воры, которые кроме шести месяцев в СИЗО ничего за душой не имеют. И из
присутствующих ни у кого не было желания уходить за колючую проволоку.
- Молчите? - Иван Сергеевич обвел кодлу тяжелым взглядом. Он и сам
крепко задумывался. Одно дело Черномор на воле, а Крест в зоне. Другое -
оба на воле! Два медведя в одной берлоге... К тому же тот - вор старой
закалки, он за "закон" двумя руками держится. А ведь за двенадцать лет
мир так изменился, что "закон" на сходках много раз поправляли, да и
соблюдают его уже не так строго. Но зоновские поправок не признают и
смягчений не допускают...
В восьмидесятом Черномор с Крестом от тиходонской общины поехали в
Сухуми на похороны Кето - авторитета союзного уровня. Походил Крест,
посмотрел: просторный дом с гаражом, хрусталь, ковры, много добра всяко-
го... Подошел к гробу, дернул Кето за ухо, сказал:
- Так партийные начальники живут, а вор - не должен!
И уехал. Вроде как корону с покойного снял, а деньги, что семье при-
везли, с собой увез и в общак вернул. А ведь дом у Кето был поскромней,
чем у Ивана Сергеевича...
Потому побаивался Черномор возвращения Креста, хотя никому в том не
признавался, даже самому себе.
- Кто хочет в зону пойти, Креста заменить?
Король отвернулся, Лакировщик отвел глаза, даже Гангрена потупился.
Только Север смотрел прямо, чуть посверкивая золотой фиксой.
- "Законы" эти когда составлялись? Тогда еще с наганами на пролетках
ездили! Зачем сейчас самому нарочно садиться, если можно любые дела де-
лать и на свободе гулять!
Север сказал то, что и было нужно Черномору.
- Да, многое изменилось, "закон" кое-где устарел. Крест его поправок
не признает, а на воле - почти все признали. Ну а мы куда рулить будем?
- Я думаю так, - вскинулся пребывавший в оцепенении Хромой. - Отпишем
ему: обстановка сложная, люди все на счету. Пусть назначает Смотрящим
кого-то из зоновских.
- Так пишет же: оставлять некого, - пробубнил Гангрена. - И правда,
беспредел в зонах. Значит, надо кому-то идти. Хотите, я пойду...
- Решим как Хромой предложил. Беспредела и на воле стало много тво-
риться, - сурово проговорил Иван Сергеевич. Он был, как и Крест, вором в
законе союзного когда-то уровня и кличка Черномор в свое время гремела в
уголовном мире всей страны. Сам он этого прозвища почему-то не любил,
поэтому в глаза его звали по имени-отчеству, а между собой называли От-
цом.
- Шпана порядка не знает, старших не слушает, "новые" никаких законов
не соблюдают, народ обозлен, хорошо власти пока терпят. Но и власть,
падлы, за нос дергают! Сегодня вечером в центре большую шишку из КГБ
насмерть затоптали! Все на ушах стоят, документы какие-то ищут, что
ли... Город трусят: облава за облавой! Наших много попадается... Нам та-
кой базар ни к чему!
Гангрена слушал с открытым ртом, вытирая тыльной стороной ладони на-
бегающую слюну. Остальные тоже слушали внимательно и делали свои выводы:
Отец не выходил из дома целый день, а знает то, чего они не знают, хотя
посъезжались только что!
- Поэтому того, кто комитетчика замочил, надо как можно быстрее най-
ти!
- И на нож? - утвердительным тоном спросил Гангрена.
- Зачем? Сдать и все! Пусть расскажет чекистам то, что их интересует.
Раз он нам вред приносит, имеем право ментам подмогнуть. "Закон" позво-
ляет!
Присутствующие с таким мнением согласились. Тем более, что речь шла
не о члене общины, а о постороннем.
- И еще. Ко мне недавно пришли с жалобой.
Иван Сергеевич многозначительно поднял палец.
- Не в милицию, не в прокуратуру, не в суд, - с расстановкой сказал
он. - Ко мне. В "Сапфире" кто-то из "новых" девчонку изнасиловал. Прямо
из-за столика в кабаке вывел, притащил в гостиницу и отшпокал во все от-
верстия. Это неслыханный беспредел! Ну ладно, менты не хотят порядок на-
вести, но мы-то на такое смотреть не можем! Иначе наших жен и дочерей
начнут шпокать прямо на улице, а то и в дома наши войдут! А потом и об-
щак отнимут, братву в зонах заморозят!
