно-начальствующий состав
мест лишения свободы, прокладывались пути для "малевок" из одной колонии
в другую. Крест посчитал, что оставлять место Смотрящего в такой от-
ветственный момент западло, и демонстративно обворовал продовольственный
ларек, добавив к сроку четыре года.
Но любой срок рано или поздно заканчивается. Передав Клешне общак и
дав необходимые указания, он почувствовал, что рвется пуповина, связыва-
ющая его с привычной средой обитания. Такое чувство всегда испытывают
зэки, отмотавшие больше десяти лет. Здесь, в зоне, все привычно: распо-
рядок дня, окружение, друзья и недруги, обычаи и привычки начальства.
Есть определенное место в иерархии авторитетов, койка, кормежка три раза
в день, заменяемая по срокам носки одежда. А что там, на воле? Ни кола,
ни двора, ни работы, ни прописки, ни ночлега, ни жратвы... Лишь сплошные
проблемы, способность к решению которых начисто утрачена... Вот некото-
рые и не хотят выходить, прячутся под койками, садятся на землю, прапор-
щики на руках выносят за КПП... Но насильно заставить жить на воле нико-
го нельзя. Выпьет "счастливчик" бутылку водки да разобьет стекло в бли-
жайшем ларьке - вот и вернулся в обжитой мир...
Креста бытовые трудности не пугали. Тревожили происшедшие на воле пе-
ремены, отголоски которых доносились через колючую проволоку. Он не ве-
рил газетным статьям об автоматных перестрелках средь бела дня, но при-
ходящие в зону подтверждали эти невероятные истории. Рассказы подобного
рода Крест тоже воспринимал скептически, тем более что сами участники