- На нож! - без вопросительной интонации сказал Гангрена.
- Надо им всем разбор учинить, чтобы свое место знали, - хрипло про-
говорил Лакировщик.
Хромой несогласно задвигался.
- Запустили мы это дело, дали им силу набрать. Разбор - он большой
крови потребует.
- Мы старались всегда без крови обходиться, - сказал Отец. - Попробу-
ем и дальше, пока можно будет. Но урок надо дать хороший.
- На нож, - повторил Гангрена и закрыл рот. - Иначе уважения не вер-
нуть.
Иван Сергеевич покачал головой.
- Зачем мы за ментов будем работу делать? Пусть идет в камеру, в суд,
срок получает, на этап отправляется. А в камере его надо петухом сделать
и на волю весть подать - пусть знают!
- Заметано, - гулко глотнул Гангрена.
Он очень хотел есть. На столе стояла простая, но привычная и сытная
пища: вареная картошка, миска с винегретом, соленые огурчики и квашеная
капуста, на тарелке начинали оплывать ломтики розового сала. И литровая
бутылка водки едва почата, видно, по одной и выпили, пока он контролиро-
вал вход. Закусили, конечно, понемногу, а он пришел уже к разговору-тут
жевать нельзя...
Гангрена еще раз сглотнул.
С утра он разбирался с азербайджанцами, приехавшими сбывать наркоту,
обошлось нормально: те отстегнули положенную долю и стали на точки, ука-
занные Севером. Потом объявились двое с малевкой из Владимирской тюрьмы,
но никому не известные и сами не рубящие в обязательных вопросах. Не ус-
пел с ними закончить, прибыли питерские с претензиями: две бригады их
карманников в Тиходонске опалились... За целый день крошки во рту не
держал.
- Ты перекуси, сынок, сегодня у тебя дел много было...
Иван Сергеевич сделал знак И Север налил полную стопку водки. Благо-
дарный Гангрена припал к столу. Остальные тоже потянулись к тарелкам.
- Что там с питерскими? - лениво поинтересовался Отец.
- А ничего, - с набитым ртом отвечал Гангрена. - Они в общине не
объявлялись, наши их не видели.
Отец кивнул. Значит, действовали на свой страх и риск, никто из мест-
ных за них не ответчик.
- Как пришлые? - спросил Иван Сергеевич уже без лени. - Эти, кавказс-
кие беженцы... Слушаются?
- Кто как, - угрюмо отозвался Север. - Когда заставишь - слушаются. А
так норовят свою кашу варить.
- Это еще поначалу, не освоившись, - впервые нарушил молчание Лаки-
ровщик. - Скоро начнут права качать...
Король провел ладонью по лысеющей голове.
- Уже были стычки. Наперсточники "станки" ставят, каталы. Пока без
шума обходились.
Гангрена задержал у рта вилку с ломтиком сала.
- Сегодня Шаман сходняк собирает. Хочет объединять всех под себя. Но
ничего не выйдет: Валет против, Итальянец.
- Шаман их дожмет. Не сегодня, так завтра по-своему сделает, - задум-
чиво сказал Хромой. - А в общак они мало дают. Только чтобы отма-
заться...
За столом замолчали. Слышалось только громкое чавканье Гангрены.
- Смутные времена, смутные... Надо к худшему готовиться, - печально
произнес Иван Сергеевич.
Он отодвинулся от стола, вытащил из нагрудного кармана маникюрную пи-
лочку и принялся обтачивать ногти.
- Как у нас со стволами?
Хотя Отец ни к кому конкретно не обращался, но, ожидая ответа, повер-
нулся к Северу.
- Нормально, - хладнокровно ответил тот.
- Автоматов мало, - встрял Гангрена. - И старые все. Сейчас есть ма-
ленькие, под пиджаком носить можно.
- Давайте выпьем, чтоб не пригодилось, - поднял стопку Хромой.
Север усмехнулся.
- Отвыкли от горячего? А ведь не обойдется! Такое пойдет мочилово -
только держись!
Стопки повисли в воздухе. Слова прозвучали пророчески и зловеще.
- Стволов еще запасите, - Отец продолжал опиливать ногти. - И спеца
по мокрухам надо подобрать. Классного спеца. А лучше - двух или трех!
* * *
Удачное "дело" полагается обмыть.
- Айда на "пятачок"! - предложил Амбал. - Возьмем чего надо, может, с
Рындой разберемся...
- Хватит на сегодня, щека болит - силы нет, - процедил подельник.
Амбал повернулся, но сдержал обидные слова. Злить Башку не следовало.
- Ну-ка покажи... Да-а-а...
На землистого цвета коже горело красное воспаленное пятно в полщеки с
багровым углублением посередине.
- Ссаками надо! Лучшее средство.
- Точно, - авторитетно подтвердил Попугай.
Башка оживился.
- Правильно! Надо было сразу... Как я не скумекал!
Не сходя с места, на глазах у заинтересованно наблюдающих сотоварищей
пострадавший легко добыл целительную жидкость, набрал в пригоршню и про-
извел лечебную процедуру.
Попугай захихикал.
- Ты чего?
- Слышь, Башка, давай и мы с Амбалом тебе отольем! Вдруг у нас полез-
ней окажется...
Попугай давился смехом.
- Заткнись!
Амбал несильно смазал ему по затылку.
- Наш друг на "деле" пострадал. Благодаря ему мы при бабках! А ты
лучше вспомни, как тебя в команду принимали...
Башка благодарно тронул главаря за локоть. Они пошли впереди, Попугай
плелся, отставая на несколько шагов. Фонари рисовали на асфальте скачу-
щие тени: две плотные, будто сросшиеся, и третью - узкую и жалкую.
Им всем было по двадцать. Но Амбал и Башка - ширококостные, крепкие
по природе, дерзкие, могли постоять за себя и любили встревать в уличные
драки, в то время как худосочного Попугая можно было перешибить соплей.
Когда его принимали в команду, от побоев он обмочился, но не издал ни
одного звука, благодаря чему его посчитали прошедшим испытание. Он очень
хотел получить защиту и первые дни ходил по двору и прилегающей улице с
надменным вызывающим видом, задирая тех, кто еще вчера не давал ему про-
ходу.
Он дорожил дружбой и даже внешне пытался измениться под стать коман-
де. Все стриглись почти наголо, и он пожертвовал панковским гребнем,
послужившим основанием для намертво приставшей клички. Но если крепкие
черепа на могучих шеях Амбала, Башки, Веретена подтверждали их мощь и
жизнестойкость, то лишенная волос головенка Попугая вызывала только жа-
лость...
Но он старался и охотно брал на себя рискованную роль "причины конф-
ликта", требуя у посторонних парней сигарету или деньги и нарываясь на
оплеуху, дающую повод для вмешательства дружков. К тому же он не помнил
обид. Вот и сейчас он вприпрыжку догнал приятелей и, как ни в чем не бы-
вало, сказал:
- А хорошо бы сейчас пива с тарашкой да картошечки!
- А водки с бабой не хочешь? - отозвался Башка, и Попугай опять сник.
Дело в том, что он до сих пор оставался девственником, а поскольку
половая жизнь членов команды проходила на виду, этот факт был общеиз-
вестным и, конечно, не укреплял репутацию.
Девчонки команды после процедуры посвящения вовсе не становились об-
шей собственностью и вольны были сами выбирать партнера или партнеров.
Но практически получалось так, что они спали со всеми.
И психологические Механизмы женского сознания играли с Попугаем злую
шутку. Защитные мотивы самооценки требовали отрицательного ответа на пе-
риодически возникающий у девчонки вопрос: "А не блядь ли я?" И Попугай -
единственный, кому было отказано - помогал спасительный ответ получить.
Именно поэтому обходили его вниманием и Томка, и Танька, и совсем
невзыскательная Ирка. Каждой из них надо было гордиться тем, что она ко-
му-то не дала. И Попугай идеально подходил для этой роли.
На приеме девчонка права выбора не имела, Попугай пытался этим вос-
пользоваться и договорился с Амбалом насчет Светки.
Дело происходило зимой, Светка долго раздевалась и Попугай путался в
одежде, чертыхался сквозь зубы, поминутно оглядываясь на плотное полу-
кольцо сотоварищей в расстегнутых пальто - в подвале было тепло, почти
жарко. Ободранная кушетка стояла вплотную к исчерченной непристойными
словами и рисунками стене и, хотя Попугай неоднократно видел происходя-
